Ларион. Гл. 4. Эшелон

               

    Шло время – шла служба. Война с немцем, по мнению солдат, почти  закончилась, но в Армии стали распространяться слухи о какой-то революций.

    Слухи были крайне противоречивые. Одни говорили, что революция – это конец всякой воине, другие – наоборот. Кому верить? Что все-таки происходит на самом деле, никто толком не мог знать.

    Солдаты, прослужившие по три-четыре года и более, повидавшие смерть, испытавшие на себе отравляющие газы немца, все больше тосковали по дому, по привычной довоенной кре-стьянской жизни.

    В одну из октябрьских ночей полк был поднят по тревоге. В полной экипировке, с оружи-ем, патронами и гранатами солдаты, сержанты и офицеры покинули военный городок и пешим   маршем были переброшены на ближайшую железнодорожную станцию Николаевской железной дороги Петербург –  Москва. Эшелон уже ожидал. Быстро погрузились. Поезд тронулся в сторону Петербурга.

    Солдаты располагались в грузовых выгонах, набитых битком, офицеры – в отдельном, классном вагоне. Во время пути солдаты были предоставлены сами себе, без присмотра.
Мужики! Подъезжаем к какой то станции, пропустите к двери тех, кто читать умеет.

    – Ларион! Ларион! Опять ты спишь! Вставай, читай название станции. – Наперебой крича-ли солдаты.
 
    Продрав глаза от нахлынувшего сна, Ларион протискиваясь в плотной толпе, добрался до двери вагона. Легкий морозный ветер быстро прогнал нахлынувший от усталости сон.
Навстречу вагону пробегали кустарники, деревья, мелькали полосатые железнодорожные столбики. Впереди просматривались тусклые огоньки какой-то станции. Они быстро прибли-жались.

      - Бологое! – во весь голос прокричал Ларион, – мужики, скоро будет Угловка, а потом Окуловка. Мы с Серегой из этих мест, здесь совсем близко до нашей деревни.

      - Так чего же вы думаете? – раздался хриплый, простуженный голос из темноты. Сиганули бы из вагона, и, домой. Офицеры в свой вагон садились уже пьяные в стельку, им не до нас. Они толковали между собой, что мы едем подавить революцию в Петербурге. А я понимаю, что нас хотят схлестнуть с такими же мужиками, как и мы. Били немца – это понятно, а сей-час... Позор!

      - Половина старичков еще в пешем переходе потерялась куда-то. В нашем вагоне нет ни одного, – поддержал кто-то, – а из соседнего вагона уже многие повыскакивали.
 
      - Я тоже видел, – подсотонил усатый пожилой солдат, – я бы и сам выпрыгнул, только мне до Псковщины отсюда больно далеко. Нехай поближе к Питеру подвезут, тогда уж и мах-ну.
 
    – Серега! Ты где? Давай сюда, к двери! Мужики! Где Серега? – закричал Ларион.
   
      - Сейчас иду. Винтовка здесь, а вещмешок не могу отыскать в темноте. Нашел! Мужики, пропустите к двери! Ларион! Ты где?

      - Пробирайся сюда. Не спеши. Еще к Угловке не подъехали. Проедем Угловку, а там уж и спрыгнем. Понял?

      - Чего же тут не понять? У тебя все вещи с собой?

      - У меня всегда все свои вещи с собой! – и противогаз, и гранаты!... Вот только табачку на две закрутки осталось. Жалко! Дома мужиков нечем будет угостить.

      - Ларион! Бери! У меня три осьмушки есть, а я все равно не курю. – Сквозь стук колес прокричал из темноты какой-то солдат и сунул в руки три пачки душистой махорки.

      - Спасибо, солдат! Береги себя!
      
      - Да что там! Век бы нам не воевать, не быть солдатами. Счастливо тебе добраться до дома! Бывай здоров!

       Они крепко обнялись.

     – Ты откуда родом-то будешь? – уточнил Ларион.

     - Наше село называется Селищи. Это под Чудовом. Поезд там проезжать будет. Попро-бую и я удрать. Устал...
 
     Эшелон с еще большей скоростью пролетал уже мимо другой станции.

      - Угловка! Серега, приготовься! Сейчас прыгать будем! Готов?

      - Я всегда готов, вот только вещмешок не могу одеть как следует. Лямки туго натянуты. Мужики, подмогните!

      – Пора, Серега! Прыгаем!!!

      Почти одновременно две тени одна за другой отделились от бегущего по рельсам вагона.
 
     «Уж больно крутой откос оказался. Плохо рассмотрел. А как увидишь в такой темноте? – рассуждал Ларион, – руки, ноги вроде целы. Интересно, как приземлился Серега?».

     Встал. Долго осматривался. Отыскал винтовку.  Остальные вещи при себе – в вещмешке и на ремне. Все на месте.

    «Теперь надо отыскать шапку и Серегу. Как он? Видел, что он спрыгнул следом за мной в ту же секунду. Значит где-то рядом. Но сначала – найти шапку, пока далеко не ушел от этого места. Да, вот же она рядом! Теперь – Серегу!» – размышлял Ларион", еще не зная, что с его близким товарищем случилась беда.

    – Серега! Ты где? Отзовись! – полушепотом звал он.

    Никто не отвечал.

    Ларион метр за метром просматривал и прощупывал прикладом винтовки железнодорожный откос. Он уже продвинулся на значительное расстояние. Появились сомнения, выпрыгнул ли вообще Сергей из вагона?

    «Да сам же видел, как мелькнула его тень. Надо искать».

    Прошел еще несколько шагов, прислушался. Вдруг почти рядом раздался тихий стон.
   
    – Серега! Ты где?

    – Здесь! Сюда!

    Продолжая прощупывать каждый метр откоса, Ларион направился на голос.
 
    – Серега! Отзовись!
 
    – Сюда, Ларион. Спускайся ниже. – Послышался ответный шепот.

    Наконец, в нескольких шагах от себя он наткнулся на Сергея. Тот лежал на спине, как-то неестественно откинув ногу в сторону.

    – Что случилось? Почему не встаешь?

    – Когда спрыгнул – нога сильно хрустнула, скатился под откос, начал вставать и такая резкая боль ударила в ногу, что я, видимо, потерял сознание. Посмотри, что с ногой.
Положив винтовку, Ларион начал ощупывать ногу. Сомнений не было – перелом. Как фронтовики, они оба владели приемами оказания первой необходимой помощи. Приходилось видеть и пострашнее.
 
    – Пустяки, Серега! Обыкновенный перелом. Лежи, не двигайся. Я сейчас нарежу палок, закреплю тебе ногу, а там подумаем, как нам дальше поступать.
 
    Так и сделали! Ларион нарезал в кустарнике палочек различной длины и толщины. Акку-ратно размотав обмотку, место перелома обернул оторванным от нательной рубашки куском материала, обложил вокруг подготовленными палочками, проверил, правильно ли соединился сломанный участок и туго перетянул место перелома обмоткой.

     Проделывая эту операцию, слыша срывающиеся стоны, он как бы про себя приговаривал:

    – Помнишь, в пятнадцатом, на фронте, нашему капралу ногу оторвало. На малом клочке кожи держалась. Кости наружу вылезали. Я ему эту ногу соединил вот так же, палочками об-ложил вокруг, перетянул обмоткой, так доктора в лазарете даже переделывать не стали. Быстро тот капрал поправился. Бегал потом быстрее меня. Терпи! Нам еще дальний путь предстоит.
               
    Путь, действительно предстоял не близкий. Напрямую, до деревни, расстояние было около двадцати километров. Правда, эти километры никто не мерил. В то же время, прямое расстояние может дать только примерное представление. На пути попадались болота, речки ручьи, крутые подъемы и спуски, которые нужно было обходить. А если учесть, что это был не просто переход, а переход одного мужика со вторым на плечах и оба с оружием и полной выкладкой.

    Первая сотня метров уже показала, что таким способом им далеко не уйти. Нужно придумывать что-то более эффективное. Много вариантов и методов передвижения было перепробовано за трое суток пути. Передвигались и днем, и ночью – когда были силы.
      
    На четвертые сутки, вернувшись из очередной разведки, Ларион принес двух зайцев на обед и радостную весть, что они находятся на Болкине – в лесном массиве, простирающемся  от деревни Соинское на юго-запад.
      
    – Мне удалось пройти километра два, – рассказывал он Сергею, – дошел до Крестов.
От Крестов до деревни километра три будет. Значит, мы уже совсем рядом. Можно считать – дома!

    – Ларион. Я думаю, ты должен сегодня ночью сходить в деревню. Я пока здесь останусь. Одному тебе меня нести уже нет никакого смысла. Мужики придут, они и перетащат меня до-мой.

    - Я такой вариант тоже продумал. До деревни доберусь пока светло. Пережду на опушке, а когда стемнеет – пойду к Ивану. Его дом в стороне от других. Там можно пройти незамеченным.

      - А чего бояться, если мы уже дома?

      - Эх, Серега! Дома мы, да не совсем законно. Мы же сбежали из полка. Если нас поймают, то могут и расстрелять. По законам военного времени.

      - Ты, Ларион, видимо забыл, что свершилась революция. Царя уже больше, чем полгода нет. Армия давно по дамам разбежалась. Мы присягали служить царю и отечеству, а если царя нет, после революции и отечества не стало – значит и служить некому! Временному правительству мы не присягали. Кто же и за что нас будет расстреливать?

      - Так-то оно так. В полку эти разговоры с прошлой зимы ведутся. Снова зима наступает. В этих местах снег уже выпадал.

      - Не придумывай! Снегом здесь и не пахло. Смотри, на некоторых деревьях еще листики сохранились… – не соглашался Сергей.

      - Листочки на деревьях – не показатель. Вот показатель! – Ларион указал на принесенных зайцев. – Видишь, у них шубки белые?

      - Да, белые. К зиме заяц всегда белую шубку одевает.

      – Запомни, заяц-беляк белую шубку одевает только после того, как снег на земле день-два, а то и три дня пролежит... Увидел беляка под валежиной, не выдержал – прицелился из трехлинейки. Отпускать не стал. Подумалось, что весь продовольственный запас мы с тобой еще вчера добили. Остались одни сухари.

    – А я выстрела не слышал. Наверное, ты далеко от меня ходил.

    – Места здесь глухие. Лес плотный. Оба выстрела я произвел в низких местах. У трехли-нейки выстрел резкий, его в таком лесу не слышно, не то, что из ружья...- Немного  помолчав, Ларион, как бы о чем-то вспомнив, продолжил:

     – Нога-то как? Уж очень сильно ты стонал при последнем переходе. Поэтому я и в разведку надолго уходил, чтобы ты мог отдохнуть.

    –  Сейчас отлежался, отдохнул, полегче стало. Когда лежу, то боли уже меньше стало, чем первые дни – наверное, привык. А стонал я больше от голода, чем от боли – схитрил Сергей.

    – Значит, сегодня ты стонать вообще не будешь. Сейчас разделаю зайцев, подкрепимся, как следует.

    Ларион умелыми движениями ободрал шкурку, выпотрошил внутренности зайца. То же самое он повторил и со вторым охотничьим трофеем. Обе тушки разрубил на кусочки. На это у него ушло не более десятка минут. Развести костер, сварить суп и на углях поджарить зайча-тину – тоже дело знакомое.
               
    – Ларион? Чай в котелке уже закипел. Когда же дождемся твоей зайчатины? Весь на слюну изошелся, глядя, как ты с этими кусочками возишься, зачем-то на палочки нанизываешь.

    – Сегодня Сергей батькович, у нас будет не чай, а суп и жаркое! На обратном пути я кое-какую приправу для супа собрал. Соль у нас есть?

    – Посмотри в моем мешке. В оружейной масленке.

    Отыскав в вещмешке металлическую, с двумя винтовыми пробками, оружейную масленку, Ларион отметил:

    – А я в такой масленке махорку ношу. Удобная вещица.

    – Ты куришь. Для тебя важнее табак хранить, а мне он не нужен. Вот я масленку для соли и приспособил.

    В кипящую воду Ларион положил половину нарубленных кусочков зайчатины, какие-то корешки и листики, посыпал немного соли. Затем стал аккуратно расставлять над углями па-лочки с нанизанными кусочками зайчатины.
 
    – Опять в котелке закипело. Может быть суп  уже готов? – не мог удержаться Сергей.

    – Не спеши. В таком деле спешка может только повредить. Мясо, особенно дичь, любит, когда его приготовишь, как следует;

    – Какая же это дичь? Это обыкновенный заяц.
         
    – Заяц – это и есть самая настоящая дичь!

    Ларион неторопливо помешал варившийся суп, перевернул жарившиеся кусочки мяса, молча выждал несколько минут. За всеми его движениями неотступно следили голодные, жа-лостливые глаза Сергея. Он ежесекундно проглатывал набегавшую слюну, размышляя вслух:

    – Если бы не больная нога, то от этих аппетитных кусочков уже давно ничего не осталось.

    Наконец, Ларион, еще раз помешав суп, торжественно произнес:

      - Царский обед приготовлен! Готовь Серега ложки!

      - Давно их в руках держу!

     После вкусного сытного обеда путешественники прилегли около костра на куче принесенного сухого хвороста. Молчали. Каждый думал об одном и том же: о доме, о встрече с родными и близкими. Время для них как бы остановилось, перестало существовать.
Спустя не более четверти часа, первым прервал тишину Ларион:

    – Скоро вечер, а нужно еще многое успеть сделать. Заготовить дров на ночь. Соорудить шалаш – в нем тебе теплее будет. Засветло нужно успеть дойти до деревни, чтобы не заплутать в лесу. Давно в этих местах не был. Лес изменился.
 
    Поднялся, вытащил из вещмешка трофейный немецкий штык и направился заготавливать необходимые для шалаша стройматериалы.

    Шалаш разместили на том месте, где только что горел костер. Земля под ним хорошо про-грелась. Затем Ларион заготовил большую кучу сушняка и несколько толстых пней для костра. Стал собираться в дорогу.

    Взяв с собой винтовку, одну гранату и почти пустой вещмешок, он попрощался с Сергеем и направился в сторону деревни.