Буратино

 После переезда из Одессы в Калининград, мы почти не мыкались по квартирам, очень скоро семья получила   комнату в трехкомнатной "сталинке" в самом центре.
  Дом представлял собой длинное четырёхэтажное сооружение, разделённое  двумя симметричными арками на три  равные части.
 Он и сейчас красуется новыми стеклопакетами и яркими витринами  магазинов на первом этаже: новые русские быстро захватили кто, что мог. Торгаши - расселили коммуналки в первом этаже и выкупили цоколи, где когда-то был наш ЖЭК, мастерская и дворницкая, налепив дорогущие магазины. В верхних этажах поселилась всякая "крутизна" - престиж выше всяких  неудобств такого жилья!  Под окнами ревёт круглосуточный поток машин, автобусов, трамваев, троллейбусов, и у каждого свой звук и характер. По статистике  в регионе 327 машин на тысячу жителей области. Считай, каждый житель города имеет по машине. Можно только представить, как трясётся это элитное здание днем и ночью...
 ...А тогда на улицах не было сколько-нибудь значительного потока транспорта. Трамваи и автобусы ходили в час по чайной ложке, из легковушек - только такси, "неотложки" и служебные. Машины стали появляться попозже, когда подняли китобойную флотилию "Юрий Долгорукий", УЭЛ(управление экспедиционного лова) и УХФ(управление холодфлота) - трёх китов янтарного края...
 Вот и наш "тройник" весною был заселён тремя привилегированными кастами: в первом жили семьи военных моряков, во втором - рыбаки, а в третьем те, кто обслуживал порты - портовое начальство, бригадиры докеров, диспетчеры, шофёры начальников, секретарши и зав. складами...
 Итак, мы въехали,  после года обитания в огромнейшей общаге на площади Победы ( сейчас это мэрия), в свою комнату - самую большую в квартире, потому что нас сразу было трое - я, мама и её муж...
 Отчим был, наверное, хорошим человеком, потому что любил меня, как родную, обожал маму и защищал нас от всяких неприятностей.
                ***
  Я стала звать его папой после того, как он научил меня драться, когда я пришла зарёванная с разбитой коленкой жаловаться ему.
 - Ты же морячка, Леська! Моряк не плачет. Давай сдачи, а лучше бей первой, если видишь, что тебе навесят. Бей сразу в нос!
 Он объяснил,  как замахиваться и бить.
 - А, ну, давай, вдарь! - он подставил свое красивое лицо. И я звезданула из-за спины со всей силой.
 - Ох, и вжарила! Молодец! Давай, беги. Дай сдачи пацану, - проводил он меня, закрывая  лицо ладонью.
 Я отыскала своего обидчика во дворе, где он прокручивал колесо своего нового велика, из-за которого и ударил меня, когда я попросила его прокатиться.
 - Чё припёрлась? Добавки хочешь? - выглянул из-под руки толстый Виталик, мальчишка-второклассник.
 - Сейчас  Ты у меня получишь! - наступила я.
 - Че-его? - подбоченился жирняк, возвышаясь надо мной.
 Я стала понемногу отходить к тротуару, чтобы быть немного повыше. Когда я оказалась на нужной высоте, я с силой ударила его по лицу, целясь в нос. По быстрым красным каплям на асфальте, я поняла, что трюк удался и преспокойненько двинулась домой: пора было обедать.
 Отчим был в ванной, когда я пришла:
 - Леська, обед на столе. Кушай, не жди меня, а то остынет...
 Когда я мыла тарелку, в дверь позвонили. Иван пошёл открывать. На пороге стояла толстая молодая женщина, очень похожая на Витальку.
 - Здесь живет Лена? - сдвинув брови спросила она.
 - Здесь, а что Вы хотели?
 - Хотела посмотреть на эту хулиганку и попросить Вас наказать её. Посмотрите, что она сделала с моим ребёнком! Вы кто?
 - Я её отец.
 - А, понятно тогда, почему у Вас фингал под глазом...
 Я из-за спины выглянула и увидела, что  лицо Витальки опухло всё, а нос превратился в красную лепёшку.
  - Да разве такая маленькая девочка может так побить парня? - и отчим выдвинул меня из-за спины. - Посмотрите, она на голову его ниже. Ей только будет шесть лет к осени.
 - Это она тебя побила? - удивилась мамаша.
 - Нет, это не та Лена, - буркнул  толстяк и скатился вниз по лестнице.
  - Спасибо, папка, что ты меня не выдал! - проговорила я и увидела, что под глазом у него приличный синяк.
 - Видишь, доча, какой у тебя правильный удар?
               
 Тяжело было маме, когда он был в рейсах. Полгода быть ждать  любимого  - очень нелегко. Я и сама была морячкой почти тридцать пять лет, из которых муж пробыл дома лет десять, в общей сложности...                ***

 ... Квартира была новая, пахло краской, звенело эхо, гудели в парадной голоса людей, таскающих  свои немудреные пожитки.
 Малышня, к которой относилась и я, кучковалась во дворе, представляющем собой практически стройплощадку: Всё было изрыто траншеями, везде лежали  металлические трубы, в которые можно было спокойно пролезть, высились пирамиды бетонных крышек  для трубопровода, а  дальше шли стройки будущих хрущоб. Через два года и мы получили там отдельную двухкомнатную квартиру.
 Как и полагается, начали знакомиться. Ко мне, как-то сразу, прилипла Галя Зольникова.  Была она меня на год младше, но мы крепко подружились - обе белобрысые, конопатые и длинноногие, как страусята.   Вокруг нас с Галкой  образовался костяк будущей "ватаги верных друзей" - ВВД, а проще - выводок. Теперь понимаю, почему нас так прозвали. Мы везде были вместе! Нас зазывали по домам именно так: "Выводок, а, ну, марш по домам!" Вся малышня просто смотрела мне в рот, каждый знал, что это я навесила Витальке плюху...
 Всем гуртом мы бегали по огромным гулким лестницам наперегонки, устраивали "штаб" в маленьком углу под лестницей подвала. Кто-то из родителей даже провёл нам туда свет. Должны же дети где-то играть, когда идёт дождь. Я уже умела  хорошо читать, и читала им  прекрасные детские книжки, которых было полно не только у меня. Маленький мальчик, лет трёх, бегал за старшим братом везде и был членом нашей ватаги. Он-то и сказал впервые обо мне:"Как  быстро ты читаешь, быстрее Марика! Ты прямо доцент!!" После такого оскорбления было просто необходимо выяснить отношения, и мы гурьбой побежали к бабушке братьев -  Римме Марковне -  их выяснять.
 - Меня Ростик обозвал доцентом!
 - Это не обидное слово! Когда ты, малышка, поступишь в школу, а после школы в институт, тогда, может быть, если тебе не надоест учиться, тоже станешь, как и я, доцентом. Это такое учёное звание, что-то вроде титула, потом идут профессор и академик. Поняла? Это Ростик так высоко оценил твой
ум, твои способности...
 Это  прозвище прямо прилепилось ко мне на всю жизнь. 

 ...В нашем доме появлялись всё новые и новые соседи. Смотреть на выгрузку пожитков стало уже неинтересно, у всех было одно и то же: круглые раздвижные столы, самодельные фанерные кухонные буфеты, табуретки с прорезью в сиденьях, никелированные кровати  и бесчисленные чемоданы, баулы, ящики и узлы.
Двери квартир, как и водилось, были всегда открыты. Поэтому мы "погостили" во всех квартирах. Даже там, где нас и не ждали. Я, как опытный гостильщик, с порога спрашивала, чем нас будут угощать, научила ВВД обязательно говорить "здрасьте", "спасибо" и "до свидания" и снимать сандали в коридоре. Честно сказать, ноги были грязней подошв - вокруг были курганы строительных раскопок, за ними руины разрушенного города, в нашем подвале тоже была не операционная.
 Моё шестилетие было грандиозным событием нашей ВВД! Мама испекла сразу три огромных наполеона с грецкими орехами - два для нас и один - для гостей. С утра я несколько раз  забегала за нарезанными заранее кусками любимого торта, набирала  медяков пол-кармана и вела ВВД через  широкий проспект, где возле  нового магазина "Детский мир" стояла бочка с квасом.Потом мама кормила нас жареными перцами и французским винегретом под майонезом. Были и блины с творогом и малиной. Это продолжалось до обеда.  В результате  к обеду домой никто не пошёл - всё были сыты и напоены. Мне надарили игрушек, заранее купленных в "Детском мире", ведь каждый знал, какую именно игрушку я хотела бы получить. А кто что подарит,  заранее, по секрету,  выдали  друг друга все.
 Ежедневно у ВВД была масса интересных занятий: мы делали большие секреты на склонах траншей и под стенами немецких домов, мы совершали набеги на врага, осваивая и занимая всё новые советские сёла и города, отвоёванные у немцев. У нас был целый арсенал самодельного оружия - от пистолетов, до автоматов и даже тугие капроновые гранаты с ручками, которые сплёл чей-то отец из остатков рыболовных сетей.
 Наше беззаботное житьё было нарушено с приездом во двор семьи Сычёвых. Они поселились этажом выше в комнате прямо над нашей. У главы семьи была машина "Москвич-401" бежевого цвета. Дядя Ваня не раз катал нас вокруг дома всей гурьбой. Он был весёлый и приветливый, чего не сказать было о его жене - хмурой толстой тётке с густо накрашенными бровями. Очки сильно уменьшали её глаза, которыми она моргала часто-часто, будто бы плакала. Но главным событием  сезона оказалось появление среди нас их сыночка-третьеклассника, который сразу объявил, что если мы не хотим получать тумаков, то должны его слушать во всём.
 Ростик и Марик почти сразу растворились в неизвестности, ещё откололись от коллектива  рыжий Валентин и Маринка-Рыба.Нас осталось четверо, и мы временно стали "танкистами"...
 Когда Сычонок шёл с матерью, то был пай-мальчик, но когда его выпускали во двор одного, тут же начинал всех задирать, кидать в нас камешками и песком. При этом он без конца показывал свой слюнявый язык, дразня нас, строил такие гадкие рожи, что мы смеялись, держась за животы. Почему-то не боялись его, а ненавидели. Вовка был длинным  косолапым и сильно заикался. Прежде ,чем из него вылетало слово, всем был слышен стук его зубов,  потом  он орал, брызгая слюной. А когда злился, то весь дёргался и  вращал круглыми маленькими глазками, как кот в ходиках. В общем, тип был пренеприятный. Сначала  у него не было прозвища, а потом мы приклеили ему имя Буратино, когда  увидели его  вечером  в шапочке с помпоном. Круглое лицо, длинный острый нос, полосатая кофта и эта шапочка  сразу же выдали в нём Буратино!..
 Однажды  утром я стояла на крыльце и поджидала ребят, которые должны были вот-вот появиться во дворе. Буратино вышел вслед за мной, дожёвывая бутерброд.
 - Привет, конопатая, - с набитым ртом  промямлил он.
 - Гляди, не подавись, кукла кривоногая, - поздоровалась  и я.
 - Ну, что ты злишься. Давай подружимся, мы же соседи.
 - Вот ещё! Буду я с тобой водиться, соплист!  - презрительно фыркнула я в ответ.
 - Ну, не хочешь, как хочешь. Дело твое, - как-то очень уж беззлобно согласился он и сбежал с крыльца.
 В это время из соседнего подъезда вышла Галя и помахала мне рукой. Только я собралась побежать ей навстречу, как что-то больно шарахнуло меня по голове, искры посыпались из глаз, а потом потемнело. Очнулась я  быстро и никак не могла понять, почему у Галки в руках мои ленточки из кос. Оказывается, этот клоун, пока ел свой бутерброд и предлагал дружбу, привязал меня лентами к ручке  массивной  двери парадной. Как не оторвалась моя несчастная голова, я до сих пор не понимаю. На фотографиях тех лет у меня  такая тоненькая шейка!.. Пока я приходила в себя, а Галя завязывала банты, Буратино и след простыл. К этому времени подтянулись и наши двое кавалеров. И танкисты пошли искать моего обидчика. Нашли мы его в трубе, в которую  он залез, чтобы спрятаться от моего гнева, а откуда  вылезти уже не мог. Только его стоптанные сандали виднелись из трубы. Мы подошли, стащили с его ног обувку и начали щекотать палочками его пятки. Сначала он хохотал, а потом описался - из трубы тоненькой струйкой потекло. Было слышно, как он плачет от обиды и унижения, но  ничего не просит, а только жалко скулит, как щенок. Мы ушли. Вдоволь набегавшись в развалинах, пошли домой  и снова оказались у этой трубы, где по-прежнему торчали босые ноги Вовки. Услышав нас, он заорал:
 - Вытащите меня отсюда быстро! Слышите, что я сказал?!
 - Ах, ты гад, проси прощения! Или будешь  опять  орать на нас? - и мы не сговариваясь стали колотить по трубе камнями и палками. Труба звенела, Буратино вопил нечеловеческим голосом, но прощения не просил. Мы разошлись по домам обедать.
 Как мне не терпелось поскорее выбежать на улицу, чтобы снова поиздеваться над Вовкой! Но я была не первая, кто оказался у трубы. Танкисты были все в сборе, даже Марик с Ростиком были там. Все стояли молча и ждали меня.
 - Чего вы ждёте? Давай снова лупить по трубе! - предложила я.
Галка как-то  странно усмехнулась и шепнула мне на ухо:
 - Он там не только описался, но уже и навалял в штаны.
 - Откуда знаешь?
 - Ребята сказали. Давай, вытащим его, Лен.
 - Нет, ещё пачкаться об него будем, пошли дядю Ваню позовём, пусть заберёт своего засранца. Слышь, Вовка, если ты ещё хоть раз кого-нибудь обидишь, мы всем расскажем, как ты тут в трубе опозорился. Понял?
 - Понял, - пропищал Буратино.
 - И прощения попросишь?
 - Прости, пожалуйста...
 - Ну, ладно, жди. Сейчас тебя папа твой вытащит.
 И мы ушли дружной ВВД.