Глава 39. Иисус

       Тогда она ещё не сдалась. Продолжалась предновогодняя слякотная оттепель. Настя посылала телеграммы и ходила в Собор.

       Она тупо ждала его приезда. Её ожидание ни на чём не было основано, как только на чуде. В один такой день зимней слякоти она шла из церкви и думала, как он воспримет её последнюю телеграмму: «Я умерла», только что отправленную с Центрального телеграфа. Конечно, она не собиралась ещё умирать, скорее указала на состояние своей души и настроя на жизнь, чем на возможность совершить этот противоестественный поступок. Она знала, что если Богу будет угодно, то не будет необходимости и пальцем шевелить.

       Вот с такими размышлениями, никого не замечая вокруг, она подходила к дому, где жил когда-то Вадим, и, естественно, мысленно прощалась с ним, опустив глаза,… и вдруг, краем зрения заметила, что слева, с противоположной стороны домов от сквера, по диагонали, к ней кто-то приближается быстрым шагом.

       Летящей походкой, едва касаясь земли, к ней шёл какой-то молодой человек в чёрном и пересёк ей путь как раз тогда, когда она поравнялась с кованой аркой между домами. На расстоянии трёх шагов от неё он круто повернул и пошёл впереди. Настя поразилась его внешности: он был одет в длинное чёрное пальто до пят и без головного убора. Длинные русые волосы собраны в пучок сзади. Когда он проходил рядом, она увидела его тонкий, "божественный" профиль.

       Она пошла за ним, словно завороженная, "по его следам", но медленнее, чтобы не перегонять его и рассмотреть издали, и так приотстала. «Как он похож на Иисуса…или Джона Леннона. А как же раны от гвоздей?»- подумала она. И тут же присмотрелась к его рукам и заметила… его руки, сжатые в кулаки в чёрных перчатках, выглядели так, будто обмотаны тканью. А ступал он, словно ему было больно идти, а ноги страдали от ран. «Как с креста снятый!» - пришло избитое сравнение. «Или он только сейчас, для меня так идёт? Не может быть. Как взаправду. Как там у Блока? «Впереди Иисус Христос»? Но я же не сумасшедшая». Когда-то Вадика придурки из психамбулатории, что находилась рядом с их лабораторией, тоже приняли за Христа, и она смеялась с другом над этим. Проклятый рационализм, как у Фомы неверующего, не давал всё принять за правду.

       Парень завернул в переулок к мединституту, чуть-чуть приостановился, краем глаза посмотрел в её сторону (больше никого не было), словно указывал следовать за ним, и пошёл дальше. Когда Настя подошла к перекрестку, она тоже остановилась, постояла минуту, сказала себе: «Бред»,- и пошла своим путем. Конечно, это был не Иисус. Он был для него слишком… телесный что-ли. Но не каждый день кому-либо дорогу переходит человек, так поразительно похожий на Бога. Во всяком случае это был Знак.

       Но этим ещё не закончилось. Дойдя до парка, Настя решила заглянуть под ту ель, где они стояли недавно с Вадимом. Приблизившись, она сразу же увидела под деревом замёрзшего мёртвого голубя. Это опечалило её: «Чья эта душа? Моя или его? Если это его душа - не я ли тому виной?».

       Настя подняла глаза. Напротив, через дорогу сквера на лавочке, сидела женщина средних лет с благородным, красивым  лицом, похожая на еврейку. Женщина сидела одна, и солнце чудесно освещало её правильные черты. «Ну вот! А это дева Мария собственной персоной. Лучшая модель. Что всё это значит?»

       «Мария» улыбнулась, глядя на Настю, а Настя подумала: "Значит всё будет хорошо, всё обойдется." Немного успокоенная или старающаяся успокоиться, Настя пошла дальше своим путём.