Русская Вселенная

АВСТРАЛИЯ
На теплый материк мы прибыли в шестидесятые годы, перед Рождеством Христовым, в самый разгар Австралийского лета, температура была 45 градусов жары.
Встретили нас знакомые, и мы думали, что увезут нас к себе, но не тут-то было, нужно было сначала пройти карантин. Представители власти посадили нас на поезд, и отправило в лагерь, штата Виктория, в местечко под названием Банигила. Ехали четырнадцать часов. Первое впечатление было туманное, во-первых, угнетала жара, во-вторых, глядя в окна вагона, на Австралийскую природу, становилось  скучно,  все казалось желто-серым и однообразным. Да и люди вокруг разговаривали на каком-то странном английском языке, то есть не на том, который нам преподавала Антонина Иокинфовна Черных, в Китае.  Наконец-то подкатил нас поезд к первой остановки, где опять официальная процедура, всех пересчитали, вежливо пригласили занять места в автобусе, и снова в путь. Выехали на гладкую дорогу, по сторонам было насажено много фруктовых деревьев, чувствовалась жизнь, и на душе стало легче! Через час уже въехали в поселение, с большими зданиями, типа казарм.
Быстро прошли медицинскую проверку, сделали нам прививку и устроили в общежития, женщин в одном, а мужчин в другом. Народу собралось много, звучали разные языки, и больше всех было молодых ребят из Югославии, которые не хотели служить в армии Тито и убегали в разные страны. После резкой перемены климата многие заболели, а я больше всех, даже слег в постель. В лагере были предоставлены разные спортивно-культурные развлечения, а также возможность изучать английский язык, словом, скучать было некогда. Питались все в общей столовой, пища была свежая, много фруктов, так что мы быстро стали вырастать из одежды, в которую  нас одели еще в Гонконге. Вечерами  все веселились на танцевальных вечеринках, лишь только я не мог, так как лежал в постели, с температурой.
Когда мы еще только приехали и сошли с автобуса, то меня подметила пятнадцатилетняя девчонка, Рита, из немецкой семьи, а когда она узнала, что я болен, стала ухаживать за мной - приносила фрукты, сок и гладила по голове, жалела. А я выходил из себя – потому, что был еще мал и не понимал нежного увлечения девиц, да и ребята подростки, наблюдая, подсмеивались. Приходилось звать мать, чтобы она уговорила милую девочку уйти, но языка-то общего не было, то есть они не понимали друг друга, Рита думала, что мама ее благодарит, и еще больше старалась за мной ухаживать. Хорошо, что я скоро поправился, и уже мог ходить, так что отбивался от Риты сам так, что доходило до поцелуев. Ничего не поделаешь – юность, и даже не нужен язык для общения. Постепенно все акклиматизировались, были жизнерадостные, и погода стала ласковее - не было больше такой невыносимой жары. Завязалась дружба, особенно тесная с нашими братьями-сербами.
Играли в футбол, кидали ядро и купались в бассейне, словом, резвились и веселились как дети! Тем временем наши добрые знакомые в Сиднее приготовили нам квартиру, и срок карантина подходил к концу. Ответственные лица, за наше пребывание,  предупредили, что нам скоро будет разрешено оставить лагерь. Но мы, молодежь, так свыклась, что не хотелось расставаться и когда наступило время прощания, то все плакали как родные, и обещали друг с другом поддерживать связь. Опять на поезд  и обратно в Сидней. Природа в окнах как-то уже по-другому смотрелась.
Доехали благополучно. Встретили нас дальние родственники и повезли к себе на обед, где уже собрались, чуть ли не все, трехреченцы! Разговоры, слезы, а кто уже выпил и запел!
Так и начало большое семейство Шахматовых новую жизнь в Австралии! Я первый устроился работать на Металлолитейную фабрику, затем сестра и братья. Не разбирались, какая работа, сколько платят за труд, главное, чтобы работать и обустраивать жизнь. Родителям все в голос сказали, что больше никогда не будете работать, хватит потрудились, прошли огонь и воду, отказывали себе во всем, чтобы только дети были сытыми, здоровыми и учились! Сразу же сняли большой дом и начали постепенно входить в русло Австралийской жизни. На пятом материке уже было очень много русских, и большинство из них из Китая, так что можно было продолжать наши русские традиции – ходить в Храм, в Культурный центр на концерты, балы, постановки, то есть не отрываться от родной привычной духовно-культурной жизни. К новоприезжим австралийцы относились холодновато, особенно молодое поколение, так называемые боджары, даже нападали в улицах и избивали. Это заставило нас, русскую молодежь, объединяться и противостоять унижениям и нападкам. Доходило даже до больших и кровавых схваток, сходились в парках  стенка на стенку, среди нас были сильные ребята - боксеры, так что сражались  по-суворовски, до победы! Вскоре появились государственные законы в защиту новопоселенцев. Но все равно было скучновато, так называемая Австралийская культура нам ни о чем не говорила, да и в основной массе был ограничен уровень интересов и знаний. Тогда мы решили создать орган русской молодежи, около 600 человек.
Было много здоровых и талантливых девчат и ребят, то сразу появились творческие группы, как хор, танцевальный ансамбль, оркестр народных инструментов, драматический театр, спортивные команды, одним словом, зажили по-русски!
А так как я выглядел старше своих лет, и от природы имел дар организатора-руководителя, то меня уговорили стать председателем объединения. Конечно, было нелегко, так как по вечерам я ходил в колледж. Но молодость, любовь к жизни и труду на благо родной молодежи давали нам силы и мы всё успевали делать!
Между тем у меня появился голос – бас, и я начал солировать в Казачьем хоре, под руководством Саввы Антоновича Камаралли, бывшего солиста знаменитого хора Донских казаков, который был основан Сергеем Жаровым, в Турции, где была расположена Русская армия генерала Врангеля. Прославляли Донские казаки русские и казачьи песни по всей Вселенной, более 60 лет.
Ввиду того, что среди нас было много забайкальских казаков, то мы и решили назвать наш хор Казачьим, уже по счету четвертый в русском рассеянии, первый был имени Платова, второй имени Каледина, третий Жаровский и четвертый наш. Глубина и лихость казачьих и русских песен так захватил всех нас, что мы нашили казачьи формы и начали репетироваться, и так хорошо запели, что нам поступило предложение на гастроли по Европейским странам. Но так как многие были еще студентами, а солисты уже были женатыми, то пришлось ограничиться только Австралией, то есть выступать по городам пятого материка.
Успех был потрясающий! Представьте себе тридцать  красивых, молодых людей в казачьей форме, да еще и лихие танцоры! Австралийцы чуть не носили нас на руках!
Я уже был солистом и запевал знаменитую балладу про Кудеяра.
Главным желанием лично у меня было сохранить молодежь русскую вместе, чтобы все знакомились и затем между собой переженились, не было смешанных браков, то есть продолжилась русская нация на чужбине. Мои старшие братья один за другим женились, и сестра тоже не засиделась, так что остались мы с Михаилом вдвоем с родителями и погрузились в учение, работу и общественную жизнь. А так как я по натуре романтик, то в то золотое время увлекся красавицей Аней Ерзиковой, хотя иногда разбегались глаза – потому, что  было чересчур много красивых и талантливых русских девушек. Через некоторое время я перешел на строительную работу, что я очень любил еще с детских лет.
Однажды сижу и смотрю телевизор, показывают конкурс молодых талантов Австралии, и мне показалось, что я могу спеть не хуже. Решил написать письмо и предложить себя в следующую программу. Не прошло недели как я получаю ответ - приглашение, затем прислали мне билет на самолет, и я полетел в город Мельбурн, где проходили съемки и записи. Прилетаю, встречают меня милые люди, приглашают сесть в автомобиль. «Совсем как звезду» - подумал я, но сам начал немножко волноваться, ведь первый раз, да еще с симфоническим оркестром. Подъезжаем и заходим прямо к директору и дирижеру Хектару Крофорду. Познакомились, и он меня спрашивает, «что будете петь»? Я отвечаю, что «Эй, ухнем!», тогда он говорит, «как ты,  мальчишка, хочешь петь самую трудную балладу для певцов?» Я говорю «да». Добрый дирижер пожал плечами и сказал «хорошо». Ну, вот, пора репетировать, все собрались в студии, звучит аккорд, и я тихо начинаю петь, постепенно усиливая звук, задерживаю некоторые фразы, чтоб показать голос, дирижер улыбается и не верит своим глазам – потому, что юноша поет богатырским голосом.
Пропели без остановок, только в одном месте слегка разошлись. Хектар сразу спрашивает, где я учился. Я отвечаю, что нигде, природный голос, что его совсем удивило, и он сказал, что все хорошо и завтра будем выступать в прямом эфире, перед всей Австралией, и добавил, что голосовать и выбирать будут зрители всей страны. Утром встал, плотно позавтракал и поехал в студию.
Одели меня в русскую рубашку-косоворотку, сделали соответствующую декорацию в русском духе – на лодке по реке. Загорается свет, все становятся по местам. Сигнал прямого эфира и начали. Пропел все не плохо. Дирижер пожал мне руку, и я ушел обратно в гостиницу, а вечером улетел в Сидней. Прихожу домой, а там уже собрались с поздравлениями все родные, друзья и соседи. Оказалось, что пока я ехал обратно, уже объявили результаты, и мне зрители Австралии дали первое место. Конечно, я был удивлен, потому что знал, что в одном месте допустил ошибку, но, видимо, голос вынес. И так я стал известным на всю Австралию. Слух дошел и до директора Музыкальной консерватории, и он меня пригласил на встречу. Прихожу и попадаю в класс знаменитого пианиста и профессора, Льва Демонта. Нужно было приготовить что-нибудь спеть для директора Иосифа Поста. На английском языке профессор меня спрашивает, «что будете петь»? Я ему отвечаю «Чуют правду, арию Ивана Сусанина, из оперы Жизнь за царя, Глинки», бедный профессор опешил – из-за того, что мало кто знает это национально-русское произведение в Австралии.
Но когда я спел, то он сразу заговорил со мной на чистом литературном русском языке, и со слезой промолвил, что последний раз слышал эту арию, когда пел Федор Иванович Шаляпин, и добавил, что он имел честь ему аккомпанировать в концерте.
Такая весть для меня тоже была неожиданной, даже перехватило дыхание, ведь великий Шаляпин не только наш русский певец, но отец всех певцов Мира! Раздался стук в дверь, и нас попросили подняться на сцену большого зала, где директор был готов слушать. Исполнил  я арию Сусанина и директору, и он тоже с удивлением спросил меня, где я учился, и сказал, что мне уже нужно петь в Оперном театре. Но когда ему рассказали, что я нигде не учился пению, этим меня наградила Мать-природа, то он рассмеялся и сказал, что  «такими могут быть только русские», сразу предложил мне стипендию на три года, на полное занятие в оперную школу, то есть пять дней в неделю, с утра до вечера. В программу оперного образования входило очень много – пение, драма, музыка, балет, грим, фехтование, языки и дикция. Так что дневную строительную работу пришлось оставить, но я взял вечерние курсы на инженера-строителя. Тем временем наша молодежная организация, «спайка», как я называл ее, процветала, культурная жизнь была на высоком уровне! Хор пел хорошо и давал концерты по городам Австралии. Я уже солидно солировал вместе с замечательным тенором Виктором Бянкиным и басом Иваном Овчинниковым. Проводили раз в неделю русские вечера, балы, особенно торжественно отмечали традиционный студенческий «Татьянин бал». Как готовились наши красавицы-девицы! Специально  шили бальные платья, тайком друг от друга, чтобы не было одинакового наряда, ребята-кавалеры тоже приобретали соответствующие костюмы. Грандиозный зал украшали в русском духе, цветами, приглашали самый лучший оркестр города! Боже мой, какая царила атмосфера! Романтика, радость на лицах, искреннее, не захваченное дикой и злой сексуальной революцией, чувство здоровых молодых людей! Забывалось, что мы живем на чужбине.
Но, к сожалению, в Русском культурном центре, где в основном было уважаемое старшее поколение, русский дух постепенно слабел, и нужна была смена. И глубокочтимый Михаил Николаевич Чуркин, администратором центра, уже несколько раз обращался к молодежной организации, с призывом объединиться. А так как я был председателем молодежной организации, то собрал наше правление, чтобы обсудить поступившее предложение. Некоторые не хотели, но я настаивал, что это необходимо, мы, молодое поколение, обязаны с достоинством принять, продолжить и преумножить все, что наши доблестные предки создали. После бурных разговоров решили, что часть молодежи вольется в жизнь Русского центра. Но проблема была в том, что 80% из нас были несовершеннолетними, а быть членом центра по закону мог быть только те, кому уже 21 год, а мне самому было лишь 19 лет. Тогда председатель, Г.П.Хохлов, и правление решили негласно нарушить закон и принять меня в члены Русского центра.
Для меня была нагрузка не по силам – Консерватория, Колледж и общественные дела, да еще ведь нужно же ухаживать!
В Русском центре я стал одним из директоров, и в течение года вся наша здоровая молодежь влилась в Русский культурный центр г. Сиднея. Культурно-общественная жизнь закипела так, что вскоре пришлось помещение расстраивать. Но орган молодежи не распался, он продолжал существовать, управление я передал моему самому близкому другу, Николаю Бородину, певцу и танцору. Хор наш казачий продолжал петь с большим успехом, и опять поступило предложение подписать контракт с немецкой компанией, на гастроли по Европе.
Но, увы, возраст хористов был от 15-ти до 25-ти лет, то есть младшие еще учились, а старшие были женаты и жены их не отпустили, так мы и не поехали.
И, к русской боли, Молодой хор скоро распался. Я начал выступать, как солист. Для меня было честью отмечать 100-летие со дня рождения неповторимого певца, Федора Ивановича Шаляпина, сольными концертами, по городам Австралии.  Впервые одел фрак. В оперной школе все шло хорошо, перед экзаменами начали ставить оперы, каждый должен был проявить себя в роли героя определенной оперы. Мне довелось петь роль доктора Барталло, в опере «Свадьба Фигаро», Моцарта. Несмотря на то, что я уже несколько лет на сцене, во время спектакля затряслись ноги – потому что опера это не концерт и не хор. Загримировал себя так, что родная мать не могла узнать, до тех пор, пока не запел. Хотя я был мокрый, как лягушка, но  с ролью справился, и даже сорвал аплодисменты! За год  изучил такие роли,  как  Колин, Алеко и  Османо, и пел на пяти языках.
Решил опять принять участие в конкурсе молодых оперных певцов, вышел в финал и получил второе место. Но быть вторым для моей натуры тяжело, так что начал еще серьезнее заниматься, работать над собой. А профессор меня все уговаривал - «не торопись, Саша, ведь тебе только двадцать лет». Тем временем мы с Аннушкой расстались друзьями, что после трех лет дружбы было нелегко, ведь привыкли друг к другу, но, видимо, нам было не суждено продолжать. Две сестры Куликовы уже больше не те куклы, из-за которых я выходил на поединок в далеком от нас Китае, они выросли в настоящих русских красавиц, и было трудно выбрать, за кем ухлестнуть. Вся молодежь быстро возмужала, начались свадьбы за свадьбой, и самым первым из нас женился мой верный дружок, Коля Бородин. Какая была свадьба!
Гуляли по-русски, со всеми традициями и обычаями. Свадебный пир продолжался месяцами!  Молодожены уже уедут на Медовый месяц, а торжество родства продолжается. Это было в диковинку австралийцам, они долго не могли понять, что происходит. Особенно их удивляло русское пение хором, складно и музыкально, без репетиций. Приходилось им долго объяснять, что единственная нация – русская, которая может просто собраться и петь,  при желании хоть с утра до вечера. Но они не понимали, уходили милые, пожимая плечами и разводя руками.
Русские, как всюду, первым долгом строили храмы, затем культурные центры, школы, старческие дома,  лишь потом только свои дома и квартиры. Мои женатые братья создали строительную фирму, построили себе каждый на свой вкус дома и начали рожать уже третье поколение Шахматовых, на чужбине. А мне пока еще было не до этого – потому что  занятия в консерватории и колледже, начал давать сольные концерты и побеждать в конкурсах.
В Австралию попали русские не только из Китая, было много и из Европы – тех, которые во время  Второй мировой войны оказался в плену у немцев. Прибыло много ученых - профессоров, инженеров, докторов, архитекторов, строителей и сельскохозяйственников. Все честно и умело трудились и никогда ни в чем не были зачернены перед законами Австралии. Их всегда охотно брали на службу.
Духовная и культурная жизнь была на высоком уровне. Русскими талантами ставили оперы, спектакли.
Было много талантливых творческих людей: из певцов Иван Корнилов – баритон, Вадим Лаптев – баритон, Сергей Багильдин – тенор, Марина Луговая – альт, Вера Троицкая – сопрано, Михаил Троицкий – бас, Яков Рудюк – бас, дирижеры Анатолий Коробкой, Людмила Приклонская, танцоры Марийка Сергий, Виталий Патрин, Жорж Астор, поэты Павел Сухотин, Михаил Волин, Игорь Смолянинов.
В то время австралийская национальная опера тоже процветала, были первоклассные певцы, режиссеры, дирижеры. Ставили русские оперы «Борис Годунов», «Евгений Онегин», «Война и мир» и «Хованщина». Симфоническим оркестром руководил замечательный русский дирижер, Николай Андреевич Малько. Во время музыкального сезона звучали произведения Рахманинова, Чайковского, Бородина, Скрябина и Стравинского. Королевский балет Австралии тоже в основном имел русский репертуар – «Лебединое озеро», «Петрушка» и «Спартак». Баловали Австралию и заезжие знаменитости. Какая была радость, когда приехал хор Донских казаков под руководством Сергея Жарова! Билеты на весь месяц были распроданы, стадион, где помещалось 50 тысяч, заполнялся до отказа. А главное, как они пели! Почти что каждый номер публика просила повторять. Приезжал и знаменитый тенор Николай Гедда. Так что для русской души было утешение на чужбине.
  Однажды, мы с братьями решили поехать к океану покупаться и позагорать! Приглянулся нам один пляж с названием Жемчужный, остановились. Это было действительно волшебное местечко - красиво, чисто и мало народа. Неожиданно пришла идея приобрести здесь домик. Пошли побродить вокруг и посмотреть. И как по заказу, в это время выставлялся дом на продажу, только прибивали вывеску.
Мы сразу заинтересовались, кто хозяин и сколько стоит. Хозяином оказался адвокат, которому не повезло, от него ушла жена,  нужны были деньги, и он срочно хотел продать дом. Мы, братья, переглянулись и в голос сказали «берем!» Но так как мы ничего без согласия и благословения родителей не делали, то дали небольшую сумму в залог, а сами поехали домой, в город Сидней, посоветоваться с отцом и матерью. Назавтра всей семьей вернулись на Жемчужный пляж, получили одобрение родителей, особенно понравилось место маме.
Старшие братья уже обзавелись детьми, построили по своим вкусам дома, так что свободных денег у них не было, а младший брат еще учился, так что пришлось мне отдуваться, то есть выложить все, что я накопил в банке. Вот так мы и купили для семьи чудесную дачу! С тех пор ее уже расстроили в целую усадьбу. И составили завещание так, чтобы потомки никогда её не продавали - это в память родителей наших любимых. Пусть будет вечно «Шахматово гнездо» у доброй мачехи Австралии. Между тем, мои занятия и карьера напрягали меня до предела, и я вынужден был отказаться от общественных обязанностей.
Подходило время к завершению оперной школы. Приходилось уже изучать и исполнять сложные оперные партии. И, конечно же, с приключениями. Дело было так: я пел партию священника Раймондо, в опере «Лючия ди Ламмермур», Доницетти, и как никогда волновался в знаменитом месте акта, где брат заставляет Лючию подписать контракт, что она добровольно выходит замуж. Несчастная Лючия, в белом платье с длинной фатой, выходит из-за кулис, со слезами, а я медленно шествую за ней, со священной книгой в руках, так как должен венчать молодых. Костюм на мне был из толстой ткани, и от волнения и жары я начал потеть, как в бане.
Но это еще полбеды, я умудрился одеть очки, с простыми стеклами, естественно, они запотели и ничего не видать, и не рассчитав свои шаги наступил на фату, в то время, когда заплаканную Лючию приглашали к столу подписать документ, она дергает, а сама ни с места, в зале начинается смех. Словом героиня перестала плакать и  заулыбалась, а я-то ничего не вижу, стою, уткнулся в книгу, как ни в чем не бывало.
Потом слышу из-за кулис голос режиссера - «Алекс, сойди с фаты».  Да что говорить, на сцене бывало столько забавных моментов, что можно написать целую книгу. Из-за того, что я все глубже погружался в музыкальный и артистический мир, пришлось оставить строительную работу-несмотря на то, что я уже занимал должность руководителя по хозяйственной части на железной дороге в центре города. Отвечал за внешний вид платформ и вокзалов.
Хотя все высшие начальники уже знали, что я певец, уже много раз выступал по телевидению, радио и оперном театре, но не охотно отпускали меня со службы. Устроили прощальный банкет в Железнодорожном институте, где я еще продолжал вечерами учиться на инженера-строителя. У меня с коллегами были хорошие отношения, особенно с подчиненными, простыми работниками, так что расставаться было нелегко. Но должен был оставить работу и добрых коллег – потому что меня мучила совесть, что я последнее время уделял очень мало времени и внимания службе, весь был устремлен в искусство пения. Русская молодежь продолжала находиться в единстве, соединение со старшим поколением, принесло плоды, Русский культурный центр духовно и культурно обогатился и процветал. Гремели свадьбы за свадьбами, что меня особенно радовало, ведь в этом-то и была моя цель – сохранить русскую молодежь.
Братья тоже все устроились, появилось уже новое поколение Шахматовых. Строительная компания Шахматовых расширяла свои горизонты, сестра вернулась к своему призванию – стала директором Русской школы. Родители были здоровы и счастливы. Только мне все чего-то не хватало, не было спокойно на душе, все хотелось куда-нибудь уехать. И я решил проехаться с концертами по всей Австралии, полюбоваться природой и изучить пятый материк. Сообщил во все концы континента, что я еду, готовьтесь! Сели на автомобиль и поехали. Мне, главное, очень хотелось узнать, где проживают русские, и как они влияют на духовное, культурное и научное развитие страны. Как известно, в Австралии жил и работал русский ученый-путешественник Миклухо-Маклай и оставил большое научное наследство. По сей день, австралийцы благодарят его, и совсем недавно торжественно отметили 150 лет со дня рождения русского творца.
Взяли маршрут на север по деревням и маленьким городкам к столичному городу штата Королевская земля – Брисбену, где уже был объявлен концерт. Выехали рано, до восхода солнца, чтобы не застрять в утреннем пробочном кошмаре. Междугородняя дорога неширокая и извилистая, так что большую скорость не развивали, да было и опасно, так как постоянно мчались громадные грузовики и перебегали дорогу кенгуру, разных размеров. Постепенно всходило солнце, озаряя желто-красным цветом землю. Зачирикали и запели птицы. Кукубара уже закончила свой плач и занялась добычей пищи для птенцов. Да и нам уже была пора закусить, чтоб голова не заболела.
Заезжаем в датскую деревню, где действительно было все в датском стиле - архитектура домиков, ресторанов, магазинов и улиц.
Такая картина нам была удивительной, только в ресторане нас успокоили - «не волнуйтесь, вы в Австралии, это лишь туристическое сооружение!», то есть для приманки туристов. Вкусно закусив, отдохнув и отблагодарив за гостеприимство, двинулись дальше. И чем больше рассматривали природу, тем больше она казалась однообразной, пожелтевшая трава, то тут, то там клочками виднелись деревья. Только когда приближались к берегу океана появлялась жизнь - все зеленело и расцветало, и было как-то жалко, что люди селились и строили дома, фабрики, заводы именно в красивых местах, то есть больше был коммерческий подход, не беспокоились о природе. К вечеру подъехали к «Золотому  берегу» – месту, которое уже полностью схвачено коммерческим и туристическим существованием. Поужинали, немножко походили, расправили спины и ноги, затем покатили в Брисбен. Через полчаса мы уже въезжали в большой город, и сразу ощутили загрязненный воздух.
 Первое, что нас обрадовало, что мы увидели русский Православный собор, с куполом и большим золотым крестом. На душе стало легко! Встретили нас добрые наши знакомые еще по Китаю – Надежда и Николай Домогацкие, и не разрешили останавливаться в гостинице, пригласили к себе. Я сразу позвонил импресарио.
Меня как певца интересовало, в каком положении находится подготовка к концерту. Узнал, что билеты все распроданы, и возможно, что экспромтом придется давать еще один концерт. Это приятно слышать любому служителю искусства. Милая Надя приготовила русский стол с множеством закусок, и, несмотря на то, что я непьющий, а с земляками с удовольствием выпил рюмку водочки, под селедочку. Утром воскресного дня пошли все в храм.
После торжественного богослужения стал присматриваться, кто же прихожане, и оказалось, что большинство - наши трехреченцы и мои соученики. Радость-то, какая, ведь нет ничего сильнее той детской, школьной спайки. Словно, встретил родных. Все со слезами приглашают к себе, но, к сожалению, это было невозможно, потому что вечером назначен концерт. Узнал, что в Брисбене большая русская колония, три храма, культурный центр, много талантов и творческих групп. Все это меня радовало и накладывало ответственность, как на русского певца, накануне своего первого концерта, так как я знал, что вся русская община будет меня слушать. Еще мне сообщили, что будет присутствовать русский бас Михаил Троицкий, композитор и регент хора, тут я совсем насторожился и начал мысленно проходить программу вечернего концерта. Концертмейстер был у меня надежный – сам профессор, Лев Демонт, так что в этом отношении я был спокоен!
Действительно, зал был переполнен до отказа, многие стояли. Хотя певцы никогда не довольны своим выступлением, это говорит о том, что они истинно служат искусству, но я чувствовал какое-то необъяснимое удовлетворение. Ведь меня слушал в большинстве своем родной народ, и я изливал свою душу со всей любовью. Успех был незаурядный. Пришлось петь много на бис, публика не хотела расходиться, да и мне тоже не хотелось расставаться. Организаторы постарались, устроили после концерта банкет, где еще пришлось петь. Назавтра Надя и Коля показали нам город, а вечером мы дали повторный концерт и после сразу выехали из шумного города. На душе было радостно и печально. Следующий концерт был только через четыре дня, так что мы решили заехать в центр материка, к аборигенам, как незваные гости. Ведь цель поездки заключалась не только в выступлениях, но и в изучении материка.
Заехали в небольшой городок, Мори, где знаменитые минеральные воды. Ехали всю ночь, потому что ехать днем невозможно – потому что сильная жара, у автомобиля перегревается мотор. Подъезжаем к поселениям и видим, как под деревьями сидят старые и малые аборигены и громко говорят и поют. Остановились, они нам показывают большой палец, и мы им тоже. Они перед нами начинают кулаками размахивать, тут мы смекнули, что-то не то, нет улыбок на лицах, решили ехать дальше. Заехали в гостиный двор, заняли комнаты и зашли в ресторан позавтракать. Подошел к столу милый хозяин, спросил, что нам подать. Я попросил его дать нам что-нибудь местного, национального.  Да, действительно, пища была необыкновенная и вкусная, но из чего  мы так и не узнали.
Когда стали прощаться, я рассказал хозяину, как нас встретили аборигены. Милый Джонни громко засмеялся и объяснил, что здесь нельзя показывать большой палец вверх.
Это означает ругань, оскорбление. Тут-то я сообразил, в чем дело, ведь у нас русских, это наоборот хорошо. Покупались в минеральных бассейнах и через день поехали дальше, на запад Австралии. Дорога такая, что я думал, мы уже по Африке едем – равнина, песок, все желто-серое и безжизненное, иногда  появляются встречные машины и опять ничего. Уже хотели развернуться назад, но желание к познанию победило. Так что, хотя и скучно, но едем вперед.
Ехали без остановок около  поселений аборигенов, несмотря на то, что они улыбались и пальцы не ставили, мы двигались дальше, решив, что белые уже достаточно привили «цивилизации», то есть научили их пить, курить табак и марихуану, да еще и пальчики показывать. Вот уже едем десять часов, а дорога все скучнее и суше. Наконец увидели большой указатель на город Перт - прямо, а на город Аделаиду - налево.
Я громко воскликнул влево, потому что ехать такой дорогой еще двадцать часов я не хотел. Лучше слетаю на самолете в красивый и зеленый западный штат Австралии. При первой возможности позвонил в Перт, и попросил концерт отложить на неделю, что, конечно, расстроило организаторов моих гастролей. Как только повернули влево, сразу появились зелень, деревья, животные и птицы. Пора уже обедать, да и автомобиль был весь пыльный, ничего нельзя было видеть. Остановились в маленькой деревушке. Плотно поели, вымыли автомобиль. Сели и помчались уже по приятной дороге к зеленому городу Аделаиде, где нас уже ждали близкие друзья – Михаил Чуркин с женой Ирой и поэт Олег Козин с женой Ниной.
Город Аделаида небольшой, зеленый и уютный. Друзья встретили тепло, так что физическая усталость быстро прошла. Михаил Николаевич уже успел мне рассказать о немногочисленной русской общине, что меня всегда  интересует, куда бы я ни приезжал. Как говорится, «своя рубашка ближе к телу» Ввиду того, что мы приехали в Аделаиду пораньше, я решил дать благотворительный концерт в Русском культурном центре, для соотечественников, тем более знал, что организаторы здесь хорошие, а М. Н. Чуркин даже прославлен на всю Австралию, за свою общественную деятельность получил королевскую награду. Олег Козин тоже любимец публики, замечательный поэт, так что они могут поднять весь город на дыбы. Назначили концерт через два дня, и пошла молва о моем пребывании по городу. Многие меня уже знали по выступлениям по национальному телевидению и радио, так что особенной рекламы было не нужно. В день приезда милые сударушки, Ирина и Нина, приготовили обильный ужин, на котором собралась вся сердцевина русской общины.
Меня очаровали не одна, а сразу две красавицы - Ангелина и Таня, доченьки гостеприимных хозяев. Утром пошли погулять и познакомиться с городом, уже традиционно первым долгом в православный русский храм. До обеда рассматривали и наслаждались красивым городком, а после юные красавицы предложили на автомобиле поехать  посмотреть окрестность. Действительно, красивые места! Много фруктовых деревьев, зеленые поля и холмы, бесконечные виноградники, где делают знаменитые на весь мир австралийские вина. Какая радость, что кругом чудесная природа и красавицы девушки, да еще и русские! Что касается культурной жизни в городе Аделаиде, то здесь не совсем всё на достойном уровне – нет оперного театра, симфонический оркестр только начал зарождаться,  и музыкальный фестиваль еще не был на рельсах. Концерт состоялся, я был в ударе, публика принимала доброжелательно. Попрощались, и я улетел в город Перт. Западное побережье тоже очень зеленое, и город расположен на берегу. Здесь, к сожалению, русские уже не встречали. Нет общины, живет лишь несколько семей, и даже как-то стало скучно. Встречали меня австралийские организаторы концерта, очень вежливые и деловые. Сразу повезли меня на репетицию с аккомпаниатором. Это оказалась очень музыкальная дамочка, чуть-чуть самоуверенная, что иногда мешает солисту. Но после нескольких пропетых вещей все встало на свои места, и я мог спокойно отдыхать, и внутренне готовиться к завтрашнему концерту. Вечером погулял по центру города, но вся эта коммерческая и рекламная атмосфера наводила тоску, и приходили грустные мысли - неужели мы, человечки, дойдем до того, что вот эта Богом данная чудесная природа будет нами предана, продана и уничтожена?
Утром дал несколько интервью для местных газет, радио и телевидения, а вечером успешно спел программу концерта. Публика и организаторы остались довольны. Сел на самолет и в ночь вернулся в Аделаиду. Переночевали и утром рано выехали на юг, по направлению к городу Мельбурну.
Чем дальше мы въезжали на территорию штата Виктория, тем сильнее ощущалась прохлада, а растения становились еще зеленее. На полдороге остановились подкрепиться и дать машине отдохнуть, а то мой шустрый водитель от быстрой езды получает удовольствие, часто приходится его сдерживать.
В Мельбурн ехал я охотно, так как знал, что там проживает много русских, а значит, что  будет пища для души. Да и город я уже знал хорошо, в нем начались мои первые шаги, как певца. Здесь я много раз выступал по телевидению, радио, и первая пластинка записывалась тоже там, так что настроение было возбужденное. Еще по дороге решил остановиться в гостинице, а то обильные угощения, многочисленные встречи и разговоры, очень утомляют. Да и уже две недели путешествуем – немалая нагрузка. До заката солнца тихо и спокойно, без гласности заехали в большой и самый старый город пятого материка. Решил выспаться, чтобы быть свежим для встречи  с русскими и соученики по городу  Хайлару, Китаю. Спал крепко и долго. В Мельбурне несколько православных храмов, но я решил пойти в тот, где служит добрый батюшка, с красивым ангельским голосом, и молитвенно поет хор. Известному человеку очень трудно молиться в храме, люди начинают шептаться и переглядываться, нарушая этим молитвенное настроение, что есть немалый грех, то есть становишься без вины виновным. Незаметно зашел в храм и встал в уголок, а свечи попросил поставить водителя.
Но не тут-то было, уважаемый председатель Русского дома, подметил меня и громогласным голосом воскликнул «Шахматов!» Закончилась литургия, многие стали подходить, смекалистый председатель заметил, что такие неуместные встречи и разговоры не по душе певцу, взял меня под руку и повел прямо в Русский дом, который находился за углом. Зашли в зал, и что я вижу - накрыт стол и вокруг стоят люди с милыми лицами. «Вот так, с вами, дорогие соотечественники, не отдохнешь, но раз взялся служить искусству и народу, так молчи, Александрушка», чуть не вслух промолвил я. Посадили меня на почетное место, и начался опять пир. Приветственные речи, расспросы, а затем и пение местных певцов. Присутствовали талантливые и интересные люди, особенно меня захватил своими стихами поэт Игорь Смолянинов. Появился и оркестр струнных инструментов, заполняя звуками небольшой, но уютный зал. Через некоторое время пришла знакомая русская девушка Лена, я извинился, поблагодарил за душевный прием, и мы покинули доброе русское застолье. После бурной встречи решили погулять на природе, тем более что мы давние друзья, и нам есть, что вспомнить. Назавтра нужно было проверить зал и начать репетировать с пианистом и оркестром, так как уже было объявлено несколько концертов. День был заполнен до отказа, и я уже мечтал о том, когда вернусь в гостиницу и уснуть богатырским сном. Только к восьми часам вернулся, и с облегчением вздохнул,  наконец-то могу отдохнуть. Но еще не успел взять ключ от комнаты, как слышу: «Саня, здорово!» Смотрю, какой-то незнакомый человек, а он еще громче: «Что, не узнаешь, это я, Петька, твой однокашник из Тыныхэ?». Тут все стало ясно, это тот Петька, с которым мы дрались из-за сестёр Куликовых!
 Опять объятия, разговоры, воспоминания и незаметно пролетела ночь.
Да простят меня те читатели, которым, может быть, хотелось бы более подробно узнать о моей творческой жизни. Признаюсь, что не могу, не получается о себе писать. Надеюсь, что в будущем найдется человек, который сможет детально ознакомить всех интересующихся с моей артистической жизнью.
Лена мне рассказала, что недалеко от Мельбурна находятся несколько русских поселений, где осели переселенцы из Трехречья, даже есть казачья станица, что, конечно, меня заинтересовало,  попросил её организовать туда поездку. Подготовка к концертам проходила благополучно, параллельно выступал  по телевидению и радио. Вскоре Лена сообщила, что уже организовала встречу с моими земляками и соучениками. Едем по направлению городка Джелонга. Дорога широкая, вокруг все засажено фруктовыми деревьями. Подъезжаем к православному храму, я вижу много народа, спрашиваю Лену: « сегодня какой-то праздник?». Она отвечает: «нет, это все пришли встретиться с тобой». Тут я и ахнул: во-первых, столько народа, а во-вторых, около храма. Вышел из машины,  увидел лица, и передо мной поплыла картина детства и юности. Какое было внутреннее состояние, описать невозможно. Начались объятия, слезы и разговоры.
Пригласили меня в Прицерковный зал, где, как всюду по русскому обычаю, накрыты столы, все украшено цветами. Был атаман и казаки, в полном мундире. Я попросил сначала помолиться, потому что так хорошо было на душе, что хотелось отблагодарить Господа за такую встречу. И началось невероятное общение русских людей – изгнанников с родной земли, исколесивших уже полпланеты и оставшихся в приютившей их Австралии.
Мне было особенно радостно узнать, что все говорят на родном языке, соблюдают русские традиции, живут дружно и продолжают любить родину и жить родной Россией. Все обеспечены. Меня так все растрогало, что я начал петь все казачьи песни, которые знал, а потом запели и все. Встреча продолжалась всю ночь, даже милый батюшка ничего не имел против гулянья, все приговаривал «Бог просит, это для нас историческое событие!». Историческое событие помогло мне достойно провести все концерты. И в приподнятом настроении, и с гордостью за русский народ покинули мы город Мельбурн.
Не доезжая до города Сиднея, остановились отдохнуть и закусить. Зашли в первый попавшийся ресторан. Заказываем еду и между собой говорим на русском языке, вдруг подходит хозяин и на чисто русском языке спрашивает: «Что, земляки, проголодались?». Оказался наш русак, но не из Китая, а из Европы. А это значит опять угощение, разговоры. Когда мы сказали, что уже месяц путешествуем по Австралии и возвращаемся домой, он спросил, были ли мы за Брисбеном, к северу? Я ответил, что нет. Тогда он говорит: «Жаль, ведь там живет наш русский Тарзан». Я заинтересовался и попросил его рассказать. «Дело было так: мы с ним вместе работали в шахтах, заработали много денег, он женился и остался жить в теплом местечке, а я не любил жару, уехал сюда. Прошло уже 25 лет, он уже вырастил детей, его жена захотела поехать в Брисбен к родителям, да и осталась там. А он не мог терпеть бешеную городскую жизнь, продолжал жить на природе среди зверей, птиц… В один прекрасный день он решает уйти из «цивилизации» и жить, как Тарзан. Вот вам еще одно русское чудо! О нем даже снимали документальный фильм»,  добавил наш гостеприимный хозяин.
После этого не хотелось больше ничего говорить. Сели и поехали.
Возвратившись в Сидней, я сразу уехал на дачу, надо было прийти в себя и записать в дневник все, что за месяц было пережито. Наступил последний год занятий. Я записался на участие в нескольких национальных конкурсах, так что это было очень ответственное время. Оперная школа готовила три оперы, и во всех я должен был петь: две вторые и одну главную роль на разных языках и разного характера. Совсем не было времени для того, чтобы заниматься общественными деяниями и оказывать внимание красавицам певицам оперной школы. Вскоре я выиграл конкурс молодых оперных певцов и получил стипендию для занятий   в Италии, что было потрясающим исполнением моего желания, ведь с детства мечтал посмотреть мир! Такие результаты подняли настроение, и я готовил роли и экзамены с удовольствием.
Одновременно готовил большую программу для записи на радио Ай Би Си, с профессором Львом Демонтом. Через некоторое время получил предложение на гастроли в Северную и Южную Америку. Успешно сдаю экзамены, получаю звание оперного певца и завершаю обучение в консерватории исполнением трех оперных ролей. Получив солидный денежный подарок от братьев, я стал собираться на гастроли в Америку, а затем совершенствоваться в Европе. Русский культурный центр в знак благодарности, за мой вклад в сохранение русскости, устроил мне прощальный и торжественный вечер, где было очень много народа, так как многие хотели мне лично пожелать успеха и в других  странах Мира. И так, в семидесятые годы я уехал.
Продолжение следует.