Солнцеворот

Купай, крапи, Купалка! Красавиц-купавушек - капелью купельной! Ключевыми каплями из кувшинов! Из кадушек-кувшинок касатушек!!!

От духа лукавого, да от сглаза скверного и от беса блудного. Мой, плескай сударушек, старательный Купалушка.

Да не скупись, Иванушка!  Искупай молодиц, искупи водицей их грехи прошлые - будут новые!
 
Эх, жаль, ковш дыряв – решетом воду льешь. Да огонь горяч, зазря юбки жжешь.

Пой, пляши, Иванка, во солнцеворот! Ведьмины глазки - ягодки сорочьи, завидуют тем  пляскам, визгам собачьим, сопелкиным воплям!

Стыла вода да огонь горюч в пляске чертовой единились. И стары дерева в хороводе том расходились. В ночь короткую под луной краденной, кострищем свеченой.

Девки босоноги траву горду бьют!  Пятками сочными да льняную мнут. Мурава поклон им меряет, шелкову дорожку стелет.

Добрыня да Ванька, всяк девиц завлекает. За неслушны руки тянут.  Венками-васильками манят.  На ушко шепчут, -  речи их горячие, глаза горящие, шаровары шуршащие.

Да слова те в воздухе плавятся: слух встревожили, искрами стаяли…  Девы упрямы, привереды-красавы… Лебедицы вольные, в темен лес одни пошли.


Нежли повезет, найдут цвет папоротниковый. Что единожды распускается.  Посреди ночи, в чаще брошенной. Все сокровища цветку видимы, да пахнет он гибелью.

Глаза дев странны, что бирюза-камни. Рукам страшно - пальцы сплетенные. Ладошки скользят влажные. А ножки пекут, меж них – солнышки.

Косы - копны сена запутаны. Полынными лентами стянуты. Грудь в сарафане скованная, дыханием сжата, угаром отравлена.

Хмельная свадебка скорая станется. Пей, гуляй, пряный пот, допьяна! Души близкие венками венчаются! Да в топь-омут невестушки скатятся!

А сваты-гонцы разбегаются. Зверье-муравье в дома темные. В норы глубокие, от жара горячего, греха первородного, да гнева Иванова.

Влагой тел тех, Купала, умойся! Окстись, вытрись исподними тряпками. Открой глаза, справедлив герой! Погаси пожар, не стыл пепел еще!

Да смеется в ответ Купала, в усы дует, ветром играя. Дерева гнет в минутной забаве, скучно нынче духу Иванову.  Зрелища желает тайного, грешного да с изъяном. 

Руки девичьи -  в объятиях трепетных.  Вьюны-витухи, листья беспутные. Стан лилейный,  мед сладкий липовый.  Поцелуи-ласточки, любушки-ладушки.

Груди белые, что хлеба печенные. Пышные, мягкие, полем пахнущие. Вершины их - зори лазоревые. О ласке поют сударушки. В объятиях томятся, в страстях варятся. Яже в жарком сне сожми, зело нежно мни!

Животы гладят несмелые девицы. Дуги-бедра целуют бестии. Пальчики дрожат, пугаются. А жизнь наружу рвется, быть просится.

Тело растаяло в робком желании.  Обмякло, солью морской соленое.  Низ живота пахнет тайной. Молоком парным, да дитем малым.

Купала - глаза воспаленные. Язык высунул, щеки пунцовые. Вожделенный, беззубый рот открыл.  Да слюной с небес капает.

Девицы в любви дурманены. Осмелели, жаром согретые. Круглы ягоды раздвигают.  Мякоть алую на вкус пробуют. Плоды спелые, зрелые трогают.

Внутри ищут, глаза прячут. Целуют початие женское.  Пьют воды многие радосницы. В грехе нет разницы.

Плод запретный - цвет папоротников. Лепестки бутона вздрагивают.  Трепещет середище алое. Раскрытое, радость в себя приимет.

А ножки струной натянуты. Дрожат, словно гусли играют. В небе серых гусей косяк. Кличи-крики гортанные. Да с виной сосуд уж почат.

Леем любовь из дев вылилась. Вскрыла берега полные. Половодьем залила пойму.
Напоила всходы весенние. 

Вот и пахнет небо погибелью. И водица вскипела вовремя. Кара небесная сварена.  Белым паром клокочет, варевом.


А наутро кобыла в пахоте  коленом споткнулась да пала. Несушка-пеструшка хохлатая  черно яйцо снесла.  А потом петухом кукарекала, на ворон врала.

На бережку, после паводка, лишь два деревца.  Береза – молодушка да рябина с серьгами рыжими. Склониться б ветвями к подруженьке, да ветер зол - отворачивает.  Обнять бы, да ветви короткие. Умыть бы, да слезы жгут горькие.

А люди все правду ищут. Пьют сок березовый, молвят - сладок. Руки мажут в крови рябиновой. Праздник Купаловый празднуют.

Славят Ивана Великого! Духом чистого, судью нравом  высшего…