Город

Судьба человека вплетается в судьбу города. Город отпускает человека навсегда,только когда выпьет всю его кровь. Он рисует ей новые кварталы, размечает дороги, строит на костях человека новые дома. Поколение за поколением срывает кожу с рук и мясо с костей, чтобы городу не было скучно. Люди рождаются, чтобы снова родить, чтобы помнить о тех, кто уже купил себе надгробие на могилу. Которая за городом, за погнутым заборчиком. Дай Бог, чтобы тело положили под крест. Город будет посылать цветы и хлеба кусок, водочки стопарь и немного тёплых слов. На юбилей, раз в год. Первые пять лет, чтобы дух покойника покинул с миром царство живых.

По венам города струится тяжёлая ржавая кровь. Весь день она носит тельца из конца в конец плотоядного организма. Сквозь потёртые глазами стёкла грохочущих машин человек видит, как жизнь исчезает в глотке мегаполиса.  Город не спит, город горит по ночам, город запасает тела. А человек каждый день клянётся себе, что завтра будет новый день, не такой как все, мало похожий на чудовищное вчера. Ведь сегодня уже было лучше, правда? Город мигает светофорами в такт мыслям сотен потускневших душ. Листайте календарь, покупайте билеты, ваш поезд скоро подойдёт. Вагон в будущее – без города – в голове состава, рядом с паровозом вашим, что стоит на соседнем пути.

Город корни пустил на века, он пришёл на эту землю, как и все они – навсегда. Он шептал горам, что будут здесь только он и они. Он ткал полотно сказочного будущего, растекаясь окрест деревнями и сёлами. Расступились леса, реки дали сковать себя, как глупые доверчивые дети. Вгрызаясь в нутро вчерашних друзей, город вступил в законные права, всё крепче цепляясь за пространство. И вот уже миллионы людей, десятки тысяч домов, сотни и сотни пульсирующих промышленных сердец навсегда стёрли из логов вселенной былое о здешних местах. Город плавит в однородное нечно всё, что способен втянуть в свои пределы. А потом ест, без остатка.

Жизнь в городе скоротечна и проста. Ещё вчера пелёнки, молоко и бессонные ночи, а сегодня уже вторая жена. А Иринка даже не помнит тебя, у неё давно плохо с головой. Город подобрал её, когда она перебегала дорогу. Ещё один момент, о котором трудно вспоминать на трезвую голову. Не так много осталось времени до момента, когда  ты будешь стоять у зеркала, разглядывая седые виски, не замечая за спиной что-то, похожее на удачу, которое покончило с собой. Оно смотрело в окно, оно видело небо над городом твоим, и ждало тебя.

Ты слишком хорошо будешь помнишь, как город познакомил тебя с Анютой, как в первый раз тебя выносили из общаги, как город бережно вёз тебя в тёплом автобусе домой. И как сильно хотелось колбасы и конфет будут помнить даже твои нелепые друзья из соседнего двора. Пройдёт всего лишь двадцать лет и ты будешь стоять у того самого зеркала, в своей ипотечной квартире, босиком, с красными глазами и бутылкой текилы в руке. Ты будешь запирать в ванную дверь изнутри, потому, что ты не алкоголик. И будешь раз в год писать в своём блоге, что ты много раз мог стать начальником, но не стал. Потому, что не решился.

А решиться на что-то очень легко, человек в целом лёгок на подъём. Каждую пятницу город читает мысли множества людей, о том как они с понедельника бросят курить. Сотни человек каждую неделю начинают новую жизнь и готовы буквально на следующей неделе записаться в бассейн. Миллионы обещают себе бросить всё, сесть в поезд и уехать к морю. Вот прямо завтра, взять с собой только паспорт и кредитную карту, зарезать насмерть прошлое ради светлого будущего, сказать Наташке, что любил и ускакать навстречу закату на белом коне, в развевающейся по ветру белоснежной рубашке. Но мегаполис не для того покупал все эти души.

В субботу «город просыпается, город умывается, заваривает кофе и чай»*. Жизнь ласково, стараясь не ранить тонкую душу городского жителя, преподносит ему реальность, которая выглядит тем суровей, чем трезвей голова. А ведь ещё вчера были закат, белый конь и жизнь у моря. Весь мир лежал у ног, просил взять его и жить с ним счастливо до конца, до самых последних дней. Если бы вечность могла рисовать, смешивая краски с безысходностью на палитре убогости, она рисовала бы город. Тела с потухшими глазами, растворимый кофе и кухню с кафельной плиткой на любом из самых беспросветных этажей. Ежесубботние похороны себя. Одинаковые похороны одинаковых людей в городе, который жаждет жизни, но приносит только смерть. Каждое воскресенье, гладя сорочки и блузки, чтобы пойти в понедельник на работу красивыми трупами, люди говорят себе: «Вот если бы не...» Именно так начинается заупокойная молитва по человеку в двадцать первом веке. И город никогда не устанет говорить «Аминь».

Я сегодня понял, почему «понедельник начинается в субботу».

* Слова из песни Геннадия Лихвана.