Кружка воды

Половина дела была сделана. Теперь осталось с кружкой воды вернуться в комнату.
Альбина Назаровна сделала два небольших шага к кухонному порогу, остановилась, взяла кружку в левую руку, а правой оперлась о дверной косяк, чтобы удобнее было перешагнуть через порожек. Она уже сделала этот шаг, когда слабая рука дрогнула, не удержала кружку, и та с грохотом покатилась по коридору. Вода залила подол старенького выцветшего халата, чулки, тапочки, аккуратно подвязанные к ногам белыми веревочками из марли. Но Альбина Назаровна ничего этого не заметила и про грохот ничего не поняла. Она почувствовала свободные от груза руки, не увидела в них кружку,  попыталась взглядом найти ее на полу и  растерянно прошептала:
- Как же это... Вот несчастье какое...
На грохот упавшей кружки отозвался собачий лай из соседней комнаты. Отворилась дверь, в коридор выскочили две болонки и высокая худая старуха в белом ситцевом платочке, длинной темной юбке и в мужском поношенном пиджаке с закатанными да локтей рукавами. Это была соседка по коммунальной квартире Дуся.
Ничего не понимая, она начала говорить, еще не увидев в коридорном полумраке лужу.
- Что вы здесь делаете?
Потом осмотрела коридор, растерянную, что-то мямлящую Альбину Назаровну и, наконец, увидела лужу, возле которой уже  кружили звонко тявкающие болонки. И чем яснее становилась картина произошедшего, тем больше голос Дуси  набирал силу справедливого возмущения:
- Зачем вы встали? Я вас спрашиваю: зачем вы встали и воду здесь разлили? Я только что пол помыла – и вот опять лужа! – Дуся уже кричала, не дожидаясь ответа.
– Не можете ходить, так не ходите! Что я  - нанялась убирать за вами? Эту лужу я вытирать не буду! Сами вытирайте! А с меня хватит!
Дуся  скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью и продолжая что-то сердито говорить. Болонки метнулись вслед за ней, но одна из них не успела проскочить между ног хозяйки и дверью и с еще большей энергией залаяла на закрывшуюся дверь. С той стороны ей отвечала другая. Собачий лай, сливаясь на одной пронзительной ноте, заполнял собой всю квартиру.
Этот пронзительный звук, как надоевшая муха, мешал Альбине Назаровне сосредоточиться. Она почувствовала себя виноватой. Ведь видела же, как Дуся мыла ее комнату, а значит, и общий коридор. Тогда Альбина Назаровна забыла попросить принести ей воды. Потом на ее зов никто не откликнулся, и она сама решила пойти на кухню. И вот что из этого получилось. Как это неприятно... Но ведь она же не нарочно пролила воду, она ведь этого не хотела. Нужно все объяснить Дусе. И Альбина Назаровна, напрягая голос, сказала в закрытую дверь:
- Дуся... прости меня... я ведь не нарочно...
Как будто в ответ на эти тихие слова, дверь распахнулась и сразу же закрылась. Заблудившаяся болонка успела проскочить в комнату. В коридоре стало тише.
- Конечно, Дуся... я сама  вытру... не беспокойся... - прожевала губами Альбина Назаровна.
Она направилась в ванную, где, как помнила, хранились половые тряпки.  Но дойти до нее не успела. Дверь соседей опять отворилась, опять выкатились одуревшие от собственного лая болонки, и выскочила Дуся.
- Куда вы идете? Я вас спрашиваю: куда вы идете? Я ведь сказала, что эту лужу убирать не буду! Идите за тряпкой и вытирайте ее сами!
Лай собак был невыносим. Дуся в сердцах пнула одну болонку ногой.
- Да замолчите вы, проклятые! Пошли вон!
Болонка истерически взвизгнула и скрылась в комнате. За ней, обижено тявкая, побежала другая.
Дуся повернулась вслед собакам, но уходить уже не торопилась и тогда услышала слабый голос Альбины Назаровны:
- Я вытру, Дуся... не беспокойся... я за тряпкой...
Дуся, не поворачиваясь, проворчала:
- Нету там тряпок! Я все на улицу вынесла сушить. На улице ваша тряпка!
Взявшись за ручку своей двери, она обернулась и, увидев, что Альбина Назаровна продолжает идти в ванную, закричала:
- Ну, куда вы идете? Я же сказала, что там нету вашей тряпки! На улице она! На улице! Идите на улицу! На заборе ваша тряпка!
Услышав сердитый голос своей хозяйки, болонки опять залились лаем, но выскочить в коридор уже не решились.
Дуся раздраженно выругалась и скрылась за грохнувшей дверью.
Альбина Назаровна повернулась к входной двери и, бормоча что-то на ходу, с трудом передвигая непослушные ноги, медленно вышла из квартиры. Она шла, опираясь рукой на стенку. Хорошо, что квартира была на первом этаже – в подъезде всего четыре ступеньки и еще две ступеньки крыльца. Дуся успела несколько раз выглянуть из окна кухни во двор, прежде чем увидела там соседку. Она еще не могла успокоиться и вполголоса то ли жаловалась сама себе, то ли оправдывалась перед собой:
- Всю жизнь гну спину на других! Убираю за всеми, кормлю их – и никакой благодарности. Каждый еще старается нагадить! Пусть сама за собой хоть один раз уберет.  Ничего с ней не случится! Я ведь тоже больная старуха – никто не спросит, что у меня болит. Я не двужильная! Ни стыда, ни совести у людей!
Наконец, выглянув на улицу очередной раз, Дуся увидела, что Альбина Назаровна стоит у забора и пытается стащить оттуда тряпку.
- Куда ты ее тащишь? – закричала возмущенно она на весь двор. – Я спрашиваю: куда ты ее тащишь? Это не твоя тряпка! Ты что, не знаешь своей тряпки? Положи на место! Не трогай! Говорю, положи на место!
В глубине квартиры опять залаяли болонки. Услышав Дусин голос, Альбина Назаровна подняла к ней голову и проговорила:
- Не беспокойся... я сейчас...тряпку сниму...и вытру... - снова взялась за край развешенной на заборе тряпки и стала тянуть на себя.
Дуся исчезла из окна. Сейчас же послышался гулкий хлопок входной двери и быстрые шаркающие шаги. Через несколько секунд Дуся уже была возле Альбины Назаровны, выхватила из ее рук тряпку, которую та успела-таки стащить с забора, и кинулась развешивать на прежнее место.
- Это же не ваша тряпка! Вы что, не видите? Ничего сами не можете делать! Всё я должна, всё я!
Расправив на заборе свою тряпку, Дуся сорвала висящую рядом и побежала с ней в дом.
Альбина Назаровна стояла некоторое время неподвижно, как будто уясняла себе смысл того, что произошло. Потом медленно повернулась и побрела назад, приговаривая на ходу:
- Я бы и сама... Дуся...сама...добрая... спасибо...
Когда Альбина Назаровна вернулась в квартиру, пол в коридоре почти просох, ее тряпка опять сушилась на заборе, а кружка из-под воды стояла на столе в комнате. Кружка была пустая. Но Альбина Назаровна этого не заметила. Воды ей больше не хотелось.