Кафе Орбита

На пятнадцать минут я всё-таки опоздала... Подруга, дожидавшаяся меня у входа, уже злилась основательно. Правда, пока мы по стилизованной под старину и довольно крутой лестнице поднялись на второй этаж, где находилось кафе, она несколько остыла.
Нам хотелось посидеть немного наедине – было что обсудить…

– Разрешите? – Перед нами возникла странная пара. Один – аккуратно постриженный коротышка с чистым воротничком, выглядывающим из-под пиджака. Брюки наглажены, со стрелочкой... Ботинки вычищены – лучше некуда. За ним стоял тощий неопрятный верзила с длинной тонкой шеей, на которую мятой гармошкой была нанизана горловина свитера. Он склонился к уху приятеля и что-то ему нашёптывал, сам же и похохатывая. Коротышка, от которого исходила просьба подсесть за наш столик, небрежно прислушивался к своему спутнику и снисходительно улыбался.

Народу в зале ещё почти не было, и просьба в этой ситуации казалась странноватой.
Но остаться в одиночестве до конца, видимо, нам всё равно не дадут: каждый столик – на шесть персон, и через час-другой кафе заполнится. Пожав плечами, мы позволили им самим решать, где усаживаться. Пришедшие были нам безразличны, и мы вернулись к своей беседе...

– Мне жаль вас! Вы никогда не достигнете высот! – вклинился в наш разговор знакомый голос. Аккуратист-коротышка успел изучить меню, и теперь, в ожидании официанта, внимательно изучал наши лица.
Эти «высоты», почему-то недосягаемые для нас, как-то странно связались с темой нашего разговора, но в то же время полностью в неё не вписывались. Да и говорили мы негромко, вряд ли соседи могли вникнуть в суть... О каких же высотах он говорит? – Может быть, о космических орбитах, на которые намекает название кафе? Институт, в котором я работаю, как раз этими проблемами и занимается... Я там – маленький винтик, но в результате общей работы то, что должно достигать орбит, их как-то и достигает...

– Вы о чём? – озадаченно спросила я.
– Хотите знать, за что мы вас любим? – Вместо ответа продолжил неожиданный собеседник.
– Кто, и кого? – Опять не поняла я.
– Мы, русские, – вас, евреев.
– Та-а-к... Валяйте, – с металлом в голосе разрешила подруга.
Его долговязый приятель, ухмыляясь, опять что-то шепнул короткому на ухо. Отмахнувшись, коротышка заговорил:

– За то, что вы очень умные и умеете делать деньги, – он загнул один палец на руке.
– За то, что ваши дети воспитанные и образованные, – продолжил он, загибая второй палец.
– За то, что вы со всеми пьёте, но не спиваетесь, – чётко, будто перебрасывая костяшки на счётах, перечислял наш визави.
– За то, что вы всегда помогаете друг другу и тянете своих за собой...
– За то, что вы очень активны, вам всегда надо больше других.
Пятый палец загнут – мы завороженно взираем на повисший в воздухе кулак.

– А хотите знать, почему мы вас не любим? – прервал паузу наш «лектор».
– Будьте так любезны, – с подчёркнутым сарказмом кивнула я. – Меня это давно интересует!

– Потому, что вы очень умные и умеете делать деньги. – Коротышка вновь вывесил перед собой кулак, но теперь его пальцы разгибались, по одному на каждую фразу.
– Потому, что ваши дети воспитанные и образованные, – отогнут второй палец.
– Потому, что вы пьёте со всеми, но не спиваетесь, – третий палец.
– Потому, что вы всегда помогаете друг другу и тянете своих за собой...
– Потому, что вы очень активны, и вам всегда надо больше всех.
Коротышка демонстрирует нам раскрытую ладонь, будто на ней лежит сама истина...
Потрясающе! Блестяще доказанная теорема. Впору аплодировать.

«Докладчик» доволен произведённым эффектом, и с достоинством склоняет голову в коротком кивке:
– Разрешите представиться?
– Попробуйте! – голос моей подруги угрожающе звенит.
Представил себя коротышка так же внятно и сжато.
С Украины. Лучший выпускник зубоврачебного училища. Единственный из выпуска получил распределение в Россию, в Самару. Отпуск перед работой использует для турне по столичным российским городам.
Долговязый опять склонился к его уху. Теперь до нашего слуха долетели обрывки:
– ... Сарра ... Абрам...
– На этого, – надменно указал подбородком коротышка, – не обращайте внимания. Я его кормлю, и он за мной ходит.

Недолгая пауза вдруг заполнилась музыкой. Народу в зале заметно прибыло, и маленький оркестр принялся за работу. Коротышка встал, обошёл стол и, торжественно склонив голову, пригласил меня на танец.
– Интересно, – подумала я, подняв за фигурные ручки удлинённое фарфоровое блюдо с недоеденным мясным ассорти...
– Интересно: а если серединой этого блюда треснуть его по голове, блюдо – переломится?
Я просто подумала. Но напряжение фарфора в моих руках, и его белизну, помню по сей день.