Моментальная съёмка, или постперестроечные зарисов

    Моментальная съёмка, или постперестроечные зарисовки.

   В конце мая предстоит  командировка в Нижневартовск.
   В Нижневартовске нас должны встречать главный инженер и шофёр, ехать нам до конечного пункта ещё 2 часа на машине.
   В Нижневартовске  минус 1 градус. Нэля без головного убора. А меня не перехитришь! Я в шёлковом платке!  Ветер пронизывает насквозь. Скорей бы нас усадили в тёплую легковушку! Нэля заметила главного инженера товарного парка, куда мы едем.  Поговорили немного о деле, и он проводил нас к автомобилю, напоминающему КАМАЗ, только кузов металлический оранжевый, с надписью «Вахта». Забираемся в кабину, огромную, на троих,  тёплую, а главный инженер уехал на своём бордовом авто домой.
   Водитель Миша – невысокого роста, шустрый, улыбчивый. Машину ведёт красиво, сидит прямо, часто рулит одной рукой. Родом он из Нефтекамска. Это приятно. В те края у меня  были командировки года два. Хорошие люди, красивые места.
   Что это?  Замечаю вдоль дороги нечто, напоминающее могилу с памятником. Ещё, ещё…Миша говорит:
   - Раньше дорога была узкая, всего три плиты были уложены, часто аварии случались.
   Когда-то читала, что при освоении нефтяных районов Севера  часто тонули трактора, тяжёлая техника. Не зря  поставили памятник покорителям Самотлора на выезде из Нижневартовска.
    Ехать около 100 км  на  север по дороге на Радужный. Дорога хорошая, широкая. Но по обе стороны от неё болота: много воды,  временами встречаются уродливые деревья. Иногда попадаются кедры, есть сосны, ели, но чаще лиственные. Только-только проклёвываются листочки.      
Населённых пунктов нет.
 -  Подъезжаем к  товарному парку – говорит Нэля.
Она уже второй раз здесь и выполняет роль гида. У меня сердце упало: бледный вид по сравнению с Южарланом.
Вот бензиновый заводик, построенный японцами для местных нужд, а вот газоперерабатывающий  минизавод.
   - 2 часа летели, 2 часа ехали на машине, осталось 2 часа пройти пешком – говорю я Нэле.
    -  А и придётся так – шутит она.
В 12 часов ночи подъехали к общежитию месторождения: территория,  огороженная забором, с проходной и воротами. Несколько вагонов чешского производства, двухэтажный барак с коричнево-рыжим покрытием стен, напоминающим микропорку. Оно наносится пульверизатором для утепления стен и водоизоляции их. 
Две-три избушки, одна из них  побольше других  -  баня. Кругом – болото. 
Развеваются два полосатых  выцветших  флага.
С удовольствием входим  в тёплый вагончик. Он такой длинный и в нём полно комнат. Нам выделили комнату с четырьмя кроватями, столом, с одним окном. Труба вдоль окна  горячая, а батарея холодная. В комнате очень свежо. Времени 12 ночи, ужинать не стали, улеглись спать.
   - Ой, а дверь-то на замок не закрывается!
Нэля говорит спокойно:
   -  Ничего! Здесь вахтовики пожилые, спокойные, положительные люди из Омска.
Пьянства нет, часто налетает неожиданно ОМОН, если обнаружат пьяного, увольняют.
Начальник  НГДУ заботится о людях, хорошо платит и поддерживает строгую дисциплину.
Ну что ж! Старички так старички!
И засыпаю. Проснулась от запаха табака. Оказывается, нас поселили рядом с мужским туалетом.
   В вагоне есть кухня с электроплитой. В двух баках привозная вода для питья.  Та, что в водопроводе, пахнет болотом. Есть комната для умывания. Туалет поразил: унитаз разъеден ржавчиной до дыры. Что-то вода не закипает долго, довариваем её в кипятильнике.
Вахтовик закрыл своим ключом нашу комнату.
   На грузовике же едем на работу в товарный парк подготовки, сдачи нефти.
На улице прохладно, но солнечно! Настроение хорошее.
   Заходим в диспетчерскую службу технологов. Они дежурят сутки, два человека висят на телефоне и орут, им передают сводки из   разных пунктов, а они записывают это всё в огромные «портянки».
   Наша задача  в другой службе – операторной – принимать информацию из другого комплекса задач «Контур» (он снимает её с датчиков) и формировать множество файлов, в том числе и после принятия  информации по телефону. «Контур» - программный комплекс вместе с уникальным устройством разработал уфимец  Гизатуллин – владелец частной фирмы, «новый русский», или, как говорит наш начальник отдела – «новый татарский».
   Информацию, полученную в операторной из разных служб, мне нужно передать по каналам связи в диспетчерскую, а оттуда  дополненную – технологам.
 
   Пока Нэля ведёт разговор с технологами, пытаюсь включить компьютер, не получается. Дисплей не включается. Нэля начала манипулировать проводами, безрезультатно.
 Мне уже немедленно хочется проверить, считаются ли мои дискеты после самолёта. На втором этаже прошу секретаршу уступить на время ПК и успешно восстанавливаю комплекс для операторов.
  Идём через товарный парк  в операторную. Вагончик производит впечатление какой-то времянки. Разве сравнить с Южарланской  операторной, где так просторно, чисто, и у каждого есть противогаз со спец. одеждой  на случай аварии.
Зато здесь есть телевизор.
   Вставляю дискету, не считывается. Проверила все, не считывается ни одна.
Вот так сюрпризы!
Электроников тут нет, надо звать из Нижневартовска. Просим руководство вызвать электроника и пытаемся связаться с предпринимателем Гизатуллиным, который в данный момент находится в Нижневартовске. Он требует, чтоб за ним прислали машину.   
   Появляется очень высокая статная дама, нарядно одетая, говор хохляцкий. Замначальника управления по общим вопросам. Приглашает нас в столовую, сегодня у них узбекская кухня. Интересно! В столовой ставит нас в середину очереди, перед рабочими. Я говорю:
 - Зачем же? Мы постоим.
Она отвечает, что у них ещё не обед, обед у АУПа.
Все блюда: салаты, первое, второе и выпечка – узбекские.  Выглядят очень аппетитно и довольно вкусные.
   - Эта смена у нас творческая!
После обеда Нэля занялась диспетчерами. Делает с ними постановку следующего комплекса, который я должна буду привезти в очередной приезд.
Женщина - диспетчер -  прекрасно разбирается в своём деле. Второй диспетчер – мужчина лет 37, Гриша, из Башкирии, очень разговорчив, не женат.
Говорим об именах, их влиянии на судьбу человека.
Я, говорит, включаю записи татарских песен, когда не хочу  встречаться с русской девушкой, она сразу фыркает и больше не появляется.
  - Почему Вы – Гриша, если так любите своё национальное?
  - Я  Габдулла, Гришей-то стал в русской школе-интернате, куда уехал из своей деревни.
Так  и остался  Гришей.
    За нами заходит Миша, и мы едем домой. Он говорит, что просил у «замши» электрочайник для нас, а она сказала:
  - Есть же плита! Что им  ещё не нравится? 
Вечером с Нэлей  обследовали окрестности нашего жилья. Лес на болоте в основном хвойный, ищем кедры. Местами лежит снег, лёд. Ноги  в туфельках замёрзли. Возвращаемся.
   На другой день диспетчеров сменяет пара: женщина лет 35, очень загорелая, нарядная, и очень полный мужчина  с брюшком и самодовольным выражением лица.
Женщина первый день после отпуска, отдыхала по путёвке на Филиппинах, путёвка стоит 4 миллиона, всего потратила 7. Лечат там нетрадиционными методами, в частности, раковые опухоли удаляют не оперативным путём, а «руководством». Об этом я читала, но в одной литературе утверждалось, что это правда, а в другой – нет.
Мужчина  напоминает профсоюзного работника, который любит много говорить и комментировать. Он поёт в ансамбле и брал призы в Москве на каком-то конкурсе («шире круг», что ли). Гриша сказал, что этот сменщик нам из-под земли машину достанет для Гизатуллина.
Но стоило ему позвонить в пару инстанций, как пыл его угас.
Дело пришлось доделывать Нэле.
   Такое отношение к нам, пожалуй, результат того, что наше руководство договорилось, чтоб в целях экономии мы жили в  общежитии и ездили на  работу на грузовике. Это и бесплатно и ближе к работе.
Можно было жить в гостинице в Нижневартовске и ездить на работу  на  Икарусе, но 1,5 часа.   
   К обеду приехали электроник и Гизатуллин. В дисплее перегорел предохранитель, а в дисководе была грязь.
   Все вопросы решили, работу сделали.
    Обедать пошли в какое-то кафе с Гизатуллиным. Поговорили за жизнь.
Он нас с Нэлей похвалил, сказал, что нам цены нет: мы умеем делать комплексы, можем хорошо зарабатывать.  Мы посмеялись.
   Хорошо бы перед отъездом домой накопать маленьких кедриков. До чего же они красивые, напоминают сосну, но более пушистые и роскошные.
   По дороге на работу договариваемся с водителем Мишей накопать кедров, ёлочек и сосен.
   Когда принесли сумку на работу, женщины не советовали нам их везти, считали, что в аэропорту конфискуют. Жаль, но пришлось деревца посадить там.
   А в аэропорту каждый четвёртый нёс саженцы воткрытую. Большинство пассажиров самолёта – дети, едут на лето на Большую Землю. Один взрослый ведёт 3-5 детей.

  1996 год.