Сказ про то, как Иван счастье искал

Утро ранее, морозное в ноябре в деревне выдалось. Пошел Иван на колодец водицы набрать. Взял ведра, коромысло дедовское, да на крылечке покурить присел. Подымил маленько, да пошел к колодцу, а колодец то недалече, сразу за огородом на заднем дворе.
Подходит Иван к колодцу, а там Любаня – соседка. Любаня баба видная, статная, да одна беда, замужняя. И не понял Иван в ту минуту, какой леший его одолел, да схватил он Любаню, закинул на плечо, да в дом потащил приговаривая: «Я мужик настоящий, сильный, ого го мужик, ты голуба моя мне не прекословь, а то вообще в лес утащу, будешь знать, как сопротивляться». Любка кулаками его по спине хлещет, да кричит: «Отпусти окаянный, а то закричу на всю деревню. «Дура ты, что ли, али пьяная, яж любить тебя хочу, а ты брыкаешься. Как коза перед смертью. Думаешь, зарежу, что ли. Да кой черт ты мне сдалась, грех такой на душу брать. Мне моя жизнь дорога, вот полюблю тебя, да и пойдешь восвояси. А то мне опосля тюрьмы сильно бабу невмоготу охота. Да ты уж меня прости и мужик твой тоже на меня пущай зла не держит, сам то поди давно любить разучился из за водки. Да что брыкаешься, Голуба моя. Примирись, а я лаской тебя одарю. Вон в избе уж и печь разжег, и тепло и чайник кипит. Все как у людей, чего брыкаться, то.
 Кинул Ванька Любушку на кровать, а та в уголок забилась от страха и заплакала. Тьфу, Дура – баба – сплюнул на пол Иван. Я ей Любовь предлагаю, а она воет белугой. Сердце у Ивана защемило. Видно чего -то не то он делает, да не понимает пока. Махнул он рукой и вышел во двор. Сел на крылечко, да закурил. « Что вам бабам надо? На все готовое привел, а она брыкается. Нет, не понять мне вас видно. Пойду в город, там девки посговорчивее, говорят. Зашел он в дом, чтоб пожитки собрать. А Любка все всхлипывает. «Да не вой ты, белугой! – рыкнул он на Любаню. – «Ухожу я, до дому сама доберешься?»
«Аха» - всхлипывая от страха и обиды выдавила, Любаня. Раз не хочешь по человечески, что я зверь какой что ли? Взял сумку с манатками и вышел со двора. Погодка стояла дивная. Морозец пощипывал щеки, толи туман, толи дым от труб печных стелился по деревне. И легко так у Ивана на душе стало, что не стал он биться, как раньше. Добиваясь своего любой ценой, а принял все как есть, и отказ и желания свои неуемные и пошел, радостный самим собой в город, счастье свое искать. И где оно живет это счастье, про которое в книжках пишут, да еще говаривают. Что у каждого, мол. Оно свое. Только Иван ничего о счастье не знал. Да и откуда ему, счастью взяться, в Ванькиной душе, когда рос он в детдоме, т.к. мамку за пьянки прав родительских лишили, а отца своего он и в глаза отродясь не видел. По – малолетке в колонию попал, а потом и в тюрьму. Да было бы за что.  То сигареты в киоске у т. Нади упрет, то гуся на соседнем дворе. Жрать то охота, а где взять? В детдоме головка, кормили по часам, да мало. Мяса очень хотелось, а еще больше шоколада. И мечтал Иван, лежа на нарах, как выйдет он на свободу, как зайдет с подружкой в кафе, и закажет себе и ей двойную порцию пломбиру, да с шоколадом, да со сливками сверху. Вот жизнь тогда начнется, хватит ему уже на казенных харчах с голоду пухнуть. Шагал Иван по деревне к автобусной остановке и так ему жалко себя стало, что чуть не заплакал он. Слеза как злодейка подкатила к горлу и выкатилась из правого глаза. Смахнул он слезу, сам себя стесняясь. Только  бы неувидел ненароком кто, промелькнуло в его голове. А то еще скажут  « Вона, мужик здоровый, а плачет, как баба». Оглянулся, да нет никого. Рано еще. Бабы только коров подоили, да мужикам своим, да деткам завтраки готовят. И так захотел Иван тоже в семье жить, да где там. Не было у него семьи никогда, и не знает он, что это такое. Кто ж его в мужья то возьмет. Вон он к Любке, со всей душой, всем сердцем ей открылся. А она брыкаться, как Дура и че этим бабам надо? Никак не выходила из головы Ивана эта мысль.
     Подошел Иван к остановке. Сел на скамейку, да снова папиросу закурил. Солнышко уже высоко встало. Народ на остановку стал подтягиваться. «Знать автобус скоро до города придет» - подумал Иван. Поглядел он еще раз на деревню свою. Красота! Дома – один к одному. Три улицы, все знают друг друга, а ему здесь места нет. Дом, что от деда в наследство остался, обветшал совсем. Да и работа без бабы не спорится. «Вот найду в городе свою Любаву, привезу ее сюда, вот тогда все и отремонтирую. И дом, и забор, и огород с курятником. Да только счастье свое вначале найти надо, а то без него, как без рук, ничего делать неохота».
            Доехал Иван до города. Вышел на вокзале, от сюда куда угодно, в любой конец города добраться можно. А ему нужно на Краснопресненскую улицу, к корешу своему доехать. Он там живет, с того момента, как освободился. Вначале бабу себе завел добрую, та с хатой оказалась. Баба эта его Андрюхина, хороводы вокруг него водит, хошь, говорит пироги, хошь булки, хошь котлеты – это он сам, Андрюха сказывал. «Вот бы и мне так», - подумал Иван – «На все готовое, а я бы уж ее ЛЮБИЛ». Спросил у прохожих , как добраться до Краснопресненской дом 141, сел в трамвай и поехал. Город разнообразием своим радует. Купола церковные звонят. Вспомнил Иван, как еще в тюрьму к ним, батюшка с прихода приезжал, да проповеди с молитвами сказывал. Говорил, что Бог – это Любовь. Мало Ванька, что понимал в его словах, да только душа после молитвы раскрывалась и петь хотелось. Может, и в Церковь зайду когда, думал про себя, погляжу на иконы, может и у меня в жизни что-то изменится к лучшему.
       Ехал минут сорок. Объявили остановку «Краснопресненская». Соскочил Иван с сиденья, как будто ото сна очнулся, от своих дум, да мечтаний о счастье, выскочил из трамвая, как полоумный, да побрел дом Андрюхин искать. Дом № 141 оказался недалеко от остановки. Двухэтажное, старое деревянное здание, с расписными ставнями, видно еще с царских времен остались. Поднялся Иван на высокое крыльцо и постучался. Женский голос спросил: «Кто там?» «Эт я, Иван, кореш Андрюхин приехал, другана своего навестить. Пустите в хату, аль нет?» - громким голосом проговорил Ваня. Дверь отворилась и на пороге появилась Дама в фартуке лет 35, вся при формах, аппетитная спасу нет, сама на пышку похожа, заметил мимолетом Иван. Ну, проходи – говорит – коли приехал. Щас Андрюху позову, только что он с ночного дежурства притащился, кабель проклятый. Всю кровь выпил, ей Богу, убила бы, опять пьяный – заворчала в сердцах дама. Вот - думает Иван – такая видно она Любовь, когда любят, то и ругают на чем свет стоит. Вошел Иван в горницу. Андрюха за столом сидит. Морда Во и кулачищи такие же, отъелся видно после тюрьмы, то – подумал с завистью Иван. «Здорово, коль не шутишь» - хрипящим голосом пробормотал Андрей! Куда путь держишь? Слыхал, что уже месяц, как на свободе, а до сих пор не заглядывал. Да все в деревне своей отдыхал – оправдываясь, проговорил Иван. В родные места потянуло, да вот решил в город рвануть. Что там, в деревне, ни работы нормальной, ни бабы, вона, как у тебя, обернувшись, указал на Андрюхину сожительницу. «Но, но, ты это мне брось, говори, да не заговаривайся. А баб да работы в городе хватает. Да и общагу на первое время дадут. Так что не пропадешь. А ты где работаешь – поинтересовался Иван. Так на заводе, за рабочими смотрю, что бы ни халтурили, да детали правильно точили. Прораб, должность называется. А тебя я к строителям определю. Там сейчас народ требуется, а ты же в колонии и кирпичи клал и плитку и штукатурить умеешь, так, что для тебя работа в самый раз з/п хорошая 1000 руб.
На дворе был 1992г. Год перестройки. И чего она эта перестройка дает, никак не понимал Иван своими мозгами. Толи счастье, а толи одни проблемы. Да только одно верно, что по-старому уже не будет, все теперь будет по-другому. Ну да ладно, главное, Андрюхе большое спасибо за помощь, он и в тюрьме человек не последний был, слово свое весомое имел. И здесь, на воле, тоже в почете ходит. Марьяна, так его женщину звали, притащила на стол картошки, пирогов с грибами, мясо вареное, огурчиков и бутылочку беленькой, хоть и, ворча, поставила. Наелся Иван до отвала. В жизни такой вкуснятины не ел. И даже водка в тот день ему вкуснее, чем обычно показалась. Прилег на диван. Где ему постелили, и почувствовал себя таким счастливым, никакого Бога и не надо. Вот оно СЧАСТЬЕ – завертелось в голове у Ивана, - что бы Дом был ухоженный, баба любящая, еда, да работа. Вот оно видно, счастье человеческое, только чего его люди по свету ищут, когда оно вон, бод боком у тебя. Все рядом. Только просто возьми и осознай, что ничего нет вне тебя, ничего нет вдали от тебя, все в тебе и счастье и страдания все наши. Да, видно в правду батюшка говорил, что счастье – это когда Бог в душе, а Бог- это Любовь. Значит счастье- это когда Любовь в душе. К Земле своей родной, к дому, к бабе своей, хоть и злобной иногда, да видно по делу, да к людям, что рядом с тобой живут, работают. Ведь люди то они везде одинаковые, только Любви да заботы им не хватает. Пустил Иван пару колец от папиросы своей в потолок, да с этими мыслями и заснул младенческим сном. И снились ему девки бравые, да просторы лесные, да моря- океаны, все то, что видно еще предстоит ему пройти и изведать на своем нелегком жизненном пути.