Среднее звено

Susan Rios "Coming Home"

*    *     *

Как бывший врач Сергеев имел привычку по утрам осматривать себя в ванной. Оттягивал нижние веки, высовывал язык, вытягивал вперед руки, закрывал глаза и уверено попадал указательным пальцем в кончик короткого крепкого носа.
Три месяца назад от него ушла любимая жена, но он ни разу не промахнулся мимо носа.
- Ты понимаешь, - говорил он младшей сестре, - она жизни вообще не знает. В Москве просидела в чашке Петри, потом в Брюссель уехала, села там под колбу и сидит. Там страшное преступление — закурил. Совести у меня, видите ли, нет. Что она знает о совести. Рабам все дозволено! А мы - рабы.
С младшей сестрой Сергеев вел себя, как генеральный директор с обслуживающим персоналом. Глядел мимо.
Сестра Мила  узким телом подавалась в его сторону, ела его глазами, ловила распоряжения,звала Мишелем.
Жизнь сестры - пыль, немота, а Михаил прорвался к достатку, стабильно сытому лицу и снисходительному взору круглых голубых глаз. Сестра обожала  среднего брата Мишеля.
Старший брат Иван валял ваньку в деревне. Фельдшерил. Его Мила не любила.
Мишель же совсем другое дело! Это был крепкий бычок среднего роста с широкой пухлой грудью и просторными плечами на которых так и мнились эполеты. Лицо смазливого пупса резиново раздавалось с каждым годом, но пока привлекало барышень соседних фирм.
Свои знали; пупс капризен, не чист на совесть и пронырлив, как наконечник клизмы, смазанный вазелином. Голубизну глаз и здоровый румянец пупса все чаще опаляет адское пламя безразмерного тщеславия. Тогда его глаза чернеют и румянец багрово обугливает поросячьи щеки.
- Мишель — человек, который сделал себя сам, - при Михаиле говорила по телефону Ивану узкая Мила.
И втягивала из соломинки убывающий воронкой в высоком бокале кровавый томатный сок.
Михаил не делал сестре замечаний, темнея глазами и распаляясь румянцем.
А этот дурацкий Ванька матерился и бросал трубку.
Мила натерпелась от Ивана. Он ее вырастил и поставил на ноги в сельпо.
Что это за карьера для узкобедрой красавицы с фиолетовыми глазами? 
Она сама бросила себе спасательный круг. Позвонила жене Михаила Татьяне. Та прилетела на голубом вертолете и выдернула ее из сельпо в центр Москвы. Обманула,правда, что заберет в Брюссель. А может, и не натрепалась. Что такое три месяца? Мила умела ждать. 
Ждать было легко. Михаил позволил себе все, что могло позволить его воображение.  Высотный холодильник, посудомоечную машину, машинку самостирку - самоглажку, микроволновую печь, тостер, кухонных комбайнов три. Квартира полная чаша Петри. Одно омрачало жизнь младшей сестры. Брат гордился своей посредственностью и не рвался выше.
Ему не снился Брюссель.
Ее брат был шурупом среднего звена. Тренер по коучингу.  Тренировал гениев рекламных агентств.
Любимое упражнение Сергеева «сделай счастливым бомжа» вытягивали не все гении.  Вообще толком ни один не вытягивал. А как-то единственный догадался спросить, а на фига делать рекламу для бомжа? У него, мол, и телевизора-то никакого нет.
Как бывший врач Сергеев запомнил, что нельзя держать гнев в себе, поэтому он кричал и топал ногами дома, на Милу, глядя мимо нее. Мила ела его фиолетовыми любящими глазами и брат успокаивался, разглагольствовал:
- Гении они! В чем суть московских пробок? А я тебе скажу. Ездят в коробчонках от страха перед жизнью. Миллион сажает свою одну жопу в машину и едет. Дикари. Да, я - посредственность! Я посредственность и поэтому мне хочется испробовать не испробованные ядовитые глубины.
Гениям Сергеев испробовать глубины яда сытой жизни не давал. Он их душил, как Полиграф Полиграфыч кошек. Он давал им отличные характеристики: «Перед нами гений. Неспособный работать в команде». Это был приговор и он говорил гению:"Мне жаль". Но ему вовсе не было жаль.
Гений голодал. Среднее звено крепло и бронзовело.
Тостеры, Египет, чашка Петри для лабораторных мимикрирующих, снисходительные круглые взгляды, собранные спинки с вытянутыми шеями, дресс-код  спинного мозга, раздвижные резиновые лица, тренированные уши.
Коучинг.
Коучинг.
Коучинг.
Сергеев учил продавать слова.
Слово - тональный крем. Слово - помада. Слово - лак «Чародей». Рекламный грим шел ходко.
- Что может гений? - указательным пальцем точно попадал в кончик раздавшегося носа тренер Сергеев. - Он может создать гениальную рекламу. Кто ее поймет? Сколько у нас гениев? Они все в могилах Лондонов и Порижей. Будьте посредственны, пишите для посредственностей. Вот ваша целевая аудитория. Легион посредственностей. Легион потребителей. Лучше пропить сапоги, чем потерять кафтан. Сделайте счастливым бомжа!
Мила хотела сделать счастливым бомжа. Себя. Брат ее не прописывал.
Мила пыталась выведать его дальнейшие намерения, делала незаинтересованное лицо, под стулом незаметно отрывая от пола дрожащий каблук. После гибели родителей для нее началась война за жизнь, обрушилась нищета Ивана. А она тоже хотела быть средним звеном.
- Чего тебе не хватает? Сидишь на всем готовом, сиди тихо,- предупреждал ее Михаил.
Три дня назад, утром, Сергеев осмотрел себя в ванной. Оттянул нижние веки — бледные! Высунул язык — обложен. Пальцем ткнул точно в правый глаз.
Он выполз из ванной и заглянул в фиолетовые глаза.
Сестра подалась к нему.  И отпрянула.
- Что?
- Ты подтравливаешь меня!
- Я-а-а? Чем? Ты с ума сошел.
- Ты отравляешь воздух своим дыханием. От тебя воняет плесенью. Убирайся!
Чтобы не заплакать, монотонным голосом Мила дважды повторила:
- Я не могу уйти. Я не могу уйти.
Брат осторожно затопал ногами:
- Собирай  вещи!
- Мне некуда идти.
- Это твои проблемы. Проси прощения у Ивана, его трави.
Михаил выталкивал нахлебницу за дверь, а она цеплялась за него с безумными глазами кошки, которую моют под душем в ванне.
После  выталкивания сестры на лестничную клетку, целых четыре дня веки Сергеева прибывали кровью, очищался язык и нос ловил указательный палец правой руки. Когда позвонил Иван, его младший брат был здоров.
- Мила в больнице.
- Это ваши проблемы.
- Она отравилась.
- Это не мои проблемы. Что? Оделась в слезы и не тронь ее?
Михаил Сергеев не стал слушать матов Ивана Сергеева. Средний брат аккуратно тронул сенсорный экран и стер бедных родственников из телефонной памяти.
Иван слепо глядел в окно больничной палаты.
Жизнь младшей сестры не окончательно не удалась.
- Знаешь, почему Россия топчется на месте? - спросил он самого себя.
И, помолчав, сам себе ответил: 
- Потому что среднее звено — одни падлы!
Мишель Сергеев сохранит привычку в Брюсселе по утрам осматривать себя в ванной. Оттягивать нижние веки, высовывать язык, вытягивать вперед руки, закрывать глаза и уверенно попадать указательным пальцем в кончик короткого крепкого носа.