Сбылась мечта мечтателя

   «После армии, атомных бомб, перешел на вполне мирную работу – стрелял ракетами с подводной лодки», - ерничает он.
   Предпочтение сразу отдал оборонке – больше платят. Пошел в научно-исследовательский институт недалеко от дома на должность инженера с окладом 120 рублей. Так начинают выпускники вузов. «Инженер на 120 рэ» – символический образ технического интеллигента в лексиконе юмористов. С премиями получалось сорок процентов от армейской зарплаты.
     Вошел в храм науки – НИИ министерства судостроения, разрабатывающий аппаратуру для военных кораблей. Впоследствии этому институту дали имя «Гранит».
    Сбылась мечта – заниматься творческим трудом. А когда понял, куда он он попал, испытал волнующий подъем – от причастности к большому делу.
     Это был величественный (грандиозный) проект. На подводной лодке устанавливаются крылатые ракеты «Аметист». Лодка находит противника с помощью акустической системы и стреляет в него ракетами. Ракета выскакивает из-под воды и на малой высоте – 50 метров – летит на цель. Затем включается радиолокационная головка самонаведения, которая своим лучом рыскает перед собой, находит цель и наводит на нее ракету.
    Десятки предприятий, тысячи работников участвовали в реализации проекта. Во главе - Генеральный конструктор Челомей,  один из трех самых главных. Еще были Янгель (межконтинентальные баллистические ракеты) и Королев (космос). Конкуренты шутили: «Кто на кого работает? Янгель – на нас, Королев – на ТАСС, а Челомей – на унитаз».
   Крылатая ракета – некий аналог самолета, крылья управляют ее движением. Американцы в то время не делали таких ракет, только баллистические.   
   НИИ «Гранит» делал аппаратуру управления для ракеты и для подводной лодки. Здесь работало пять тысяч человек.

   Он попал в группу из шести помощников главного конструктора. Из документации и разговоров по технике он с ужасом обнаружил, что вообще ничего не понимает. Не знает многих исходных понятий, как потом выяснилось, достаточно простых, но из-за этого непонятна вся картина. Так, например, неведомый ему «тангаж» оказался просто-напросто углом наклона ракеты вверх-вниз, а таких загадок было немало. Постепенно из расспросов, из документации он вникал в тему. Повезло: настоящая работа для них, комплексников, началась только через несколько месяцев. Аппаратуру изготовили, установили в стендовом зале института, начались комплексные испытания.
   Весь внушительный набор десятков устройств был впервые соединен вместе. Хотя каждое устройство было проверено автономно, в системе обнаружилось много ошибок и сбоев.
   И началась кутерьма. Ни один из специалистов не признает своей вины: у меня все в порядке. В игру вступает комплексник. (Что наша жизнь? Игра). Он играет один против всех: против специалистов с их ошибками в схемах, против изготовителей неисправных комплектующих изделий, против напартачивших сборщиков и монтажников, наконец, против своих же комплексников, ошибавшихся ранее при проектировании на стыках системы.
   Очень непростая игра. В системе задана последовательность действий – что за чем исполняется, на какие действия наложены запреты, при каких условиях и т.п. В каждой цепочке логических действий выполняются десятки шагов, а самих цепочек – сотни. По сбою системы нужно определить причину и место: куда, в какие устройства следует лезть и что нужно делать – вносить изменения в схемы или заменять неисправную деталь. И указать пальцем конкретному специалисту на сбой в его устройстве.
   И как во всякой игре испытать радость удачи – сбой системы преодолен. Выходим на следующий. Самая большая радость, когда госпожа удача вывезет на главный выигрыш: как в шахматах на мат, в картах на «сорвать банк», так здесь на финиш – попадание ракеты в цель. Пока на имитации.
   Первый и главный игрок в этой игре - комплексник Валя Афанасьев, имевший опыт такой работы на предыдущих проектах. Хороший парень, его сверстник, у которого можно перенимать приемы работы. Например, один из них весьма прост: рисуются  сквозные электрические цепи, проходящие по всем приборам, и их ответвления на другие цепи.
     Работа шла напряженно, в две смены, со временем он стал подменять Афанасьева по сменам. Восхищался Афанасьевым, его способностью разобраться в паутине сотен цепей и находить нужные решения. Впоследствии и он стал решать такие же задачи, поначалу не так быстро и с большим напряжением, но все-таки решать. Со временем в памяти закрепилась логика действий  системы, накапливался опыт.
    В этой работе требовался азарт игрока. Таким талантом в полной мере обладал Афанасьев. Способности и воля – они взаимно подталкивают друг друга.
   Колесову очень нравилась эта игра: «творческая работа в имя общего блага». Его старая идея фикс.
Сбылась мечта - нет,не идиота - мечтателя.

   Как-то в стендовый зал заглянул молодой человек, скромный и улыбчивый, послушал объяснения свиты.
   - Кто это?
   - Сын Хрущева, работает у Челомея. Говорят, что Хрущев и Челомей свояки, женаты на сестрах.
   Слух насчет свояков оказался ложным, но пристроенный сын тоже неплохой канал для контактов.

   Следующая работа – испытания ракет в Крыму, в Феодосии. На  старой подводной лодке установили один контейнер для ракеты.
   Первое посещение лодки было весьма тягостным: возникло желание немедленно уйти отсюда и больше не появляться. Замкнутое пространство, маленькие люки между отсеками, низкий потолок. Клаустрофобия. Со временем привык, за активной работой забывался страх.
   В 29 лет еще можно оставаться романтиком: на подводной лодке боевая обстановка – он руководил всей работой от включения системы до подачи команды «старт» самому себе, сам нажимал эту кнопку. Впрочем, добраться до этой кнопки непросто – наткнулись на отказ, на остановку системы, дальше те же игры, что и на стенде, только посложнее – прибавились смежники по стартовым двигателям, по пусковым и корабельным устройствам.
   Наибольшее возбуждение возникает при срыве старте – прошли все этапы, нажат «старт», а в ответ – молчание, стартовые двигатели не включились, ракета сидит в контейнере. Впереди  - потеря нескольких дней на выгрузку ракеты, проверку на базе и повторную загрузку.
   Поэтому при одном из срывов старта, когда лодка поднялась на поверхность, он решил проверить цепи внутри ракеты, чтобы найти ошибку и, может быть, снова погрузиться. Через полуметровую кольцевую щель между ракетой и контейнером он спустился сверху на семь метров к основанию ракеты и прозвонил прибором электрические цепи при отсоединенном борт-разъеме. Выявить неисправность не удалось.
   Впоследствии бахвалился: «От прозвонок цепей могли включиться стартовые двигатели, и я бы вылетел верхом на ракете, как Мюнхгаузен на ядре. Маловероятно, но чем черт не шутит, так ведь и случаются Чернобыли. Можно сказать, подвиг совершил, азарт попутал».

   Лопатин, спец по корабельной аппаратуре, нахрапистый трудяга, после месяца совместной работы сказал ему:
   - Ну ты и молоток! Сначала-то я не понял…
   Он понял, что его усердие замечено и он принят в партию инженеров.

   Когда же добились старта ракет, возникли новые неприятности: ракеты падали сразу же после выхода из-под воды. Коллеги, математики «Гранита», грешили на Челомея, пренебрегшего расчетами спецов по аэродинамике. Стартовики долго искали способы подстройки двигателей и, в конце концов, ракета полетела.
   Первый удачный старт отметили небольшой пьянкой и морским купаньем на запомнившейся дате – 12 декабря.
   Приехал Афанасьев, заменил его на лодке, и он смог посмотреть старт ракеты. Прекрасное зрелище. Отдыхающие на южном берегу Крыма могли наблюдать за ракетой, пролетающей в полукилометре вдоль берега от Планерского до Коктебеля.

   Командировки на курорт – это хорошо.  После работы они жили как обычные отдыхающие на юге. По выходным на своем автобусе ездили по берегу Крыма, чаще всего в Новый свет – бывшую царскую дачу. На обратном пути обязательные шашлыки с «сухарем» (сухим вином) в Коктебеле и песни в автобусе. Вечерами посиделки в ресторане с видом на море, музыкой, танцами. Колесов тоже веселился  – на выездах, а вот в ресторанах не задержался. Дороговато. Особенно, если тратиться на симпатичную сотрудницу. А он не поступался принципом «всё для семьи». Дома жена с малым дитем, здесь нужно укладываться в командировочную норму. «Скучный я человек».
   Большинство любило весело проводить время, что и подтвердилось двумя утопленниками. Один – спец по стартовикам. Второй – ведущий разработчик радиоголовки. Подтверждалось известное: «Веселие на Руси питие есть».

   В Ленинграде начальник лаборатории направил Колесова на опытный завод. Как признанного руководителя комплексной отладки, завоевавшего авторитет работой на подлодке.
   Начальник говорил так:
   - Говорят, что с беспокойными людьми трудно работать, а я считаю - надо работать. Вот Колесов – беспокойный человек, все время что-то придумывает, ищет, предлагает новое…
   Он провел повышение Колесова со старшего инженера на должность заместителя начальника лаборатории, то есть минуя ступень ведущего инженера. Заработок вырос до восьмидесяти пяти процентов от армейской зарплаты.
   Испытал некоторое смущение: теперь Афанасьев оказался его подчиненным. (Впоследствии азарт игрока – водка и бабы - сломили Афанасьева).

   Его «беспокойство» подчас было опасным. Через пару месяцев работы на заводе он решил: то, что они здесь делают по заданию заместителя главного конструктора  - это мартышкин труд. Огромная махина контрольной аппаратуры работала сама на себя, время тратилось на устранение неисправностей в ней и тратилось бессмысленно, так как эти экземпляры аппаратуры никуда не поставлялись. И он упростил испытания: убрал десяток приборных шкафов в рост человека. При этом реальный контроль системы остался в полном объеме.
   Начальник лаборатории в технику не вникал, вернувшийся из командировки зам главного конструктора побушевал немного, но на заводе уже успешно работали по новой схеме. Вопрос был решен – положительно. А Колесов знал, что рискует – похвалы дождешься только от собственной совести, а наказание могло быть суровым.

   Следущее задание: работа в Москве, в Химках на самолетостроительном заводе имени Лавочкина. Завод прославился своими самолетами во время войны. Теперь здесь делали ракеты, устанавливали на них автопилот и радиоголовку, проверяли и отправляли в Феодосию на испытания.
   Колесов возглавил институтскую бригаду из 10-15 человек. Работа все та же – игра до победного конца. Но на чужом поле кутерьмы прибавилось. Пришлось осваивать «политику».
   Участники совместной работы соревновались, кто кого больше обольет грязью. Обстановку накаляли звонки, письма, телеграммы – в институт, в министерство.

   Большой человек – Эйдис, заместитель Генерального конструктора Челомея, к которому он ходил подписывать документы, спросил:
   - Ну как там ваша система?
   - Отлаживается, - ответил осторожно. 
   - Ну да, как то г…. – высохло, но еще пахнет.

   Сборку ракет делали в основном по ночам, днем шла отладка. Как-то Колесов остался на ночную смену – понять задержки по сборке. Подозрение подтвердилось – ночью рабочие, оставшись без погонялы, просто не работали. Кое-что и нехотя они сделали по его просьбе. Наутро на совещании он бесстрастно рассказал об этом, главный инженер попенял своим, но лучше не стало.
   
   В совещаниях участвовал ведущий конструктор Бабакин, в споры не вступавший и односложно отвечавший на вопросы по своей части – конструкции ракеты «Аметист». Через несколько лет в центральных газетах появился некролог о Бабакине, выдающемся Генеральном конструкторе лунной программы, создателе станции (дюймовочки) и выползающего из нее лунохода, автоматической станции, доставившей на Землю лунный грунт.
 
   В одном цехе с ленинградцами отлаживали свою систему люди Королева. Когда они по результатам испытаний обнаружили какие-то неясности, махнули рукой - разберемся на полигоне. Колесов отметил, что у них так бы не прошло, военпреды не пропустилибы, а королевцы работали без них. Не только поэтому, но и в целом они работали в два-три раза быстрее челомеевских.

   С юга в Москву пришла радостная весть: ракета попала в цель. Отпраздновали в ресторане по соседству – в аэропорту Шереметьево.

   Разработка проекта «Аметист» завершалась.
   На пятом году работы в институте он перестал ездить в длительные командировки, мог заняться перспективой. Напрашивалось очевидное: развивать проект, увеличить дальность полета ракеты вдвое – с 60 до 120 км.
   Он ознакомился с расчетами вероятности попадания ракеты в цель. Решая несложную пространственную задачу, пришел к выводу: можно так изменить траекторию ракеты, чтобы вероятность захвата цели радиоголовкой повысилась. 
   Когда он представил метод на обсуждение, всё завертелось с большим возбуждением (энтузиазмом) среди комплексников и математиков. Появились модификации и варианты. Про него вскоре забыли, один товарищ даже подал заявку на изобретение с некоторым изменением его способа. Тут уж он запротестовал (поскандалил). 

   По «Аметисту» ведущие разработчики получили свидетельство об изобретении. Колесов хранит свидетельство и гордится авторством (в составе тридцати человек) в изобретении выдающейся системы.
   Главный конструктор и его заместитель стали лауреатами Ленинской премии - вместе с Челомеем.
 
   Теперь он был на очереди – на получение премии за следующий проект. «Высококвалифицированный специалист, морально устойчив, делу Коммунистической партии предан, член КПСС» и далее по стандартам служебной характеристики.
   Но - не занял очередь, потому что совершил ошибку, глупость. По житейскому правилу: умный учится на чужих ошибках, дурак – на своих.


Комментарии.

   В институте много спорили – что лучше, «Антей» или «Аметист». Дальность действия «Антея» намного больше – 500 км против 60 у «Аметиста». «Антей» запускается с подводной лодки в надводном положении. Оператор, управляющий полетом с лодки, может выбрать цель. Но и недостаток очевиден – лодка на поверхности подставляется под удар противника. Недостаток «Аметиста» тоже очевиден: ракета не выбирает цель и может поразить малозначительный объект.
   Много лет атомные подводные лодки с «Аметистами» бороздили океаны.
   Впоследствии Колесов прочитал в газете: создана новая система крылатых ракет. Несколько ракет стартует с подводной лодки одновременно, летят на малой высоте, одна из них поднимается на большую высоту и управляет наводкой остальных на цели. Если ее сбивают, вверх поднимается следующая. Ба, да это же синтез двух типов ракет: «Аметиста» и «Антея». Объединены достоинства и исключены недостатки каждого типа: малая дальность полета и плохой отбор цели для поражения в первом типе, опасность поражения ракеты и подлодки – во втором. Блестящее и, конечно, простое решение. Молодцы русские инженеры! Не сдаются!

В молодежной компании Колесов пристрастился к современному фольклору. Самой любимой стала вот такая песенка:
                Придет война, и нас на запад
                В вагонах грязных повезут.
                И после первой атомной атаки
                На поле труп мой обжаренный найдут.
                Все старички с команды погребальной
                За ноги стащат меня в кювет.
                Он жил собачьей жизнию безрадостной,
                Эх развесе-о-оленький студент.
                Холодный ветер обмоет мои кости
                И снегом белым занесет,
                Он не придет, не ждите его в гости
                Погиб студент, но песнь его живет.
                О нас никто жалеть не станет,
                Никто слез горький не прольет,
                И только раннею весною
                Сквозь щелку в черепе травинка прорастет.
  Поет это всю жизнь на вечеринках и очень удивляется, когда пожилые женщины начинают плакать.

От автора: в рассказе использован текст книги «Жизнь русского».