Я гуляла в парке. Екатерина Степановна

Я не люблю ходить в парк одна, но видимо подошло время, когда совсем не надо, чтобы кто-то мешал останавливаться где хочу и разговаривать с кем хочу.
Это наш любимый с Д. парк. Я шла по знакомой дорожке и радостно наблюдала, как меня перегоняли разновозрастные велосипедисты, роллеры и даже один лыжник на роликовых лыжах.
Только мой организм страстно захотел освободится от вчерашнего ужина, и я уже присматривала укромное местечко, как прямо передо мной увидела самое то - синенькую кабинку.. Удивительно, но она была аккуратна и снаружи и внутри, хотя никаких работников поблизости не наблюдалось. Рулон туалетной бумаги был на своём месте и запах свсем не был противным. Потом я видела эти кабинки повсюду, через 500м.
Облегчённая и восторженная я дошла до спуска к источнику. И опять всё продумали хозяева. У самого спуска большая крытая беседка.В ней отдыхают запыхавшиеся от подъёма отдыхающие с наполненными водой канистрами, бутылками, бадейками. Я спускалась по лестнице с перилами и увидела на повороте двух мужчин в одинаковой зелёной форме. Тихо звучала церковная музыка и они предлагали бесплатно церковные книги.
Выслушав их тираду, я спросила, а есть ли у них семья, и с кем их собственные дети и внуки остались? Почему они не с ними в этот чудесный день в этом чудесном парке? Прозвучал невразумительный ответ о их миссии на этом свете, чтобы получить плацкартный билет на тот. На вопрос, кто им платит и одевает так красиво, вообще ничего постарались не отвечать... Книжечки у них никто не брал и скоро они свернули свою "благородную" деятельность. В этот раз на плацкарт не получилось заработать , но уже через пол часа я видела их загорающими, с пивком и рыбкой на травке у пруда. Они наслаждались, как и мы простые и грешные и их совсем не волновали их семьи.
Однако я отвлеклась.
Вдоль теневой стороны пруда сидели рыбаки. Вот чья вера тверда и непоколебима. С5 утра они ловили карасиков и были безмерно счастливы каждой малявке. Но у одной женщины я обнаружила в садке довольно крупную рыбу и много.Утки толпились у мостика, где детишки подкармливали их хлебом и вкусностями. А вот приплыла со своими подросшими утятами и мама утка. Детишки в колясках затормошили родителей указывая на это чудо. Даже подростки перестали нырять , пропуская выводок.
Так я бродила, присаживаясь на скамейки расставленные повсюду или на свой стульчик, чтобы сесть там, где было удобно мне. Электронная книга была со мной, но не читалось. В основном гуляли семьями и поодиночке. Одинокие вызывали грусть...Наверно потому, что на лицах было написано - вот врач прописал гулять, я через силу, но гуляю. Такое же выражение лица было у девочки - подростка, которая отдыхала в беседке с родителями. Вся её внешность выражала скуку и покорность...Казалось она считала секунды , когда , наконец, закончится этот проминант с родителями. Разговаривать им было не о чем. Они молча посидели, молча встали и молча ушли по тропинке. Добропорядочное семейство.
Зато как заинтересованно и восторженно общался больной юноша и с родителями, и со мной. Видимо он не мог один ходить, движения плохо координировались. Мне даже показалось, что он вообще первый раз без коляски. В нём всё выражало восторг.Как он поднялся по ступенькам, как сам спустился, Он мял в руках листок, будто желая докопаться до молекулярного состава. Мальчику было на вид лет 15, но из разговора я узнала, что уже 21. Меня душевно порадовало, что родителей двое, и что на их лицах я тоже не обнаружила тоски и скуки, боли и усталости. Они (большая редкость) были вместе, а это и есть ЛЮБОВЬ.
Ещё я увидела три коляски с мужчинами, которых везли их жёны. И ни одной коляски не встретилось с женщиной, за которой шёл бы мужчина. Жёны у нас никогда не попадают в такую ситуацию. А вернее их некому вывозить и возиться. Хотя по ТВ я видела и такие чудеса, но только по ТВ.
И вот уже совсем уходя из парка, я увидела очень пожилую женщину. По со вкусом подобраной одежде, ухоженым рукам с неярким маникюром и губной помаде на губах, я поняла, что эта бабушка из породы интеллигентов. Мобильник висел на шнурочке на шее в аккуратном, связаном своими руками, чехле. Соломенная шляпка удивительно сочеталась и с возрастом и со всей гаммой её одежды. Она сидела на скамейке, прислонив палочку сбоку и смотрела, казалось в никуда. Только огромная грусть, усталость и безысходность веяла от её образа.
Я села рядом. Сказала пару комплементов относительно её маникюра и удачного цвета помады.
- Спасибо. Не хочется стареть, да что поделать..
- Мне тоже не хочется, но мне так трудно справиться с ленью... - На её лице появилась улыбка, какая-то извняющаяся.
- Вы ещё молодая, а мне уже за 80 и травма головы не позволяют жить так, как мне бы хотелось.
- Так и моей маме 87 в этом октябре будет. Но она гуляет только вокруг дома с подружками и тоже сама себе хозяйка в доме. Хотя был трудный момент, напугавший и её и нас.
А дальше потекли воспоминания молодости, участие в походах, сдаче ГТО и весёлых праздниках. Мы уже нашли много общего в восприятии мира. Но рассказ о круизе на теплоходе заинтересовал её и мы , наконец-то, познакомились. Я обещала позвонить и сообщить телефоны тур компаний и вообще привезти всю информацию из интернета об этом виде отдыха.
Екатерина Степановна много лет прожила в Ирландии, где обосновался её сын, о котором она говорила почему -то с сожалением. Я не стала бередить раны распросами.
Оказывается она много пела и даже с известными певцам, обладая высоким сопрано. Мы шли к остановке трамвая, болтая как подружки.
- Знаете, уже не чем жить, заставляю себя приезжать сюда в парк.
- Да вы что, нечем...А воспоминания? У вас такая интересная жизнь, пишите.
- У меня очень тяжёлая жизнь...Однако вы подали хорошую идею...
Я поняла, что зародила зерно смысла жизни. Она стала перечислять, о чём бы стоило написать, и я поняла, что встретилась с интереснейшим человеком и личностью.
Мы пообещали созвониться и разъехались...
Хорошо жить...
 
Екатерина Степановна умерла через 3 месяца после нашей встречи. Я долго ждала обещанного звонка, позвонила сама и узнала... Говорят начала писать мемуары, но , видимо , сердце не выдержало нахлынувших воспоминаний.