Рассказ о войне

 В жизни меня окружают сплошь пески и барханы. Однако когда приходит моя жена, я вижу среди желтой пустыни оазис. Долгожданная вода блестит под нашим солнцем, и ее чистота оставляет в душе след с ароматом счастья и полноты. Вы не представляете себе, как может пахнуть счастье? У, плохи дела! Значит вы никогда не любили…
В очередной раз жена вернулась в мой дом, и ее улыбка зацвела в моем сердце буйным цветом. Она часто являлась мне в снах и помогала строить храм из белого камня. Её появление всегда было связано с какими – то метаморфозами: когда на ладонях начинает расти трава, когда по углам дома прятались лучи солнечного света, когда на деревьях вили гнезда птицы, или когда в мою память врезался поезд воспоминаний прошлого. Тут появлялась она.
  Моя дырявая память не отметила в тот раз ни города, ни номер дома, в котором мы жили. Я работал на рынке, помогал торговцам подносить товар и всячески его нахваливать. Одним словом, меня использовали в качестве приманки. Знакомые и просто прохожие не раз говорили мне, что я красив и что моей мудрости хватило бы на трех старцев. Я никогда не задумывался над их словами, потому что у меня не было на это времени. Мне приходилось трудится с раннего утра и до позднего вечера, чтобы хоть что – то заработать и принести немного еды в наш дом. Я и моя жена ютились в маленькой комнатушке в районе бедняков. Жизнь была непростой. Наша квартира располагалась в полуразрушенном доме на втором этаже. Местная полиция не раз являлась по ночам и тумаками и оплеухами выгоняла нас из квартиры. Они твердили, что таким обезумевшим недотепам и голодранцам, как мы,единственное место – на помойке. В то же время муниципальные власти города каждый месяц выходили на центральную площадь и рапортовали перед жителями, как они неустанно борются с проблемой жилья для
бедняков. Да… Мне становилось почему-то жутко от такого “проявления заботы “ . Я брал свою спутницу за руку и мы уходили за черту города, в лес. Она только посматривала на меня печальным взглядом. В лесу мы оставались до тех пор, пока полиция не отправлялась устранять ”иные непорядки”. Тогда только я с женой возвращались в крошечную комнатку, и жизнь шла опять своим чередом…
Моя спутница, которая пришла в первый раз ко мне во сне, часто
обнимала меня, целовала в губы и говорила:
- Наши дни похожи на грязных птиц. Они чистят свои перья и постоянно перелетают с места на место. Так и мы с тобой ищем наши сердца в воспоминаньях. Все ищем и не находим… Спутница наша- тишина. А ночи все сложнее дней…
Я прижимал любимую к груди и отвечал:
- Потерпи, милая. Еще несколько месяцев и мы обретем свободу.
Тогда наша общая зима превратится в юную весну, и минуты скитаний оставят нас!
  Она меня очень любила. Весной пела мне песни о нежности и дарила самые жаркие ночи. Мы занимались любовью подолгу и как-то медленно, и лишь это служило нам отсрочкой от реальности. Ежедневно я приносил с рынка душистые персики, грибы и спаржу, и она готовила на ужин салат. Моя жена время от времени задумывалась, каким же цветом ночной темноты приправить его. Мы ужинали в темноте ошибок. Луна освещала через окно наш сбитый из досок стол. По вечерам моя жена, которой исполнилось семнадцать, светилась особой красотой. Простой и незамысловатой. Такой свежей, как лукошко только что сорванных ирисов с каплями росы.
Иногда, когда моя спутница просыпалась задумчивой и молчаливой, я уже знал, что к нам придут гости. Двое. Наши души. Я знал и то, что сегодня мне придется трудиться вдвое больше, чтобы денег хватило на большее количество ворсяных персиков, грибов без шляпок и спаржи. В такие дни моя жена накрывала на стол на четверых, при этом бормотала:
- Моя съеденная порция знаний - не что иное, как выпитый чай незнания другого человека.
Наступал момент, когда мы отправлялись в лес за подснежниками.
Она раскладывала цветы в красивые букетики и несла на рынок. Могу сказать с уверенностью: цветы второго времени года продавались быстро. Богатые девушки и парни охотно выкладывали свои деньжата за подснежники и говорили ей: “ Ты, словно вестница весны! “ Так мы поступали, чтобы не подохнуть с голоду!
Именно весной я никогда не мог найти хоть какой – нибудь работы. И только в середине марта моей жене заказывали коротенькие рассказы для детей. Она c радостью сочиняла веселые истории и относила их в газету. Оба редактора тут же находили несуществующие погрешности и от того неохотно брались за дело. То рассказы были написаны слишком правдоподобно, то почерк напоминал скорее мужской, чем женский, то писчая бумага казалась им более темной, чем обычно. Она не обращала внимания. Она радовалась тому, что может не зарывать свой талант в землю, как золотую монету, а развивать и вспоминать свои улыбки. Так продолжалось до осени.
  Сентябрь врывался в нашу квартиру непрошеным гостем, и мы замерзали от ветра и плакали в подушку на двоих из-за несбывшихся мечтаний. Первый осенний месяц говорил мне и моей жене своими действиями, что неделя – это не так уж много, день – не так уж мало, и вообще, что нужно жить по меркам своего времени.
Однажды утром, проснувшись от глубокого сна, моя спутница поцеловала меня в висок и прошептала на ухо:
  - Самое лучшее время, чтобы быть в оппозиции к жизни – молодость.
С тех пор мы часто ссорились. Я уходил на рынок раньше обычного, не завтракая. Возвращался я позднее прежнего. В квартире меня встречал один и тот же рисунок: высокое яблочное дерево, увешенное сочными спелыми плодами. Когда мы не находили понимания друг в друге, она рисовала яблоню, при этом смотрела мне пристально в глаза и говорила:
- Эти яблоки не для тебя! Я не позволю, чтобы ты обносил дерево без спроса! Оно не виновато в наших ошибках!
Обычно противостояния между мною и моей женой длились очень короткий срок. Короткий настолько, что даже и не запомнить его длины и расстояния. Мирились мы бурно и страстно и тогда уже срывали яблоко за
яблоком в постели из полевых цветов и ароматных воспоминаний. Рыжие волосы моей
спутницы всегда меня возбуждали!:) А её зелёные, словно два изумруда,
глаза, просто сводили меня с ума. Я очень любил свою жену! А вы не знали? Так знайте!
Ноябрь приплыл к нам на корабле холодных дождей. Я как раз выходил из квартиры, когда увидел на полу корзину из березовых прутьев. Она стояла у обветшалых дверей. Посмотрев в сторону, я встретился взглядом с младенцем… С мальчиком. Почему я подумал, что то был именно мальчик? Не знаю. Интуиция, наверно. Нижняя губа младенца задрожала и тот чуть было не расплакался. Я взял его на руки и с нежностью прижал к груди.
- Ты принес мне ребеночка! Наконец – то! – Радостно закричала моя жена, увидев меня с малышом на руках. Одной рукой я держал живой свёрток, другой корзинку.
Проходили недели, месяцы… За младенцем никто не приходил. Я даже давал объявления в газету. Как будто младенец с неба свалился: никто его не искал. Мы привыкли к мальчику. Имя ему придумала моя жена, я её поддержал и согласился. Ассав – такое имя получил младенец.
- Это имя – плотное, как камень, мягкое, как шелк, сладкое, как мёд.
Как – то вечером я вернулся домой, неся полный пакет ворсяных персиков, грибов, спаржи и молока. К своему удивлению я не нашел ни жены, ни Ассава, ни их вещей…
Так я осознал, что действительно лучшее время, чтобы быть в оппозиции к жизни – молодость.
****

Иногда, когда моя спутница просыпалась задумчивой и молчаливой, я уже знал, что к нам придут гости: двое. Наши души. Я знал и то, что сегодня мне придётся трудиться вдвое больше, чтобы денег хватило на большее количество ворсяных персиков, грибов без шляпок и спаржи. В такие дни моя жена накрывала на стол на четверых, при этом бормотала:
- Сколько тебя прошу, ты все не приносишь мне желаемое! Что с тобой? Ты все время забываешь мои просьбы.
Моя дырявая память не отметила в тот раз ни города, ни номер дома, в котором мы жили. В жизни меня окружают сплошь пески и барханы. Однако когда приходит моя жена, я вижу среди желтой пустыне оазис. Долгожданная вода блестит под палящим солнцем, и ее чистота оставляет в душе след с ароматом счастья и полноты. Одним словом меня использовали в качестве приманки. Я это почувствовал, но позже. Знакомые и просто прохожие не раз говорили мне, что я красив и что моей мудрости хватало бы на трех старцев.
Сентябрь врывался в нашу квартиру непрошеным гостем, и мы замерзали от ветра и плакали в подушку на двоих из – за несбывшихся мечтаний. Проходили недели, месяцы… Моя жена часто твердила мне, что я ошибка ее детства. И что ее время давно отстает от моего. Она постоянно напоминала мне, что если я не исполню ее желания, уйдет от меня быстро и безболезненно.
Я прижимал любимую к груди и отвечал:
- Самое лучшее время, чтобы быть в оппозиции к жизни – молодость.
Мне приходилось трудиться с раннего утра и до позднего вечера, чтобы хоть что–то заработать и принести немного еды в наш дом. Я работал на рынке, помогал торговцам подносить товар и всячески его нахваливать.
Моя спутница, которая пришла в первый раз ко мне во сне, часто обнимала меня, целовала в губы и говорила:
- Моя съеденная порция знаний – это не что иное, как выпитый чай незнания другого человека.
Я и моя жена ютились в маленькой комнатушке в районе бедняков. Наша квартирка располагалась в полуразрушенном доме на втором этаже. Моя любимая время от времени куда – то незаметно исчезала. Потом местная полиция не раз являлась ночами. Тумаками и оплеухами выгоняла нас из квартиры. Да… Мне становилось почему-то жутко от такого ”проявления заботы”. Я брал свою спутницу за руку и мы ходили за черту города, в лес. Она смотрела на меня печальным взглядом, а сама думала:” Идиот! Я еще и не на такое способна! Увидишь! “Вслух же моя жена произносила:
- Не позволяй им сесть нам на шею! Иначе будет поздно. Ох, как поздно!
В то же время муниципальные власти города каждый месяц выходили на центральную площадь и рапортовали перед жителями, как они неустанно борются с проблемой жилья для бедняков. Они твердили, что таким обезумевшим недотепам и голодранцам, как мы, единственное место – на помойке. Наступал момент, когда мы отправлялись в лес за подснежниками. Моя спутница раскладывала цветы в красивые букетики и несла их на рынок. Могу сказать с уверенностью: цветы второго времени года продавались быстро и с успехом. Именно весной я никогда не мог найти хоть какой- нибудь работы. Тогда я отправлялся на поиск того, о чем меня просила жена. Я шел искать ребенка. В середине марта ей заказывали коротенькие рассказы для детей. Богатые девушки и парни охотно выкладывали свои деньжата за них, приговаривая: “Ты, словно вестница весны!” Она с радостью сочиняла веселые истории и относила готовые материалы в газету. Частенько она забегала в булочную и украдкой подсматривала, как продают хлеб. Моя жена думала так: “Чем больше хлеба при тебе продадут, тем больше снов ты заарканишь в свой ночной карман”. Так мы жили, чтобы не умереть с голоду.
  В очередной раз жена вернулась в мой дом, и её улыбка зацвела в моем сердце буйным цветом. Она меня очень любила. Так мне казалось по крайне мере… Весной пела мне песни о нежности и дарила самые жаркие ночи. Она радовалась тому, что может не зарывать свой талант в землю, как золотую монету, а развивать и вспоминать чужие улыбки, лежа со мной в постели. По вечерам моя жена, которой исполнилось семнадцать, светилась особой красотой. Она часто являлась мне в снах и помогала строить храм из белого камня.
Однажды утром проснувшись от глубокого сна моя спутница поцеловала меня в висок и прошептала на ухо:
- Если не сделаешь то, о чем я тебя прошу, пеняй на себя! Понял? И потом не говори, что ты не слышал. Усёк?
- Ожидание – не мой конек, - отрезала она и тут же отвела взгляд в сторону.
Вечером мы ужинали в темноте собственных ошибок. Луна освещала через окно наш сбитый из досок стол. Ежедневно я приносил с рынка душистые персики, грибы и спаржу, и она готовила на ужин салат. Моя жена время от времени задумывалась, каким же цветом темноты приправить его.
Её появление всегда было связано с какими – то метаморфозами: когда на ладонях начинала расти трава, когда по углам дома прятались лучи солнечного света, когда птицы на деревьях вили гнезда или когда в мою память врезался поезд воспоминаний из прошлого. Я никогда не задумывался. Не было времени. Тут появлялась она. Мы занимались любовью подолгу и как – то медленно, и лишь это служило нам отсрочкой от реальности.
Первый осенний месяц говорил мне и моей жене своими действиями, что неделя – это не так уж много, день – не так уж мало и вообще, что нужно жить по меркам своего времени. С тех пор мы часто ссорились. Обычно противостояние между мной и моей женой длилось очень короткий срок. Короткий настолько, что даже и не запомнить его длины и расстояния. Я как раз выходил из квартиры, когда увидел на полу корзину из березовых прутьев. Ноябрь приплыл к нам в сны на корабле холодных дождей. Рыжие волосы моей спутницы всегда меня возбуждали!:)
- Ты принёс мне ребёночка! – Радостно закричала моя жена, увидев меня с малышом на руках. – Наконец – то!
  Посмотрев в сторону, я встретился взглядом с младенцем… С мальчиком. Почему я подумал, что то был именно мальчик? А вы не знали? Тогда знайте! 
Я очень любил свою жену! А ее зелены, словно два изумруда глаза, просто сводили меня с ума. Жена получила то, что хотела. Она забыла обо мне и моей любви, как о чем – то неважном и надоевшем.Так, как будто и не помнила вовсе. Я уходил на рынок раньше обычного, не завтракая. Мирились мы бурно и страстно и тогда уже срывали яблоко за яблоком в постели из полевых цветов и свежего сена. За младенцем никто не приходил. Я даже давал в газету объявление. Оба редактора находили несуществующие погрешности и от того неохотно брались за дело. То текст объявления был написан слишком правдоподобно, то почерк напоминал скорее женский, чем мужской, то писчая бумага казалась им более темной, чем есть на самом деле.
Мы привыкли к мальчику. Имя ему придумала моя жена, я ее поддержал и согласился. Ассав вполне приличное имя. Нижняя губа задрожала и он чуть не заплакал. Одной рукой я держал живой сверток, другой – корзинку.
- Это имя – плотное, как камень, гладкое, как мед, мягкое, как кусочек шелка.
В квартире меня встречал всегда один и тот же рисунок: высокое яблочное дерево, увешанное сочными спелыми плодами. Возвращался я позднее прежнего. Я нес пакет полный ворсяных персиков, грибов, спаржи и молока. Когда мы не находили понимания друг в друг, она рисовала яблоню мне назло, пристально смотрела в мои глаза и говорила:
- Каждое утро мне приходиться вспоминать тебя заново. И твою любовь, и твои обещания и все прочее. При этом личная оппозиция – не молодость, а ты!
- Бывает, что из наших глаз льются не слезы, а вода. Равнодушие не иначе…
- Во всяком случае эти яблоки не для тебя! Я не позволю, чтобы ты обносил дерево без спроса. Оно не виновато в твоих ошибках!
После такого разговора к своему удивлению я не нашел ни жены, ни Ассава, ни их вещей.
- Наши дни похожи на грязных птиц. Они чистят свои перья и постоянно перелетают с места на место. Так и мы ищем наши сердца в воспоминаньях. Все ищем и не находим… Спутница наша – тишина. А ночи еще сложнее дней, - эхо ветра долго звучало в моих чистых ушах.