The пародии

Эта любовь нагрянула совершенно внезапно, в пятом классе, когда на смотр детской самодеятельности администрацией школы было решено отправить одновременно и хор мальчиков и хор девочек. Так они, репетировавшие в разные дни по два раза в неделю, встретились на одной сцене.

Это оказалось очень сложным – внимать указующему персту дирижёра, когда твой взгляд неумолимо тянется влево, в сторону ярчайших на свете голубых глаз. Он так ни разу и не заговорил с ней за те полгода, что они проучились в параллелях, пока её не перевели в другую школу, однако вскоре все её подруги с лёгкими и такими противными девичьими усмешками косились в его сторону.

А он не мог не смотреть на неё при любом удобном случае, понимая, что палится, и палится жестоко на уровне взаимоотношений полов пятого класса. Она снилась ему ночами, очень светло и чисто. Взмахивала белокурой чёлкой и отворачивалась. То же самое происходило и днём, на переменах и на редких совместных репетициях хоров.

Он встретил её через пять лет, случайно, на улице. Он был успешным одиннадцатиклассником с лёгкой претензией на аттестат с одними пятёрками, а она проёбывала время, распугивая прохожих на улице своим недавно выстриженным ирокезом. Через пару лет она умерла от интоксикации «Моментом» в одном из грязных и обоссанных подвалов стандартных перестроечных пятиэтажек.

***

Это было время подьездных тусовок. Первых компаний юных девятиклассников. Как и положено, первые сигареты, от которых потом нестерпимо тошнит и ты должен изо всех сил сдерживать эти позывы, демонстрируя как ты груб, вульгарен и сука взросел. Первое пиво, осторожные и нихуя не вкусные глотки, от которых тебя разносит уже через пять минут, даже если вмондить один баттл на троих.

Первый винный напиток «Летний Сад», которым можно блевать часов пять подряд, если по неосторожности вылакать бутылку вроде бы сладковатого и приятного пойла. Первая водяра. Обязательно с обильным запивоном. Когда нет понятия «посидеть» с огурчиками и капусткой квашеной, с запотевшими стопочками и неспешным разговором «за жизнь», но есть понятие «нажраться», чтобы глядеть нагло-осоловелыми глазами в окружающее с непримиримым желанием дать ему - этому окружающему ****ы, смачно и чтоб всему сразу.

Именно в это время он встретил её. Она пришла с какими-то общими знакомыми в тот подъезд, где он проводил вечера с первой своей настоящей «компанией». Завязалось обычное с виду знакомство в виде ежевечерних тусовочных посиделок на заплёванной семечной шелухой батарее под лестницей первого этажа.

Она приходила каждый вечер, сперва вела себя скромно, после не очень и, спустя три недели, он признавался ей в любви заплетающимся языком. Она ничего не ответила тогда, промолчала, а он после блевал упомянутым «Летним садом» весь летний вечер долго, мучительно и тяжело, утираясь её платком, который она ему дала. Больше она не приходила в их подъезд.

***

Она обладала стремительной, но в то же время женственной походкой и необыкновенно упрямым взглядом пронзительных зелёных глаз. Очень мило и наивно улыбалась и несла массу умиляющей чепухи по всем возможным поводам. Они встретились на тех дорогах, что ведут абитуриентов в будущую alma mater, заставляя сталкиваться неловко около списков на поступление бурлящей толпой и узнавать знакомые лица около списков зачисленных.

Она приехала из глубинки и держалась очень настороженно. Он тоже почему-то стеснялся этой бьющей из глаз искренности и вёл себя с нею очень осторожно, словно боялся обидеть любым неловким словом, которое она могла истолковать превратно. Он стеснялся даже ненароком заглядывать в по-деревенски откровенный вырез её доморощенной кофты и много говорил о поэзии, хотя её, по всей видимости, больше интересовали входные ценники на местные дискотеки и в немногочисленные тогда ещё ночные клубы.

Впоследствии они много гуляли, забирались на последние этажи многоэтажек и он знакомил её с городом. Делились впечатлениями и воспоминаниями. Обсуждали смутное будущее и старались случайно не коснуться друг друга.

Их недолгие полуромантические отношения так и не переросли во что-то большее по причине её скорого отчисления за неуспеваемость. Он не спрашивал её никогда касательно того, что она хочет от этой жизни, но от немногочисленных новых их общих знакомых впоследствии узнал, что, будучи отчисленной, домой она вернулась не одна. Она несла в себе новую жизнь. Неизвестно от кого, но уж точно не от него. В этом он был уверен.