Я - учитель!

Байки старого учителя.

   Я – учитель. Я – учитель! Начались трудовые будни. Мне повезло, что я поступил, вернее был принят сюда. Я поменял несколько мест работы по разным причинам, но никогда у меня не было такого директора, как Галина Болеславовна. В процессе работы с ней я узнавал больше её качества административные и человеческие, и сейчас, по прошествии 40 лет со дня знакомства с Галиной Болеславовне, рассказывая своим друзьям о тех школьных годах, я говорю о ней только в превосходных степенях, как она того и заслуживает. По ходу повествования я приведу доводы, подкрепляющие мои восторженные отзывы о ней.
   
   Начну, пожалуй с того, что Г.Б. сразу высказала своё убеждение, ставшее директивой для учителей и учеников, что мой предмет – физическая культура – такой же нужный и главный, как язык, математика и другие. Скептицизм некоторых учителей мне удалось поколебать выступлением на одном из первых педсоветов по инициативе директора, предложившей мне высказать свои требования к ученикам, для проведения их в жизнь через классных руководителей, родительские комитеты классов. Тем более, что некоторые молодые учительницы, знакомясь со мной, как бы гордясь этим, заявляли: - Ой, а я не любила физкультуру, была освобождена и в школе, и в Пединституте.  Своими ответами я их вгонял в краску или смешил. Но неизменно стоял на своём: - В Вашем классе физическая культура – обязательна! Так и настраивайте детей! Мне предстояло ещё развенчать образ
 «физкультурника»,появлявшегося на экранах в фильмах о школе. Увы, в нескольких. Но типаж был один и тот же. По школе ходил человек в спортивном костюме, со свистком и секундомером на шее, держа волейбольный мяч подмышкой или баскетбольный в руке, иногда используя дриблинг на месте; почему-то он так входил в учительскую, говорил какие-то скабрёзности учительницам с глупой улыбкой на лице, говорил несвязные речи,если показывали его во время проведения урока, то он отдавал несуществующие команды, нес несусветную чушь, давая какие-либо объяснения и поучения. Подобные персонажи, – я дал собирательный образ из нескольких «шедевров», - дискредитировали педагогов физической культуры, ставя под сомнение наличие у них элементарных зачатков культуры. Меня всегда подобные персонажи выводили из равновесия, даже собрался искать правды в печати, но ограничился проведением дискуссий на эту тему среди людей, мнение которых для меня было важно.  Укрепило авторитет моего предмета и то, что Тамара Васильевна – 1-й завуч школы, несомненно с подачи директора, приглашала меня в кабинет перед составлением расписания уроков и просила расставить мои уроки, учитывая физиологические и психологические обоснования  места урока в режиме дня для школьников различного возраста, время приема пищи, время дня, согласование с другими предметами.   Сперва учителя высказывали недовольство,- ведь каждый считает свой предмет наиглавнейшим, но доводы мои, подкрепленные научными рекомендациями, поддержанные мнением завуча, о приоритете здоровья  в первую очередь, раз и навсегда поставили «Физическую культуру» на соответствующее место, да и меня никто и никогда не называл «физкультурник» после того, как я разъяснил, что физкультурники – люди, занимающиеся физкультурой, а я преподаю её. И, в первую очередь, я – педагог, а физическая культура – моя специализация. Свисток, секундомер, мяч, приходя в учительскую, я оставлял в спортивном зале. Меня признали равным.

   На первом курсе Института физической культуры им. П.Ф. Лесгафта, который я имел честь закончить, ныне он преобразован в Академию Физической культуры, наш профессор кафедры педагогики и её заведующий, написавший монографию о основателе физического воспитания в России – П.Ф. Лесгафте,  подготовивший несколько ученых, создавший множество ценных научных работ по вопросам педагогики, Г.Г.Шахвердов, седой до голубизны, говорящий почти шопотом, который был слышен отчетливо на последних рядах большого актового зала, в котором поток слушал его лекции,- так захватывающе интересно  говорил, он сказал несколько фраз, которые я запомнил на всю жизнь: «Педагогика - это  детовождение!», «Дорогу осилит идущий!», «Сердиться – это мстить себе за ошибки других!»  Вводя нас в педагогику, именно так он назвал первую лекцию, профессор сказал, что нас будут учить многому: Педагогике спорта, Социальной педагогике, Педагогическим основам воспитательной деятельности, Культуре речи, Психологии, но, он поднял палец, подождал пока все поднимут головы от своих записей, - Учитель должен уметь всё! Кроме того, что Вы  обучите своих будущих учеников различным видам спорта и физическим упражнениям, чему Вас научат в нашем с Вами ВУЗе, Вы должны быть готовы к тому, что еще много профессий надо будет освоить в процессе работы. Позднее я пытался подсчитать, чему пришлось научиться дополнительно. Плотницкими и столярными работами пришлось овладевать, когда надо было заделывать двери из раздевалок мальчиков и девочек при спортзале в кабинет учителей,- вершина проектантской мысли, кто, куда и как должны были проходить через эти двери? Тем более, что верхняя часть дверей была из матового рифленого стекла, что позволяло видеть силуэты двигающихся там детей, а слышимость была идеальной, о чем я сразу рассказал ребятам, попросив, чтобы они по эстафете передали следующим классам. – "Я не подслушиваю, а невольно слышу разговоры во время переодеваний. Будьте корректны."  Это касалось, в основном, мальчиков. Заделав досками и ватой – для звукоизоляции – я превратился в маляра. Надо было красиво закрасить с двух сторон.Хотя малярничать я начал когда олифил пол, а потом раскрашивал. Потом научился слесарничать, благо в школе были уроки труда, кабинет находился на одном этаже со спортзалом, и я часто обращался к учителю труда за инструментами, гвоздями, шурупами, и с просьбами поработать за верстаком для нужд зала. Шорничал, т.е.ремонтировал кожаные изделия: мячи, набивные мячи, маты,- денег на спортинвентарь школам отпускали не густо. Далее, об этом подробнее потом, а сейчас лишь упомяну: администратор, экспедитор, грузчик, охранник, инструктор по туризму, бухгалтер-счетовод, повар, массовик-затейник, водитель кобылы,- что-то забыл, может быть, как говорится:”И швец, и жнец, и на дуде игрец!” А попросту – учитель! Так и есть! Забыл! А стеклил окна кто? А клал кирпич, заделывая лишние окна? А штукатурил? А заливал каток при Школе? А оказывал первую помощь? (Не по моей вине, слава Богу, и далеко от школы)

   Память-память. Начались дожди, и к школе можно было подобраться с Будапештской улицы только по мосткам. Дети дружно надели резиновый сапоги, носили с собой мешки для сменной обуви, переодевая её в вестибюле, грязь из которого бедные нянечки выгребали чуть не лопатами. И с крыльца тоже. “Хитренькие” малыши,не особо обуреваемые тягой к знаниям, проделывали особые трюки,- спрыгивали с мостков в глинистую грязь, забрызгивались и возвращались домой. Родители уже уезжали к тому времени в Ленинград на работу.Вечером им предъявлялась грязная одежда с объяснением причины невозможности посещения школы и с просьбой сообщить классному руководителю о случившемся. То ли шалуны проболтались сами о своем «изобретении», то ли частота повторений насторожила нас, но была проведена работа (казенно-то как) и падения прекратились. А у меня проявилась еще одна ипостась – насмешника-сатирика (так друзья назвали), хотя я никогда не насмешничал.   На мотив песни Б.Мокроусова  «По мосткам тесовым вдоль деревни»,  очень популярной тогда, у меня сложилось,  после возмущенного высказывания кого-то в учительской: - Школу как будто с самолета в болото сбросили!

   "Школу нашу, словно с вертолета, Сбросили, рассудку вопреки!Посреди роскошного болота Нам её светили огоньки. В темноте скользим бесшумной тенью,Этот путь мы помним до сих пор. Видно, – так толкала страсть к ученью Ломоносова из Холмогор.По мосткам высоким вдоль болота,Мы бредем в болотных сапогах. Говорят, что с них свалился кто-то, Лешим стал в тех гибельных местах.Слышали, как будто, в час заката Волки выли у домов в кустах,- Самые неробкие ребята,Даже те испытывали страх!"

   Эти строчки написались и отложились. Не думал, что им суждено продолжение, а пока дожди полились в зал. Вентиляционная система была смонтирована так, что при хорошем дожде с ветром, из под крыши по стене текли ручьи. Стала облезать краска, появился грибок. Позвали строителей. Они успокоили:- оголовник сделан не так (Про голову мы промолчали из врожденной деликатности).  У них не оказалось техники, чтобы подняться на крышу и исправить. Оптимистично предположили, что при снеге, а он не за горами, течи не будет. И действительно! Наступили холода – предзимок, задули свирепые ветры, которые почти свободно перемещались поперек зала, т.к. стен практически не было. Их заменяла система больших окон из двойных рам, поставленных друг на друга, пропускавших температуру наружного и внутреннего воздуха во всех направлениях. Не сочтите, пожалуйста, зубоскальством мой отчаянный крик души, не смолкающий при воспоминаниях о тех временах, хотя тому 40 лет минуло! Душа моя болела о детях, приходящих ко мне на уроки. Следует дать пояснение. Строители, - ох уж эти строители - забыли, или не сумели по причине глубокого незнания, что они делают, расчитать систему отопления, потребного для детского учебного учреждения, то бишь – школы, в которой ЛЮДИ – маленькие и взрослые, проводят, т.е. живут по 6 – 8 –10(если с продленным днем) часов в день. И если на других уроках в классах школы дети и учителя были вынуждены надевать на себя верхнюю одежду, теплую обувь, рукавицы и шапки, то уроки физической культуры в таком виде были немыслимы. Я надевал два спортивных костюма, к тому же призывал детей, и,хотя температура в начале дня была О – 2 градуса тепла,  ( я, приходя на работу клал на пол градусник, измеряя ) они, двигаясь без остановки, согревались, но для этого я должен был всё время говорить-говорить-говорить,давая одно упражнение за другим. Двигаться с ними все 7-8, а то и 9 уроков (Тамара Васильевна – завуч, просила меня заменять заболевших от простуды учителей ) я не мог физически. Чтобы говорить – надо дышать, делать вдохи, а выдыхал в конце дня я уже иней. Приходя в учительскую, чтобы заполнить журнал, я не мог удержать замерзшими пальцами ручку. Показал Тамаре Васильевне, она замахала руками:- "Ну, и не надо. Потом заполните, когда потеплеет. Вы хоть держитесь, если Вы заболеете, то закрывать школу придется. Некому работать". Я держался еще больше недели. Ситуация усугублялась тем, что и дома нельзя было отогреться. Температура в жилых домах колебалась в пределах 10-12 градусов. Люди надевали на себя все теплые вещи, круглосуточно горели газовые плиты, спать ложились одетами, натягивая все одеяла. А по телевизору выступал бодрый мэр в своей программе: «Час Мэра» и делился с горожанами призывами перетерпеть временные трудности в связи с необычно морозной зимой и недостаточной поставкой топлива в Ленинград. Я не терял присутствия духа и, по выражению моего друга и соседа Володи,«резвился», написав:
 "Я льдом покрываюсь уже изнутри, Пока не замерз, Слава Богу, Набрал телефон «01» и «03»,Желая позвать на подмогу.«Пожарка» со «Скорой», не дайте пропасть,                Летите на помощь скорее. Мне в школу сегодня опять не попасть,-Я дома примерз к батарее! «У нас, гражданин, вы такой не один»-(Дурней я не слышал ответа)«К тому же, мы весь распродали бензин, Дожить постарайтесь до Лета!»  P.S. Тому, кто отыщет посланье моё! Хочу, чтобы люди узнали!Отапливать мне перестали жильё!(Вот мамонты как вымирали!)"      Шутки, конечно, дело хорошее, даже если сквозь слезы-льдинки, но моя простуда залезла так глубоко, что я потерял голос, мог только надрывно кашлять. Пришел в учебную часть, развел беззвучно руками.Завуч ужаснулась, велела идти домой, пару дней отлежаться, надавала кучу рекомендаций по излечению. Я ушел и отлеживался два месяца. Один из них в больнице с жесточайшей пневмонией, т.к. дома меня,по выражению доктора, выходить не было никакой надежды. Он назвал моё заболевание: фаринго-ларинго-трахео-бронхит с плевро-пневмонией. Но и в больнице я не терял духа, осмыслив ситуацию приведшую меня на больничную койку я написал гимн строителям, основная задача которых заключалась в том, чтобы, сляпав кое-как порученное строение, успеть, получив премию за сдачу объекта в срок без оценки качества, убежать от него до того, как сооруженное ими развалится. Так и назвал:  "Гимн строителям."  "Сдавая школу выли и плясали,Считая премиальные рубли.И в первый дождь в спортивном новом зале Воды потоки по стене текли. Нам недоделок сделали! немало, Все сосчитать их даже недосуг Нас заливало с крыши до подвала.Нас продувало с Севера на Юг. Зимой дрожали дети от морозов,Мёрз столбик ртутный около нуля.От жалости роняли льдинки-слёзы,Сидящие в пальто учителя .Мы дрогли, но не дрогнули ни разу,На середине плюнув на урок,И оборвав на середине фразу,Не чуя рук, не ощущая ног.Нет, мы не ныли! Мы детей учили,Рассеивая неученья тьму. А почему? Учителями были Мы по призванью! Только потому." Тема излечения длинная и скучная, поэтому мы её пропустим. Вернувшись в школу я еще успел захватить занятия на лыжах, но и дети, и я, одевались соответствующим образом, и 7 – 8 уроков на улице переносились нормально. Вокруг школы было много обширных пустырей, на которых я прокладывал «учебные круги» для обучения ребят различным способам передвижения на лыжах. Мы были хорошо видны из окон классов. Когда я на большой перемене заходил в учительскую,чтобы сделать запись в журнале, или забегал в столовую погреться стаканом чая, то учительницы иногда говорили: "Завидуем вам, целый день на свежем воздухе". Замерзшими губами я предлагал поменяться, но никто не согласился. Все так же ходили в верхней одежде. Наконец, стало теплеть. Запахло весной, потекло с крыши, натекая лужами вокруг школы, стоящими, как я полагаю, до высыхания из-за некачественной укладки асфальта. Приходилось наряжать освобожденных от уроков в помощь дворникам – сгонять воду на газон, чтобы в конце дня дети могли уйти, а не «уплыть» домой. После уроков я занимался дальнейшим  дооборудованием спортзала, доведением его до нормы, о которой нам рассказывали на институтских лекциях. Галина Болеславовна связала меня с «шефами»,- Автобусным парком № 1,- очень много нам, следует признать, помогавшими. Транспортом,красками, сваркой, различными материалами, спортинвентарем. Меня всегда удивляло, почему школе не выделялось напрямую то, что мы должны были просить у автобусников, явно посягая на их финансовое и материальное состояние. На еженедельных методических районных совещаниях учителей физической культуры нам выдавали план работы на предстоящий месяц, график обязательных соревнований по различным видам спорта, на которые надо было выставлять сборные команды школы. Кроме  массовых  «Орленков», «Зарниц», надо было еще участвовать в лыжах, хоккее, баскетболе, футболе, гимнастике,  легкой атлетике, массовых л/а кроссах по улицам города, может, что-то забыл за давностью лет. А ведь надо было эти команды еще и готовить специально. Для этого я проводил, с помощью напарницы, соревнования на первенство школы по всем этим видам спорта, охватывая все классы по параллелям. Кроме того для всех классов, начиная с 4-го, были обязательны соревнования по           комплексу БГТО и ГТО с целью подготовки Героев труда и героических защитников Родины. Хорошую идею охвата спортом всего населения страны загубили бездумным бюрократическим планированием. В школы спускали «вышестоящие организации» план, в соответствии с которым надо было подготовить100% значкистов ГТО и БГТО, почти столько же спортсменов-разрядников, «общественных инструкторов по спорту» и «судей-общественников». Что такое закавыченное мною, я не представляю до сих пор, как и все мои коллеги-учителя. У нас было устойчивое мнение, что «деятели», придумавшие подобное ( не знаю даже как назвать, чтобы их не обидеть) сделали это для того, чтобы оправдать собственное существование, а также чтобы учителям ф/к жизнь медом не казалась. Мы были вынуждены писать огромные простыни-протоколы на каждый класс, в которых на каждого ученика надо было отвести графу из 11 видов спорта, записать его результат в каждом виде, найти в таблице очков ГТО сколько очков стоит этот результат и записать это, суммировать общее количество очков, подвести итоговую цифру, показывающую какой ступени ГТО достиг соискатель, и, соответственно, каких трудовых и оборонных подвигов следует ожидать от него. Это было показателем качества работы учителя и, в первую очередь того, кто сидя в высоком кабинете, организовывал «выколачивание» из учителя высоких процентов, Более 100% поощрялось особо. Если вернуться к подсчетам, то выясняется: на одного ученика в протоколе 24 цифры, учеников в классе от 35 до 49 человек., вот и сосчитайте сколько записей в одном протоколе, а сколько классов у учителя? И сколько времени приходилось бесцельно тратить на дурное дело, пока кто-то не догадался всё это отменить. Вместе с ГТО-м. Причем обязывали сдавать и взрослых, разработав нормативы до 60-летних сотрудников всех народно-хозяйственных и пр. предприятий. Бывали случаи, когда неподготовленные люди, вынужденные сдавать беговые и силовые нормы, попадали в сложные ситуации. Бывали инфаркты, летальные исходы, о которых умалчивалось, зато итоги соревнований между родственными предприятиями учитывались в Социалистических соревнованиях под барабанный бой с трибун. Закрывали поликлиники: «Все на сдачу ГТО!», под насмешки и проклятия знакомых врачей.Не избежали подобной участи и мои коллеги-учителя. Я, конечно, отозвался:  "Баллада о сдаче норм ГТО учителями!" "Говорят РОНО издал приказ!(Видно им совсем заняться нечем?) Ну, коллеги, милые, сейчас Всех Вас ГТО-м перекалечу. Приглашаю всех в спортивный зал. На меня глядят, как на бандита...Надо ж сдать,- я вежливо сказал,А в ответ услышал,- Да иди ты!                Что ты лезешь с этим барахлом.Предложеньем и смешным, и вздорным. Лучше соберемся за столом, Посидим! Вот там и ..примешь «норму». Но бумага обязала: «в срок Доложить, что спорт у вас в почёте.Сдавшим выдать форменный значок,                Остальных – не допускать к работе!!!" А далее описывается ход сдачи норм людьми далекими от физкультуры и спорта. И к каким трагическим событиям приводило их участие. Сатирическое изложение было списано с действительности. Как и финал: "Я недаром влез на пъедестал,- Позади бассейн и тир, и лыжи. Я от счастья как дитя рыдал,Я не просто нормы сдал, я – выжил! Что нас ожидает впереди? Этого еще никто не знает, А пока что на моей груди Знак спортивной доблести сияет.Кровью я завоевал его:-Я теперь отхаркиваюсь кровью! Знать бы мне, благодарить кого? За заботу о моем здоровье. Однажды я представил на предварительную проверку внештатному инспектору - моему коллеге из соседней школы - «ход выполнения приема нормативов и правильность оформления документации»,- так он объяснил свое появление в моей школе. Он посмотрел пухлую папку с бумагами и,- о, ужас! – он обнаружил криминал, (для этого он и пришел), подрывающий обороноспособность страны и её трудоспособность. Святой гнев в его глазах прожигал меня насквозь, когда он толстым, сизым пальцем алкоголика показал мне итоговый приказ, заверяющий достижения школы, но без подписи директора и печати, которые я не успел поставить перед тем, как свезти и сдать. Инспектор потребовал немедленно отвести его к директору. Мое скептическое отношение к его рвению распалило его еще больше. Я отвел его в кабинет директора, борясь с желанием, проходя через вестибюль, вывести его на крыльцо и дать пинка. Но, пришлось подавить свои лирические устремления и выслушать от секретаря, что Галина Болеславовна на уроке (она преподавала географию) и в каком классе. Инспектор не мог ждать, чтобы не расплескать свое возмущение. Он потребовал,- чай инспектор,- отвести его к директору  сразу и сейчас. Меня это даже стало интересовать,  мы пошли на второй этаж, подошли к нужному классу, я тихо постучал,  всунул голову в класс и попросил директора выйти на секундочку. Она дала детям задание и вышла к нам, оставив дверь приоткрытой, чтобы дети видели её присутствие. Инспектор, задыхаясь от торопливости  обличить меня, брызгая слюной начал излагать суть преступления, требующего немедленно, ну, если не расстрела, то увольнения.  – "Он Вас под монастырь подведет! Он! Он!..."  Галина Болеславовна властным жестом остановила его. -"Тихо! Здесь школа и везде идут уроки! Я разберусь!"  Обратилась ко мне:  -"Проводите товарища!". И ушла в класс.  Я сопроводил «товарища» в вестибюль и ушел в зал, предоставив ему покидать школу без почетного эскорта.  Закончив урок, Галина Болеславовна пришла ко мне в кабинет, а не вызвала к себе, видя, что я «на взводе».-"Исаак Михайлович, кто это был, и что ему надо? Он так орал, что я ничего не поняла. Какой монастырь? Я испугалась, как бы его «кондрашка» не хватила прямо в коридоре".   Я изложил суть происшедшего, показал место, гда должна была быть её подпись. Она засмеялась: - "И это всё?! Не переживайте! Паашел (именно так) он к чёрту! Дайте ручку.  А печать потом у секретарши поставите и отправьте им эти бумаги, чтобы успокоились. Ну и бумаг у Вас!?"    
   
   Она ушла, а я подумал сколько директоров могли бы вот так отреагировать на истерику «должностного лица» с доставкой на дом, и не поддались бы соблазну, для сохранения реноме школы,наказать учителя и доложить по инстанции. Мое уважение к ней выросло еще больше. Не успел разделаться с ГТО, как подоспела необходимость отчитаться перед ДОСААФом (или ДОСААФой). Развернув простыню,так мы называли бумаги, превышающие размером все допустимые здравым смыслом нормы, я начал пошло ржать. ДОСААФо ( пора расшифровать, что это – Добровольное Общество Содействия Армии, Авиации и Флоту с вполне обязательными членскими взносами) предписывало мне сообщить: сколько в учреждении – (заполнить) школе имеется спортсменов, занимающихся и имеющих спортивные разряды, начиная с «Мастер спорта СССР» и кончая юношескими, по видам спорта: Парашютным, Самолетным, Планерным, Конным, Мотоциклетным, Подводным, т.е. теми, к которым не допускаются «лица, не достигшие 18-летнего возраста».Кроме того предписывалось сообщить сколько у нас находится на балансе Парашютов, Коней, Мотоциклов, про самолеты и планеры, кажется, не спрашивалось. Оценив по достоинству идиотизм приславших мне этот документ, полагаю, что в ясли и детские садики тоже были посланы подобные запросы, но понимая, что отчет- дело святое, я добросовестно поставил 256 (двести пятьдесят шесть) прочерков, заверил подписью директора и печатью «учреждения» и отправил по указанному адресу, ожидая кары за отсутствие в моем «учреждении» запрашиваемых спортсменов, как и лиц, достигших 18- летнего возраста. Кроме меня, конечно.  Затем меня вызвали в ОСВОД (переведу сразу – Общество спасения на водах). Причем вызывали директивной бумагой,тоном, не допускающим возражений, поскольку исходила из организации гнездящейся под крылом Исполкома Фрунзенского райсовета Депутатов трудящихся. По-нынешнему это – районная Дума. Мне приходилось на море и реках спасать людей, но теперь, оказывается, я должен был вовлечь своих школьников в это необходимо-благородное дело, т.к. водоемов в стране много, а бассейнов для обучения детей плаванию ничтожно мало.А посему цифры утонувших, как правило по пьяному делу, в купальные сезоны – ужасающие. ОСВОДо решило начать с обложения данью, в виде взносов, все организованные коллективы, которые удалось обнаружить в пределах ближней и дальней видимости. Когда я робко доложил руководителю сей доблестной конторы,что у меня все школьники, начиная с 5-го класса уже являются членами 2-3-4 обществ (добровольных, конечно),куда они добросовестно, под личную роспись, а как же? сносят свои копейки, то он чуть не подпрыгнул от радости: - Ну. Вот! А 4-й класс? -   И победительно посмотрел на меня, недоумка. – Вы ведь не хотите сорвать дело государственной важности? Возьмите наши фирменные ведомости и проведите соответствующую работу!   
   - "Они же сами не умеют плавать",- попытался я сорвать дело государственной важности, но «спасателя на водах» было не провести на мякине. – "Вы скажите, что на их деньги будет выстроен бассейн в районе вашей школы".- Я даже присел от восторга, представив себе величественное сооружение из стекла и бетона, голубую гладь воды, в которой я буду каждый день обучать моих школьников различным способам плавания и приемам спасения на водах. И всё это благолепие благодаря 4-клашкам, которым я завтра расскажу для чего вовлекаю в общество светлого будущего. И всего за 20 копеек с каждого из человечков, доверчиво глядящих на меня, пересказывающего им бредни осводовца.

   Копейки принесли все, какие родители не дадут под строительство бассейна? Рассказывая детям светлую мечту, по крайней мере так должно быть, я честно не указал сроки, в которые они смогут поплескаться, поэтому мне так стало стыдно, когда один мальчик через несколько дней спросил на уроке: -"Когда мы пойдем в бассейн, мама спрашивала?"  Пришлось  рассказать ему технологию строительства бассейнов. Дети выслушали внимательно, вздохнули, поняв, что взрослые дяди их надули в очередной раз. А кто не понял, тому дома пояснят. А мне-то каково? Ведь они мне верят. Или верили?!  Правда, один раз в год мне бассейн давали. Только для сдачи норм ГТО и всего на 40 человек. Это была разнарядка Райспорткомитета. Один раз запомнился особо.

   Воду дали в 6 утра. Пришлось опросить малышей,умеющих держаться на воде, попросить шефов дать автобус на 5 утра к школе, сделать детям в дневники запись для родителей, чтобы они детей 1.отпустили и 2.разбудили. Многие звонили мне, желая проверить не розыгрыш ли это? Объяснил ситуацию. Все поняли. В 5 утра на территорию школы, в кромешной тьме, въехал длинный «Икарус» шефов. Со всех сторон стали сходиться ребята, возбужденные предстоящим приключением. По дороге я еще раз повторил им требования, предъявляемые работниками бассейна и мои – по технике безопасности /только я такого казенного слова не говорил. Объяснил иначе/ Когда они попрыгали в воду я понял, что некоторые, отвечая на вопрос – умеют ли они держаться на воде – мягко говоря погорячились. Хорошо, что нам выделили крайнюю дорожку, и я мог двигаясь рядом с «плывущими» оценивать их подготовленность и своевременно подать шест-«соломинку», за которую хватались жаждущие получить передышку. Зато всех, добравшихся до противоположного края бассейна, т.е. одолевших 25–м.водного пространства, я без зазрения совести причислил к славной когорте сдавших нормативы БГТО. Обратно мы возвращались на рассвете. В автобусе все дети,  утомленные ранним подъемом, интересным приключением, физической нагрузкой, распаренные горячим душем, дружно уснули. Когда мы подъехали к школе, то жалко было будить. Я решил отправить их домой досыпать, взяв на себя объяснение по поводу их прогула. Так и сделал. У ребят даже не было сил выразить ликование, попрощавшись они побрели по домам. А я на работу. Объяснение с Галиной
 Болеславовной заняло 10 секунд. Спросив, как прошло это необычное ночное мероприятие, узнав, что все в порядке , и, что я отпустил ребят с уроков, она, как всегда лаконично, бросила:-"Ну и правильно. А как Вы?" 
 -"Нормально, не первый раз. Пошел работать!"