Глава 32. Казанова

       - А ты знаешь, кем сейчас работает Дима? – спросил Вадик, когда они вышли на остановке и стояли на пятачке между двумя дорогами.

       - Нет, но интересно будет знать.

       - Он сейчас «служит» в «Казино» этим... крупье.

       - Поздравляю с учеником!- и через паузу. -  Достойный своего учителя. Кто же привел его тогда в лабораторию? Не ты ли?..

       На свете есть зло абсолютное и зло относительное, но различить их бывает подчас очень нелегко. Дима относился к последнему. Кажется.

       Он появился в «домике» неожиданно и некстати. Его представил  Вадим, как нового научного сотрудника. Мало того, это он сам где-то «отрыл» его и притащил в лабораторию знакомиться, и на первых порах взял под своё покровительство. Знал бы он тогда, что за этим последует! Димино трудоустройство в сложившемся уже коллективе вызвало скрытую волну недовольства научного персонала лаборатории, потому что он сразу занял чьё-то место, ввиду ограниченного числа ставок научных работников.

       Ему было около тридцати. У Димы было условно-импозантное лицо. Красивым и благородным его можно было назвать с большой натяжкой, только выпив с ним бутылку водки. Что имелось в его лице интересно-выдающегося, так это, во-первых, большой сексуальный красный нос, и,  во-вторых, выпуклые печальные, как у Пьеро, глаза и разного уровня брови. Когда одна бровь ( кажется, левая) удивленно лезла высоко вверх, на лоб, то другая в это время опускалась на переносицу. Это придавало его лицу выражение печали Демона - духа изгнания и лукавого искусителя-Мефистофеля одновременно. Для большей достоверности остается добавить к его портрету пышную каштановую шевелюру с залысиной спереди и «нечистое» лицо с угрями, чтобы понять, что Дима был скорее похож на клоуна, злого рыжего клоуна.

       Почуяв своим длинным аллергичным носом, что над его головой згущаюся тучи и не дожидаясь, пока грянет гром, он начал действовать. Дима был весёлым малым. Надев на себя маску галантного кавалера, он стал "обаявать" и постепенно обаял всю женскую половину научного коллектива, включая саму шефиню и Настю.

       Кто же мог устоять перед его изысканной вежливостью, родительским вниманием, настойчивостью и напором мачо? Он до смешного самонадеянно считал себя знатоком женских душ, но на самом деле подкупал единственно жалостливым участием. Дима-Бендер не скупился на комплименты, блистал псевдонаучными познаниями, сыпал около-научными терминами, рассказывал анекдоты и житейские байки. Это производило огромное впечатление в основном на молодых лаборанток, когда применяя весь арсенал блестящего Остапа, Дима философствовал вслух, сидя с ними на разбитых ящиках из-под морковки и крутя сигареткой, где-нибудь в виварии на завалинке, вербуя очередную жертву, которую впоследствии автоматически причислял к лагерю своих союзников.

       Короче, его любили младшие научные сотрудники, старшие лаборанты и даже одна женщина -начальник лаборатории.

       Опекун-Вадик поздно, гораздо позже других, понял какую змею он пригрел на своей груди и горько пожалел об этом. Завоевав доверие, в большой мере благодаря своему благодетелю, Дима мимикрировал и быстро внедрился в хрупкий научный организм лаборатории, который стали раздирать сплетни и склоки, и, как вирус, постепенно разъел его изнутри.

       До поры, до времени все мужчины смотрели на похождения Казановы со снисхождением и даже проявляли с ним мужскую солидарность, граничащую с честным соперничеством, но постепенно невольно сами распетушились. Что и требовалось: Дима перевёл их внимание в нужную ему плоскость. Саша попытался тоже волочиться за юбками, но неожиданно для себя и всех быстро благопристойно женился на своей одноплеменнице. Шельман, стараясь не отстать,  усиленно кодировал молодых простушек, которые ходили к нему в сарай уже табунами. Вадик долго метался, выбирая, клеясь то к одной, то к другой, но почему-то остановился на Насте и стал сходить с ума от любви, не находя однако с её стороны встречного чувства.

       Лукавый ловелас добрался и до шефини, женщины морально устойчивой и солидной, но как все женщины, нуждающейся в тёплых чувствах и участии, и так принялся обхаживать, что скоро стал её правой рукой, её референтом. И тогда он  быстро пошёл вверх, устраняя своих конкурентов и расчищая себе пространство. Производя поклёпы и наветы, плетя сети сплетен, он добился того, что талантливых Сашу и Вадима изгнали, а Казанова тотчас же занял их лабораторию, не дожидаясь даже, пока те заберут свои вещи. Вслед за ребятами, тащившими на себе всю научную тему, Дима легко избавился от младшего персонала, как от лабораторных мышей, привёл и посадил к себе в комнату свою жену. План удался, он был доволен собой. Для полной идиллии не хватало кипящего самовара на лабораторном столе и сопливых детишек на коленях у папы. Впрочем самовар вполне компенсировался новым аппаратом дистилляции воды. «Домик» опустел.

       Некоторое время Дима продолжал пускать пыль в глаза. Но так как работать он не умел, был недалёким учёным, и ничего не делал, кроме интриг, то продержался он недолго. Лаборатория прекратила своё существование в том виде, в каком была раньше. Тему закрыли. Не прошло и полгода.

       Им стало известно, что никто из прежнего состава не остался…

       - До сих пор не пойму, как я мог не распознать его.

       - Ты ещё многого не можешь распознать, дорогой.

       - Да более харизматичного Иуды и найти трудно! – зло сказал Вадим.

       Настя представила Диму за рулеткой. Меняла по призванию, асимметричное лицо, всезнающий циничный взгляд, приподнятая левая бровь, прищуренный правый глаз, … «Делайте ставки, господа!»

       - Не преувеличивай. Он просто клоун.