Пятый сон

В пятом сне я был пушинкой.
Тончайшей и нежной пушинкой. Я летал и падал, летал и падал. С самого своего отделение от родового дерева я был в неконтролируемом полете, влево-вправо, вверх вниз, назад вперед. Три плоскости несвободного движения. И самый легкий ветерок, неощутимый человеком, превращался для меня в жесточайший ураган. Только со стороны, кажется, что пух свободно парит в воздухе, умиротворенный, как души ангелов. На самом деле, даже в штиль, было чертовски неуютно.
Представьте, что вас пинком отправили в свободное падение из самолета. Так вот примерно я себя чувствовал при безветренной погоде. А теперь представьте, что вы маленькая девочка из Канзасского захолустья, и вы попали в центр смерча. Вокруг вас кружатся коровьи туши, уличные сортиры и море сена. Так я себя чувствовал при малейшем ветерке, правда, мило.
И теперь, если даже у самой миленькой поэтессы, вы встретите в тексте упоминание о “безмятежно кружащих пушинках”, вы можете смело судить обо всем её творчестве.
Даже самая ничтожная песчинка, может до некоторого предела сопротивляться движения волн и ветра. Я же, мог лишь бессильно смотреть на сливавшийся в серое, безмолвное, мир. Только время от времени мне удавалось выхватывать отдельные элементы: девушка с коляской, водосточный желоб, ворона. Мир проносился мимо меня, не обращая на меня внимания, пока, наконец, я не залетел одной девушке точно в глаз. Впервые за всю свою жизнь я обрел некую опору, но только на секунду, после, вымокший в слезах я был отброшен к земле с возгласом.
-Какой урод насадил все эти тополя?
В момент падения мир передо мной снова размылся и я уже ожидал возобновление своих воздушных метаний, но влага утяжелила меня, и я упал на землю, среди таких же потерянных пушинок.
Я наконец вернулся к земле и теперь у меня появился шанс прорасти, но где-то вдали, случайный прохожий промахнулся бычком мимо урны и поджег пуховой ковер.
Только через две секунды, проснувшись, я, осознал, насколько близко была свобода.