За мгновение до боли

Девушка шла по городским улицам, улыбаясь солнцу.
Рано. Никого еще. Она так любила эти часы. Те, когда солнце уже растопырило пальцы над городом, играя на крышах, а сонный народ еще только пытается справиться с гремящими будильниками… Да, здорово!
Она поднимала руки, закрывала глаза, кружилась, ловила свежесть всем телом и снова шла. Без цели, не жалея времени. У нее впереди теперь вечность! Целая вечность счастья!

- Кого ты ждешь?

Оно пошевелилось, наверно, чтобы согреться. Оно всегда перед этим мерзло.

- Какая разница?

- Ну, если я спросило, значит, есть разница…

- О-ой… Скучно…

Оно поежилось и стало кутаться в себя. Оно не любит, когда я делаю такое лицо. Брезгливо-усталое. Я знаю. Теперь, может, оно помолчит.

- Ты никогда так не делала.

Не молчит, вот, зануда…

- Делала.

Оно тревожно оглянулось вниз. Осмотрело улицы. Пусто. Снова скукожилось, кутаясь.
Люблю, когда солнце по стали. Красиво. Наклоняешь ствол чуть-чуть, туда-сюда. И по нему скользит, как по маслу, пятно пламени. Туда-сюда. Чувствую блики на лице, улыбаюсь.

Оно заметило, засуетилось.

- Ты – хорошая.

Я снова делаю то лицо, которое он не любит, на этот раз его аргументы исчерпаны.
Мне, в принципе, все-равно. Пусть говорит, или молчит. Просто повелось так. Он говорит, пробует, делаю лицо, молчит. Я привыкла. Когда мало к чему успеваешь привыкнуть, бережешь каждую, даже самую нелепую привычку.

Я так и знала! Ну, вот же так и знала! Оно кинулось мне на шею! Который раз уже такое! Уже ведь договаривались! Не прикасаться ко мне!!!

Сбрасываю его. Ищу.

- Где?! Ну, вот где теперь?! Твою мать!

Психую. Нельзя. Стоп. Тихо-тихо. Дыши.

Оно скулит и ползет ко мне. Все. Уже, не успеет, знает.

Нашла! Бинго!

Она шла прямо посередине улицы, кружилась, не останавливаясь, закрыв глаза, улыбаясь, как могут улыбаться только дети, блаженные и влюбленные.

Слишком поздно. Поздно! Выдыхаю, замираю. Поймала. Палец на курок. Поздно, ну, поздно же!!! Несколько мгновений растягиваются и плавают в желе злости уже бесполезной.

Между двумя ударами сердца. Жму. Толчок в плечо.

И все удовольствие от этого самого совершенного акта в мире теряется, черт побери!!!

Еще до того, как сияющий абсолют пули входит в ее черепную коробку, вижу в прицел, как она все-таки врезается лбом в столб. За мгновение до того, как все было бы покончено, она успевает прочесть это дерьмо на столбе! И в свой третий глаз прицела я вижу в ее глазах то, что там написано!

- Ненавижу тебя! Ненавижу! Зачем ты опять это сделало?!!

Оно останавливается, встает, отряхивается, обижается. Ну, что орать теперь? Бесполезно. И так постоянно делаешь столько бесполезных вещей… Тошнит.

Слышу, как спускается за мной по ступенькам, хоть и делает обиженный вид. Молчу. Пусть в следующий раз думает.

Она лежит у самого столба. В глазах так и застыло это дерьмо.
Я не успела. Ох, сейчас начнется… Как все достало!!!

Оно тихо подходит, наклоняется, смотрит в ее лицо.

Ну, вот же дрянь! Все время делает это так, будто в первый раз! Будто не знает ничего!
Такая скучная дрянь! Сейчас свой дурацкий вопрос…

- Так это же - ты… Это - ты. Это - ты, да? Ты убила себя! Ее-себя?

Нет, ну  посмотрите на него!
Ладно. Как я понимаю, это – еще одна привычка. Еще один ритуал.

- Да, это – я. И я опять не успела! Который раз! Из-за тебя!

- Она-ты… Она успела это увидеть?

- Да.

- Ну, ладно, не злись ты так. За последние три года только один раз!

- А я хочу, чтобы больше никогда!!!

Ору я прямо в него. Думаете, поймет?

Ухожу. Оно срывает дерьмо со столба, идет следом, читает, бормочет.

- Эй!

- Да, ну тебя…

- Ну, постой! Слушай! Здесь первое – «боль», потом ниже – «разочарование». Что она успела прочитать до того, как ты ее… Ну, это… Того…

И оно делает этот  смешной жест по горлу, крякая. Не то, чтобы жест смешной, но, оно, скотина, знает, что меня смешит то, как оно это делает.

- По-моему, только первое…

Я уже улыбаюсь. Смешное оно. Такое большое и наивное.

- Ну, вот же!! А говоришь, не успела! Самое главное и плохое – второе слово. А первое, ну, что ж. Первое мы с тобой как-нибудь уж… Да?

- Да, сердце, да… Слушай, а чего ты так все время делаешь? Зачем? Ну, знаешь ведь, что болеть потом оба будем, почему ты не хочешь дать мне спокойно убить во мне эту идиотку до того, как она увидит это дерьмо?

- А-а! Наконец-то ты спросила!

Да, знаю я, что оно скажет. Оно всегда говорит одно и то же. Но надо же и ему дать поумничать иногда. Я люблю его все-таки. Ведь из-за него и появляются эти… Счастливые дуры во мне… Хоть иногда.

- Понимаешь ли… - Важничает оно. – Я всякий раз надеюсь, что она не наскочит на этот столб.

Вот здесь надо постараться сделать насмешку. Оно ждет лукаво мою насмешку, хихикает над моей глупостью. И наконец-то рожает свою главную истину:

- Не смейся! Рано! Главное ведь не в том, что я наивное! А в том, что всякий раз я хочу, чтобы ты дала ей пожить до самого последнего момента. Чтобы она успела дожить ее счастье до самого-самого конца! До дна! Всякий раз я боюсь, а, вдруг, ты убьешь ее до того, как оно кончится? А, вдруг, там осталось еще чуть-чуть, хоть капелька!

- Жадное ты! Поэтому и болеем с тобой.

- Жадное. Да. До счастья я жадное. А за это и поболеть немножко можно.

Зыркаю на него, понимает.

- Ну, или не немножко. Но согласись, каждая капля его ведь стоит того, а? Даже самой большой боли, а?

- Стоит, сердце, стоит…

- Я знаю, что в этот раз было недолго, но зато - какое! Я же обещало тебе.

- Да, это было самое драгоценное, самое лучшее, что ты могло! У тебя раньше так никогда не получалось! Это было… Гениально! Я даже… надеялась!

Оно мечтательно прищурилось, вспоминая, вздохнуло, очнулось.

- Слушай, вот "разочарование" она-ты не успела схватить, значит еще радость осталась!

- О, нет!

- Ну, чего ты? Радость – тоже хорошо! Разве так много у тебя ее, чтобы разбрасываться?

- Дай это дерьмо.

Жгу эту дрянь, топчу пепел, оглядываюсь по сторонам, нет ли на столбах где-то еще.

- На каждом столбе может быть еще это паскудство.

Оно тоже ищет.

- Ты видишь?

- Нет.

- Так, может, потому что его нет? Нет нигде разочарования?

- Ну, не уверена…

- Но ты же сожгла это. Ты же надеялась, что это – последнее!

- Слушай! Мне кажется, или ты только что произвел на свет еще одну влюбленную идиотку во мне?

- Кажется, да! Счастье уже… Но зато она еще умеет радоваться! – Хитро щурится оно.

Бешусь. Но как-то неубедительно. Не получается перестать улыбаться. Ладно. Забрасываю за плечо винтовку. Идем. Нет смысла искать Ее, пока не замечу где-то очередной столб с дерьмом по имени «разочарование», в который Она может… Лбом.

- Я знаю, ты просто ее боишься. Ты боишься боли. И за меня боишься. Но я же с тобой, я большое…

- Да, сердце, да…

Где-то во мне бродит еще одна, та, которая умеет радоваться.

Я люблю мою винтовку-цинизм. Хорошая штука. Ладная... Но и сердце мое люблю. Большое и такое, мать его, дурное.