Утро обещало новый день

Утро обещало новый день…
Просыпаешься в холодной кровати с отмороженным пятачком и прочими конечностями, несмотря на тёплое одеяло, носки, футболку, заклеенные окна и батареи, сперва страшно открывать глаза, чтобы не увидеть снова бардак на подоконнике, серые крыши и до тошноты знакомые серые облака, не предвещающие ничего, кроме скучного дня и спокойной ночи; увидеть  выгоревшие обои, осыпавшийся потолок, грязнющий паркет, стул, с неряшливо набросанными вещами, а самое главное – увидеть часы: после чего уже боишься закрывать глаза, чтобы не заснуть снова, примёрзнув к кровати отмороженным пятачком, и не проспать начало первой пары. А ведь надо ещё…
Встать. Развернуться в положении лёжа на спине, согнуть руки в локтях и схватиться за край одеяла, закрывающего почти всё тело: мёрзнуть остаётся только нос и лоб. Ещё ничего почти не сделано, но уже верхушки пальцев на воле, на морозе, привыкают к температуре комнаты, заранее подготавливая тело к перепадам температуры. Руки наготове. Собираешься с духом, чтобы в один миг выпрямить их и раскрыться хотя бы до пояса. В это время на тебя обрушивается лавина холода, по телу пробегает лёгкая дрожь, стук зубов постепенно усиливается, изредка прикусывая язык, сердце тарабанит, словно град по крыше, мысленно начинаешь жалеть, что вовремя проснулся, что кто-то изобрёл часы и что кому-то, возможно, приспичит пройтись во время первой пары по аудитории и сделать перекличку. Страшно. Холодно. Трудно. Но осталось освободить только ноги. Не отпуская руками одеяло, что есть силы сгибаешься, приподнимая спину, и подтягиваешь под себя ноги и швыряешь одеяло  куда подальше, чтобы не напоминало про тепло и уют, что дарит общаговская кровать. Ты на воле. Но вокруг всё трясётся, кружится, летает, или, может, тебе надо…
Одеться. Засунуть себя в вещи, всю ночь пролежавшие на стуле в холоде, пропитанные холодом и не желающие с ним расставаться. Ты быстро вскакиваешь с кровати и, весь дрожа, начинаешь искать рубаху, кофту, джинсы в груде белья, чистого и грязного, глаженого, опрятно сложенного и мятого, брошенного вечером впопыхах в район стула и, в лучшем случае, повисшего на нём. И хорошо, если ты находишь то, что искал, и  найденное ещё и пригодно для выхода в нём на люди, иначе тебя ждут  воздушные ванны  или челночный бег, или то и другое одновременно. Слегка разогретый поисками ненайденного, набравшись смелости и влившись в окружающую атмосферу, что есть силы, бежишь к шкафу. Хорошо, если горло ещё не сильно отогрелось после сна и твои крики никто не услышит, а то бывали случаи: не успеешь вернуться обратно к кровати, а у тебя уже гости, жаждущие объяснений и горячего чая с пирогом, раз уж заглянули невзначай в комнату. Шкаф. Обычно дверца шкафа открывается с одного удара по соседней. Реже приходится подключать вторую. Ногу. А в шкафу!!! Прелесть. Костюм деловой, костюм спортивный. И всё! Выбирать долго не приходится. Возвращаешься обратно к кровати, натягиваешь на себя, как на куклу, какую-то одёжку и начинаешь её греть. Постепенно и сам согреваешься. И не успеешь согреться как положено, что-то начинает бурчать, булькать и творить беспорядки. Надо бы позавтракать. Но сперва…
Умыться. Щётка зубная и паста где-то на полке, и,  чтобы до них добраться,  необходимо снова преодолеть всю комнату по диагонали, после чего встать на носочки возле полки и некоторое время вслепую, одной рукой рыскать на самом верху. Каждый день убеждаешься, что лучше складывать всё аккуратно, на свои места, но всё равно, умывшись, тебе лень идти к полке и ты, вообразив себя баскетболистом, швыряешь щётку и пасту на полку. За полтора года можно было и наловчиться, однако порою всё же приходится проделывать долгий путь, чтобы поднять не долетевшие снаряды и положить наверх. Да! Вот! Кажись это они. Нет? Это точно они! Ура! Победа! Теперь предстоит выход в «открытый» коридор и долгий нелёгкий путь к умывальнику. А он, две штуки, бывает полностью занят! И тогда приходится невообразимо долго ждать. Этот случай как раз и относится к ряду тех, когда оказывается хорошо, что всё в этом мире имеет своё начало и конец, и рано или поздно тебе удастся прорваться к нему и умыть своё лицо тёплой общаговской водой;  поёрзать щёткой, предварительно намазанной зубной пастой, в полости рта; от души сплюнуть пасту, а вместе с нею всю нечисть, что осталась в тебе после приятно проведённого вечера. И когда ты очистишься, освежишься и окончательно проснёшься, топаешь обратно в комнату, подав торс немного вперёд так, что нос оказывается далеко за пределами линии, проходящей через центр тяжести, и всё это ради того, чтобы вода с абсолютно не сухого лица не дай бог не капнула  на прикид, оставив мокрое пятно, тем самым, поставив под сомнение место умытия. В комнате тебя ждёт полотенце, которое после тебя ждёт на удивление тёплая батарея. Доведя лицо и руки до сухого состояния, ты готов…
Позавтракать. Что? Кажись после вчерашнего вечера под грудой полиэтиленовых пакетов, крошек, тарелок,  ножей, ложек, вилок, чашек должен остаться кусочек колбасного сыра, привезённого из дому две недели назад и не прошедший процедуру полного употребления, ломтик свежезачерствевшего, но ещё не совсем зацвёвшего, батона. Значит, бутерброд уже есть. Будет что поесть! А что,  если чашка,  падая, на что-то упёрлась, и вся заварка не успела упасть на стол, или заварка высохла  и просто прилипла к чашке и теперь её положение внутри чашки никак не зависит от положения самой чашки. Да! Так оно и есть. Сахар. На полу. Рассыпанный. Веник. В шкафу. Мочить не стоит, ведь по замыслу сахар должен раствориться в чашке. Веником – сахар на савок! Сначала выбираешь каждую пылинку, потом вспоминаешь, что желудок крокодила переваривает даже кирпичи, а желудок студента – желудок крокодила, и продолжаешь выбирать только самое неприятное на вкус: волосы и их более сложные структуры. Теперь есть и чай! Завтрак удался! Что ж, можно попробовать…
Собраться на пары. Сначала вспомнить, какие сегодня пары, потом подумать где могут отметить, понять, что тебе на это уже давно наплевать и начать выбирать из предложенного то, что тебе больше по душе. Странно, но всегда выбираешь меньше 100% предложенного.  На всё остальное, скрипя сердцем, приходится забить. На выбранные пары обычно стоит взять конспект, иногда книжку, чаще художественную, чтобы на паре случаем не захрапеть: обычно пары ужасно интересные. Конспекты. Конспект студента – поразительнейшая вещь. Сколько раз за пять минут до выхода приходится стряхивать остатки пищи, посланной родителями, вытирать варенье, выводить пятна от вина, икры, помидоров, выводить запахи разных настоек на спирту или самого спирта, разведённого рассолом. Больше всего хлопот доставляет конспект в виде цилиндра, предназначенного для хранения копченой рыбы, однако у студентов именно это состояние конспекта пользуется большим спросом, ибо их приятно читать  и занюхивать возле пивных ларьков. Чем писать в конспекте? А зачем писать в конспекте!!? Значит всё уже собрано. Пронесло! Опять не пришлось много думать. Как правило, студентам приходится думать  только на экзаменах, некоторым, правда, даже за несколько дней до них. Всё остальное время они соображают! Одни – на всю общагу. И чем больше сообразят, тем труднее вставать утром, тем сильнее потом болит голова и приходится  соображать снова и снова, и снова, всё больше и больше… Вот она, тайна студенческого развития – соображалка!
Глядишь опять на часы, не веришь своим глазам, и не веришь им не потому, что после ежевечерней соображалки сильно устаёшь, а потому, что верить им не хочется. Пусть это всё суета и 10 минут погоды не делают, но три месяца подряд, входи в аудиторию в разгар лекции, видеть эти глаза, способные порвать тебя в один миг, расщепить на атомы и элементарные частички, смешать с отходами жизнедеятельности или просто послать туда, куда дорогу знают все, но никто ещё там не был; и в то же время, глаза, полные жалости и сочувствия, гордящиеся мужеством студента, дошедшего до истины (или до университета, как кому нравится) своим ходом и вспоминающие себя в студенческое время и на миг меняясь с студентом местами, глаза, что ты уже никогда не забудешь, глаза лучшего друга – преподавателя.
Пары зачастую проходят по давно отыгранному сценарию: входит преподаватель, хотя они все разные по внешним и внутренним признакам, а так же по наличию или отсутствию чего-либо в черепной коробке, все без исключения твёрдо уверены, что пришли в аудиторию учить студентов; дальше, согласно его представлениям о собственном назначении, начинает говорить. Так он может проболтать обе полупары без передышки, мотивируя это тем, что он излагает материал в удобной для восприятия студентом форме. Какое может быть восприятие утром да ещё и в стенах университета!?  Им не понять, что студентам удобней и легче всего воспринимать то, что они сами с трудом насоображали. Порою, милую беседу преподавателя со своим конспектом может прервать недавно проснувшийся студент. Но это бывает очень редко: крепко спят студенты. После звонка с пары преподаватель, обращаясь к полупустой аудитории, набирается смелости сообщить, что мы можем быть свободны, но только до следующей его пары. Он всё ещё не понял – студент всегда свободен! Пока он студент!
Что творится после пар рассказывать нет смысла, ведь в это время каждый живёт своей жизнью. И лишь ближе к полуночи все сбегаются в большой муравейник, в общагу, пытаются что-то поесть, умываются, раздеваются и ,постепенно остывая и замерзая, засыпают, возвращаясь в начальную точку отсчёта. А сутра всё повторяется заново, точь-в-точь, как вчера, позавчера, одно и то же уравнение жизни, но только со слегка изменёнными начальными условиями!

16.03.05