Манюня

            Перекапывая весной землю под грядку, на очередном коме перевёрнутой земли я

обнаружила маленькую ящерку. Судя по размеру, она вылупилась из яйца в конце прошлого

лета и не потрудилась выкопать норку глубже, поэтому и оказалась в холодный апрельский

день на поверхности. Я думала, она убежит, не зря ведь относится к виду, именуемому

прыткая. Но существо почти не подавало признаков жизни, к тому же оно, ко всем

несчастьям, только что потеряло хвост, видимо, при резком движении лопаты.

           Рядом кружились воробьи, скворцы и трясогузки, ожидая от меня угощения -

личинок майского жука, и чтобы они не расклевали ящерку, я положила её в кружку и

отнесла в сарай. И стала думать, как поступить: устроить ей норку в земле, или соорудить

гнездо в сарае? В итоге размышлений, под вечер, я взяла  кружку с ящеркой и повезла

домой - другу в подарок, от него тот пришёл в полный восторг и первое, что сделал -

искупал «чумазое существо», что было вполне логично: оно ведь в земле было, испачкалось.

Потом Игорь выпустил ящерку в горшок с геранью, та поползла по ветке, соскользнула и,

успев зацепиться передними лапками, повисла, а на обрубке её хвоста висела капля воды.

Мы замерли, разглядывая живое чудо, потом налили в пробку от бутылки воду для животного

и долго наблюдали за маленьким «крокодильчиком». После отлучились по своим делам, а

когда опять подошли к горшку, увидели: пробка с водой ходит ходуном - это отогревшаяся

ящерица взялась рыть себе нору.

            В следующие дни всё наше свободное время было посвящено гостье: мы

разглядывали её в лупу, следили за передвижениями и предлагали ей на выбор всякую еду.

Ящерка проявила интерес к мухам, Игорь стал за ними охотиться, и вскоре пресмыкающееся

спокойно брало их с пинцета. Главным вопросом друга, когда он приходил с работы домой,

был:

- Ты животное кормила?

             Это маленькое существо быстро освоилось на новом месте, исследовало все его

уголки,  норовило проникнуть дальше горшка и, гонимое любопытством, устремлялось вперёд.

Я поставила рядом с геранью целый ряд ёмкостей с рассадой, и ящерка перебегала из одного

в другое. Хвостатой полюбились заросли базилика в мягкой земле, она зарывалась в неё и

смотрела на окружающий мир сквозь прозрачные стенки контейнера. Но больше всего её

привлекали ветки герани: она взбиралась по ним вверх и периодически выпадала из горшка.

Я связала ветки, чтобы они оставались внутри его окружности, тем самым, стараясь

предотвратить её падения, но ей, видимо, нравилось «летать» и в очередной раз,

приземлившись на подоконник, она расхаживала по нему и, найдя в раме вертикальную щель,

карабкалась по ней наверх.

             Однажды вечерней порой Игорь читал за столом технический талмуд, а ящерка

разгуливала рядом, подходя и заглядывая за край стола, потом, утомившись, залезла под

раскрытую книгу и устроилась спать, и мы её, сонную, осторожно устраивали после на лист

герани. Мы обращались к ней ласково, и вскоре слово «маленькая» трансформировалось

в «манюня», оно и стало её именем, на него она даже иногда реагировала. Манюня быстро

поняла: никто и ничто ей здесь не угрожает, поэтому, зачем утруждать себя рытьём норы,

когда можно спать на герани, выискав укромный уголок, а мы утром первым делом

разыскивали, в каком месте нынче устроила она свой ночлег.

              Мы опасались одного - вдруг в наше отсутствие ящерка вывалится из горшка,

что однажды и случилось: вернувшись домой, мы не нашли свою любимицу. Огорчились оба, но

если я постаралась отнестись к этому факту философски, не травя себя жалостью попусту,

то друг не мог и не хотел успокоиться, вынашивая план: вскрыть в квартире все плинтуса,

авось беглянка и отыщется. Прошли две недели, и однажды, когда мы вечером сидели на

кухне, Игорь вдруг спросил:

-Ты пол сегодня подметала? - Я ещё не успела ответить, размышляя, чего это он стал

ратовать за чистоту в доме, а он уже подхватился и кинулся в кладовку за инструментом.

Позже он рассказал, что пытался понять: мусор ли что-то, возвышающееся над плинтусом,

или голова ящерки, он все эти дни выискивал её взглядом, посему и задал мне вопрос.

Игорь отодвинул плинтус, и оттуда выскочила Манюня, довольно исхудавшая, но прыткая, как

и раньше. Вечер наполнился радостью, были счастливы и мы, и наша ящерка. Как она

уписывала угощенья! Видно, не сладкими оказались её дни на воле. Позже я наблюдала

картину: ползёт Манюня по ветке герани, та наклоняется, ящерка соскальзывает мимо горшка

и в воздухе переворачивается, запрыгивая обратно в горшок! Воочию убеждаешься: разум в

животном присутствует, и оно понимает - лучше жить здесь на всём готовом и не искать

приключения на свою голову!

              Май подходил к концу, и ящерка явно затосковала: подолгу стояла на краю

горшка, ухватившись передними лапками за его ободок и упираясь отросшим хвостом в землю,

неотрывно глядя в окно и поворачивая голову за проезжающими машинами и пролетающими

птицами. Я решила отвезти её обратно на дачу, там уже тепло, и её сородичи вовсю бегают

по грядкам. Друг разволновался:

-  Как она там будет жить?

- Так же, как жила до этого,- отвечаю,- иначе при теперешней жизни может отвыкнуть от

прежнего существования.

              В день отъезда нашла я Манюню на залитом солнцем листе герани: она спала,

свернувшись калачиком и положив голову на хвост. Я поместила её в банку с сухими

листьями и увезла на дачу, а там долго уговаривала умное животное вспомнить и продолжить

прежнюю жизнь. Но ящерка испуганно озиралась вокруг и норовила забраться назад в банку.

Уезжала я домой с тяжёлым сердцем, полным волнений за нашу питомицу. Но беспокоилась я

зря, она быстро адаптировалась и в последующие мои приезды на дачу прибегала к сараю,

явно показать, что с ней всё в порядке: ползла по стене вверх, демонстрируя своё умение,

и даже иногда давала себя приласкать, не убегая, когда я гладила её по спине. Постепенно

её увлекла насыщенная событиями ящерная жизнь, и она перестала выбегать мне навстречу,

но, видимо, рассказала сородичам о своём приключении, потому как у всех ящериц, живущих

на моём участке, нет страха передо мной, есть только любопытство и доверие. Им очень

нравится, когда я с ними разговариваю - они слушают, замерев, слегка отвернувшись и кося

на меня сонными глазами.