Вне зоны доступа

На прошлой неделе судьба занесла меня в далекий таежный край, Республику Саха (Якутия). В то время как другие стремятся провести отпуск на экзотических курортах, я решил для себя: "Только туда, где нет мобильников, радио, газет и Интернета! Туда, где нет автомобильных пробок, столпотворения туристов, а лишь чистый таежный воздух, река и медведи".


Проехав на поезде 2500 километров от Иркутска до Нерюнгри, самой последней в Якутии железнодорожной станции, где есть сотовая связь, я сел в такси. Оставалось 350 километров и 6 часов тряски по таежной гравийной дороге до Алданского улуса — конечной точки моего путешествия. Последние признаки цивилизации остались позади. В голове крутилась песня, которую в последние дни в Иркутске я слышал из каждого второго мобильника:

Вне зоны доступа мы не опознаны,

Вне зоны доступа мы дышим воздухом.

Вполне осознанно вне зоны доступа мы...

"А у нас в Иркутске жара", — вдруг сказала одна из пассажирок с заднего сиденья.

"Стоило бежать в такую глушь, чтобы здесь, среди тайги, встретить жителей своего города?" — подумал я. Мне приходилось сталкиваться с иркутянами в разных странах и концах земли. Но почему-то именно эта встреча стала самой неожиданной.

Как выяснилось, женщины — сотрудницы одной из иркутских проектных организаций. После того как маршрут тихоокеанского нефтепровода президент решил перенести на север от Байкала, он пройдет по земле Олонхо (так называют свою республику якуты). И иркутянки ехали в командировку именно по этому поводу.

Следующие 100 километров (и 2 часа) мы обсуждали проблемы и последние события из жизни города. Кроме того что обе мои попутчицы — читательницы моей газеты, выяснилось, что все мы живем на левом берегу и во время пробок сидим в одних и тех же маршрутках. Естественно, познакомиться в тех пробках мы не смогли бы никогда. Как правило, в такие моменты мы начинаем копаться в своих мобильниках, отправлять sms, играть в игры или слушать радио. Поэтому, чтобы познакомиться, судьба должна была свести нас здесь, посреди якутской тайги. Вне зоны доступа.

От нас таксист узнал, что нефтепровод удалось отвести от Байкала в том числе и благодаря активности иркутян. "Нам здесь это вряд ли удастся", — сказал водитель. Некому протестовать. Если в советское время плотность населения была полчеловека на квадратный километр, то сейчас и того меньше. Работать негде — вот почти все и уехали. Остались одни медведи.

Последние 80 километров я ехал уже один. Мои попутчицы, добравшись до места командировки, прощаясь, пошутили: "До встречи в пробке".

Целую неделю я провел в городке, где люди живут так, как будто не было никакого распада СССР и последовавшего за ним всплеска криминала. Двери не запираются. А если запираются, то ключ оставляют под ковриком у порога. Постепенно я начал привыкать к тому, что нахожусь вне зоны доступа. Мобильник лежал в дорожной сумке. Первый день я чувствовал себя неловко без него. Напрасно пытались набирать меня те, кому что-то было от меня нужно. Я был вне зоны, в другом времени и другом измерении. Я бродил по тайге, сплавлялся по рекам, общался с аборигенами.

Но на исходе шестого дня я начал нервничать, из-за того, что не могу проверить электронную почту, позвонить друзьям и родным. Видя мое беспокойство, местные жители лишь улыбались. Для них все эти средства связи всего лишь прихоти городских жителей, без которых можно вполне обойтись.

А ведь если бы не эти средства коммуникации, то и трубу от Байкала не удалось бы отодвинуть и цветные революции совершить. Жители этого края лишены многих возможностей. Они не могут свободно общаться с Большой землей. Они мало знают о своих правах, они не могут даже получить информацию об отходе поезда.

Однако в последний день своей таежной одиссеи я узнал, что в поселок привезли оборудование для наладки сотовой связи и в конце месяца она уже станет работать. Сначала я порадовался за добросердечных и гостеприимных северян. Скоро они войдут в зону доступа. И тут же задумался, какой путь и куда придется преодолеть мне в следующий раз, когда захочется побыть "вне зоны доступа". А захочется ли уже?

2006 год