Русская Россия 4

Поднялся на сцену, подошел к микрофону и произнес: «Я благодарен Богу, что впервые за десятилетия присутствую на открытии духовного фестиваля. Значит для человечества не все еще потеряно. Я много поездил по белому свету, жил в разных странах, видел, что человечество пришло к духовной деградации. Здесь я увидел иное. Надо, чтобы такие события проходили чаще. Я родился за гра¬ницей, но я  русский и предан России. Сегодня я как бы  с Луны свалился на Землю. Вот поэтому мне очень трудно понять, почему фестивалю нет привет¬ствия от президента России, когда девиз фестиваля, его задача - возрождение духовности народа? Глава правительства не должен стоять в стороне, когда речь идет о святых понятиях - духовном здоровье людей».
После торжественной части Николай Петрович пригласил меня на банкет. Хотя я не люби¬тель таких встреч - еще в Голливуде приелись, но из-за русского подвижника пошел. Собрались там все звезды русского театра и кино. Но самые яркие - это Никита Михалков, Станислав Говорухин, Татьяна Доронина, Наталия Варлей и другие. Здесь тоже были речи, в последнее время весь мир много говорит на темы, как дальше жить и что делать. Николай Петрович, видимо, решил меня полностью загрузить, и тут тоже попросил к микрофону. В этом выступлении я призвал всех верить в себя и в Отечество, смуты уже были на Руси и теперешняя неразбериха тоже изживется, то есть пройдет. Но это не означает, что нужно сидеть и ждать у моря погоды, все обязаны увидеть правильный выход из этого положения - не путем кровавых переворотов, а путем духовным, русским, созидательным, предупредительным и сберегающим. Выступление я закончил песней "Россия родина моя!"
Одновременно с кинофестивалем в Москве открылась выставка еще одного русского подвижника - гени¬ального художника Ильи Глазунова, в Манеже. А так как я не был знаком с его творчеством воочию, то решил не упускать такой замечательной возможности.
Поднялся из метро и увидел массу людей. Сначала я подумал, что опять какая-то политическая демонстрация, но когда хотел пробраться к Манежу, то понял, что все это очередь на выставку. Мне повезло: люди, которые стояли уже у входа, узнали ме¬ня, то есть видели меня по телевидению, и сразу любезно пропустили в выставочный зал. Громадный зал Манежа был заполнен картинами русского художника и его учеников. Таких больших полотен, исполненных с такой тонкостью,  я не видел, хотя посетил многие музеи мира. Весь день провел на выставке и не ощутил усталости. Вот что значит настоящее искусство. Назавтра Вячеслав Клыков со своей ратью собирались ехать на Куликово поле и пригласили меня. Мы разместились в автобусах и поехали на знаменитое русское поле, где произошла историческая битва, имевшая для России большое значение. По дороге перед моими глазами проплывали батальные сцены, я представлял, как русские войска шли на смерть, грудью защищая родную землю, как падали с винтовками и мечами в руках смертельно раненные солдаты. Я видел, как великий князь Димитрий шел получать благословение у святителя Сергия Радонежского.
Вот и само поле Куликово, каким знают его потомки. Здесь берет начало великая река Дон. Автобусы подвезли нас к белоснежному православному храму, с зелеными куполами и золотыми крестами. Чуть поодаль находится памятник павшим за Святую Русь. В храме было много народа, но священника не было, нам объяснили, что он еще не приехал. Поставили свечи, и пошли поклониться могилам доблестных предков. Было приятно видеть, что все хорошо убрано, нет грязи и мусора, над могилками растут яблони и березы. Срывали яблоки и поминали русских героев. Но, к сожалению, в такой юбилейный день народу было мало в связи с политическими и экономическими проблемами. После полудня приехало местное начальство, на площади поставили микрофоны, и началась официальная программа юбилея.
Конечно, опять речи, от которых я уже устал: все говорят правильные слова, но, как и везде, не договаривают. Все еще оглядываются, не слушает ли кто из высшей власти. Выступил Вячеслав Михайлович Клыков, ко¬торый всегда говорит достойно. В его словах и речах всегда присутствует любовь, преданность Отчизне и боль за нее. Когда я слушал его, мне в голову пришла мысль - вот кто должен стать государем нашего Отечества - русский, православный, здоровый телом и духом человек! Но, к нашей трагедии, да и трагедии всего человечества, русским во власть в двадцатом веке вход запрещен. Еще понадобится много времени, чтобы русскому человеку очистить дорогу в Кремль. Это не потому, что другие умнее и лучше, нет – потому, что у нас очень много накопилось грехов, ошибок и попущений и, находясь на священной зем¬ле, хочется воскликнуть святому Димитрию Донскому: «Прости отче, за наши грехи и попущения!»
И здесь меня не обошли, нашли у дерева и пригласили что-нибудь сказать собравшимся. Первым делом передал низкий поклон от всего русского рассеяния. Сказал, что да, я родился на чужбине, но по духу родился и остался русским человеком и певцом, и никогда не имел границ с матушкой Россией.
И вот уже несколько лет провел на родной земле, где остро ощутил падение национального самосознания,  патриотизм стал ряженым, русские называют себя советскими и россиянами, и на фоне всего этого предательского поведения лжепатриоты оправдываются и винят всех и вся.
Когда же че¬ловек или народ начинают винить всех и вся за свои прегрешения, допущения, бе-ды, это есть слабость и бесполезное оправдание, а в итоге уничтожение себя, нации и государства. По закону природы недруги, паразиты прививаются только на сла¬бом человеческом и национальном теле.
К сожалению, наш великий русский народ, который духовно, культурно и научно питает все человечество - вселенную, а на родной земле, дома, отказывается от ответственности за допущен¬ное мракобесие, что служит разрушению духовно-культурного и тра¬диционно-исторического фундамента, принадлежности и государственности. Вот уже восемьдесят лет идем за лукавыми лозунгами: «Долой царя и самодержавие!», «Да здравствует интернационал и власть народная!», «Перестройка», «С демократией до Америки!», «Через рынок выходим на планету»... Все-таки удивительное явление,  не¬ужели еще не научили и не образумили нас кровавые времена, открытый геноцид? Нет русской семьи, в которой кто-либо не погиб из родных и родственников, не говоря уже о государственном про-изволе. Похоже, что нет. Видимо, ещё недостаточно  бед и пролито крови, продолжаем по сей день делить¬ся на политические партии и расцветки. Главная причина нашей трагедии в том, что в большинстве своем мы отвергли Бога - Творца, предали родную историю, пред¬ков, потомков и себя. И, конечно, нельзя в безбожное, развратное и разрушительное время быть неосторожным. То есть, если доверять, то знать кому, людям верующим и с благими деяниями, но ни в коем случае тем, кто с дьяволом и злыми делами. Причина наших бедствий еще и в том, что мы продолжаем поддаки¬вать врагам, употреблять предательские и политизированные слова и ярлыки, такие, как  "русские эмигранты", "русские зарубежные, чужие...", чего нет ни в какой другой нации, а революции были у многих народов и во многих странах. И уму непостижимо, что в России идет исторический отчёт времени  не с основания Русской державы, а с петровско - никонских реформ, ленинской революции и горбачевской перестройки. Да, мы допустили три революции - духовную в 17 веке, физическую  в 1917 году и психическую в 1985 го¬ду.
И почему-то объявляем празднование 300-летия Российского флота, а, как го¬ворит история, Русский флот был уже во времена князя Олега! И тогда не только плавали корабли, но и передвигались на колесах, с парусами по суше. Нашему Русскому флоту уже более 1000 лет! Так что, дорогие и родные братья и сестры, во всем виноваты мы, сами, и пока это не осознаем и не сплотимся в одно спасительное движение, не станем самими собой, не вернем достоинство и честь на¬ции и державы, русские обречены на рабство и вымирание. Простите, что задержал ваше внимание, но накипело. Больно за свой народ и матушку - Россию. Сотни людей приняли мое выступление «на ура». Значит, есть еще русский дух в народе, есть еще порох в пороховницах. Конечно, есть, в этом у меня нет сомнения!
Опять по авто¬бусам и поехали к батюшке Дону, к роднику, где была найдена икона. Над родником Слава Клыков соорудил часовенку. Помолились около Нее,  выпили Святой воды из родника, молча постояли, помянули тысячи русских душ, и расположились трапезничать,  на траве,  под открытым небом,  на Куликовым поле.
Там мы оставались до вечера, размышляли о своей истории, быте, затем вернулись в Москву. Теперь мне нужно было ехать в Петербург, выполнять свое обещание - дать концерт в Колонном зале Петербургского университета, сделать запись для радио и дать интервью. Сел на скорый поезд "Стрела" и покатил в город на Неве. В этот раз меня пригласили остановиться Анна Петровна и Владимир Николаевич Красильниковы у  себя,  в центре города. Это было очень удобно, так как я люблю бродить по городу во время белых ночей. Супруги Красильниковы - очень гостеприимные люди и ин¬тересные собеседники, так что я с удовольствием расположился у них. В Питере я уже был и чувствовал себя там, как дома. В первый же день поехал в летний дворец Петергоф. Какое великолепное творение! Сад с фонтанами! Дворец!
Осмотрел все комнаты и гостиные дворца, вышел в сад, сел на скамейку и размечтался. Думал, почему человек создает такое чудо-красоту и сам же разрушает? Одно по¬коление строит, а другое сносит. И это не только у русского народа. Происходит какое-то сумасшествие. Видимо, действительно, в каждом веке происходит духовная деградация, и люди начинают вести себя неподобающе. Насколько деградация глубока и разрушительна - зависит от духовно-культурного состояния народа. Чем сильнее народ отрывается от своих корней, быта, тем больше он наносит ущерба себе.


На следующий день съездил в Петропавловскую крепость, где находится усыпальница всех русских царей династии Романовых. Собор только начали восстанавливать,  на территории крепости еще присутствуют советские государственные учреждения, что нарушает духовный покой. В двенадцать часов традиционно выстрелила пушка, дала знать об истории города.
К концерту я готовился с замечательным молодым пианистом, студентом консерватории, где  все инструменталисты играют на высоком уровне. Видимо, есть хорошие учителя, чего нельзя сказать о вокалистах? с учителями здесь проблема, и немаленькая. Талантливые учителя уже ушли в другой мир, а молодые не успели приобрести у них знание. Проблема педагогами по вокалу - это глобальное явление, здесь духовное состояние тоже дает о себе знать. Без духовности нет и культурности, а о грамотности не может быть и речи. Опять все, как дважды два четыре. Все возвращается на круги своя. Один ответ: без духовности ничего не может быть здорового. Концерт прошел с большим успехом, в таком прекрасном зале пелось легко. Да и слушатели были достойные люди: профессора и студенты университета. После музыкальной программы мне еще пришлось отвечать на вопросы.
Люди интересовались, как наши соотечественники живут на чужбине, как прошли мои детища - праздники русской духовности и культуры по России, какие планы на будущее, чем могут быть полезны петербуржцы. То есть, не пора ли провести такое событие в городе на Неве. На это я ответил: «Всё зависит от вас, я только могу помочь, у вас много своих умов и талантов». В тот же вечер я написал обращение главе города и передал через Анну Петровну. Посетил Мариинский театр, еще раз прошелся по Невскому проспекту, зашел в святую лавру Александра Невского, поведал святителю все, что я сделал на родной земле, поблагодарил приютивших меня милых людей, простился и уехал в златоглавую столицу.
Провел несколько дней в Москве и уехал в город Тулу, на гастроли. Правда, в полном смысле гастролями это назвать нельзя. Когда певец на гастролях – значит, что он зарабатывает деньги, а тут все концерты благотворительные, все помощь и для души. Город Тула, как извест¬но, славится гармонями и оружием, здесь находятся заводы по их производству. Решил я прокатиться на электричке, посмотреть, как простые люди живут. Сел в вагон, народу много и все заняты своими мыслями. Почти что все с сумками и мешками, кто везет продукты, кто вещи для продажи, а кто с тем, что удалось купить. По вагонам хо¬дят люди, предлагают всякие иностранные книги, газеты и журналы, на русском языке. Заинтересовался и я, попросил показать мне книги. Оказалось, все предлагаемые издания были насквозь пошлые, развратные и фальшивые. Такие издания я нигде не видел на западе, такую нечисть вряд ли допустит даже разлагающийся мир, чересчур много сатанинского. Все основано на диком сексе и убийстве. Пожилые люди  от этого плюются, а молодежь клюет на эту злую наживку. Главное, что распространяют эту пакость нищие люди, им уже нет разницы, ущербно это или нет, лишь бы собрать на еду копеечки.
Вот и тульский вокзал, встречают меня казаки и сразу везут на пресс-конференцию, где уже ждали журналисты с радио и телевидения, чтобы вечером уже передать репортаж о прибытии певца из Австра¬лии. Встреча прошла благополучно, острых вопросов не задавали. После повезли показать город. Я увидел великолепный русский православный собор и попросил остановиться, чтобы зайти и помолиться. Заходим и видим вместо икон винтовки, кинжалы, пулеметы и гранаты. Оказалось, что внутри святого храма находится оружей¬ный музей. Я был так разочарован! Понятно, что все это тоже достояние нашей России, но почему в святом храме? Посмотрели на замечательное оружие и готовы были выходить, когда в одном месте под куполом я увидел остатки древней росписи, остальное закрашено. Спросили женщину-гида, почему так?. Она объяснила: «Это странное и загадочное дело. Давно был приглашен художник, чтобы написать на святых образах что-нибудь современное и светское. Он сделал себе площадку и начал зарисовывать изображения, но у него ничего не получалось, то кисть выпадет из рук, то лестница свалится, то краска опрокинется. Мучился художник, мучился и отказался. Пригласили другого маляра, тот вообще чуть не убился, упал с высокой лестницы. С тех пор все и осталось, никто не хочет больше браться за эту работу».
Из собора, где продолжается осквернение, мы поехали перекусить, а затем уже на концерт. Обедали у одного казака в деревне, все овощи со своего огорода. Да, казаки умеют работать на земле, но им еще не дают права это делать. «Приходится самовольничать» - промолвил старый казак. Душа имеет желание, хочется трудиться на своем участке земли по-хозяйски, но увы. Глубоко вздохнув, казак выпил и крякнул. Мне, человеку, родившемуся на земле, в деревне, понятно, как страдают труженики земли. Обидно, что везут все из-за границы, из разных стран, а своему на¬роду не дают кормить себя. Где же логика?
Можно торговать с другими странами, даже нужно, но нужно и свой иметь товар для продажи. Выходит, что мы беспокоимся о благополучии других стран, а сами с голоду вымрем?
 Потому что денег  на покупку иностранных продуктов у нас нет, вот ходим и облизываемся, как нищие, и это на такой богатой черноземной земле, где все растет, только вовремя посади. Поблагодарив милую хозяюшку, я прилег отдохнуть перед выступлением.
Народу на концерт пришло больше, чем мог вместить зал, некоторые стояли в проходах. Пел я под оркестр  струнных народных инструментов. Песни мне были хорошо известны, впелся в них, так что пелось свободно, музыканты тоже не подкачали. После концертной программы народ не хотел расходиться. Так же, как и всюду, земляки хотели узнать, как нам живется за морями и долами. А меня спрашивали, когда я вернусь домой, в Россию, навсегда. На такой вопрос мне приходится часто отвечать. Для меня он звучит странно. Во-первых, возвращается тот, кто уезжал, а я родился на чужбине, и никогда не был гражданином России, и из нее не уезжал. Я даже против того, чтобы меня называли эмигрантом. Какой же я эмигрант, когда я не уезжал из Отчизны? Да и вообще, я не признаю такие слова, как эмигрант, зарубежный, чужой - это все политика, а она в двадцатом ве¬ке бесчеловечна. Двадцатый век останется в истории, как самый ущербный, жестокий к человеку и природе. На следующий день дал еще один концерт и вернулся в связной пункт моего пребывания на Российской земле, в город Москву, где меня ждала печальная весть - заболел брат Виктор. Я принимаю решение ехать в Оптину пустынь помолиться и попросить помощи у русских святителей. На святую землю отправился на автомобиле. Заехали в Калугу, затем поехали в монастырь. Вскоре перед нами открылись два монастыря: справа женский с великолепным собором, а слева мужской - Оптина пустынь. Переехали речку и увидели множество идущих в монастырь людей.
Подъезжают полные автобусы и подвозят паломников со всей Русской земли. Люди иногда неделями добираются до святого места, на поезде, на автомобилях, пешком. Приблизились к монастырю и увидели ворота, а над ними святые образа - это вход в монастырь, тропинка вправо ведет в скит. Трепетно было переступить порог монастыря, не верилось, что я нахожусь в Оптиной пустыне. Внутри было много народа, среди которого и строители, восстанавливающие русскую святыню. Молодые монахи тоже помогали по хозяйству. Красивый сад и кладбище. На территории монастыря расположены несколько храмов, библиотека, большое здание с кельями, трапезная. Зашли в собор, почти нет свободного  места, так много молящихся паломников. Кое-как пробрался к старосте, вписал на бумажку о здравии имена родных и болящего Виктора, взял свечи и поставил перед образами основателей - святых Амвросия, Антония и Льва. Присутствующие были настолько углублены в молитву, что не замечали никого вокруг. Большинство молящихся было молодых. Чудесно пел хор молодых монахов. Помолились и пошли прикоснуться к другим святым местам. Вышел я из собора и вижу, что стоят кресты над свежими могилами. Тут перед моими глазами предстала та бесовская картина, когда сатанист зарезал кинжалом трех молодых монахов. Во время праздника молодые монахи пошли звонить в колокола, а звонница временно находилась на земле, на деревянной площадке. Когда они шли, один за другим,  к звоннице, то убийца сначала вонзил кин¬жал в спину последнему монаху, прямо в сердце. Монах без звука упал на землю, затем все повторилось со вторым и третьим. Сам же скрылся. Было разбирательство, но решили, что этот человек психически больной. Но как может психически больной человек наносить удар прямо в сердце, чтобы жертва даже не издала звука.
Постояли у свежих могил, и пошли в скит. Перед входом белые ворота и образа
основателей монастыря. Справа покосившийся домик, где жил святой Амвросий.
Здесь тоже стоит храм, есть библиотека, большое помещение с кельями и комнаты для рабочих. Грустно было видеть, что на месте скита живут неверующие люди, с огородами и домашним хозяйством. Нет квартир, чтобы их переселить, да и, по-моему, власти этого не хотят. Но ничего, все равно верующие победят. Рано или поздно все будет очищено от скверны. Подошли к Амвросьеву колодцу, выпили воды. Направились далее, к роднику, который был обнаружен святым Амвросием, там сделана закрытая купальня, куда по очереди заходят паломники искупать¬ся в ключевой воде. А какая тишина в Оптиной пустыне! Постоянно что-то притягивает душу. На ночлег нас пригласил к себе известный и талантливый русский журналист Борис Костенко. Окна комнаты, предоставленной в мое распоряжение, выходили на Оптину пустынь. Какая это красота, особенно ночью! На следующий день рано утром пошли в мо¬настырь к ранней литургии, с надеждой опередить всех и спокойнее помолиться в храме. Но не тут-то было, храм уже был переполнен, некоторые молились всю ночь. В Оптиной пустыне живет старец, но, к сожалению, он недомогал, и мы не смогли с ним встретиться.
Меня, как строителя, заинтересовало восстановление монастыря. Заметно было, что строители трудятся на совесть. На стройке работает много добровольцев, люди специально приезжают из разных уголков России потрудиться на благо монастыря.
 Побывали и помолились в женском монастыре, где работают, не покладая рук, молодые и пожилые монахини, сколько труда требует огород, но каким-то чудом все убирается, восстанавливается и расцветает, как после пронесшегося страшного урагана.
Возвращаться в Москву не хотелось, но опять настала пора прощаться с Россией, закончилось право пребывания на родной земле. Перед отъездом в Австралию обратился с письмом к главе города Москвы, чтобы провести праздник русской духовности и культуры в столице.
На следующий год, в начале мая, я был уже опять в России. В этот раз по приглашению Госкино для участия в кинофестивале "Золотой Витязь" как член жюри. Фестиваль проходил в городе Минске. Прилетел и сразу на поезд Москва-Минск. Из русской столицы ехало много участников, было занято несколько вагонов. Следующим утром по¬езд подвез нас к Минскому вокзалу. Встретили нас представители президента Александ¬ра Лукашенко, поприветствовали и сказали, что все мы являемся гостями гла¬вы государства. Рассадили по автобусам и повезли в гостиницу. Город о¬казался чистым и без  пошлых реклам, спекулянтов и ларьков. Чувствовалось, что здесь есть хозяин. Расположение города тоже понравилось, особен¬но то место, где находилась гостиница. Участники и гости съехались из 25-ти стран, но в основном из России. Началась регистрация и выдача удостоверительных карточек, с фотографиями. Как только все устроились и позавтракали, всех пригласили на пресс-конференцию кинофестиваля. Николай Петрович Бурляев попривет¬ствовал всех и поведал, что кинофестиваль материально  поддержал Александр Лукашенко и правительство России. Некоторым недоброжелательным репортерам уж очень хотелось знать, на чьи деньги проводится кинофестиваль и каковы его цели. Особенно это интересовало журналистов неславянского происхождения. Их, видимо, пугал лозунг - "3а нравственные христианские идеалы, за возвышение души человека", а главное, что это кинофестиваль славянских и православных народов. Но все это мелочи по сравнению с тем, как все радовались такому событию. Затем был отслужен молебен в православном храме при участии самого митрополита Филарета.
Следом за тысячами людей со святыми иконами пошли по главной улице к памятнику святым братьям - просветителям славянского народа Кириллу и Мефодию, как покровителям кинофестиваля. Все движение на центральных улицах было перекрыто, чтобы освободить путь для православного шествия. Шли тысячи людей и пели молитвы. После посещения города Омска я не видел такого массового хода православных Отчизны. У памятника перед святой иконой равноапостольных Кирилла и Мефодия отслужили молебен. По окончании молебна митрополит поприветствовал всех, поздравил с праздником, благословил участников кинофестиваля и пожелал успеха в добрых делах. Затем с приветствием выступил Валентин Григорьевич Распутин и многие другие. Затем духовенство и народ вместе стали возвращаться в Собор, не обращая внимания на начавшийся дождь.
После такого торжественного и душевного начала не осталось даже тени сомнения, что кинофестиваль "Золотой Витязь" будет иметь успех. Вечером в главном концертном зале города прошло торжественное открытие, где присутствовал президент Белоруссии Александр Лукашенко, который выступил с очень умной и эмоциональной речью. Слушая его, я думал,  есть же умные, смелые и пре¬данные сыны Отечества. В нем я увидел крестьянина Минина. Дело те¬перь за князем Пожарским. Тогда Русь-матушка спасена от очередной напасти иностранно-политической, экономической, разрушительной и развратной. Все это политика, а мы на духовном празднике. Были представлены все члены жюри и режиссеры, чьи фильмы были заявлены на участие в кинофестивале. После официальной части все были приглашены на торжественный банкет в большой ресторан гостинцы. Вкусно закусывали, знакомились, пели и танцевали под оркестр. На сле¬дующий день началась трудная работа жюри: приходилось в течение шести часов просматривать фильмы. Те фильмы, которые я просматривал со своими коллегами – Юрием Тюриным и Николаем Олялиным,  были документальными.
В них была показана и излита вся боль и тревога за Отечество, начиная с кровавой революции 1917 года. Лично для себя я сделал много открытий. Большинство фильмов сделаны с любовью и самоотверженно, несмотря на безденежье. 3а шесть дней просмотрели бо¬лее ста документальных фильмов из всех славянских стран. Конечно, было уто¬мительно, зато поучительно, еще раз я увидел мир с другой стороны, с экрана. Самое трудное было решить, какие фильмы займут первое, второе и третье места, потому что все режиссеры вложили в них свои души, и как им будет обидно не получить награды, то есть одобрения. Во время кинофестиваля отметили 50-летие всеми уважаемого Николая Петровича Бурляева. Всюду знаменитого актера приветствовали люди, ведь он начал сниматься в фильмах с детских лет. Несмотря на то, что я был очень занят, все же выкроил время и сходил в оперный театр. Хотя голосов хороших, захватывающих не услышал, но все-таки побывал в театре. Ведь это мое призвание и разочарование.
Так прошла неделя в дружной семейной обстановке у гостеприимного белорусского народа, в красивом городе Минске. Опять расставания, слезы и надежды на новые встречи. По возвращении в Москву мне захотелось поехать на вятскую землю, на родину родителей великого Федора Ивановича Шаляпина. Позвонил талантливой писательнице, моей землячке по Китаю, Надежде Перменовой,  в город Вятку и сказал: «Встречай, приезжаю через неделю». От неожиданности милая Надя растерялась, но обещала все приготовить для моего пребывания - встречи, выступления и знакомства.
Тем временем в Москве готовились отмечать юбилей поэта Александра Блока в селе Шахматове. И как же Шахматову не быть в Шахматове. Меня пригласили принять участие в праздновании. Собрались известные писатели, поэты и на автобусе поехали по направ¬лению к Питеру.
Для меня было волнительно и интересно прикоснуться к Шахматову - селу, где со своей супругой Л. Д. Менделеевой жил и творил талантливый поэт Александр Блок. Рядом, в Тараканово, где стоит разрушенная церковь,  и где венчались Блок и Менделеева. Сначала нас пригласили в музей Александра Блока, в Солнечногорск, a затем рядом на полянке, на деревянной сцене стали выступать именитые гости. Как всегда ярко выступила Нина Карташова, со своими замечательными стихами. Сказал несколько слов писатель Михаил Алексеев, после Петр Проскурин и другие. А я гулял вокруг и наслаждался природой, но хорошо слышал через микрофон все выступления. Даже забрался на лошадку, вспомнил детство и проскакал по поляне. Как только слез с прекрасной рыжей лошади, меня сразу попросили выступить. Сказал несколько благодарственных слов в адрес поэта и спел для него романс «Гори, гори, моя звезда».  Затем стали выходить молодые поэты и декламировать свои стихи, посвященные Александру Блоку. Меня же пригласил режиссер, и мы поехали в Шахматово, до которого было минут десять езды на автомобиле. Подъезжаем,  перед нами открывается чудесное творение Бога! Большой холм, вокруг лес, внизу пруд, такая природная гармония красоты, что я, как ребенок, выскочил из автомобиля и побежал на вершину холма. На холме ровная поляна с густой травой, фруктовыми деревьями и кустарником. И, поддавшись первому порыву, я запел "Вижу чудное раздолье..." От не¬ожиданности все присутствующие замерли. Что за чудак появился и еще поет на все Шахматово? А режиссер все снимает. Затем подбежала молоденькая и очень красивая журналистка с первого канала телевидения из программы "Утро" и по¬просила разрешения снять меня, а мне было все равно, снимает ли кто меня или слушает, я находился в своем мире. Милая девушка на ходу взяла у меня интервью и, когда она узнала, что я Шахматов, да еще и нахожусь в Шахматове, то не хотела меня отпускать, все интересовалась, кто  и что я.
Потом я, как мальчишка, побежал к пруду, а режиссер несется за мной. Как же ему пропустить историческое явление? Хотя пруд был запущенный, заросший, но все же прекрасный. Вот так я познакомился с селом Шахматовым. К сожалению, от села-то ничего не осталось, даже следов. Строится какое-то непонятное строение из бревен, как сказали, будущий дом-музей Александра Блока, но настолько всё в запущенном и бесхозяйственном виде, что вряд ли скоро достроится и доведется до ума. Мне пришла мысль, как бы было хорошо, если бы мы, братья Шахматовы,  строители, имели право здесь построить себе дом и восстановить усадьбу для будущих поколений.
Позвонила Надежда Ильинична Перминова и сообщила, что все готово для моего пребывания на Вятской земле. Через день я уже сидел в поезде Москва - Вятка. Поезд ночной, расположился в спальном купе, но мне не спалось: предстояло прикоснуться к корням гения Шаляпина. Да это и родина братьев Васнецовых. А еще там живет замечательный писатель Владимир Крупин. Утром меня встретили две красивые женщины - Надежда и Татьяна и повезли на квартиру. Надежда Ильинична постаралась на славу и подготовила насыщенную программу.
Прошло уже много лет с тех пор, как мы виделись с Надеждой, в городе Хайларе, Китае, так что было, о чем поговорить. Певцу  же много разговаривать вредно. Она мне сразу подарила свою книгу и рассказала, в каком положении находится духовно-культурная жизнь в Вятке. Там есть монастырь, несколько храмов, музей Васнецова, театры, филармония, то есть  город культурный и русский. Действительно, первое, что я заметил, что люди почти все с русскими лицами. Угостила меня милая хозяюшка шаньгами, с чаем, и мы пошли пешочком в монастырь. Монастырь находится в стадии восстановления, уже сияет своими храмами, куполами и крестами. В большом соборе шла служба, так что мы могли поставить свечи и помолиться Богу. Затем спустились к роднику и вы¬пили святой воды.
Прошлись по берегу реки Вятки,  с необыкновенной красоты берегами. Все древние русские города основаны на берегах рек, и в самых красивых местах. Погу¬ляли несколько часов, вернулись домой, чтобы отдохнуть, а вечером  первый концерт.
На концерте присутствовали все деятели культуры и губернатор. А время было предвыборное, политизированное, все политики только мечтали, где бы появиться, чтобы попасть в объективы телевизионных камер. На вид губернатор был симпатичным, так что я не был против такой эксплуатации. Пришлось петь и отвечать на вопросы. Хотя я в России уже известен, но в городе Вятка был впервые, и вятичам было интересно со мной общаться. Тем более, что центральные СМИ часто искажают правду и  откровенные высказывания. Вопросы везде одни и те же: как я попал на чужбину, как там русским живется, вернетесь ли домой, как вас принимает родная земля, что ждет наше Отечество? Встреча затянулась, было угощение, и я даже потанцевал с Танюшей, щекой к щеке. Утром меня пригласило местное телевидение для съемок в программе вечернего часа, то есть спеть и дать интервью. В студии аппараты не были приспособлены для моего голо¬са, все тряслось и пищало, режиссер только и просил петь тише, а то старая аппаратура развалится.
В интервью сказал, что для меня радость и честь быть на земле, откуда идут корни Ф.И.Шаляпина, величайшего певца в истории человечества. Милая журналистка спросила меня, каковы мои ощущения на вятской земле.
Ответил ей, что мне кажется, будто я уже здесь бывал и чувствую себя как дома. Действительно, у меня было такое ощущение. На следующий день мы поехали на место, которое носит название "Великоречие", туда должны были прийти паломники. Это вековые традиции вятского народа: каждый год в это время православные люди, старые и малые, идут из Вятки пешком несколько дней, с образом Николая Чудотворца.
Даже советский период не смог остановить этот обычай. Начало этому было положено в далекой древности, когда православные крестьяне на берегу реки обнаружили икону святителя Николая и принесли ее в Вятку, но это было не угодно Творцу – Богу, и Он послал непогоду на этот край. Тогда священнослужители решили вернуть святую икону обратно, на то самое место, где она была обнаружена. Собрались тысячи людей и понесли святой образ обратно. Вот с тех пор каждый год в одно и тоже время ходят паломники из Вятки до Великоречия. Когда мы подъехали к Великоречию, где стоят собор и храмы, то увидели столько народа, что было трудно пройти. Это местные жители ожидали, когда подойдут паломники. Меня такое событие пробрало до слез. Вскоре подошли несколько сотен физически утомленных, но душой укрепленных паломников. Среди них я увидел замечательных русских людей - писателя Владимира Крупина и поэта Анатолия Гребнева. Под открытом небом был отслужен молебен святителю Николаю Чудотворцу. Многие уже взрослые люди принимали крещение, батюшки окунали их прямо в реку. Это было что-то не от мира сего. Весь день тысячи людей прославляли Бога и Николая Чудотворца, а некоторые оставались там на несколько дней. Только в ночь па¬ломники пошли обратно в город. И все это в наше время! Не чудеса ли Господни! После такого события и обретения духовной пищи мне не хотелось ничего светского, в тот же вечер сел на поезд и уехал в Москву.
В сто¬лице меня опять поджидала печальная весть - русский подвижник Виктор Гаврилович Захарченко, руководитель знаменитого Кубанского казачьего хора находился при смерти, в госпитале Краснодара. Я сразу на самолет и к больному родному человеку. Встретили меня казаки и рас¬сказали о трагедии. Налетела на него не пуля, а легковая машина и нанесла композитору и дирижеру тяжелые ранения, и он только чудом остался жив. Слава Богу, что профессора не одолела телесная смерть, видимо, Всевышнему угодны его деяния на земле.
Надо молиться, чтобы верный сын России-матушки, как можно скорее вер¬нулся для  служения святой Киевской и великой Руси. Посетил дорогого сорат¬ника в больнице и, несмотря на разбитое тело, он настолько был велик духовно, что не было сомнения, что  мы его не потеряем. Виктор Гаврилович выживет и еще много сделает на благо казачества и Отечества. Посидел около кровати тяжело раненного друга, обнял его и, пожелав скорейшего выздоровления, покинул госпиталь. Владимир Миронов повез меня на лекцию в Краснодарский университет. Познакомился с рек¬тором университета, и он повел нас в зал, где меня ожидали студенты. В зале сидели девчата и ребята, каждый с карандашом и бумагой, что мне очень понравилось – значит, что  собралась ответственная молодежь, можно будет прочитать лекцию на серьез¬ную тему. Вкратце представил себя, затем рассказал о том, что народ сейчас переживает в глобальном масштабе, как духовно болеет все человечество, объяснил, что нужно делать, чтобы  выжить и сохраниться в конце рокового двадцатого века.


По заданным вопросам было приятно узнать, что, несмотря на сильную прозападную пропаганду, повсюду в России, где призывают забыть свои родные и веко¬вые традиции, свои корни, не уважать и не признавать великих предков, которые создали величайшее духов¬ное, культурное и научное богатство для потомков и всего человечества, где исказили подлинную историю Отечества, молодые люди здраво смотрят на все происходящее и противостоят злой напасти - раз¬вращению молодежи, наркомании, пьянству, порнографии, сексуальному хламу и СПИДу.
После лекции зашел на Общероссийский казачий круг, куда съехались тысячи полторы казаков с атаманами. Усадили меня на почетное место, сижу и слушаю. Много высту¬пало атаманов, и все они гневались на власть, на то, что казакам не дают права иметь землю, как политики заигрывают с ними перед выборами, а когда добьются цели, то забывают о казачестве. До каких пор можно это терпеть и позволять себя дура¬чить?
Таких возбужденных казаков я еще не видел, даже стало радостно, может быть, наконец-то казаки объединятся, и с единым духом добьются права жить на земле, обрабатывать ее и кормить семью, станицу, Кубань, Дон, Урал и Сибирь - Отчизну. Во второй половине программы стали выступать все, кто пожелает. Вдруг выходит на сцену человек неславянского типа и представляется послом Украины. На ломаном малорусском языке старается что-то сказать, а сидевший рядом со мной старый казак выругался и говорит: «Нашелся еще какой-то ухарь - посол с окраины России». Да так у него это получилось забавно, что меня рассмешило. Не оставили и меня казаки в покое, вызвали на сцену. Но я уже наговорился со студентами, и сразу  запел песню "Как на дикий Терек", которую знают все казаки. В зале начали подпевать, и так раздольно, что все недруги, боясь духовного взрыва, удалились из зала, в том числе и посол с какой-то страны. 3десь я получил крест от Терского казачества. Пообщался с казаками еще несколько часов и улетел в Москву - мой штаб пребывания на Отчизне.
В Москве меня поджидала Светлана Александровна Кунгурцева - талантливый режиссер-документалист. Я ей обещал сняться на Волге в фильме "Притяжение", во время плавания на теплоходе «Федор Шаляпин». В тот же вечер мы поднялись на великолепный теплоход, названный именем великого русского певца-богатыря. Задача режиссера была снять меня в тех местах, с которыми связано имя Федора Ивановича. Смысл названия фильма заключался в том, что места, где бывал Шаляпин, притягивают потомков, в том числе и певца Алек¬сандра Шахматова. Да и сама Волга тоже пропитана Шаляпинским духом. Не раз вятский парень плавал по матушке Волге и веселил русский люд по её берегам. На теплоходе было много туристов, и мне показалось, что они даже не знают о том, что значит имя Шаляпина для всего человечества. У всех головы были заполнены ежедневными трудностями. Когда они оказались на теплоходе, то им не только не хотелось слушать о Шаляпине, но и думать-то не хотелось.
 Винить их нельзя, такая жизнь, где главная забота - наполнить желудок, а о духовной пище и речи нет. Мне, человеку творческо¬му, оказаться среди такой публики было нелегко. Вот зазвучал знаменитый марш "Славянка", теплоход дал гудок, и мы поплыли по реке Москве к одноименному каналу, а затем к Волге.
На палубе чисто и каюты уютные, что очень важно для меня – потому, что не терплю грязь и грубость. После ужина меня пригласили в зал имени Шаляпина, где собралось человек сто. На теплоходе, как оказалось, находился пианист, профессор Московской консерватории имени П.И.Чайковского, так что мы экспромтом выступили с романсами и песнями. Это была как бы репетиция и знакомство с пассажирами. После чего стало ясно, кто плывет на теплоходе и что их интересует.
Утром мы подплыли к Костроме, где происходило много исторических событий. Еще с теплохода мы увидели на горе, в саду, памятник русскому патриоту Ивану Сусанину. Первое, что мне хотелось сделать, поспешить туда и покло¬ниться до земли. Как только трап перекинули на берег, мы первые выскочили и  в сад. 3а мной бежал оператор, чтобы заснять историческую картину, как русский патриот из Австралии отдает должное великому русскому патриоту в Костроме. Для меня это событие имело большое значение  не только по¬тому, что Иван Сусанин отдал жизнь за царя, Русь, но и потому, что я не раз исполнял партию Ивана Сусанина, в опере "Жизнь за царя" Глинки. А тут сам герой передо мной. Поклонился,  постоял около памятника, отошел, и сел на лавочку. Опять передо мной картина, что несколько веков назад, когда мальчик Михаил Романов с матерью находился в Ипатьевском мо¬настыре,  и как крестьянин, Иван Сусанин, завел поляков, которые хотели убить наследника, чтобы не восстановилось русское православное царство, в темный непроходимый лес  и погубил врагов, но пострадал и сам, спасая русского государя. К памят¬нику подходят туристические группы, и гид им рассказывает эту историю.

Вот подошла группа иностранных туристов,  гид им рассказал об  истории площади. Вдруг один из тури¬стов на английском языке спрашивает: «А это кто?», указывая на памятник Ивану Сусанину. Гид ему отвечает: «Первый гид на Руси». Не знаю, понял ли любопытный турист, но я от души посмеялся.
В городе Костроме несколько монастырей и храмов, то есть  не все уничтожил советский период. От памятника Сусанина пошли в Ипатьевский монастырь. Здесь тоже была печальная надпись: "Музей-заповедник" Но нельзя не зайти и не прикоснуться к святыням, к келье, где мальчик Михаил Романов находился в смутные времена на Руси. А так как все мои движения фиксировались на пленку, то мне пришлось войти в образ будущего царя - появиться в том месте, где он жил. В келье образ Богоматери, маленький трон, древо дома Романовых. Затем я же в роли Ивана Сусанина исполнил  арию "Чуют правду" , из оперы Глинки. После с грустью походил я по заросшему густой и вы¬сокой травой участку монастыря и возвратился на теплоход.
Далее поплыли в город Ярославль. Причалили к красивому берегу и пошли в дом-музей Леонида Собинова. Собинов, как и Шаляпин, остался в истории человечества неповторимым творцом исполнительского и актерского искусства. Для меня было великим счастьем прикоснуться к месту, где жил величайший русский тенор. Встретила нас милая хозяйка дома-музея и пригласила зайти и ознакомиться с достоянием русского народа, России. Внутри было все чисто и аккуратно, экспозиция оформлена с любовью. В комнатах:  мебель, рояль, костюмы, фотографии, вырезки из мировых газет. И казалось, что сейчас войдет сам Собинов и запоет "Средь шумного бала",  Чайковского. Но вместо гения земли русской зашла его дочь, только что прибывшая из Москвы. Очень добрая благородная женщина. Для меня это был подарком - быть в доме великого певца и встретить его доченьку. Все вместе выпили чаю на балконе под ярким солнцем, затем спустились в гостиную, где я изъявил желание спеть ряд романсов и песен.
Но, видимо, это было уже запланировано, так как, к моему удивлению, в зале было много народа, зрители сидели на стульях, ожидая русского баса из Австралии. Пианист сел за рояль, и я запел: "Не иску¬шай меня без нужды" Глинки, далее «Ни слова, о, друг мой.» , Чайковского. После приятного для души выступления я пообщался с милой аудиторией, подчеркнул, как велико влияние Собинова на оперное искусство во всем мире. Напоследок прошлись по набережной и вернулись на палубу.
Следующая остановка - город Углич, где я уже бывал, но все же волно¬вался. Здесь режиссер Светлана Александровна хотела снять меня в образе Пиме¬на из оперы «Борис Годунов», Мусоргского. Подошли к палатам, где проживал царь Годунов, и мне показалось, что под лестницей есть место, нечто вроде кельи, я зашел туда и, не предупреждая оператора, режиссера и присутствующую толпу туристов, запел арию Пимена "Смиренный инок".  И так это было неожиданно и удивительно для всех, что все замерли, и слышен был только голос летописца-монаха, который рассказывал о приснившемся ему сне, в котором детский голос просил его пойти в собор Преображения Господня и помолиться над его могилой. Съемки закончились, и мы зашли в храм помолиться о своих грехах.
Возвра¬тились на теплоход, и пошли дальше по могучей Волге на фоне солнечного заката. Какая это была красота!  Нужно видеть, чтобы поверить! В этот вечер у меня была намечена программа для пассажиров - небольшой концерт и лекция. Среди пассажиров были люди разные, но большинство, так называемые, бизнесмены, которых искусство не интересовало, главное поесть и деньги подсчитать, но были и поклонники классического искусства, которые после выступлений постоянно преследовали меня, в хорошем смысле этого слова, то есть им хотелось поговорить со мной на разные темы.
Утром подплыли к городку Мышкин, где у нас было всего лишь несколько часов на знакомство с достопримечательностями. Здесь нас встречали местная администрация и гиды, которые группами разводили экскурсантов по маленькому городку, знакомя с его уникаль¬ным построением. Город расположен на крутом берегу, в центре стоит великолеп¬ный собор, но, к сожалению, в руинах. Верующие очищают и восстанавливают его, но работа идет очень медленно – потому, что нет средств и техники. Самое при¬влекательное здесь - музей мышек - со всех концов света собраны там фигуры мышек из разных материалов - дерева, железа, ткани, пластика и стекла,  причем все с описанием, кто и когда их сделал. Рядом, около музея, стоит дом Смирнова - того самого Смирнова, промышленника, который изобрел водку, известную всей планете.
Закончилось наше пребывание в Мышкине, и мы направились в городок Ирмы. Еще с теплохода увидели на горе монастырь с храмами, но не на всех куполах кресты. Здесь режиссер хотел снять меня на поле, где идет сенокос, чтобы я босым шел по траве, затем сел около копны сена и спел "Благословляю вас лес, горы, долины, воды", Чайковского. Сразу вспомнил детство, когда мы, детвора, босиком бегали по полю в Трехречье,  в Китае. Исполнил просьбу талантливого режиссера, и пош¬ли купаться.
На обратном пути нам повстречался дедушка, местный житель, и, когда узнал, что мы русские, а не иностранцы, от радости чуть не запрыгал, как мальчик, и стал нас умолять помочь жителям Ирмы отстоять храм на берегу, где туристическая компания,  совместно с иностранцами,  решила соорудить ресторан для отдыхающих людей, с теплоходов. Старец умолял нас со слезами. Мы пообещали ему помочь. Но как? Дело нелегкое, безбожье в рядах власти прочно удерживает свои позиции.
Теперь путь наш лежал к городку Плес, где часто отдыхали на даче Федор Иванович Шаляпин и  Сергей Васильевич Рахманинов. Городок старинный, это сразу было видно по храму и домам. Здесь мы с Мишей, пианистом, пожелали походить пешочком по городу, время нам позволяло.
Идем по направлению к храму, нам навстречу попалась бабушка, и смотрит на нас, как на иностранцев, ведь мало кто сейчас из коренных русских может себе позволить путешествие по Волге на теплоходе. Денег на еду-то еле-еле хватает. Поздоровались со светлой старушкой и обра¬довали ее до слез русской речью и теплыми словами. Она сразу начала изливать своё накипевшее, как тяжело старикам жить: «Пенсию не получаем, моло¬дежь уехала в большие города, некому трудиться на земле, то есть сажать картошку, огур¬цы, капусту, чтобы как-то просуществовать зимой. Есть храм, только он очень развален, опасно в нем молиться, может с потолка упасть штукатурка и прибить, да и свя¬щенник приезжает раз в месяц, нерусский, покрикивает на несчастных стариков. Вот и поживи» - заключила бабуля. Дорогой бабушке подольше хотелось с нами по¬говорить, но, к сожалению, нас подгоняло время. Поднялись мы на гору, откуда видны были весь городок и великая Волга, сели прямо на травку и завели разговор о русскости. Много говорили, во многом соглашались друг с другом, но разошлись, когда речь зашла о Чехове. Да, он гениальный драматург, пи¬сатель. «Но он и первый яркий демократ-интернационалист», сказал я, что задело Мишу, и он начал доказывать мне, что Чехов был патриотом и любил Россию. Я понял, что надо сменить тему, а то будет испорчено настроение. Сделали снимки и спустились вниз к теплоходу, где уже все собрались и  были готовы к отплытию.
Следующая остановка была в древ¬нем и красивом городе Твери. После знакомства с архитектурным богатством города нас повезли на автобусе в дом-музей Валентина Серова, в село Домотканово. Открылась перед нами чудесная русская природа. Подъехали к старенькому деревянному дому, с оградой, вышла директор дома-музея и пригласила познакомиться с ним. Глаз строителя заметил, что все очень запущено и нуждается в капитальном ремонте. Зашли в гостиную, и предстали перед нами прекрасные картины великого русского художника.
Здесь я сразу увидел знаменитый портрет Шаляпина, где он стоит во фраке, распахнув его богатырскую грудь, автопортрет  художника и пейзаж усадьбы. Светлана Александровна Кунгурцева попросила, чтобы я для фильма сыграл на рояле, который стоял в гостиной, но, как только я прикоснулся к клавишам, они начали  подскакивать в воздухе. Осмотрели дом-музей и се¬ли под яблоней пить свежее парное молоко. Затем набрали яблок в дорогу и вернулись на теплоход.
Из Твери без остановок отправились в Москву. Светлана Александровна сказала, что фильм получится интересным. Будем надеяться, что удастся его по¬смотреть всему русскому народ, на родной земле и в рассеянии сущем. Так как всю неделю мы были связаны с Шаляпинскими местами, где он сопри¬касался с русской землей, то по прибытии в столицу я решил сразу пойти в дом-музей Ф. И. Шаляпи¬на. Это красивый барский дом в центре Москвы, перед входом стоит памятник великому певцу и всегда свежие цветы.
Меня гостеприимно встретили директор и служащие, которые ухаживают за достоянием России. Внимательно осмотрев дом русского гения, где было много фотоальбомов, мебели, костюмов, писем, вещей, к которым прикасался Федор Иванович, уди¬вился, что православного духа здесь не присутствовало. А ведь Федор Ива¬нович был православным русским человеком, и от родной веры никогда не отказывался. Лишь ярко выделена католическая сторона, так как жена его была итальянкой. Конечно мне, как певцу, находиться в доме великого творца было великой честью. Присел на диван и представил себе замечательного певца. Как он готовился к вы¬ходу на сцену, волнуясь и крестясь, как он входил в роль, создавая характер героя в опере, как он требовал от себя и всех участников оперного спек¬такля отдачи на благо истинного искусства. Затем, как его встречала публика и растерянные критики, которые не могли найти, к чему придраться и за что раскритиковать Шаляпина.
Далее, как он сначала поверил в революцию и затем быстро в ней разочаровался. Как он, будучи в изгнании, хотел встретиться с другом, гением Сергеем Рахманиновым, а тот его не захотел видеть за то, что он принял революцию. И только общие друзья уговорили Сергея Васильевича принять у себя Шаляпина. Как Федор Иванович на коленях просил прощения у своего самого близкого друга.
Но это опять все бесовская политика, которая не только разделяла друзей и родных, уничтожала десятки миллионов русских людей, но и матушку Россию заменили отчимом – Советским Союзом.
Опять в России великое событие – праздник, исполняется сто лет со дня рождения великого поэта земли русской, Сергея Есенина.  Меня при¬гласили поехать на родину поэта, в село Константиново, на Рязанскую землю, с группой русских писателей. Три автобуса заполнились пассажирами и покатили к дорогому месту для каждого русского че¬ловека. За несколько часов доехали до красивого города Рязани. И сразу направились в большой театр, на тор¬жественный вечер, посвященный Сергею Александровичу Есенину. Город Рязань сразу всех захватил своей красотой, особенно той частью, где расположены соборы, храмы и памятник поэту. Грандиозный скульптурный бюст, с широко раскинутыми руками и устремленными в небо глазами. Около памятника много людей и цветов. Здесь уже начали выступать современные поэты и писатели, с горячими слова¬ми, обращенными к великому поэту. В театре тоже все заполнено народом,  на сцене портрет поэта и сидят известные писатели и поэты. Звучали речи, теплые слова, песни искренних ревнителей поэта и русской поэзии. Наблюдая за всем происходившим, я думал: «Неужели это возможно в наше бездуховное материалистическое время? Столько чувства любви и признательности  русскому поэту!». Такого духовного подъема я давно не ощущал. Слушал и смотрел на все с благодарением Богу, родителям и русской зем¬ле за то, что породили такое детище, поэта, Сергея Есенина.
Назавтра, в день рождения поэта, все поехали в Константиново,  на берег реки Оки. Подъехали к родным местам поэта, нигде не было свободного места. Тысячи людей спешат к дому, где родился и жил Сергей Есенин. Затем все поднялись на гору, где состоялся концерт артистов рязанского края на специально построенной деревянной сцене с современной аппаратурой. Из-за большого скопления народа пришлось добираться до назначенных для нас мест больше часа, несмотря на то, что мы известные люди. Наконец-то расположились. Все сидят и ожидают министра культуры России, который должен официально открыть праздник. Тем временем народ во¬круг веселится: играет музыка, звучат песни на слова Есенина. Подошло вре¬мя начала, а министра все нет. Ждем десять минут, двадцать, полчаса, а его  нет! Вот и час уже прошел, а его все нет. А на дворе уже осень и прохладно, многие начали зябнуть. Все заволновались, хор вышел на сцену, якобы едет министр, хористы легко одеты - в рубашки и платья. Опять прошло минут десять, а министра нет и в помине. Тогда я говорю Валерию Ганичеву, почему писатели и поэты сидят, пусть поднимаются на площадку и развлекают собравшихся людей стихами. Бог знает, может этот министр вообще не появится.
Идея писателям понравилась, и они один за другим стали подниматься на сцену. Народ принял их «на ура». Писатели читали стихи Есенина и говорили восхищенные слова, так проникновенно, что народ каждое выступление награждал апло¬дисментами. Организаторам, видимо, это было не по душе, после выступления Владимира Солоухина отключили микрофон, что было глупо и не подходило к празднику. Солоухин своим мощным голосом возмутился, что заставило началь¬ство включить микрофоны. Так писатели выступали больше часа, а министр так и не появился. «Вот это министр!» - подумал я. После того, как писатели исчерпали свои силы, стали выступать местные артисты: ансамбли, хор и солисты, все на высоком душевном и творческом уровне. После такого отношения начальства и министра к народу и поэту, у меня упало настроение, и я не стал выступать, да и не хотел говорить  критические слова в адрес министра. Бог знает, а народ сам рассудит. Люди продолжали торжествовать на Родине поэта, а нам нужно было возвращаться в Москву.
По возвращению в столицу все остановились у памятника Сергею Есенину, в центре Москвы, и возложили цветы. Около памятника тоже было много народа, выступали поэты и случайные люди, которые проходили мимо памятника. На следующий день в Москве открылся Всемирный русский собор. Утром в день Введения в храм Пресвятой Богородицы все пошли в Кремль на Божественную литургию в великолепный Успенский Патриарший собор. Служил патриарх Алексий II в присутствии мно¬жества участников Собора. После литургии начальство на автомобилях «Волга», а народ на автобусах и метро направились к Свято-Данилову монастырю, в гостиный двор. Когда все уже были в сборе и готовы заполнить зал заседания, вдруг появились люди с собаками и начали обыскивать все помещение. Народ опешил от происходящего, но всех успокоили, что идет проверка на наличие бомб. В святом месте надеемся на собак, а не на Всевышнего Бога? Какое-то ненормальное явление. После «собачей процедуры» взволнованные люди стали занимать места в зале. На сцене восседал патриарх, правители, общественные деятели.
Собрание открыл Валерий Ганичев, далее произнес речь Патриарх, и выступали госу-дарственные мужи. Мне показалось все настолько политизированным, что я уже подумывал при первой возможности спокойно удалиться, несмотря на то, что обещал выступить.
Но когда я услышал, что выступления приглашенных ораторов на сегодняшний день окончились, то я облегчено вздохнул. Все вышли в коридор, и я начал прощаться со знакомыми, так как утром должен был улетать в Австралию. В этот момент подошел Валерий Ганичев и попросил меня выступить на заседании деятелей культуры.
Чтобы не обидеть его, я решил задержаться. Зашел в зал заседаний деятелей культуры, и Валерий Николаевич сразу же пригласил меня на сцену. После всего увиденного и услышанного на Всемирном соборе, я не знал, что сказать. Вышел к микрофону и, обращаясь к заполненному народом залу, произнес: «Я не докладчик и буду говорить все то, что у меня в насто¬ящее время на сердце и в голове. Я надеюсь, что это будет угодно Богу и полезно для вас». Сказал, что я, русский человек, родился на чужбине, но не утратил веру православную и русскость. «Я не признаю никаких границ между родным народом, будь они географические, политические или еще какие-либо. Главное - это духовная связь народа, а духовных границ не существует. Я не признаю слова «эмигрант» и  «зарубежный» - это все политика, а она в двадцатом веке при всех режимах и во всех странах не от Бога, а от дьявола. Наше столетие останется в истории, как самое кровавое, геноцидное во всей истории человечества. Вспомните, сколько было конфликтов, революций и мировых войн. За все это время было уничтожено около восьмисот миллионов человек. А как пострадала природа от нашего безумия и зла? Как губим животный мир и все, что дышит? Зная все, что произошло с нашим народом и всем человечеством, я не могу терпеть продолжения разделения моего родного народа на части и приклеивания ему политических ярлыков». Попросил прощения за откровенность и сошел со сцены. Конечно, такого выступления никто не ожидал, у одних были слезы на глазах, у других удивленные лица, а один архиерей благословил меня из зала. Надев пальто и шапку, я удалился со Съезда. Закончилась виза, и я улетел к родной семье на пятый материк.
Следующее приглашение с родной земли я получил опять от Союза кинематографистов России на традиционный кинофестиваль "Золотой Витязь", кото¬рый открывался в день памяти святых братьев славянских Кирилла и Мефодия - 24 мая.
В этот раз кинофестиваль проходил на теплоходе во время плавания по Волге. Прилетел в Москву и сразу в порт. Опять встречал всех духовой оркестр, играя русские воен¬ные марши. Участников собралось более трехсот человек, и многим пришлось отказать, нанеся этим обиду. Но перегружать теплоход нельзя – потому , что можно быстро ока¬заться на дне. Как только теплоход отчалил, началось знакомство и распределе¬ние обязанностей и мест просмотра фильмов, творческих встреч. Дорогой Николай Петрович Бурляев на этот раз освободил меня от участия в жюри, так как я после прошлого года еще глаза свои не поправил. Я был просто почетным гостем, а это значит, можно отдохнуть и поближе познакомиться с участниками кинофестиваля. Маршрут был мне уже знаком - Кострома, Ярославль, Мышкин и Углич. Но это не значит, что путешествие было менее радостно для меня. Прибыли в Кострому, встретили нас чиновники администрации и повезли на встречу с губернатором, а затем на пресс-конференцию. Губернатор оказался очень симпатичным человеком и одобрил деяния кинофестиваля - защиту нравственности, отечественных фильмов от засилья пошлых и иностранных. Здесь Николай Петрович меня удивил, объявив, что я буду играть роль царя Николая I,  в фильме "Александр Пушкин". Потом артисты разделились на группы и поехали выступать перед жителями города в разных местах: залах, библиотеках, музеях, университетах, школах, а вечером был назначен общий сводный концерт в большом концертном зале города, то есть там могли принять участие все, кто изъявит желание.
На вечерний концерт собралось очень много народа: как же пропустить возможность встретиться со знаменитыми актерами и режиссерами отечественного кино и театра Владимиром Гостюхиным, Людмилой Зайцевой и другими. В сводном концерте выступил и я. Спел несколько русских песен и произнес небольшую речь на тему кинофестиваля.
Подчеркнул, насколько необходимо и важно противостоять наплыву развратных фильмов со всего мира, если мы хотим защитить молодое поколение от пагубы, от чумы нашего века.
Затем вернулись на теплоход и отправились дальше, в то время, когда одна часть развлекала народ в Костроме, другая продолжала трудить¬ся на теплоходе, то есть в течение всего дня просматривала фильмы. Было радостно, что каждое утро и вечер совершались молебны. Батюшек на теплоходе было много, так что все они были заняты духовным окормлением участников кинофестиваля.



Подошли к городку Мышкину, где я уже побывал раньше. Несмотря, что время было раннее,  народ уже поджидал, ког¬да прибудут звезды. Прямо на берегу была поставлена деревянная площадка, и перед народом начались выступления. Пела замечательная Наталия Варлей,  Татьяна Петрова, ну и, конечно, гость из Австралии.  Исполнил песню "Вниз по матушке, по Волге", а затем призвал народ ходить в Божий храм и молиться, просить у Господа помощи, чтобы  восстановить жизненное благополучие.
Следующая остановка была в городе Ярославле. После встречи с губернатором и пресс-конференции состоялось высту¬пление в центре города на площади. Здесь нас ожидал неприятный сюрприз. Наш кинофестиваль назывался «Золотой Витязь» - союз славянских братских народов, где все основано на православии и славянстве. Параллельно в городе проходил другой фестиваль, кощунственно названный «Младенец Димитрий». В рамках той богохульной программы начальники по культуре  города Ярославля решили нас поприветствовать музыкой и танцами еврейского народа. Это было ни к селу, ни к городу. Николай Петрович поблагодарил руководителей детского ансамбля за беспокойство и попросил больше не выступать. А когда выступил я, то подчеркнул, как неграмотно и некультурно отнеслись к гостям.
Это было унижением и русского народа, и еврейского. Представьте себе, что русские выступили с русскими танцами на еврейском фестивале. Да, этого бы и не допустили. Когда я спросил, кто эти выступавшие дети, то мне сказа¬ли, что они из детского дома, сироты. Так стало жалко несчастных детей – потому, что  не ведают, что творят. Я заметил, как ярко светились и кощунственные рекламы,  на фоне собора на плакатах, с оголенными женскими телами. И это в древнем русском городе, где столько святого, красивого и родного. Как может наш народ терпеть такое богохульство и оскорбления? Всех это расстроило, и мы с грустью вернулись на теплоход. Провели еще несколько дней на матушке Волге и вернулись в Москву.
Столица продолжала политизироваться, и я решил съездить в древние города Руси: Суздаль, Владимир и Боголюбово. Сели с друзьями в автомобиль и поехали на древнюю Русь. Через два часа мы уже заезжали в дивный город Владимир, где расположены древние соборы, храмы и монастыри, возведенные более тысячи лет тому назад. Вызывает восхищение, как строили раньше благочестивые предки. Город в основном расположен на горе. Посетили храмы, приложились к святым Иконам, которые написал Андрей Рублев. Какие краски, и какая работа! Как живые смотрят Святые на всех, кто заходит в храм. Веками стоят русские святыни: Дмитриевский, Успенский соборы, церковь Покрова на Нерли и Золотые врата Владимира. Сколько они всего видели за свои века! Приходили поколения в этот мир и уходили из него, нападали враги чужеземные и свои, рушилось все вокруг, а они стоят и укрепляются. Укрепляют в русском народе веру православную, помогают спасти наши души. От града Владимира до града Суздаля двадцать минут езды на автомобиле. Уже издалека открылся нам божественной красоты вид. В граде одни соборы, храмы и монастыри. Несмотря на то, что восемьдесят лет святыни находились в плену, они сияют крестами, куполами и своей благодатью.
Когда мы въехали на центральную площадь города и вышли из автомобиля, было такое ощущение, что мы находимся в громадном соборе. Повернувшись в любую сторону, видишь храм или монастырь. Такого я еще не встречал на русской земле. Конечно, святыни еще не освободились от атеистической паутины, почти все они с ужасной надписью "музей-заповедник", но у меня нет сомнения, что это временное явление. Около площади стоит маленький белый храм. Мы зашли помолиться Богу и поблагодаришь Его за то, что не позволил разрушить духовную красоту России. После мне захотелось пойти к памятнику русскому под¬вижнику Димитрию Пожарскому. Он расположен на территории Спасо-Евфимиевского монастыря. Поклонясь великому защитнику земли русской, я подумал: «Найдется ли такой человек в настоящее смутное время на Руси?» Нам повезло, мы прибыли в град Су¬здаль в день его именин. Пока мы знакомились с колыбелью русской святости, на площади стали собираться жители города на торжественное праздничное представ¬ление. Меня удивило то, что толпа, которая присутствовала на площади, в большинстве своем, не русского типа. Появились властители города и области, у них тоже не славянские лица. « Почему так?» - спросил я у друзей-москвичей. Они ответили, что было пересе¬ление русских, которых  изгнали и заселили город людьми из азиатских краев. Глава города, выступая, поздравил всех присутствующих с юбилеем города, расположенного на российской земле. Только когда выступал генерал органов национальной безопасности, русак-богатырь, он подчеркнул, что это русская земля. После послушали прекрасное пе¬ние местного хора и поехали в Боголюбово, на то место, где был воздвигнут храм Рождества Пресвятой Богородицы,  благоверным князем Андреем. Было странное чувство - из современности прикоснуться к древности, остро ощущалась не гармоничность. Зашли в великолепный собор, где было много монахинь и молодежи, при¬бывшей на экскурсию.
Поставили свечи пред образом Владычицы Богородицы, помолились о рус¬ском народе, чтобы он скорее увидел спасительный свет и пошел за ним. Затем прошлись по территории монастыря, поговорили с тружениками на благо святыни и поехали к железнодорожному мосту, чтобы оставить там автомобиль и пройтись пешком несколько километров к чудом уцелевшему храму Покрова на Нерли. Как было при¬ятно идти к храму по травке с цветами. Совсем другое ощущение, чем подъезжать на автомобиле. Храм - эта древняя святыня, стоит на возвышенности, как часовой, призывая православных вернуться в родные места духовности, традиций и самобытности. Недругам же, показывая плыть мимо, не засоряя матушку Русь лжерелигией, псевдо¬культурой, спекуляцией, лакейством и  предательством. Помолились в древнейшем храме пред образами русских святителей, полюбовались чудесной природой вокруг и медленно стали возвращаться в светский и жестокий мир.
В Москву вернулись поздно ночью. Раздался телефонный звонок - говорит Алек¬сандр Владимирович Мельник, директор издательства "Андреевский флаг". «Очень приятно» - отвечаю я. Он приглашает меня поехать на поезде от Москвы до Владивостока, с остановками в 15-ти городах для выступлений перед военными. Я ему сказал: «У меня иностранный паспорт, и через несколько дней заканчивается виза». Александр Владимирович отвечает, что никаких проблем не будет, так как эта акция проходит под покровительством Министерства обороны России и организована по личному распоряжению министра, генерала Родионова, и заместителя адмирала Касатонова. «Ничего себе!»,  подумал я. Но долго не размышлял, согласился, ведь я еще не выступал в гарнизонах, дивизиях, то есть  перед военными. Утром уже было получено письмо с подписью адмирала Касатонова для продления визы, с которым мы пошли в ОВИР и мне продлили пребывание на родной земле еще на два месяца.
Затем купил зимнюю одежду, так как уже был ноябрь, и на дворе лежал снег. На следующее утро мы, человек двадцать пять, сидели в двух вагонах, специально выделенных министром путей сообщения и прицепленными к поезду, который отправляется в город Кострому. Компания собралась из разных людей - актеров, певцов, музыкантов и столько же охраны, что меня удивило, но я решил, что едут важные персоны, и оборонка озаботилась не на шутку. Вот так я и оказался среди людей, которых, можно сказать, совсем не знал. Для меня это было нечто совершенно новое. В дороге начали знакомиться. Некоторые на меня смотрели косо, вроде того, что я тут делаю, не шпион ли западный? А один актер выпил лишнего и заявил, что я, наверно, агент. На что я ответил: «Да, я агент - служу Богу и Отечеству». Что было не совсем понятно актеру, но зато он больше не говорил глупости. С нами ехали милые девушки, которые беспокои¬лись о благополучии артистов, кормили и поили нас. Утром поезд прибыл в Кострому, где наши два вагона отцепили и перегнали их в депо. Там нас ждали офицеры, солдаты и начальники от губернатора. Посадили в автобусы и повезли завтракать. После обеда нас повезли к губернатору. Губернатор добросердечно всех принял, вручил подарки в знак благодарности за наше благородное дело - безвозмездные выс¬тупления перед Вооруженными силами Отчизны. В этом же зале состоялась пресс-конференция, где Александр Владимирович всех представил журналистам, а меня почему-то представил певцом-мыслителем из Австралии. Австралийская связь показалась очень любопытной всем присутствующим, и после пресс-конференции журналисты напали на меня с вопросами: кто я, как оказался в этой группе? Я отвечал, что попал в эту акцию - видимо Богу угодно. Здесь же нас ознакомили с программой выступлений, и мы поделились на пять групп, которые развезли по гарнизонам, военным училищам и академиям. Со мной поехали актер и актриса.
Выступать нам выпало в бараках перед новобранцами. Большой зал переполнен ребятами в форме. Сначала выступили: актер Юра и актриса Людмила, с декламациями и песнями под гитару. Потом вышел я и не знал, что же делать, говорить или петь, а глаза ребят уставились на меня и ждали, что преподнесёт заокеанский ухарь.
Признаюсь, что ощущение было необыкновенное. Все же решил рассказать немножко о себе, то есть расположить солдат, чтобы они не смотрели на меня с недове¬рием. Мне показалось, что многие думали, будто я один из тех, кто уехал из России, а  теперь вернулся и будет вешать ребятам «лапшу на уши». Но когда они узнали, что я не уезжал с родной земли, а родился на чужбине, то отношение сразу изменилось, у ребят даже лица подобрели. Тогда я решил спеть патриотическую русскую песню "Спите, орлы боевые", сначала попросил всех встать, прослушать и не аплодировать, так как я посвящал песню всем солдатам и офицерам русской армии, которые были убиты на поле брани,  за всю нашу историю. И ребята, как по команде, без шума встали. Такая картина, у меня даже горло перехватила, и только через минуту я смог запеть. И это было что-то невероятное! Я видел лица солдат, углублен¬ные в прошлое, в историю. Талантливая актриса Людмила Мальцева не смогла вытерпеть и разрыдалась. После я спел веселую песню, и ребята приняли меня «на ура». Они во мне увидели не того человека-врага, которого пропаганда пре¬подносила народу десятилетиями.
Я вижу, что молодые солдаты возбудились, и им хочется пообщаться, но по военному уставу нельзя выкрикивать вопросы из зала. Тогда я им предложил писать записки с вопросами. Начали поступать такие умные патриотические записки! Несколько часов провели мы в душевной атмосфере, и не хотелось прощаться, но командир дал команду «всем встать», ребята ушли, а мы покинули сцену и зал.
Вечером у нас был назначен большой сводный концерт, все участники акции должны были выступить в большом центральном концертном зале города перед командирами: генералами, полковниками, майорами, женами военных, да и перед всеми, кто случайно попал на концерт. Все артисты были возбуждены, выступали с достоинством и честью. После успешного выступления, я уговорил тех, кто пожелает, поехать к тому месту, где поляками был убит Иван Сусанин. Мне хотелось, чтобы все участники акции «Под Андреевским флагом» получили от духа Сусанина патриотическую зарядку, чтобы было легче выполнять трудный одномесячный путь - отдачи. Ночью автобусы подвезли нас к темному лесу, и мы увидели громадный камень, где написано: «Иван Сусанин, 1713 г.». Включили фонарь, все подошли поклониться великому патриоту земли русской. Ког¬да я подошел к памятнику и хотел поклониться до земли, у меня вдруг подкосились ноги. Я оказался на коленях и запел арию Сусанина «Чуют правду...», из оперы "Жизнь за царя", Михаила Глинки. Такое явление было настолько не¬ожиданным для всех и для меня, что я долго приходил в себя. Это был тот самый момент, который не объяснит никакая наука. Посто¬яли все молча, без разговоров сели в автобусы и поехали обратно к вагонам, которые уже были прицеплены к поезду, отправлявшемуся в город Вятка.
Рано утром поезд доставил нас на вокзал Вятки, выгрузил там, а сам умчался дальше. Нас встретил заместитель губернатора и несколько полковников. Сразу повезли в гостиницу, так как по плану мы должны были провести в Вятке двое суток. Нужно было вымыться, постирать и привести в порядок одежду. Сначала все расположились в комнатах, освежились под душем, надели чистые одежды и поехали знакомиться с губернатором. Губернатор принял всех нас любезно и сказал, чтобы мы чувствовали себя как дома. Затем прошла пресс-конференция, знакомство с программой и разделение на группы.
Меня пригласили выступить ветераны. Поехали мы вдвоем с Александром Владимировичем. Встретили нас ветераны хлебом с солью, проводили в зал. Преклонных лет бойцы расположились вокруг большого стола. А так как тезка был главным организатором акции, то первым выступил он. Подробно рассказал ветеранам, в чем заключается наш поход доброй воли от столицы до океана: «В перестроечный период всем нелегко, а особенно армии, до какой-то сте¬пени принижен патриотический долг перед Отечеством. Среди военных ощущается по¬терянность, что опасно для государства. Наша обязанность - как-то поднять армейский дух». Когда я встал сказать что-нибудь ветеранам, заметил, что они все насторожились. Что же скажет потомок изгнанников? Я начал с того, что солдат и офицер служат родной земле, державе, а не политическим строям, «поэтому низ¬кий поклон вам за то, что вы, не щадя живота своего, защищали Отчизну от вражеских сил, которые шли уже по территории Отечества. Мы родилось после Второй мировой войны, не пережили этих страшных времен в истории человечества, но мы знаем, какой ценой досталась победа над врагом. Погибли десятки миллионов солдат и офицеров, юных и пожилых. Мы понимаем, какая лежит на нас ответственность перед грядущими поколениями и матушкой Россией. Мы не избегаем трудностей, которые опускаются на наши плечи. Уверяем вас, дорогие ветераны, что мы не подкачаем в защите Отечества!» Ветераны зааплодировали и некоторые прослезились. Залетный русский певец оказался неполитизированным, то есть говорит от души и правду прямо в глаза. Затем я запел русскую песнь "Среди долины ровные", ветераны стали подпевать, и получился славный и душевный xoр. Затем от ветеранов выступили певицы и исполнили для нас несколько романсов. Тут появился и чай с печением, развернулось теплое застолье. Ветераны не хотели нас отпускать, но нас уже ждали в городской библиотеке, пришлось поблагодарить их всех за оказанное внимание и покинуть добрых людей.
В библиотеке к нам присоединился писатель вятской земли Владимир Николаевич Крупин. Собрались серьезные, думающие и читающие жители города.  Пришла и талантливая писательница Надежда Ильинична Перминова. Сначала выступил всеми чтимый Владимир Крупин. Он говорил о том, что русская литература, язык, слово, оказались в пленении на родной земле, что книжные магазины и библиотеки заполнены западными книгами, журналами и газетами, умышленно направленными на засорение умов русской молодежи. Это не было бы так страшно, если бы предлагались произведения западных классиков, а то все лишь хлам, от которого на западе-то не знают, как избавиться, все основано на сексуальном разврате, насилии и  убийстве. Русским писателям было трудно в советский период, а в демократический стало еще труднее, вешают на нас  ярлыки – фашисты и шовинисты. Хорошие достойные книги невозможно издать, говорят, что нет  денег, что это несовременное, непрогрессивное, отсталое и вредное. Это так говорят о великой русской литературе, которая прославлена по всему белому свету.
Я решил поговорить о главной причине напасти на родную землю. Дело в том, что все человечество в конце двадцатого века оказалось в стадии духовной деградации переходящей в физическую деградацию. В чем же причина такого упадка? Главное, это, без сомнения, утрата веры - не толь¬ко в Бога, но и в себя, в родную землю и державу. Без веры же человек превраща¬ется в существо без разума и души, его легко подчинить, запугать, заставить де¬лать все, что угодно. У такого человека нет принципов, достоинства, ответственности и потребности созидать. Ему скажут идти налево, он пойдет налево, скажут идти направо, пойдет направо. Без ума летает в воздухе с попутным ветром. Как раз такие люди нужны лукавым политикам и ли¬дерам, они послушны, как лакеи. Вот вам и ответ на вопрос, почему всему духовному, куль¬турному, научному и традиционному прибывать в состояние выживания.
Но если заглянем глубже в историю человечества, то мы увидим, что такие духовные упадки уже были, народ падал, а затем вставал и возрождался. Да, страшное происходит с человечеством, но это не означает, что всему живущему конец. Сейчас у тех, кто видит разницу между добром и злом, ложью и правдой есть столько возможностей потрудиться в защиту человечества. А нам, русским, первым долгом нужно работать на благо родной земли, народа и державы.
После лекций началось время вопросов и ответов, затем угощение. Из библиотеки мы поехали прямо в концертный зал на отчетный концерт, где нас уже ожидали деятели культуры и военные. B этом концерте я выступал вторым, сначала сказал несколько слов, а затем спел "Жило двенадцать разбойников" и "Ах, Настасья." До какой-то степени я задавал тон всему концерту. Принимали нас вятичи от всей души, а военные «на ура». Переночевали в городе, а утром опять разъехались на выступления. Я решил встретиться с губернатором и обсудить празднование 125-летия со дня рождения великого певца земли вятской Федора Шаляпина. Губернатор обещал достойно отметить это событие, я ему предложил провести Шаляпинский фестиваль на родине родителей певца и сделать его традиционным, чтобы весь мир знал, как чтят русские своих великих сынов. Подсказал ему идею: присвоить филармонии имя Федора Ивановича Шаляпина и воздвигнуть памятник певцу.
Вечером наши два вагона прицепили к поезду, отправлявшемуся в Пермь. Простившись с гостеприимными вятичами, покатили дальше по русским просторам. В городе Перми я никогда не был, так что готовился к встрече с волнением. С зарей мы прибыли в Пермь, где у нас была намечена дневная програм¬ма. Опять все началось традиционно - знакомство с губернатором, пресс-конференция, на которой журналисты берут интервью у именитых артистов и с немалым интересом у певца-русака из Австралии.
До какой-то степени я был белой вороной в стае. Здесь мы, несколько человек, выступили на заводе перед рабочими и начальством. Для всех был в диковинку певец из Австралии, естественно все хотели знать, кто я и что я, почему оказался среди этой группы? Так что мне приходилось много говорить, отвечать на вопросы, ну и, конечно, петь. Как всегда среди рабочих большинство было женщин, так что я старался их утешить - пел романсы. Так как все они возраста родительского, то я попросил их беречь детей от сатанинской напасти в виде наркомании, порнографии, сексуального раз-врата и болезней. Потому что достаточно видел в мире больных несчастных детей, видел, как рождаются малютки без глаз, ног, рук, потому что родители, ба¬бушки и дедушки современного мира, принимали наркотики, вели развратную жизнь.
Следовали вопросы, затем подарки артистам - что-нибудь из заводских изделий. После концерта начальник по культуре возил нас по городу, где я увидел несколько православных храмов и понял, что город по духу русский. Народ светлый, голубоглазый, высокого роста. Здесь на меня напали журналисты, и пришлось дать интервью для телевидения, ра¬дио и газет. Начальник по культуре пригласил меня приехать на гастроли.
Прошел день, и мы опять в вагонах, едем в город Екатеринбург, где свершилось дьявольское убийство последнего русского православного царя Николая второго, августейшей семьи и преданных им людей. По приезде все разместились в гостинице. Здесь пробудем несколько дней. Мне захотелось до начала выступлений пойти в храм помолиться. Нас, несколько человек, на автомобиле подвезли к великолепной церкви. Вошли, поставили свечи, помолились за себя, чтобы Господь и святой Андрей Первозванный, наш покровитель во время путешествия по России, сохранили нас. После мо¬литв пошли к тому месту, где стоял Ипатьевский дом, в котором и свершилось ритуальное убийство.
Факты говорят о том, что все шло по плану – династия Романовых началась в Ипатьевском монастыре, а закончилась в Ипатьевском доме, да и отречение ца¬ря было организовано на железнодорожной станции «Дно», то есть опустили царя-батюшку русского народа на самое дно пропасти. Действительно, лукав бес. Вечером большинство артистов, и я в том числе, поехали выступать в гарнизон. Привезли нас на автобусах и провели в комнату ожидания. Вдруг мне захотелось в туалет.
Продолжение следует.