Почти по Станиславскому

          Любите ли вы театр, как люблю его я, ну, и так далее. Но при своей любви к нему я уже в который раз убеждаюсь, что самый лучший режиссер – это все-таки жизнь. Она ставит такие трагедии-комедии, что никаким Шекспирам-Мольерам не выдумать, сколько бы ни тужились. Увидишь такой житейский спектакль, и только руками разведешь – бывает же!

          Да вот хотя бы на днях позвонила мне подруга Тамара, мы с ней часто болтаем по телефону. И спрашивает между делом: «Помнишь Раису?» Ну как же, отвечаю, Раису забыть почти так же невозможно, как высадку инопланетян, случись такое, не приведи Господь. Опять же у нас тут, почти как в рязанской деревне – все про всех всё знают.

       Первый раз я увидела ее в оперетте, у нас тут чудная оперетта, кстати. Мы с Тамарой туда любим ходить. Стоим с ней, как порядочные, все из себя расфуфыренные, и услаждаемся видом толпы в фойе и бокальчиком шампанского.

        И тут вдруг перед нами  парочка нарисовалась из тех, где все соотношении один к двум:  он под метр девяносто, куда больше ста кило, с виду  явно за полтинник, да еще изрядно облысевший. Типичный средний бюргер. Она же скорее выглядела как его дочка - маленькая чернявая пигалица с густой копной волос. Но  в  прикиде, который порядочной бюргерской дочке и в страшном сне не привидится: короткая норковая шубка и белые блестящие брючки в обтяжку. Особенно впечатлили меня золотые босоножки на высоченных каблуках. Да и в районе головы и рук золота у нее хватало. Все указывало на то, что хозяйка норки и мужчины - птица залетная.

        Залетная пигалица этак небрежно обронила «Здрасти»! а мужчина вежливо расшаркался перед Тамарой, как старой знакомой, даже руку пожал.

        Едва они отошли, она просветила меня, что мужчину зовут Вернер, а пигалицу – Раиса. Вернер нашел Раису через какое-то брачное агентство на Украине, когда, овдовев, стал искать себе спутницу жизни. Намерения у него были самые честные, и он с ходу на ней женился.  Тем более что, похоже, что Раиса при выборе мужа на цену не смотрела, пятьдесят лет и отсутствие общих интересов казались ей вполне сходной ценой за возможность пожить в полном еврокомфорте.

        Сперва, конечно, она была очень довольна  - вот она, желанная заграница, о которой так мечтали многие ее подружки! Тем более что у Вернера был свой домик, машина и прочие прибамбасы, необходимые для порядочного бюргера,  не стыдно перед знакомыми на Украине  похвастаться.

      Но вскорости Раиса  обжилась, осмотрелась по сторонам и сознала, что домик отнюдь не дворец, построен еще при ГДР и требует постоянного ремонта. Не говоря уже об уборке и садовом участке, заниматься которым у нее не было никакого желания. К тому же по всем стенам были развешаны фотографии покойной жены и взрослых детей Вернера.

        Да и сам Вернер почти сразу начал ее раздражать до чесотки: зануда, каких мало, постоянного порядка всю дорогу требует и немецкий учить заставляет. Опять же оказался редкий скупердяй, деньги постоянно считает, в магазине все по списку покупает. По магазинам с ним чувством не пошляешься, в кафешке не посидишь. А что машина у него такая, что на ней стыдно ездить, даже и говорить не стоит. И в довершение всего в отпуск на порядочный курорт Вернера не выманишь, так что никаких фото на морском берегу подругам не пошлешь. Все больше по местным горам и долам ее таскать норовил, на какие-то развалины смотреть. Абсолютная тоска, да еще все ноги по самую  задницу сносишь.

        И Раиса возненавидела Вернера так, как ненавидят только того, кто сделал тебе добро. Но долго терпела, все надеялась, что как-то привыкнет, хотя уже через год поняла, что явно переплатила за еврокомфорт. И вот, наконец, через пять лет решилась от него уйти. Заявила, что больше жить с ним не может. Кстати, к этому времени она уже получила немецкое гражданство и спокойно могла бы жить в Германии на  социальную помощь.

       Но Вернер по своей немецкой недалекости все никак не мог понять, что был не мужем, а просто транпортным средством в вожделенный западный рай, и развода давать не хотел. Считал, что это временные капризы, от ностальгии и бездетности - детей  Раиса категорически не хотела, и вообще, проявление загадочной славянской души.

          Поняв, что так просто развода не получить, а с Вернером  не очень-то поскандалишь, Раиса  по совету какой-то украинской подруги решила испробовать новую тактику.  Она учиняла целые спектакли, разговаривая с невидимыми людьми, строила из кастрюль, сковородок и прочего кухонного хлама башни в гостиной, не разрешая их убирать - это были ее произведения искусства, и даже пыталась выбрасываться из окна и делать вид, что хочет кончить жизнь самоубийством.

         Наверное, она играла вполне талантливо, потому что муж ей поверил. И  даже повел к психиатру,  хотя средний немец предпочитает у таких врачей не появляться. Поскольку Раиса по-немецки говорила не очень, а психиатр попался старательный, то у нее быстренько нашли какое-то там нарушение психики и даже поместили в соответствующее учреждение. Из него она вышла со справкой о душевной болезни и хорошо подготовленной речью для мужа, основное содержание которой было: «Это ты делаешь меня больной, я не могу даже находиться рядом с тобой»!

         Вернер повел себя как порядочный человек и развелся с ней. И счастливая Раиска наконец-то зажила своей жизнью. Получила социальную кватиру, пособие, и все такое прочее, а по болезни еще и освобождение от всех претензий арбайтсамта. Быстро обзавелась каким-то приятелем, который куда больше подходил ей по возрасту и взглядам, тоже русскоязычным. И стала вести жизнь, какая ей нравилась, в меру имеющихся средств, конечно, ведь на социальное пособие не очень-то разбежишься.

         Это все про Раису я уже давно знала, так что спросила у Тамары:

         -А что там такое с ней случилось?

           И узнала, что Раиса выдала номер, которого от нее никто не ожидал. Все у человека было, жить бы ей да поживать на шее щедрого к тунеядцам немецкого государства. Но она вдруг взяла моду выходить на свой балкон, выходящий во двор, и художественно раздеваться, прямо как в порядочном стрип-клубе, разве без музыки. Можете себе представить, как радовались все окрестные мужчины и злились женщины.

          Естественно, эти самые женщины и заявили на нее в полицию. После визита полицейских на балкон она выходить перестала. Зато в один прекрасный день  выскочила с кухонным ножом во двор и бросилась на играющих там детей, крича, что они своим гамом мешают ей спать. Дети не пострадали, а вот одну мамашку, которая бросилась на защиту своего потомства, она серьезно порезала. К счастью, сложение у Раисы было хлипкое, и ее быстро разоружили.

          И снова она опять оказалась в дурдоме. И на этот раз диагноз ей поставили с ходу, и, похоже, она и в самом деле серьезно больна.

          -Почти по системе Станиславского получилось, – со вздохом закончила Тамара. – Бедная Раиса так талантливо притворялась, входя в роль, что роль вошла в нее...