Местечко, местечко Крыжополь прод

И косы у неё нет, и волосы стали белыми. Дети разъехались. Лишь две дочери живут с ними: Гита и Доня.
     Гита работает в типографии, вручную набирает тексты городской газеты, живёт в родительском доме.  Она не была замужем. Выбрала стезю сама. Они ни к чему не принуждали.  Сейчас незаменимая их помощница.
     Доня торгует мороженым. Её горожане считают слегка «не в себе», «тронутой». А как быть нормальной, если муж был убит на войне, а двое малых деток погибли на её глазах: выбежали на шум бомбардировщика и попали под первую же бомбёжку...
Проклятый фриц, чтоб он сдох! Чтоб…  А ведь нельзя желать другому смерти!  Грехи наши, грехи…
     В который раз Бенцион осматривает свои владения.  Всё, что имеет, это родительский дом, требующий ремонта, небольшой огород, как без него, и садик, а в нём Бенина гордость – два ореховых дерева.
     А в дальнем углу двора затерялся флигилёк. В нём отдельно ото всех доживала отпущенные судьбой годы Доня. Никого дочь не пускает ни в свою жизнь, ни на свой порог. И он, и мать там не бывают, ставни закрыты наглухо, амбарный замок на двери.
     Когда за большим столом собирается вся родня, она приходит со своей кастрюлькой, садится с краю и что- то ест. Он бы посмеялся, но почему-то плачет. Или это не слёзы, а просто слезятся стариковские глаза? Качает головой Беня, печалится…
     Окрик жены возвращает на землю. Пришло время кормить Кабанчика, так прозвали они любимого поросёнка. Свинину не едят, религия запрещает. Выращивают на продажу, нет в семье лишних денег, никогда не водились. А привыкли к Кабанчику, жаль и его, и себя тоже.
     Ривка машет рукой, опять ей что-то от него нужно, а ему бы сесть на скамеечку, погреться на солнышке. Нет от неё продыху!  Опять грешит, хорошая досталась жена. Не стоит гневить судьбу. Трудолюбивая, не сплетница, иногда встречается с местными бабами у колодца, надо же и языками почесать, без этого женскому полу никак.
     Колодец…   Такая   беда на нашу голову! Вейз мир!  И глубокий, и чистый, и вода в нём студёная, зубы сводит, одно плохо - солёная. Другой нет. На ней и еду готовят. С такой и  чай пьют.  Как может еврей обойтись без чая?!  Не может. Так же, как и без молитвы.
     Из тонкого стакана наливается чай в блюдечко и вприкуску с сахаром медленно пьётся - с удовольствием, с испариной на лбу. Во всём теле благодать!
- Не шуми, иду, уже иду!
     Готыню**, сделай так, чтобы я не пережил эту крикливую женщину, а ещё - чтобы встретился со Шломи! Пожалуйста, если это в твоей воле…









*****

* Плохо мне(идиш)
** Боженька (идиш)

 продолжение следует http://www.proza.ru/2010/06/20/918