Глава 37. Рождество

       Прошло несколько дней. Приближалось католическое Рождество. В Городе Зю продолжалась оттепель. У Насти было приподнятое, радостное настроение, какое она всегда испытывала накануне Рождества, в предчувствии этого святого праздника.

       Ей казалось, что сейчас, без Вадима, это «свято» не получится таким волшебным и торжественно-красивым, каким хотелось бы. И она, недолго думая, беззаботная и весёлая, отправила ему забавную телеграмму: «Приезжай на Рождество тчк Нострадамус тчк». К её приятному удивлению телеграмму на почте приняли, правда, посмотрели немного подозрительно. «Нострадамус» - это книга, которую подарил ей Вадим перед отъездом. «Остроумно и вызывает романтические воспоминания!», - подумала Настя и размечталась…

       Что когда он приедет, а он обязательно приедет, в этом она была уверена на все сто, то есть абсолютно. Что стоит ему, Вадику,  сесть в поезд и примчаться на один день по такому важному поводу к любимой женщине? (Действительно, ведь сорвался же он и приехал, невзначай, неделю назад, когда ему приспичило!) Так вот…  Когда он приедет, она наденет своё длинное, чёрное вечернее платье, обтягивающее её стройную девичью фигуру…(Класс! Она носила его только один раз на выпускной вечер, для которого оно и было, собственно, куплено.) Приколет к нему брошь в виде грозди белых цветов… (Мамину?) Сделает высокую, красивую причёску. Накинет на плечи шаль... (Или манто! Зачем скромничать?)… Добавит к этому туфли ручной работы… (Ато!.. Местного кустаря.)… и длинные шёлковые перчатки… (С ближайшей барахолки? Шик!)… Потрёт за ушком и возле декольте любимыми французскими духами… (Не такими уж, если честно, и любимыми, с тошнотворно-сладким запахом.)… Набросит… Ах, как жаль, что у неё нет песцовой шубки! (Ну нет – и хорошо, и правильно: она за «Гринпис»!)… Значит, своё старое вечно-зелёное пальто… (Подумаешь! Ей сейчас всё к лицу!)… И «дыша духами и туманами», держась за локоть друга, она пойдёт… (Или поедет?  Может всё-таки сначала они поедут, а потом пойдут?)… по нежному снежку… Сперва обязательно в Собор, где поставят много свечей...  (Как на именинном пироге в честь столетия!)... А потом зайдут в кафешку, которую она уже присмотрела на Пушкинской… (Ну да, просто новая забегаловка. Ну и что? )… Купят горячую, румяную курицу-гриль и съедят её тут же на морозе, лакомясь золотистой поджаренной корочкой... (С которой капают жирные капли на платье.)… Конечно же они выпьют по бокалу шампанского…  (Под курицу?)… Или коньяка… (Только чуть-чуть, грамм пятьдесят!)… За встречу, за Рождество!.. А потом еще закажут кофе… (Настоящий, ароматный, терпкий!)… и пирожное… (Конечно! Сладкое!!!)…

       Затем они обменяются подарками… (Она давно хотела гранатовый браслет, и он об этом знает)… И тогда что-то произойдет... (Момент истины? Час Ч?)… Они решат больше никогда не расставаться и жить до самой смерти вместе… (Почему нет? В деревне Гадюкино, например.)… И тут пробьют куранты на какой-нибудь сказочной башне… (Спасской Кремля?)… Включатся фонтаны, заиграет невидимый оркестр… (Вальс Мендельсона!)… Нет, лучше Чайковского «Времена года» или Шуберта.  И… (Наступит светлое будущее! А они - рука в руке!)… Ах!...

       Она мечтала так целый день и на следующий, и настолько была уверена в этом обыкновенном чуде, что когда через день, рано утром в дверь крепко постучали, она даже сонная была уверена, что это он.. И соскочив с диванчика, в одной пижамке на мороз, без всякого «кто там?», радостно распахнула настежь дверь, готовая выкрикнуть: «Привет!» и броситься на шею любимому…

       … Но на пороге стояло… что-то. Она не сразу поняла кто, но не Вадим. Какой-то неопределенный силуэт в тёмном. Думая, что её глаза ещё не проснулись и не хотят работать, она потёрла их кончиками пальцев. Она ещё не теряла надежды, что этот силуэт проявиться, как Вадик, и  ещё долго бы гадала, стоя на холоде в ночной пижаме, если бы силуэт сам не заговорил, протянув ей какую-то сложенную вдвое бумажку.

       - Вам телеграмма! Распишитесь.

       Тяжёлые мужские шаги и сильные крепкие кулаки оказались женскими и принадлежали почтальонше, мощной, но вежливой.

       - А-а,.. – только и смогла ответить Настя, машинально черкнула закорючку и промямлила, - Спасибо...

       Потом она собралась с духом - была ещё надежда. Во всяком случае, это могла быть телеграмма о точном времени приезда или что-то подобное,… или объяснение причин задержки.

       Она развернула бумажку. Текст был коротким и жёстким, как топор в руках убийцы. Конечно, это можно было объяснить и оправдать лаконичностью телеграфного стиля, но сердце не обманешь: «Приехать не могу тчк Вадик тчк». И всё!.. У неё упало что-то внутри и разбилось, как стеклянный шар. «Ты первым нанёс удар!» - только и смогла подумала Настя.