Прелюдия

Она смотрела на мир спокойно и внимательно, а мир не замечал ее. Мир проходил мимо, шумел, кричал, рвал воздух гудками намертво застрявших в пробках машин, громко рассказывал  сам себе старые сказки и сам же ими восхищался. Иногда ей казалось, что она улавливает музыку в шуме вокруг.  Или странную гармонию в хаосе, что проносится мимо. И тогда она танцевала, как светлое пятно от луча прожектора танцует на  несущихся над поверхностью серого ноябрьского моря клочьях сырого тумана. Ноги ее слегка касались кипящей суеты и, не оставляя следов, уносили ее вверх. Смотреть, думать, танцевать, ждать…
Иногда она чувствовала какую-то странную боль в плечах и спине, как будто что-то огромное, неповоротливое наваливалось на нее сзади. Она даже ходила к врачу и тот, после подробного осмотра, сладко поблескивая маленькими глазками из-за засаленных стеклышек очков, что-то блеял ей про неврозы, синдромы и необходимость повторных визитов. Легко спускаясь по лестнице, она подумала, что случай ее, похоже, не медицинский, врач - странный, а рецепт – рецепту самое место вооон в той мусорной корзине. И не успела скомканная бумажка коснуться дна, как она уже забыла о своем походе к врачу и, увлеченная игрой июньского солнца, запутавшегося лучами во влажной листве, подумала о том, как здорово было бы станцевать вот эту зеленую волну, изгиб ветвей, чехарду солнечных зайчиков на асфальте. Легко повернулась на кончиках пальцев  и опять с удивлением почувствовала спиной какую-то твердеющую массу, громадину за плечами…
………………………………………………………….
Пройдет время, и она перестанет восхищаться каждым завитком ветра, каждым лучиком ночной звезды, каждым странным звуком, коснувшимся ее ушей. И танцевать перестанет. Вернее, танец останется, но будет он ритмичным, напоенным мощью, ничем не сдерживаемой, устремленной вперед силой. Интересно, останется ли прежним ее взгляд? Наверное, останется…  Хотя, вопрос этот скорее риторический.   Мало найдется желающих долго смотреть ей в лицо, когда из утреннего тумана начнут стремительно появляться пенные буруны далеко под ее ногами, а за раскинутыми в стороны руками - серо-стальной клин с торчащими по бокам когтями якорей и путаницей такелажа высоко над головой. Зато незаметной ее уж больше не назовет никто.  Хотя и уцелеет, чтобы рассказать о встрече, тоже совсем не каждый…. 
Вспомнит ли, как танцевала?  Сама, одна, внезапно, беззаботно, случайно…
Вздохнет ли, прикроет ли  глаза? Закроются ли они хоть на минуту?