Дорога

Зое, которая дала возможность
снова оказаться на Дороге

Музыка в наушниках… Рок девяностых, восьмидесятых… Нет, не тот рок, когда гитары бьют об голову, и хрип, и вопли. Эта музыка создавала ощущение дороги впереди. Наверное, у неё были представления типичной романтической барышни, но в этих песнях ей всегда слышался простор и свобода открытой трассы – когда ветер в лицо, сухой, но всё равно прохладный, с запахами травы и дыма, и немного автомобилей, когда в машине опущены все стёкла, или даже крыша, и можно ловить этот ветер губами, пить его, хватать – и смеяться, хотя он сбивает дыхание. Ровный асфальт под тобой, и белый пунктир разметки, и руки на руле – твои или какого-то хорошего человека, вперёд, вперёд, вперёд, скорость ровная, тут нет препятствий, а впереди только горизонт и подкатившееся уже к его краю солнце…
Эта музыка, хотя и лилась сквозь колонки хорошего компьютера, принадлежала другому миру. Там были магнитофоны, добродушно выпячивающие губу тебе навстречу, ждущие, когда ты сунешь им лакомый кусочек, сдержанные «видики», которые, в отличие от них, никогда не клянчили, но, чуть подумав, принимали из рук кассеты. И секунды ожидания, смешанные всегда с радостным нетерпением – когда синий экран, моргнув, сменится сперва черным, а потом появятся на нём люди с гитарами, барабанными установками, саксофонами, в рубашках или куртках, с девушками или со своими друзьями, и начнут петь на совсем незнакомом языке – о чём? Она не понимала слов, и для неё это были песни – о Дороге.
Она никогда не представляла, куда эта дорога, даже не знала толком, с кем, под чьими руками должен поворачиваться руль. Не было у неё связано с этим каких-то мыслей о «принце» двадцать первого века, крутом рокере, бродяге и т.п. И не думала она, где закончится эта дорога, что будет, когда им надоест ехать и какой у них конечный пункт. Зачем? Да и потом, так трудно думать о конце пути, когда он даже не начинался…
Нет, она совсем не была бродяжкой, и не так уж манили её приключения. Просто всегда, когда в наушниках звучало «Listen to your heart» или «Photograph», она оказывалась на этой дороге, чувствуя запахи лета, вечера, полёта. И даже глаза начинали слезиться – жаркий вечерний воздух рвался навстречу, а тёмных очков она никогда не носила, да и нелепым было бы отгораживаться ими от дороги, и сердце стукало невпопад, и хотелось вздохнуть поглубже, чтобы разомкнулось сжавшееся от радостного восторга горло.
Good bye, good bye…