Без хеппи-энда!

Они встречались у нее дома раз или два в неделю. Он приезжал, она молча впускала его, он, мрачно нахмурив брови, снимал куртку, ботинки, не глядя на нее, проходил в ванную и мыл руки. Она, затаив дыхание, стояла, прислонившись к стене, и ждала, когда он выйдет, чтобы, поднявшись на цыпочки, легонько обхватить его шею и чмокнуть в губы. Затем было «дежурное»:
- Есть будешь?
- Я что, сюда есть приехал?
И так полтора года.
Ну, конечно же, вначале все было вовсе не так. Были и романтические прогулки под луной, когда оба боялись случайно коснуться друг друга плечами, идя рядом, и краснели, когда это случалось. И был первый долгий поцелуй, такой бесконечный, нежный. И был первый снег, когда они, дурачась, словно дети, пытались завалить друг друга в снег, а после снова целовались, пятясь назад, и их следы путались, точно синусоида. И были ночные послания «Ja ho4u k tebe» - «Malish, ja toje ho4u», и еще много-много романтической чепухи, о которой так приятно вспоминать.
Потом что-то поменялось, перевернулось, словно ветер вдруг изменил свое направление, подчиняясь неведомым людям законам. Непонятно откуда взялась холодность, с которой он принимал ее знаки внимания. Неизвестно, в какой момент он перестал воспринимать ее как существо, о котором надо заботиться, и сам стал таким существом, но только в мужском обличии. Для нее же ничего не изменилось. Вернее, чем холоднее становился он, тем теплее были ее объятия, которые – она верила – способны вернуть его, прежнего.
Невозможно навсегда остаться в той стадии отношений, когда сердце замирает от одного только взгляда любимого. Отношения так устроены, что постоянно развиваются, переходят из одного состояния в другое, терпят изменения, и… затухают. Успокаивая себя тем, что все течет, все изменяется, в душе она тосковала по ласке и нежности, что ушла, казалось, безвозвратно.
- Лампа светит в глаза, - констатировал он, сидя на диване и глядя в телевизор. Она тут же вскакивала, выскальзывая из-под его руки, и в два шага оказывалась у лампы, щелкая выключателем.
- Душно что-то, - мычал он, поворачиваясь на другой бок. Она моментально выпархивала из постели, точно по звонку будильника, и летела открывать форточку.
- Чай горячий, - заявлял он утром. И она охотно доставала с полки еще одну чашку, чтобы собственноручно перелить туда его чай.
- Цветы? – хмурил брови он. – Какая пошлость. Умирающие растения в банке с водой. И ей действительно становилось не по себе от своего странного желания «созерцать умирание растений в банке».
- Конфеты вредны, - лаконично замечал он, то ли шутя, то ли на полном серьезе. И ей начинало казаться, что он заботится исключительно о ее здоровье.
И ведь расскажи кому об их отношениях, любой, хоть что-то понимающий в жизни, назвал бы их гиблым делом, а ее – наивной дурочкой, тешащей себя надеждами на чудо, которого не произойдет по определению. Но…
Но она только улыбнулась бы в ответ. Потому что то, что происходило ночью, когда они, лежащие рядом, в обнимку, молчали, дыша в одном ритме, не было известно никому, кроме них. Она могла простить ему все, лишь бы чувствовать его теплое дыхание на своем затылке, нежные поглаживания пальцев, когда ее ладонь была в его ладони, едва ощутимые на плечах поцелуи сквозь паутину рассыпавшихся волос… Вот эти мгновения нежности и казались настоящей жизнью.
*********************************

Этот текст я откопала в старых папках, он был написан лет семь назад. Далее по всем законам жанра следовал хэппи-энд. Но сейчас, без сожаления удалив две трети писанины, я решила заменить слово "были" словом "казались" и поставить точку именно в этом месте. Поставила и усмехнулась.