Социальная оппозиция в истории евреев 5

      11.


Переднеазиатский    центр.

                ( Первое  тысячелетие  п. Р. Х.)









        1.   Социально- еретическое брожение в народных массах.
      11.   Экономическая структура евреев.
    111.   Основные социальные группы в еврействе.
    1V.    Общественно-политические течения.
      V.    Талмудисты.
    V1.     Рационалисты.
  V11.     Еретики.
V111.     Мессианское движение.
    1X.     Отношение  талмудистов и рационалистов к  мессианизму.





57.

1.

     Агония  античного общественного уклада, основанная на труде рабов, сопровождалась яркими вспышками хилиастических упований и порывами к  социальному уравнительству: первоначальный христианский коммунизм. В сущности это был скорее бред агонии, чем целестремительная  программа действия, общественного строительства. А строить тогда мир необходимо было сызнова.  Нищету  опустошённого  господским  безделием
и неизбежным саботажем рабов  экономического уклада  –  необходимо было одолеть голыми руками, напряжённым трудом   многих   поколений,   кропотливым   трудом индивидуальным,   накоплением    частичным,   частным.
И  незаметно  коммунистические мехи первоначального христианства    наполнились   конкретным частновладельческим    содержанием:  Земля – феодалу-помещику.   Власть –  феодалу-цезарю. Душа – феодалу-папе.
     Коммунизм  бежал  из реальной жизни в пустынные монастыри, и был там съеден  аскетизмом,  духовным спортом,  с примесью  индивидуалистического стяжательства.  А в народных массах осталась глухая боль разочарования,  подавленный протест  против  измены церкви интересам  неимущих. Эти бунтарские  устремления были исжиты массами, в  условиях  эпохи, в виде антицерковных  еретических сект.

58
     В процессе кропотливого накопления  производительных сил  возводились стены социальные   между селом  и  селом,  городом и городом,  провинцией и провинцией. А самые высокие стены  –  между  человеком и человеком.
Ибо  жизнь заново строилась по  по стимулам личного стяжательства…  По  праву кулачному ширилась и углублялась  обездоленность людей   земли    по деревням.  А  в  городах  скоплялись  массы  необеспеченного люда,  подгоняемого  непосильным трудом и  непомерными поборами.  И на плечах  всей  этой  массы приниженных  разыгрывался  бого-дьявольский    турнир  между светским и  духовным  феодалом,  между цезарем и папой  за власть над этим миром   обездоленных.  И вся  эта грызня  за власть шла с обеих сторон  с мечем  в одной руке  и символом  распятого   плотника из Назарета  –  в другой.
     И чем больше наглела  эксплоатация, тем глубже  проникало брожение  в гущу народную.  К концу  первого  тысячелетия  после  Иисуса брожение порабощённых – именем  распятого – трудовых  масс стало искать  выхода наружу – в бурных  оппозиционных движениях. И было это по стимулам   и устремлениям своим  движение  социально-революционное,  но внешнюю оболочку оно приняло  антицерковную,  т.е.   поневоле религиозную.  Началось движение с крестьянской бедноты и перекинулось  вскоре  в подтачиваемые непосильным трудом и деморализующей


59
безработицей города. И примечательна историческая параллель:  славянско-крестьянская  Болгария десятого века, где  впервые   выступила   антицерковная   секта          б о г о м и л о в,   положила начало оппозиционно-еретическому   движений  ближайших столетий в Европе. Экономически и  духовно обманутые властью и церковью, крестьяне пустились  в поиски своей правды, своего Мессии, своего Бога. И покатилось еретическое движение, в корне повстанческое, по всем весям и городам Европы, из страны в страну, охватывая крестьян, ремесленников, все трудовые элементы эпохи.  И, как бы желая оттенить социальную, политическую и духовную нечисть  власть имущих, они называли себя  -  «чистые» (Каtharer), - все эти богомилы, альбигойцы, вальденцы и прочие еретики, восставшие против религии смирения.  И окрасилась эпоха заревом  социальных взрывов, оросилась кровью борцов за социальное раскрепощение от оков церковно-феодального рабства.
11.

     На этом фоне и в этом русле  протекала жизнь евреев, которые стали рассеиваться по разным странам задолго до падения Иерусалима.  В течение первого тысячелетия христианской эры главные массы еврейства всё ещё были сосредоточены на Востоке, -  в странах передней Азии: Вавилонии, Сирии, Аравии,  Египте,  Палестине,  Персии.

 60
И лишь начиная с одиннадцатого столетия главные еврейские центры стали передвигаться  к Западу  - в Испанию,  Италию,  Францию, Германию и Англию.
           Не сдерживаемые обручем  своей территориальной государственности, евреи рассыпались по разным странам, отрываясь   чем дальше, тем больше  от земли и от непосредственно   связанных   с   нею    отраслей  труда.
Правда, попадая в  новые страны,  евреи   в значительной массе  своей ещё долго  продолжают  участвовать во всех  почти сферах  хозяйственной деятельности. По инерции своего   античного   хозяйственного  уклада   евреи и в новых   местах   поселения   втягивались  не   только   в  посреднические  и   владельческие   функции, но  и  в большинство  трудовых отраслей  хозяйственной жизни.
     В эпоху  Магомета  и калифов евреи наравне с окружающим населением  заняты земледелием, ремеслами и торговлей.  В Аравии  - они   усердные землепашцы и скотоводы.  На  берегу  Красного  моря  евреи  заняты рыболовством.*)
     В Мосуле евреи владеют  пашнями и виноградниками (Саro,271). У Вестготов евреи участвуют, как в землевладении, так  и в земледелии. В Греции  евреи в начале средних веков сосредоточены в земледелии,
_____________________
Caro,G.”Sozial- u. Wirtschaftsgeschichte  der Juden im Mittelalter u. Neuzeit.” B.I. Leibzig 1908 p.104 ff.

61
пчеловодстве,  шелководстве*).  Во многих  местах изготовление  пряжи находится преимущественно в руках евреев, считаясь  местами  чисто еврейским промыслом.  Еврейская община в  Фивах, насчитывавшая  2000 душ, славилась производством лучших шелковых  и пурпурных тканей. Подобные сведения  об особенном распространении  красильного и сапожного дела имеются и  относительно евреев Сицилии, Салоник, Константинополя и Иерусалима.
     В  Южной Италии красильное дело  считается еврейским промыслом, а в  Антиохии  и Тире – стекольное производство.**).  Каро, которого, повидимому, несколько шокирует  такое обилие трудящихся среди евреев,  считает поэтому даже необходимым выступить  против «злобного преувеличения»   некоторых   источников, утверждающих, будто  «евреи Передней Азии  все  сплошь  красильщики и сапожники   и   только   мол   наиболее   выдающиеся   и состоятельные  из   них  заняты   кто  в медицине, а кто по письменной части»(стр.273).
     В Риме  евреи образовали  значительные трудовые группы – портных,  кузнецов,  мясников,  и  прочих ремесленников***). При  этом   еврейские   источники 
Х  столетия  сообщают и о еврейских крестьянах вблизи Рима****).Фома Аквинский, требуя допущения евреев к
*) И.Шипер. «Возникновение  капитализма у евреев Западной Европы до конца      12 столетия.» Спб.1910 стр.9.
**) Caro, p.10,  262.
***) Berliner, “Die Juden in Rom”. B. I. p. 98.
****) Шипер с.66.

 62
ремёслам,  указывает именно на  пример Италии, где евреи занимаются не ростовщичеством, а только ремёслами. О значительном распространении многих ремёсел   среди евреев можно  судить и по  следующему, весьма распространённому факту. Во многих синагогах Востока, напр. В Александрии, каждому ремеслу была  отведена особая часть синагоги:   золотых  и  серебряных  дел мастерам, рабочим гвоздильного, иголочного и подковного производства, ткачам, –  каждой отрасли своё место*).
     В Сицилии значительная часть ремесленников – евреи, занятые преимущественно обработкой волокнистых веществ и металлов**). В Испании евреи славятся  обработкой шерсти.  В южной Европе во многих местах  взимался особый «еврейский налог» с пряжи, которую красили евреи. Почти во всех странах раннего средневековья  значительное место занимают  в экономической жизни еврейские портные. Нередки также в источниках эпохи  указания на еврейских носильщиков  и матросов***). Значительного распространения и высокой степени совершенства достигли среди евреев и многие  художественные ремёсла: обработка драгоценных металлов,  вышивание золотом, раскрашивание игральных карт, иллюстрирование манускриптов, художественные переплёты и  т.  п.  Из  так называемых интеллигентных
____________________
*) Caro  c. 30.
**) Prof. J. Abrahams. “Die Juden im Mittelalter”.p.74.
***)Caro c. 262.

63
профессий   тип еврея- врача является наиболее распространённым  во всех почти странах  еврейского поселения. Через еврея-врача имущие классы еврейства нередко пускали  свои  щупальцы  в правящие круги до королевских дворцов включительно. Наряду с этим  евреи местами играют  значительную роль и в государственном управлении,  прежде всего в  сфере финансовой политики и по взысканию налогов.
     Не подлежит сомнению, что с рассеянием еврейства  по  всем странам значительно  усилилось  участие евреев  во всех областях посреднической  деятельности. Еврейский торговец от высшего коммерсанта  до мелкого тряпичника, занимает  всё  более   видное  место в  экономическом укладе средневекового еврейства. Но торговля и ремесло в этом периоде  ещё   тесно   переплетены    между   собою. Ремесленник обычно является  и продавцом своего продукта. С другой стороны,  и профессиональному купцу сплошь и рядом приходится  выполнять целый ряд трудовых функций при приобретении, перевозке и сбыте товаров непосредственно потребителю. При  этом  те значительные  массы  еврейские, которые были заняты в мелкой  торговле,  находились порою в более плачевном  социально-экономическом  положении, чем трудовые еврейские элементы*).
*) cp. Gudeman. Geschichte des Erziehungswesens und der Kultur der Juden in Deutschland. III. B.p. 110.
   

64
     Таким  образом,  мы видим,  что социально-экономическая структура   евреев   в   периоде   раннего   средневековья  представляет собой крайне  пеструю   м о з а и к у,  в которую более или  менее равномерно  распределены как производительные,  так и посреднические  группы. При этом в общих чертах  структура евреев  мало отличается  от обще - экономического уклада  окружающего их нееврейского большинства, на которое  соответствующие социальные группы еврейства  и ориентируются по всем основным  экономическим и политическим вопросам.

111.

    В социально- экономической  структуре еврейства раннего средневековья  можно различить три основные группы. Во  первых,  крупные финансисты, коммерсанты, сановники,  откупщики и сборщики податей, землевладельцы и люди свободных профессий, в особенности врачи.  Эта группа живёт в сравнительно тесном сотрудничестве и единении с господствующими кругами  средневекового государства.  Основная тенденция этой группы  –  стремление приобщиться к материальным и духовным благам нееврейских верхов. Другими словами –  социальное устремление вверх , а в национальном отношении – некоторый уклон из ветхозаветного еврейства во вне.
     Во   вторых,  средние слои еврейства: торговцы и посредники среднего калибра, мелкие  предприниматели,


65
самостоятельные ремесленники, традиционная интеллигенция, духовенство.  Социально-хозяйственная деятельность этих элементов, с одной стороны, протекает больше в кругу еврейских интересов и потребностей. С другой стороны  –  она чаще приходит в столкновение   с экономической деятельностью  соответствующих  нееврейских элементов местного большинства. Момент  конкуренции здесь играет  значительную роль. Плоскость межгрупповых трений  гораздо шире,  чем в высших слоях. Поэтому в этих средних кругах  стремление расширить сферу  своего хозяйственного воздействия   сталкивается с боязливым стремлением  по мере сил отгородиться от  опасной инонациональной и иноверной  конкуренции, замкнуться в себе. И чем сильнее напор конкурентов извне, и чем интенсивнее гонения, тем более преобладает последняя тенденция  консолидироваться, отгородиться о окружающего мира высокой стеной традиций, тщательно охраняя в то же время  свой внутренний еврейский рынок.
     В   третьих,     н и з ш и е    с л о и     еврейства : посредническая мелкота, трудящиеся всех видов, деклассированная, люмпенпролетарская  беднота, всегда составлявшая в еврействе сравнительно высокий процент.
     Необеспеченные,  под вечным гнётом нужды и безрадостной жизни, в  полной и всесторонней  зависимости от высших  и средних слоёв, эти элементы сочетали в себе систематически нарастающие  оппозиционные настроения против   status quo  со слепой

66
приверженностью   заветам  богоугодного смирения  и лояльного  послушания  светским и духовным властям.  Поэтому в периоды нормальной  органической жизни эти массы обычно покорно плелись  за господствующими группами  и  за их идеологами.  И только в моменты критические, когда долго накоплявшиеся  оппозиционные устремления  требовали выхода,  эти народные низы  показывали обществу  свой обычно скрытый утопически-бунтарский облик.
               
 IV.

      Это  соотношение социально-экономических сил определяет и основные контуры  общественно-политической структуры  еврейства этого периода.  Правда, мы не находим здесь резко выраженных чисто политических  группировок, как  не находим отчётливо очерченных  и строго отграниченных  друг от друга  классов в еврействе этого периода. Но основные линии общественного развития  всё  же намечены  указанными выше тремя  главными социальными группами.
     Решающую роль внутри  еврейства  бесспорно играют средние  элементы, являющиеся и количественно и по своему удельному весу самой значительной и самой  влиятельной группой. Она то и задаёт основной тон внутри еврейской жизни,  творя в ней суд и расправу.
     Насколько прочно было в еврействе  господство

67
собственнических элементов, видно хотя бы из следующего характерного исторического эпизода. В шестом веке после Р.Х. по Персидскому царству, где были сосредоточены значительные еврейские массы, пронеслось восстание трудящихся, известное под именем  Зендик.  На примере этого движения  подтверждается замечаемое у всех народов явление, что социально-оппозиционные   устремления трудящихся классов в периоде их детской беспомощности,  когда ещё не нащупаны реальные пути к эмансипации,  обычно облекаются в религиозную оболочку. Религиозная символика является тут предчувствием  грядущей социальной мощи.  Так и здесь, в Персии под флагом религиозной реформации вождь повстанцев Маздак  пытается отменить  частную собственность и моногамный брак. Вокруг этих лозунгов  разгорается  гражданская война.  Царская власть капитулирует перед восставшим народом.  Имущий класс оказывает долгое и упорное сопротивление. Но для нас в этой исторической  эпопее, быть может,  характернее всего то, что самое энергичное участие в контр-революционном отпоре принимают евреи под предводительством своего  экзиларха   Мар-Сутры. Пользуясь гражданской войной, Маар Сутра привлекает широкие еврейские круги  в контр-ревлюционный лагерь, подогревая защиту священной собственности лозунгом национальной независимости. Он прокламирует  политическую самостоятельность занятой им еврейской

68
области.  И эта еврейская Вандея  продержалась в течение семи лет в вихре персидской революции.  Этот эпизод дает нам представление о руководящей роли собственнических элементов восточного еврейства  этого периода. Хотя с другой стороны и социально-революционное движение Зендик не оставалось без глубокого влияния на общественные  настроения трудовых слоёв еврейства.
     Сообразно с общими условиями эпохи и специальными особенностями  еврейской диаспоры, господство имущих классов в еврействе стремилось по законам социальной мимикрии  облечься в традиционные религиозные ризы. Если в исторической жизни всех народов первого тысячелетия христианской  эры  религия и церковь играют роль основных факторов в общественно-политической жизни, то  у географически и экономически  распылённого еврейства  религия подавно должна была играть роль основной оси общественного развития.
     И   действительно,  вся  еврейская  жизнь   как  бы  сосредоточивается   вокруг   с и н а г о г и.   Аппарат синагоги с ея международными  связями  является могучим подспорьем   в посреднической хозяйственной деятельности евреев  разных стран.  Синагога является  поэтому в известном смысле  средоточием экономической деятельности,  «биржей»  этой эпохи. Наряду  с  этим синагога – центр политической жизни еврейства, его

69
«парламент».  Она  же  играет роль общественного клуба и для  внерелигиозного  светского общения.  Синагога, конечно, представляет собою и высший  организующий центр учёной и учебной деятельности  среди евреев. Наконец, синагога служит  гостиницей  для всякого рода проезжих,  странников,  учащихся,  нищих.
     Руководители синагоги   с  раввинатом   во главе были органом общегосударственного  аппарата, политическим  представительством  евреев  во-вне  и во-внутрь.  В их руках  находился меч  правосудия  и налоговый пресс, как в отношении общегосударственных, так и специально  еврейских  налогов.  Отцы синагоги,  конечно,  руководят делом народного  образования,  всячески подгоняя его  под интересы   властвующих   клик   и  успешной  борьбы  в иудео-христианской  погоне за наживой.  Синагога самодержавно властвует   над приниженным гетто, оперируя против всякого оппозиционера не только общими мерами государственного принуждения, но и специфическим еврейским  орудием – общественным бойкотом,  великим    и  малым  «херемом»,  анафемой.  При  чем  тот, кто был  30 дней под херемом,  терял своё имущество в  пользу  фиска.

V.

     И  выделили   из   себя   верхи   еврейские   жрецов частновладельческого    общественного   уклада    и  собственнической  идеологии:    т а л м у д и с т о в.

70
 Целые поколения плели нить  старого наследия:
Софрим –  Таноим – Амороим – Сабуроим – Гаоним. Все они, подгоняемые пафосом   социального консерватизма  и священной  собственности, неустанно воздвигали громоздкое здание  талмудических норм, призванных, в первую очередь, ограждать и укреплять в еврействе стимулы наживы,  избранной еврейской наживы, возвести основы еврейского посредничества  на божественное небо.
     В пятом веке после Р.Х. была завершена эта многовековая   сборная  работа  по окружению еврейства высокой   китайской  стеной – Талмудом.  Стеной  не  из  камня,  а из детально  разработанных норм поведения благоверного еврея  на всякий момент и случай жизни. Полстолетия  работал над последней  кодификацией Талмуда  Р.Аши из Суры, Вавилонии (352 –427 п.Р.Х.)
     В этот свод мышления, чувствования, воления и действия  имущие классы  еврейства вложили весь пафос  и  всё  упорство  своих частновладельческих инстинктов.  И в сознании  своей исторической правоты, своего  призвания  руководить   посредническими поколениями еврейства,  они проповедывали   еврейским массам: да будет вам сия   священная книга новой  библией, великой   о г р а д о й,  системой  отделяющей тысячами обрядностей  и  символических формул   избранного посредника от всех  «гойских»  иноверных собственников и трудящихся.
     Поколения комментаторов воздвигали  эту китайскую

71
стену кирпич за  кирпичом,  всё выше и выше. По отношению к господствующим классам  идеология Талмуда  выполняет чисто консервирующие функции, в отношении  же   народных   масс  –  социально-усмирительные,    духовно-полицейские.
     Одним из завершителей  этой  столетиями построенной  и неустанно  обновляемой    ограды  и  наиболее  влиятельным популяризатором  талмудической  идеологии, пронесшим её в самые  отдалённые закоулки еврейской жизни,  является    Р а ш и  (1040 – 1105), комментатор,  оставшийся  в течение  многих  столетий  синонимом  талмудократии   в   еврейском   народе.

VI.

      Мы  уже  видели,  что   социально-экономические интересы  высшей группы еврейства,  количественно незначительной, объединили   их  узами   общности  с господствующим классом  окружающего большинства.
Поэтому еврейская верхушка в основном ориентируется на правящих феодалов,   которые  в  свою  очередь  всячески покровительствуют своим  Schutzjuden. Все эти еврейские финансисты, сборщики податей, сановники,  лейб-медики, группируются   вокруг королей  и каждого из их вассалов, неся заботы по содержанию двора в мирное время  и  армии  в военное время. Богатые   землевладельцы   находятся  в тесных деловых  сношениях    с еврейскими финансистами. Богатые  домовладельцы в городах  получают от еврейских
 
72
купцов и  посредников высокую  наёмную плату. Узы общей эксплоатации  народных масс соединяют все эти  нееврейские и еврейские   группы в одно целое.
     Правда, господствующие группы большинства  чем дальше,  тем больше выдвигали своих еврейских соратников на самые «передовые», а потому  и более видные позиции  народной эксплоатации.  И этим они сознательно  и систематически направляли озлобление и ненависть  всех средних и низших групп средневекового общества на еврея-посредника. Неизбежным  завершением этой предательской   политики  и явились   антиеврейские зверства крестовых походов на Западе  и  противоеврейские движения,   подобные   гонениям   Альмогадов    в магометанской   Испании.
     Движимыя   основным   стремлением   внедриться возможно глубже в среду господствующего класса, высшие круги еврейства  первые начинают чувствовать стеснительность талмудической ограды, отделяющей еврейство от всех окружающих народов.  Зарождается  рационалистическое  стремление  пробивать  бреши в этой ограде,  пересмотреть кое-какие  освященные седой  стариной религиозные  заветы.  Начинают пробиваться ростки  светского научного исследования. А вместе с этим незаметно начинает просачиваться  яд    самостоятельной  критической  мысли,  в корне  подрывающей  уклад традиционного  талмудизма, основанного на слепой вере
В божественное откровение.

73
     В течение  многих  веков  эти ростки  свободомыслия скромно и незаметно зрели в  общественном  подсознании  верхних слоёв еврейства, изредка   и   с   большим трудом пробиваясь кое-где наружу.   Но они не были в состоянии оказать   более   или    менее   заметное    влияние  на   ход  еврейской общественной  жизни,  где безраздельно царил талмудизм.
     Однако, по мере того, как нарастало экономическое и общественное  значение  высших  слоёв  еврейства,  ростки   рационализма всё чаще пробивались наружу.  И как всякая долгосдерживаемая  стихия, критическая мысль с тем большей  силой  прорвалась  к  концу  12  столетия в творчестве первого выдающегося  еврейского вольнодумца Маймонида (1135  –  1204).
     Маймонид, дитя высших еврейских кругов, вырос и воспитался на арабской культуре, находившейся  в  философском отношении  под Эгидой Аристотеля.   Придворный врач и влиятельный советник  правящих сфер, Маймонид  пропитан  идеологией аристократического    «сверхчеловечества», презрением к черни.  Он свысока третирует тёмную массу  и верит  в нерушимость  общественного уклада,  основанного на  социальном  неравенстве,  на  непосильном труде  многих «низших»  в  интересах немногих  «избранных».  И на фоне общей социальной нищеты  эпохи эти «избранные» организаторы

74
общественной  жизни  представляли собою шаг вперёд,  а  в отношении  к еврейской жизни   –  шаг  за священную ограду  правоверного  талмудизма.
     Главная   заслуга   Маймонида   и   заключается   в  том, что  он пробил значительную брешь в этой  китайской стене.   Применяя  во всём  рационалистический  метод,   Маймонид  выбивает почву   из под ног талмудической косности  и  синагогального  благочестия.  Путём  аллегорических толкований  он подрывает веру  в  священную букву  Торы и в её  чудодейственную  мифологию.  Наконец,  своим чисто метафизическим   представлением  о  божестве  Маймонид наносит наиболее чувствительный удар   Богу  Синайского откровения,  насквозь насыщенному   антропоморфическими   элементами.   В этом отношении умеренный  рационалист  Маймонид  несомненно является  предтечей радикального  вольнодумца  Спинозы.
     Этой рационалистической борьбой    против обветшалых  заветов  талмудизма идеология высших еврейских кругов соприкасается с оппозиционными чаяниями  и антисинагогальными настроениями низов.  Мы имеем тут два противоположных подхода  к еврейской жизни и во многом  –  одни и те же выводы. Так, Маймонид и со своей   рационалистической точки зрения   приходит к апологии труда. Сам практический врач, Маймонид наставляет своего ученика:
      –  «Драхма, заработанная трудом ткача, портного или

75
плотника, стоит  выше богатой наживы  от учёной должности, дарованной экзилархом» .  Между трудящимся простолюдином  и хитроумным идеологом  посредничества  симпатии  аристократа Маймонида несомненно на стороне первого.  И ещё в одном ярком моменте обнаруживается  своеобразное совпадение точек зрения Маймонида и простолюдина.  Формулируя свои рационализированные   тринадцать  «основ иудаизма», являющихся  первой серьёзной попыткой  реформаторского самоограничения   талмудизма  путём  подчеркивания  основных его элементов, –  Маймонид в   число этих основных принципов иудаизма  включил и мессианизм. Таким образом Маймонид впервые   канонизирует  мессианство,  правда в значительно урезанном виде:
     «Я верую глубоко и  непоколебимо, что Мессия придёт, и   х о т я   он   з а м е ш к а е т с я,  тем не менее  я  каждый день его ожидаю».
     Устами  Маймонида исстрадавшаяся еврейская беднота тут вопиёт  к глухому небу об избавлении.  Но этой же формулировкой, с другой стороны,  идеолог имущих и довольных  как бы сдерживает  мессианский напор масс  дипломатическим указанием, что он,  Мессия мол замешкается.  Реализация эгалитарных  надежд масс  этим психологически  как бы откладывается в долгий ящик.
     Канонизация мессианства  свидетельствует   прежде всего  о высоком психологическом напряжении, которого к

76
тому времени  достигла в народных низах  тоска по  по социальному избавлению.  С другой стороны,  факт половинчатой формулировки этой народной тоски доказывает стремление собственнических верхов направить эти протестантские  импульсы масс в безвредное  традиционное  русло.
     Маймонид  дал определённое оформление  рационалистическому уклону еврейской  плутократии  от основ талмудизма, и этим он открывает  новую страницу  в истории  еврейской  общественности, расколов её на две  резко враждовавших между собою  в течение столетий лагеря. Борьба  вокруг еретических учений Маймонида с особенной страстностью   разгорелась лишь после смерти его, когда начали пышно всходить  ростки от посеянных им семян свободомыслия. И таким образом случилось, что  первоначальная  восторженно хвалебная надгробная надпись на могиле  Маймонида: «Он был человек и все же не человек», была вскоре заменена воинствующими талмудистами  совершенно противоположной  аттестацией: «Преданный анафеме еретик   Маймонид»…

VII.
     Основным социально-экономическим интересом низших слоёв еврейства является и в эту эпоху  преодоление материальной нужды и общественно-политического

77
неравенства, которые в их сознании неразрывно сплетаются с гнётом внешним, национальным.
     Эти   массы   во всяком случае не заинтересованы  в укреплении и возвышении той талмудической ограды, которая отделяла их от всего окружающего мира. Правда, в идейном руководстве еврейской общественностью  эти массы   играют  незначительную роль. Тем не менее голос их оппозиционного порыва, неизменно  облекающегося в форму  антисинагогальной  ереси, доносится до нас сквозь строй веков талмудического и раввинистического засилия.
В творчестве того или иного идеолога народнической оппозиции, оставившего более глубокие следы в памяти  официального  еврейства, прорывается подавленный, а потому тем более бурный  протест трудящихся слоёв еврейства.
     Одной из наиболее ярких фигур этого рода, стоящей ещё на заре  данного периода, как одна из основных вех идейного бунта, является Элиша бен Абуя, или по характерному прозвищу, данному ему талмудистами –  Ахер, т.е. «другой». Этот виднейший из танаев второго века  после Р.Х.  стоял на высоте современного ему знания, что  вынуждены признать и все антагонисты его.  И в памяти народной, как верхов, так и  низов,  имя его поныне связано  с  с представлением о последовательной  и беспощадной борьбе  с религиозным догматизмом  и духовническими  суевериями.

78
    В идеологии Талмуда  термин «другой»  вообще фигурирует,   как    символ    левизны,     скепсиса, свободомыслия,  безбожия.  Та сторона, которая противоположна    официально-талмудической,   лежит по ту   сторону    ограды.    Это  –  сторона   «другая»   –
 с а т а н и н с к а я.
     Элиша   бен   Абуя   был действительно другой,  совершенно  иной,  в этом мире, неустанно пережёвывшем  свою старую богоугодную жвачку.  Иной по мятежному духу своему, он не мог удовлетвориться   небесно –традиционной   истиной  и, гонимый народной тоской по обновлению, он проник – по талмудическому сказанию – «дальше, чем следует в сад познания»  земного.И как всегда, с   познанием земным  кончается вера в небесное.  Из этого  сада познания  Элиша  вышел  богоотступником.  По всем вопросам  религиозной и общественной жизни  Ахер начинает высказывать своё независимое суждение,  всегда    идущее    в   разрез    с    богобоязненной  точкой зрения  официальных руководителей еврейства.  И не осталось,  кажется,  ни  одного из святых заветов, который Элиша  оставил бы – теоретически и практически –  ненарушенным.  Так,  его нередко встречали по субботам   на   коне,   нарушающим официальную святость этого дня.  О социально-политических  симпатиях этого последовательного оппозиционера свидетельствуют его  настойчивые  призывы к еврейской  интеллигенции  бросить затхлую   атмосферу  синагоги и ешибота и перейти

79
в ряды трудящихся. Иерусалимский Талмуд (Хагига,11,776)
рассказывает,что  Ахер погубил на своём веку немало ревнителей   закона,   прогонял   из   школ  учеников,  советуя им лучше учиться разным ремеслам : столярному, портняжному и т.д. Ахер покровительствует  всем нарушителям закона. Публично призывает к нарушению  наиболее святых норм талмудизма, как суббота.
     И так далеко зашёл   Элиша   в своей ереси, что ему отрезаны были все пути обратно в лоно всеспасающей  синагоги. Рассказывает предание:  Был с неба глас всем, всем    грешникам   земли:   «Покайтесь,  вернитесь все,
– в с е   к р о м е   А х е р а». Видно, небо имело все основания   опасаться   скверного   воздействия  этого   вольнодумца   на   блаженно-смиренных небожителей. Недаром этот мужественный и последовательный до конца своей жизни  отрицатель устоев остался жить в сознании народных масс в течение долгих столетий, как прототип  непримиримого борца против талмудической ортодоксии в интересах  свободной мысли и духовного раскрепощения,  словом, как вестник  «другой стороны».
     Талмудизм настолько неразрывно связан в еврействе с властью имущих, что всякое  оппозиционное брожение в его среде  в течение столетий неизбежно принимало  антиталмудическую  окраску, за  которой почти всегда  скрывались  социально-бунтарские,  мессианистские

80
стимулы. Именно поэтому антиталмудизм и мессианизм  стали отныне двумя сторонами  одной медали.  В мессианизме   еврейских   масс  за   все  эти  столетия  продолжали тлеть  искорки древней ессейской оппозиции  господствующему строю. И эти искорки органически сплетались  с революционными влияниями  современной  среды и эпохи.
     В Персидском царстве рассматриваемое нами время было эпохой социально-революционных движений трудящихся под руководством  Мани и Масдака. Брожение это неизбежно должно было перекинуться  и на еврейские массы.  Первая  половина восьмого столетия действительно наполнена  напряжённейшими   мессианскими   взрывами.  В 720 году    С е р е н е    из Сирии поднимает знамя вооружённого   восстания,   прошедшего   под  знаком мессианства и борьбы с Талмудом.  Особенно примечательной чертой этих, а равно и последующих  мессианских движений  является их борьба против  традиционно- талмудических  форм     б р а к а , как  одной из основ  ненавистного общественного уклада.
     Эти мессианские вспышки  свидетельствуют о том, что накопившаяся оппозиционная энергия масс достигла в
VII  и VII1  столетиях   огромного напряжения, нашедшего своё общественное выражение в образовании ряда антиталмудических    и   еретических сект.   К   середине VII1 ст. происходит организованная спайка всех этих оппозиционных элементов.

81
   Абу-Иса    Исфагани,   по   народному   преданию  –
п о р т н о й,  становится около 750 г.родоначальником  еретической   секты    и с а в и т о в. Они отвергают ряд библейских  и талмудических  догм,  в  том  числе   и  жертвоприношения, намечая возврат к лучшим заветам  пророков. В то же время они проявляют высшую терпимость  к другим нееврейским религиям, характерную для движения, в котором видную роль играет элемент трудовой. Абу-Иса  опирался на значительные массы, насчитывая десятки тысяч приверженцев. Вынужденный логикой массового движения  объявить себя предтечей  грядущего избавителя, Абу-Иса должен был пойти по стопам  Бар-Кохбы. Он организовывает своих приверженцев в боевые дружины. Движение  исавитов   принимает вскоре  характер вооружённого восстания, закончившегося   обычной   неудачей    и    гибелью 
 вождя  в бою.
     Мы  упомянем лишь, но не остановимся на  родственных исавитам   сектах   и у д г а н и т о в, основателем которых был    Иудган,   погонщик   верблюдов,   а    равно
ш а д г а н и т о в,  в которых сказывается определённое   влияние  масдакизма, органически слившегося   в сознании еврейских масс  с традиционным  мессианизмом.
     К концу VIII столетия  это оппозиционное движение достигает своего внешнего  апогея. В лице Анана оно находит  своего наиболее энергичного  собирателя и руководителя. Все антиталмудические элементы еврейства

82
Группируются вокруг яркой личности Анана. Народные  массы всё ещё не могут  удовлетвориться откладыванием   акта спасения  –   ad Kalendas  Graecas.  Дух  свободного  исследования  и толкования закона,  в котором были воспитаны приверженцы еретических сект, также не мало 
Содействовал выявлению массовой активности. Движение продолжает искать  общественно-политических путей, ведущих к подрыву имущих классов.  Это неизбежно должно было  привести  Анана  к открытому конфликту  с установленной в стране обще-политической    властью. 
В противовес экзиларху  официального талмудического  еврейства, который   опирался   на   имущие  классы и на государственную    власть,  приверженцы    Анана провозглашают  его     а н т и э к з и л а р х о м.  Анан
вынужден вступить  в борьбу за власть и попадает в тюрьму. Ценой компромисса, отмеченного исламистским уклоном,  Анан    возвращается   из   тюрьмы  духовно разбитый. Движение уже было  дискредитировано в глазах  оппозционно-настроенных масс.
     В своей попытке открытой общественно-политической  борьбы  Анан  потерпел поражение. Он вынужден эмигрировать   и   направляется,  конечно,   в Сион, историческое убежище  всех потерпевших в еврействе крушение. Туда же спаслись от гонений раббанитов и многие из последователей Анана.

83
     Все  эти неудачи Серене,  Абу-Исы  и  Анана, пытавшихся   дать   оппозиционной   энергии   масс   общественно-политический выход,  правда, не остановили  движения, но  они  во всяком случае лишили его полёта  и  снова направили  в  русло  синагогальной  оппозиции.  Благодаря этому,  движение  неизбежно принимает характер бесплодной   грызни   вокруг  религиозных   догматов  и обрядов.  Отныне  брожение идёт вширь за счёт глубины.    И  когда к началу 1Х ст. еретическое движение достигает своего  внешнего апогея, оно уже успело растерять почти все свои внутренние   бунтарские стимулы.
    Открытая борьба против господствующих классов вновь  уступает своё место   догматической борьбе за мелочи  религиозного  ритуала. Количественно движение принимает  как будто ещё более широкие размеры,  охватывая все элементы, враждебные  талмудократии.  Неудивительно поэтому,  что при отсутствии  конкретных  общественных целей   и   методов  борьбы,  организующим   лозунгом движения стал  чисто отрицательный клич : «прочь от Талмуда!». Но куда именно прочь?  Бессильное дать свой положительный  ответ на этот вопрос, еретическое движение приходит к неизбежному  вырождению. Лозунгом положительного творчества  становится призыв –   «назад к Библии», рисующейся  обессиленной оппозиции  в  виде  золотого века.
     Не   будучи   в   силах   произвести    общественно-религиозный   переворот    внутри   еврейства,   Анан

84
оказался   основателем   антиталмудической   секты
к а р а и м о в ,  в зародыше которой лежала здоровая борьба против  талмудократии. Так,  крупный  теоретик  караимов
Беньямин  Нагавенди ( около 800 г.) пытается очистить  еврейскую религию от антропоморфических  элементов в сторону свободного  рационализма,  не будучи однако в состоянии целиком эмансипироваться  от взглядов и методов Талмуда. Ибо уже была намечена логика падения:  караимское движение пережило последовательно все
Фазисы вырождения от яркой оппозиционности до нового вида    реакционного    догматизма.     Наметившаяся дифференциация закончилась расколом, выделением из еврейства новой секты.
     И было так всегда.  Когда выдыхаются социальные стимулы реформаторского движения, оно раньше или позже перенимает все характерные черты того самого отжившего прошлого, которое реформация при своём зарождении призвана  была преодолеть. Так  и   караимство   в своём дальнейшем историческом  вырождении превратилось в одну из форм   посреднических религий прошлого, в корне  мало   отличающуюся   от   талмудизма,   в   противовес которому оно зародилось.
     К тому времени, когда  общественно-политический  упадок  караимства начал уже принимать осязательные формы,  антиталмудическая   идеология   старается зафиксировать   в   общественном   сознании    итоги пройденного   еретическим    движением    пути.

85
В лице Хиви-ал-Балхи  (конец VIII cт.) эта идеология находит своего системтика, положившего начало рациональной критике Библии.
     Хиви является  мощным звеном в той идейной цепи,  которая соединяет Ахера   с великим разрушителем духовных оков талмудизма –   Спинозой.
     Хиви принципиально отвергает святость Библии.  Рассматривая её, как чисто человеческий документ, Хиви систематизирует  всевозможные доводы против её божественности. Он перечисляет многочисленные противоречия  Библии, как продукт человеческих погрешностей. Чудеса  Библии Хиви стремится  объяснить рационально, сводя их к тем или иным проявлениям   законов природы.   – Духом  скептицизма и вольнодумства  отмечены были труды Хиви. И лучшим доказательством тому служит тот факт, что все произведения Хиви были впоследствии почти бесследно выброшены за борт мутным потоком   правоверно-раввинистической  письменности, как элемент ей глубоко чужеродный.
     Но тем и могуча свободная мысль, что её из архива культуры ничем не вытравить.   И   из   трудов полемизирующих с Хиви раввинов  перед нами  всё же вырисовывается  мировоззрение и методы этого свободомыслящего философа.
     Об огромном влиянии Хиви  на современников свидетельствует   хотя бы тот факт,  что один из

86
столпов талмудической идеологии, Саадия- Гаон (892-942),
значительная часть трудов которого направлена против  еретических течений эпохи, посвящает целую книгу «кощунствам» и ереси Хиви.
     Во всём этом рационалистически-еретическом движении, насквозь   пропитанном   мессианистскими   чаяниями, бесспорно выразилась вся тоска обездоленных еврейских масс  по грядущей вольности социальной. Недаром    все    руководители    этих   еретических   сект  вынуждены    были  под   натиском     психического воздействия    масс провозглашать себя предтечами  Мессии- Освободителя.

                VIII.

     Под гнётом необеспеченной и безрадостной жизни  бились низшие слои еврейства   в сетях талмудизма, в тоске по просвету, в поисках исхода.  Но не было и быть тогда не могло реального общественного движения, которое непосредственно вело бы  к социальному раскрепощению трудящихся.  На основе натурального хозяйства и мелкого   домашнего производства  немыслима была эмансипация    труда,   немыслимо   было   общественное   движение    с реальными    коллективистическими    возможностями.  Предстояли    долгие    века    упорного   мучительного накопления. Будущее было укутано  густым  туманом, а  от прошлого  остались столь же смутные,  туманные отклики  былых социальных потрясений, притом в традиционной

87
религиозной передаче.  А в центре  этих исторических воспоминаний  высился «Сион», символ национально-территориальной независимости.  При таких условиях  общественная мысль упиралась  и застревала на поверхности, на традиционной оболочке еврейского бытия.   В     г о л у с е,   в территориальной безрамности  еврейской   жизни массы были приучены    видеть альфу и омегу всех зол,  причину всех  причин, корень  всех бедствий своих.  При этом естественно было  зарождение антитезы этому  голусу  –  «собирания голуса», как  единственного спасения.
Антитеза эта зародилась в средних слоях, но получила широкое распространение и в низах народных.  И снова  общественная мысль по инерции веков    и при содействии  руководящих кругов  еврейства была направлена по протоптанной  в еврейской народной психике дорожке.
Снова  Мессия   вступает   в свои великодержавные права. И     вновь   в   капризном   сочетании     социального    нутра    (социальные бедствия трудящихся)     и    национально-религиозной    оболочки  ( духовно-усмирительная политика верхов).
     Мессианские движения этого периода  несомненно являются выражением экономических  кризисов и  социальной оппозиции   народных масс против  общественного  неравенства, политического гнёта  и  беспросветной  нужды. Вокруг этих движений  и теперь  группируются  все страждущие, как от  сверхтруда, так

88
и от безработицы. И если мессианизм древнего Израиля   был выражением общественно-психологического зачатия  революции, которой общественно-экономический уклад  не мог  родить, – то теперь, в периоде решительного преобладания   посредника в еврейской истории, Мессия  отыне     является    м а т е м а т и ч е с к о й      т о ч к о й той   же  еврейской   революции, зачатой   трудящимися низами,  но  неизменно   осиливаемой  и    предаваемой    националистическими верхами еврейства. Снова  жизнь была  чревата  великим  детищем, но  бессильна оказалась  его  родить.
     Движение  мессианское  определённо   нащупывало   врага, то,  что следует  преодолеть. Оно в общем правильно намечало и конечную цель свою: радикальное  искоренение общественного зла путём установления социального равенства  и  всеобщего мира.
     Но    п у т и    его раньше или позже, но неизбежно  терялись   в   религиозно-мистических    туманностях.
 Ибо    носителем   движения   была    еврейская   масса, перпендикулирующая  и экономически и духовно между трудом  и  посредничеством.  Этот-то носитель-массовик  неизменно давал возможность  господствующим классам навязать мессианскому движению  –  социальному по существу – националистическую оболочку,  обременённую  традиционными переживаниями прошлых поколений.
А в дальнейшем отображении этих движений  в среде  еврейских  верхов, их идеологов и историков эти движения

89
сознательно или неосознанно, но  систематически изображались, как религиозно-мистические и спиритуалистические по существу.
     В историческом аспекте  Мессия поэтому сверкает   всеми цветами общественной радуги, в зависимости от того, в сознании какой социальной группы   он  преломлялся.
И ясно поэтому, что он для одних, для обездоленных был
Мессия, для других, имущих – Лжемессия.
     В сознании еврейской бедноты Мессия был – избавитель  от всех социальных недугов, на традиционном языке  религии – Бог по пути с неба на землю. Мессия – дитя   страдания   и   отец   его   преодоления.   Сошёл с трона небесного, блуждал   бездомный   по   гетто,  забирался        в   каждую   щель   страдания,   в   каждый  проблеск   надежды.   Витал   над   миром   двуликим   Янусом: впереди – лик   страдальческий,  приемлющий   всё           зло мировое, лик   педтечный – Мошиах-бен-Иосиф. И лик второй – победный, творящий   новую жизнь, лик грядущий – Мошиах-бен-Давид.
     Массы предчувствовали великие трудности, стоящие на  пути их раскрепощения. И их подсознание делит  эту эмансипацию  с   глубокой   интуицией   на  два   основных  периода: 1) радикальное   разрушение   и   связанные с ним страдания,  –   олицетворяемые в     М е с с и и      с ы н е      И о с и ф а,  и 2) активное   положительное  строительство,  получающее    своё   символическое    выражение   в   образе
М е с с и и,    с ы н а   Д а в и д а.   Два   основных    этапа

90
всякой   великой   революции,  призванной   перестроить  общественный  уклад на новых основаниях.
     Предтеча  творит   разрушение, не   даёт установиться   убийственному равновесию, общественному безразличию  и  душевному  самодовольству. Грядущий  по стопам  его  творит  новое, намечает далёкие, предельные для эпохи цели и задания.
     И был Мессия  исторически протоптанной   в  психике  еврейских   масс   дорожкой,   по   которой   столетиями направлялись   все   их   радикально  –  оппозиционные   упования  и энергия.
     Когда-то  тоска  по  далекому счастью  проецировала  гармонию   жизни    на    мифическое   небо. Символом нисхождения этого далёкого неба  на реальную землю и стал Мессия. Нисхождение, полное мук, Голгоф, падений и подъемов. И каждый раз,   когда страдания еврейских масс,  обусловленные    их  социальным   положением   в порах   окружающих их народов,   достигали   высшей   точки и душа переполнялась страданием, – являлся  Мессия,  социально-психологический разряд  противострадальческой энергии. Были это нередко  революционные вспышки, направленные на искоренение социального зла.
     И кому, если   не  нам,   поколению    величайших социальных   потрясений,  понять  эту    психологию общественного   «светопреставления»,   пламенного ощущения    необходимости   в  корне    пересоздать

91
общественный уклад на новых началах,  «обновить мир»,  ибо старое мироощущение расползлось по всем швам  и повсюду  зияет  ужасающая и мертвящая   пустота, а в общественном сознании всех групп сверлит грозное  веление  истории:  «сегодня – завтра.
     И если в ту отдалённую от нас эпоху  массы  не  могли ещё сбросить  с себя реальные цели  социального рабства, они во всяком случае могли  коллективным психическим порывом  предвосхитить и тренировать  в себе стимулы   грядущего раскрепощения.  И  был организующим  принципом   этих   стихийных     вспышек – Мессия.
Мессия  –  освободитель   земной,   облечённый    в  традиционную  ризу  небесную.   А инерция многих  поколений  добавляет –  потомок  царя Давида.  И было  их свыше пятидесяти,  этих носителей  мессианских заветов.
И среди них особенно ярким мессианским фейерверком  вспыхнул   в   Х11 столетии   Давид Алрой.
     С именем Алроя  связано национально-повстанческое  движение, которое охватило еврейство магометанской Испании в Х11 ст.  В обстановке городской  культуры,  в новой исторической ситуации  повторяется освободительная попытка Бар-Кохбы.  Отвинтилась  гайка, прикреплявшая   еврейство к хозяйственному  организму  испанского   калифата, и пошли социально-политические  гонения  под соусом религиозного прозелитизма. В эту пору

92
Алрой  бросает клич борьбы, обращённый ко всей угнетённой  еврейской массе.  Ибо хотя гонения и были направлены в первую очередь против посреднических  слоёв  еврейства,  тем не  менее именно эти элементы  сравнительно меньше страдали  от преследований Альмогадов.  Своё портативное отечество – двуликую  святыню, обращённую  вовнутрь Торой, а вовне  деньгами, еврейский посредник легко переносил в другую среду.
И таким образом главная тяжесть удара  опять таки обрушивалась на еврейскую бедноту. Провозглашённое Алроем восстание,  направленное против  калифов  и имевшее своей целью раскрепощение еврейских  народных масс,  носило характер локальный, и лишь в туманной  перспективе  стояла неизменная приманка –  фатаморгана
Восстановленного  Сиона. Еврейские низы массами отозвались   на боевой клич Алроя  и начали собираться  вокруг  его знамени. Но слишком ничтожны были силы в сравнении с этим заданием.  И притом слишком велика была инерция  активного и пассивного сопротивления  зажиточных элементов еврейства, чтобы движение могло увенчаться  успехом. Недаром  б о г а т ы й   е в р е й с к и й  к у п е ц ,  –  вечный Иуда , – по характерному сказанию, –  тесть  самого  Алроя,  убил во сне беспокойного мятежника.
И лишённое центрального нерва, движение распалось. Была это яркая вспышка, быстро угасшая.
     Сдавленная в тисках безысходной нужды и неволи,

93
еврейская беднота горела пожиравшим её самоё бунтом.
И возносились  еврейские низы  в эти моменты высоко  на крыльях   мечты,  социальной   по   стимулам   и   целям, националистической по  внешнему облику,  путям и по неизменной неудаче.  И вдребезги разбивалась мечта   о  твердыню посреднического уклада.
     И снова и снова  средний еврей  покупал-продавал, давал взаймы, получал плевки.
                1Х.
     Высшие   и средние   слои еврейства  и   духовно обслуживающий   их   интересы   талмудизм в корне относились  глубоко отрицательно  к мессианским чаяниям  народных   низов,  главным   побудительным   мотивом которых  служил   социальный  протест.  Поэтому мессианские  движения и представляются им,  а равно верным их духу  идеологам последующих поколений,  как «безумства  черни».  Мессианизм  оказался  демаркационной линией  общественной борьбы между имущими   и   неимущими классами  еврейства  раннего  средневековья.
     Еврейская плутократия  открыто высказывала свою глубокую неприязнь к этому «поветрию», которое она старалась    искоренить    всеми    доступными ей средствами – где религиозно- общественным  херемом, а где – феодальной полицией и тюрьмой.  Но не всегда можно  было в открытом бою  побороть мессианские движения,

94
которые порою  охватывали  самые широкие народные массы.  В этом отношении на помощь плутократии обычно поспевал талмудизм, стремясь со своей стороны духовно  «обезвредить»  это народное движение, направив его в   лояльное религиозное русло. Для этой  цели талмудисты всемерно  подчёркивали и усиливали традиционные  и  мистические  элементы  мессианизма,  вносили в него  общественную  дезорганизацию,  а порою власть имущие предавали его сознательной  мистификацией.
     Таким образом, высшие слои еврейства всегда   стремились всеми силами –  изменой  и насилием –  тушить огонь  мессианского брожения  и  бунта в массах.
     В пятом столетии после  Р.Х. , в периоде завершения талмудической кодификации, по еврейству Востока пронёсся очередной шквал  мессианских судорог. Приход Мессии был приурочен  к 440  г. после Р.Х.  И. как всегда в такие моменты, народный психоз требовал выхода, хотя  бы в виде сумасбродных массовых действий.  И явился некий   Мессия  и повёл за собою взволнованные массы. И  слились  волны  экзальтированной массы  с  волнами морскими, поглотившими немало человеческих жизней.
     И никто иной, как глава талмудистов, Р. Аши, редактор  талмудического кодекса,  поднял свой голос против   мессианских  «крайностей». Талмудическая пильпулистика

95
всегда оказывалась  лучшим противоядием   против бунтарского пафоса  мессианизма.  Так  и  на сей раз   народное ожидание пришествия  Мессии в 440 г. Р.Аши   «разъяснил» – обескровил  следующим   толкованием: 
 «До 440 г. Мессия уже наверное   н е   придёт. П о с л е   же этого срока  можно надеяться на его приход,  но   и тогда
н е л ь з я   никоим образом быть уверенным,  что   он придёт».
     Фарисейское  задание  здесь очевидно: умертвить пафос, активность масс, их уверенность в победе, оставив далёкий отзвук, бестелесный  призрак, если уже нельзя  с корнем  вырвать эти освободительные «фантазии» трудящихся масс.
     И повторяется   то   же   самое в той или иной вариации каждый   раз,  когда  накопившиеся в массах протестантские настроения    ищут   выхода   наружу. Так   было   и   с мессианским   движением   Алроя.   Когда   вспыхнуло     это   восстание,    его   шансы   на   успех   были   в  глазах  реальных    политиков   настолько    ничтожны    и  антипатии  верхов  настолько велики, что сам Маймонид  поспешил   в своём послании объявить вождя повстанцев –  с у м а с ш е д ш и м.
     В этом отношении Маймонид  сходится  с идеологами ортодоксального талмудизма, внося  в свой мессианский   «символ веры»    столь   характерную   для   тушителей    мессианского  пожара  оговорку о том, что Мессия мол замешкается.

96.
     А   когда   кто либо   осмеливается   брать   на   себя   реальные  функции этого  застрявшего  где-то на историческом  перепутьи   Мессии,  он   незамедлительно   объявляется – безумцем.
     Это стало испытанным приёмом  борьбы  идеологов  господствующих классов  против мессианизма всех времен,  во всех его стадиях.  И отзвуки этого приёма борьбы   мы  находим до последнего времени  в отзывах официальных историографов  еврейства почти  обо всех руководителях мессианских движений.
     Кого  –  в тюрьму,    кого  –  в   херем,  а   кого  –   в  сумасшедшие.


                ________________________