ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Просыпаться, когда это пришлось делать, мне не хотелось по двум причинам: во-первых, ужасно болела голова и в горле всё пересохло, во-вторых – было стыдно смотреть в глаза кого-либо из нашего отряда. Однако стоило мне шелохнуться и простонать, как чья-то рука мягко легла мне на лоб. Через мгновение я почувствовал, что боль уходит и появляются новые силы. Невозможно было не понять, кто это был. Я открыл глаза.
- Доброе утро. – произнёс Элдуин, глядя на меня. На его лице было какое-то странное выражение ни то усмешки, ни то сожаления. – Хорошо тебе вчера было? – спросил он, пряча улыбку.
- Прости. – пробормотал я, не понимая, почему я сгораю при нём от стыда.
- Что ж ты у меня прощения просишь? Тебе к кое-кому другому стоило бы обратиться. – усмехнулся он.
- А, к кому? – я боялся, что он вдруг заговорит о жертве, или молитве Дагде, тем более, что мы с Росхиром не почтили его вчера, а выпили вино сами. Хотя, впрочем, сам Дагда не напивался, что ли? Я уже хотел было подготовить этот вопрос, однако ответ Элдуина был совсем иным:
- К Хаэлсарну. Он тогда так выпить хотел, а вы ему ни капли не оставили. Я просто удивляюсь, как вы вдвоём сумели целую бочку выпить? Нет, это свыше даже моего понимания. – он рассмеялся. Поняв, что он меня больше не осуждает, я тоже улыбнулся. Впрочем, представить то, что сказал Элдуин, наверное, не очень-то и легко. В ту бочку легко мог бы поместиться Хаэлсарн, до того была она огромной, а когда мы начали отпивать из неё, она была почти полной. Нет, я не мог представить, как я сумел выпить столько вина, да такого крепкого!
- А, что. Хаэлсарн сильно обиделся? – спросил я.
- Нет, не сильно. Они с Росхиром после ещё три бочки нашли в соседней комнате. Удивительно одно, как твой приятель до конца продержаться смог. Представь только, он же и с остальными пил.
Я только усмехнулся в ответ. Да, и чего это я боялся смотреть в глаза своим соратникам, когда они сами были такими же, как и я. Нечего сказать, хороши мы были вчера! Я перевёл взгляд на Элдуина.
- Ну, как ты? – спросил он после недолгого молчания. – Голова перестала болеть?
- Да.
Элдуин убрал руку.
- Тогда, вставай.
Я поднялся и только сейчас заметил, что я лежу на мягчайшей подстилке из соломы, накрытой плащом. Мне тот час же вспомнился вчерашний день.
- Элдуин? А, что с теми стало? Они сгорели?
Элдуин кивнул.
- Да, сгорели. Остался только пепел, клинки мечей и, – он усмехнулся. – Твои медальоны.
Я даже подскочил.
- Медальоны! А, Росхир знает?
Элдуин как-то странно хмыкнул.
- Нет, никто, кроме меня и Лослена, поскольку мы единственные с ним не напивались, так что всю ночь проходили по укреплению. Все остальные спят. Видишь ли, в тех трёх бочках было нечто более крепкое, чем вино, настолько крепкое, что даже Хаэлсарна свалило.
- Значит, никто не знает?!
- Нет.
- Блеск! – я тотчас рванулся к дверям и, даже забыв, что нужно сказать Элдуину «спасибо», ринулся в подвал, один из ходов которого был теперь освобождён от камней, так что я беспрепятственно слетел вниз. Правда, когда я там очутился, меня чуть было не стошнило от запаха сгоревших тел. Всё-таки, когда сжигаешь всё это дело на свежем воздухе, запах, каким бы отвратительным он не был, чувствуется не так сильно, ведь он улетучивается. Здесь же ему деваться было некуда, поэтому он осел, предоставляя мне прекрасную возможность наслаждаться им в полной мере. Однако я очень скоро всё же заставил себя перестать обращать на него внимание и с головой ушёл в работу – собирание медальонов, может, слегка подплавленных, но, всё же, сохранивших свою форму и рисунок. Едва я закончил своё дело, как из дверей, напугав меня до полусмерти, донёсся прерываемый иканием голос Росхира:
- Э-эй, Н-Наур Гл-лор! А, ч-чё ты зд-десь де-ла-ешь? – и он, встряхнув головой, ничком грохнулся на пол. Ещё пара секунд и он захрапел. Прекрасно понимая, что его здесь оставлять не следует, но ещё лучше понимая то, что один я его не утащу, я, зажав покрепче в руках рубаху, послужившую мне мешком для складывания туда медальонов, поспешил наверх, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Собственно, кого я мог позвать? Выбор был у меня не большой – лишь Лослен и Элдуин. Остальные были не в лучшем состоянии, чем Росхир. Однако, когда я выше и увидел Лослена и Элдуина, то понял, что сейчас лучше никого не звать. Они о чём-то говорили и, судя по всему, это «что-то» было не самым приятным.
- Нет, я этого не понимаю, объясни мне! – донёсся голос Лослена.
- Ты всё прекрасно понимаешь. – голос Элдуина звучал тише и спокойнее, но как-то уж слишком леденяще.
- Тогда, чего ты хочешь! Это война, Элдуин! Здесь нет законов.
- А, я не к законам тебя призываю.
- Ты сам говорил, что сейчас идёт битва за власть и золото! Тогда мы бились не за то!
- За что бы мы ни бились сейчас, или тогда, ты всё равно не имел права предавать меня.
- Предавать Элфин, ты это хочешь сказать?
- И Элфин тоже. А, тем более, отнимать жизнь Элофора.
- При чём здесь Элофор, мы ведь с тобой об этом говорили!
- Да, говорили. – Элдуин замолчал на несколько секунд. – И, я надеюсь, ты помнишь, что ждёт тебя за это.
- Ты не имеешь права!
- Имею, Лослен!
Может быть, они бы закончили свой спор схваткой, кто знает, но в этот момент Элдуин вдруг заметил меня. Он отвернулся и что-то сказал Лослену на своём северном наречии. Тот тоже перестал кричать и, мельком взглянув на меня, что-то спросил у Элдуина на том же языке. Северянин что-то нехотя ответил и отошёл от него на несколько шагов. По моей же спине, сам не знаю, почему, пробежал холодок. Что-то в жизни этих двоих произошло, это точно, но что, и кто ещё замешан, я не имел понятия, хотя что-то не переставало подсказывать мне, что они ещё сыграют немалую роль в моей жизни, во всяком случае, кто-то один из них. Эти мысли пронеслись в моей голове подобно порыву ветра, прежде чем я, решив сделать вид, что ничего не слышал и не заметил, не вышел наверх. Однако я ещё сомневался, к кому бы мне подойти и попросить помощи утащить Росхира. Впрочем, решив, что лучше обратиться к Элдуину, я направился было к нему, как в другом конце коридора вдруг появилась чья-то фигура. Впрочем, не узнать эту фигуру по огромным плечам и высочайшему росту было невозможно – Хаэлсарн. Он шёл, а, скорее, даже, продвигался по коридору, пошатываясь и держась обеими руками за голову. Он приблизился к двоим и со стоном раненого журавля спросил:
- Что происходит? Вы, чего, опять драться собрались?
Этот его жалкий вид и голос заставили меня на некоторое время забыть о разговоре Элдуина и Лослена, который успел меня порядком заинтересовать и просто расхохотаться, глядя на своего вождя. Разумеется, пришлось делать это не настолько открыто, однако полностью сдержаться я не мог. Хаэлсарн глазами страдальца посмотрел на меня, так что мне стало несколько неудобно за свой смех, однако он не сказал ни слова. Кроме того, заметив, что он уже приходит в себя, я предпочёл замолчать и вежливо попросить его помочь мне утащить из подземелья Росхира, на что Хаэлсарн, как бы то ни было удивительно, безоговорочно согласился.
Мне же не давал покоя услышанный мною разговор Лослена и Элдуина. Когда Росхира унесли и Хаэлсарн теперь о чём-то завёл разговор с теми двумя, я вышел из укрепления и поднялся на вал, где, бродя из стороны в сторону, отдался своим мыслям. Наверное, может показаться, что я постоянно отвлекаюсь на размышления об этих двоих, но я и сам того полностью понять не мог. Что-то в них было такое, что просто не могло не заставить обратить на них внимания. Элдуин говорил о каком-то предательстве со стороны Лослена. Но, что это тогда могла быть за война, где они воевали вместе, а после Лослен предал его? Я вспомнил рассказ, который Лослен рассказал мне и где во всём обвинил Элдуина, вспомнил и разговор между Элдуином и сыном Гвайкира, доказывающий обратное, а теперь сегодняшняя их распря. Нет, я не любил копаться в чужой жизни и чужих проблемах, но их вражда даже меня не оставляла равнодушным. Я уже говорил, что чувствовал, что они как-то должны повлиять на мою жизнь, но чувствовал я и то, что эти двое были не простыми сынами людей, что-то, казалось, было в них сверхъестественное, но вот что? И та война? Когда она была? А, главное, что это была за война? Хотя, впрочем, понятно было, что нечто большее, чем нынешняя война привело их сюда. И что значит та угроза со стороны Элдуина, сказанная им ещё давно, тогда, когда мы были на Альбионе? Я вспомнил имя – Элофор. Может быть, он был братом Элдуина, и его и убил Лослен? Тогда кто тот Элофор, из Элмара? Элдуин упоминал его в разговоре с Халторном. Так что привело сюда сына Эредгила? Месть? Но он бы мог отомстить за своего брата уже давно, что же он медлит тогда? Как-то это всё странно. Может, стоит спросить кого из них? Но, нет. Я не имел на то права. Мало того, что я подслушал чужой разговор, так ещё и спрашивать, кто что имел в виду и кто кем является? Нет, это уже сверх неприличия. Да, впрочем, может я и сам смогу разобраться? Ну, подслушаю ещё пару разговоров, может, что и пойму. Впрочем, вскоре мои мысли перешли с предательства Лослена на предателя из нашего отряда. Элдуин хотел спросить Ангбрита обо всём, что тогда произошло. Интересно, спросил ли он его, или же ещё нет? Хотя, скорее всего, вряд ли, вчера Ангбрит был в таком же состоянии, как и все мы, разве можно было бы его о чём-то спрашивать?
Я ещё около часа, наверное, бродил по валу из стороны в сторону, пока утренний холод не заставил меня вернуться в укрепление. Когда я вошёл, то увидел в коридоре такую картину: Хаэлсарн сидел на полу, закрыв глаза, обняв колени и прислонившись спиной к стене. Элдуин стоял рядом, положив ему руку на лоб, а Лослен, заложив руки за спину, мерил шагами пол.
- А, ты представляешь, что было бы, если бы на нас в тот момент напали? Превосходными вы были воинами. – Элдуин слегка усмехнулся.
- Если бы напали, я бы не пил. – пробормотал Хаэлсарн, открывая глаза и поднимаясь.
- Полегчало? – в голосе Элдуина слышалась лёгкая издёвка. Он редко говорил в таком тоне, так что слышать его было непривычно.
- Да. – Хаэлсарн потянулся. – Так, ну, что дальше будем делать? – голос его уже был бодрым и, как обычно, громким.
- Я предлагаю уйти. Второй раз сделать также не получится, а чтобы вести оборону с вала, на то у нас мало сил.
Хаэлсарн издал какой-то звук, выражающий недовольство.
- Ну, а вы чего скажете? – спросил он нас с Лосленом.
- Мне всё равно. – ответил я.
- Я же полагаю, что лучше будет остаться. – отозвался Лослен.
- Ладно, тогда подождём, когда Росхир протрезвеет и выслушаем, что он скажет. – заметил Элдуин, прислонившись спиной к стене и складывая руки на груди. Хаэлсарн усмехнулся.
- Ну, подождём.
Они с Лосленом ушли, что-то обсуждая, а мы с Элдуином остались один на один. Да, мы уже давно с ним как следует не общались и мне очень хотелось с ним поговорить, не важно о чём. Впрочем, предмет разговора нашёлся сам собой, не зря ведь я около часа ходил по валу, размышляя о разговоре Элдуина и Лослена и о предательстве. Впрочем, поняв, что влезать в чужие проблемы не стоит, я тотчас обратился к вопросу об Ангбрите.
- Элдуин, ты ещё ничего не узнавал? – спросил я.
- Узнавал. Впрочем, всё так же неясно и остаётся, он ничего не видел.
- Совсем?
- Он успел заметить, что Харадгил упал замертво, но кто его убил, он уже не видел, ему свою жизнь нужно было защищать.
- А, ну, понятно. – протянул я. – Ну, а ты как думаешь, кто это? Ведь, не Торонлау?
Элдуин пожал плечами.
- Видишь ли, Наурглор, я всех могу подозревать, в том числе и Торонлау. Надо только выяснить, кого же я подозреваю верно.
Наш разговор прервал появившийся в коридоре Росхир. Он шёл, придерживаясь за стенку. Похоже, он уже полностью протрезвел и теперь мучился от головной боли, которая, я его прекрасно понимаю, должна была быть невыносимой.
- Доброе утро. – пробормотал он, подойдя ближе. – А, водички нет? Пить хочется.
- Интересно мне знать, чего тебе вчера хотелось? – Элдуин глянул на него, не скрывая жалостливой усмешки. – Ты же знаешь, где вода.
- А, ну, да. – протянул Росхир с одинаковыми промежутками, после чего, обняв голову, ушёл. Элдуин, прислонив к губам кулак, затрясся от беззвучного смеха. Я же просто расхохотался, как некогда над Хаэлсарном.
Я не думаю, что стоит давать подробнейшее описание всего того дня, а тем более, всех членов нашего отряда, которые, как никогда, были очень похожи друг на друга – все выходили с больными головами и стонами и искали воду.
В общем, ещё три дня мы так болтались в этом укреплении, не имея ни малейшего представления о том, покинем мы его, или нет, причём неуверенность эта наполняла нас из-за постоянных споров между Хаэлсарном и Элдуином. При том, сторону вождя и его желания остаться придерживалось большинство (Торонлау, Лослен и Росхир), мне было всё равно, ну, а Элдуин остался на своей стороне один. Но, скажу честно, если мне и было всё равно, то сейчас я всё больше склонялся на сторону Хаэлсарна. Мне не хотелось покидать укрепление хотя бы по двум причинам: первое – здесь было тепло, второе – мы с Росхиром нашли ещё несколько бочек вина, так что эта причина была ещё главнее предыдущей. Ну, а, если серьёзно, то Хаэлсарн обосновывал свою точку зрения на том, что в укреплении намного безопасней, чем снаружи, где тебя могут заметить где угодно и когда угодно. Элдуин же, напротив, утверждал, что скрыться в лесу – куда проще и безопасней, чем здесь, а вести бой в таком тесном месте, как укрепление – себе дороже. Да и осаду нелегко будет выдержать, а её, рано или поздно, придётся выдерживать. Короче, обе стороны были по-своему правы, так что всё решало преимущество голосов, коих, как я говорил, в избытке было у Хаэлсарна. Так что мы оставались в укреплении, радуясь жизни и досадуя на неё только потому, что Элдуин отравлял нам её своими «предчувствиями», за что не раз слышал от Хаэлсарна реплику, наподобие этой:
- Если ты лазутчик, то принеси нам веские доказательства, а не строй свои предположения на предчувствиях!
Разумеется, такую длинную фразу он не смог бы сказать, но, так как на тот момент его речь, в основном, состояла из неприятнейших слов, пришлось их опустить и оставить те, которые не режут слух, когда их произносишь. Не помню, говорил ли я о том, что уже зарекался принимать сторону Хаэлсарна? Если да, то прошу прощения, что снова повторяюсь. После общего командования нашим войском Хаэлсарна и Рохгвая, я сказал себе, что даже под страхом смерти (которой я уже перестал к тому времени бояться) не перейду на сторону сына Бэлегона. Но, теперь, почему-то, я больше доверял Хаэлсарну. Впрочем, ели честно, он был неплохим предводителем, однако уж слишком принципиальным и даже упёртым, что иногда мешало ему трезво рассуждать, какое решение более стоящее, чтобы его принять. Ну, а пока он рассуждал, наш отряд продолжал радоваться жизни и всему, что она даёт и находиться в этом укреплении. На эти три дня, мне даже показалось, мы попали в Иной Мир, уж так всё было тихо и спокойно, что о войне и не хотелось особо так вспоминать. Тем более, в этом укреплении оказалось очень много вина, на которое у Росхира, наверное, было особое чутьё. Правда, теперь, прячась от отряда, чтобы пропустить чашу одну-другую, мы не напивались, как в тот раз, причём, всего из-за одной причины – мы не хотели, чтобы о наших запасах кто прознал. Показал мне, кстати, Росхир и тот бесцветный напиток, который свалил и Хаэлсарна. Но его пить я не мог, слишком уж резким был его запах, да и горло от него драло, как железным скребком. И так мы сидели вдвоём, рассказывая друг другу о довоенной жизни и о своих планах на будущее. Собственно, какие там могли быть планы, если мы не знали, что ждёт нас на следующий день. Но некоторыми мыслями мы всё-таки делились, как, например, кто какую девчонку себе в жёны хотел бы и тому подобное. Однако все разговоры, в основном, заканчивались подбором невесты для Хаэлсарна. Да, как я благодарю Высшие Силы за то, Хаэлсарн до сих пор не знает о нашей болтовне, иначе бы он, в лучшем случае, обиделся бы, причём очень сильно.
Ну, а так, в общем, всё было замечательно и спокойно. Весь отряд отдыхал, на горизонте врага заметно не было – казалось, о нас просто забыли и теперь можно было продолжать жить здесь сколько угодно. только, вот, сыну Эредгила всё это, почему-то, не нравилось. Правда, никто к его словам прислушиваться не желал.
Случилось это на четвёртый день, когда, рано утром, выползая из нашего с Росхиром винного хранилища, я заметил в коридоре Хаэлсарна, Лослена и Элдуина, что-то живо и взволнованно обсуждавших.
- …, а выбежать мы отсюда не сможем, если что-то непредвиденное случится – все ходы перекрыты, а разрывать их придётся очень долго. Остаётся одно – уйти прямо сейчас, пока они на подошли ближе. – видимо, Элдуин опять отстаивал свою точку зрения в полном одиночестве.
- Ты считаешь, они не заметят, как мы выходим? Всё равно придётся биться! – возразил Хаэлсарн.
- Но, можно же и избежать стычки. Я не думаю, что эти две тысячи – единственное войско, которое приближается к нам. Кто знает, может быть их ещё тысяч десять подойдёт, просто, чтобы нас уничтожить. Ты что, со всеми в таком случае биться собираешься?
- Элдуин, что ты несёшь, какие десять тысяч?! – вступил в разговор Лослен. – Кому нужно отправлять целое войско к какому-то укреплению, где скрываются три сотни воинов? Да, о нас даже не знает никто!
- На счёт десяти тысяч, я осмелился только предположить подобный расклад. – Элдуин заговорил в своей обычной спокойной манере. – Разумеется, можно думать, что их будет только две тысячи и мы сможем перестрелять их из укрепления. Но, если они позовут подмогу? По-вашему, они желают терять людей при взятии этого укрепления? Они, скорее всего, даже сражаться особо не будут, просто устроят осаду, а дня через два, если мы не сдадимся, приведут многотысячное войско, а там нам, точно, не уцелеть.
- Да, ты просто боишься, что снова биться придётся. – буркнул Лослен. – И, вообще, откуда ты так превосходно осведомлён в планах наших неприятелей? Уж не перебежчик ли ты?
- Хаэлсарн, я прошу тебя, увели людей. – Элдуин, как и обычно, не обратил внимания на замечание Лослена. – Или, ты хочешь, чтобы мы преподнесли им себя своими же руками? Пожалуйста, убивайте нас, мы будем очень рады!
- Элдуин, замолчи! – прикрикнул Хаэлсарн. – Мы обстреляем их и всё! Нечего тут пугать всех своими предчувствиями!
- Хаэлсарн, ты меня не слышишь? – Элдуин заговорил ещё тише. – Нас могут осадить, и ни две тысячи, а тысяч десять. Против такого числа мы ничего не сделаем.
- Да, какая осада! – снова воскликнул Хаэлсарн. – Кому это надо?!
- Тому, кто с нами воюет. – ответ Элдуина был предельно прост. – Думаешь, они не захотят избавиться от какого-то отряда, который вторгся на их землю и теперь творит здесь всё, что ему угодно.
- Ну, а для чего тогда вначале идут те две тысячи? – снова заговорил Лослен. – Не проще было бы пойти сразу тысячам десяти, как ты говоришь?
- Считай, что это для них вылазка. – ответил Элдуин.
- Ах, вылазка. – усмехнулся Лослен. – Это две тысячи только на вылазку идут? Могли бы и в числе двух сотен подойти.
Наступило краткое молчание, которое было нужно, скорее всего для того, чтобы Хаэлсарн принял решение, что нам делать. Сын Бэлегона стоял, заложив руки за спину и глядя в потолок.
- Мы остаемся. – наконец сказал он.
Далее началась подготовка к грядущему сражению, которая, впрочем, в основном заключалась в расположении наших стрелков у проёмов в стенах, откуда нужно было вести стрельбу.
Мы же с Элдуином поднялись на самый верх укрепления, где я, изо всех сил всматриваясь в даль, увидел какую-то крошечную чёрную точку.
- Это они? – спросил я, просто, чтобы убедиться в правильности своего суждения.
- Да, они.
Я чуть было не свалился вниз.
- О! Да, они ещё далеко! Мы пятнадцать раз туда-сюда сбегать сможем! – крикнул я, не выдержав.
- Могли бы. – тихо заметил Элдуин. Его взгляд был каким-то безучастным, казалось, своими мыслями он был где-то очень далеко, откуда не хотел возвращаться. Он стоял, не произнося ни звука, устремив взор вдаль.
- Элдуин. – позвал я его. – А, с чего ты взял, что нас могут осадить? – спросил я, надеясь, что мне он объяснит причину своего волнения. Я уже успел заметить, что предчувствия Элдуина всегда оказывались верными и ни разу нас не подводили. Теперь же, если он говорил, что эти две тысячи – не предел, и что наших неприятелей может оказаться куда больше, значит он имел на то хоть какие-то основания.
- Я не знаю. – как-то отрешённо произнёс он. – Но, то, что они именно так и поступят, скорее, больше, чем просто предположение. Такова их тактика, в любых войнах, а я подобных войн повидал немало.
- Тогда, что нам делать? – спросил я.
- Постараться повлиять на Хаэлсарна, может быть, он поймёт, что я пытаюсь ему сказать.
Мы ещё некоторое время стояли, молча наблюдая за движением чёрной точки, уже превратившейся в чёрную полосу и неуклонно приближающейся к нам. Меня же занимал вопрос – почему Хаэлсарн всегда настолько против сына Эредгила? Уж он-то почему стал врагом северянина? Другое дело – Лослен, у них с Элдуином свои счёты, но Хаэлсарн? Неужели сыну Бэлегона так и не терпится всех нас положить на этой войне, и чем скорее, тем лучше? Но, нет, этому я бы никогда не поверил. Тогда, что заставляет Хаэлсарна всё же принять этот бой, или согласиться на осаду? Неужели его желание прославиться? Но, мы-то почему гибнуть должны?
- Ладно, Наурглор, пойдём. – прервал поток моих мыслей голос Элдуина. Мы вновь спустились в коридоры укрепления, где Хаэлсарн уже во всю раздавал команды и распоряжения относительно наших боевых позиций. Элдуин снова направился к нему.
- Я сказал, что мы никуда не побежим! – гневно возразил Хаэлсарн на очередную просьбу Элдуина увести отряд из укрепления.
- Я не говорю тебе бежать. Это называется – увести отряд.
- Да, на что тебе этот отряд сдался! – Хаэлсарн снова разозлился. – Я – его вождь! Я веду его, а не ты! Не лезь больше, понял!
- У тебя что, ума нет?! – в сердцах воскликнул Элдуин. – Вместо того, чтобы вести своих людей на верную гибель, о, великий вождь, лучше бы придумал, как спасти их! Ведь есть же другие пути, чтобы…
- Другие пути!? Ха! – Хаэлсарн раздражённо мотнул головой. – Другие пути ищут те, кто боится! А кто не боится…
- Не боится чего, положить всех своих людей?!
И Элдуин, и Хаэлсарн на несколько секунд замолчали, встав друг против друга и глядя друг другу в глаза.
- Хаэлсарн. – Элдуин заговорил спокойно. – Я прошу тебя, уведи отряд, не дай своим людям погибнуть. Оставив их здесь и отдав смерти, ты ничего не достигнешь. Ты помнишь, что случилось тогда, когда ты вышел против пяти тысяч? Ведь ты же не хочешь, чтобы подобное повторилось? Есть ещё возможность спастись. Я прошу тебя, сделай это. Уведи отряд. – он говорил размеренно и негромко, устремив серьёзный глубокий и замораживающий, ледяной взгляд в глаза Хаэлсарна, огонь которых начал затухать.
- Хорошо. – недовольно произнёс сын Бэлегона, отвернувшись от этого спокойного, но пронзающего насквозь взгляда Элдуина. Он отдал приказ Торонлау и Лослену собрать весь отряд, что они не замедлили исполнить.
- До ближайшего леса три часа ходу. Если мы поспешим, то успеем добраться до него раньше, чем нас заметят.
На это замечание Элдуина, Хаэлсарн ответил лишь кивком головы, после чего, несколько раздосадовано взглянув на весь отряд, направился к выходу.
Честно говоря, у меня даже отлегло от сердца, когда мы вышли из укрепления и быстро пошли в сторону леса (или очень большой рощи, которую я, всё же, осмелюсь назвать лесом). «Интересно, каким образом Элдуину удалось переубедить Хаэлсарна?» - думал я. – «Он ничего особого ему не сказал, да Хаэлсарн никогда и не послушал бы его слов. Может, я всё же был прав, когда решил, что Элдуин умеет управлять сознанием других людей? Но, почему тогда он не делает этого постоянно? Он бы мог уже давно таким образом заставить Хаэлсарна делать то, что ему самому хочется» - впрочем, рассуждал я так не долго, так как вдруг заметил, что самого-то Элдуина нигде нет, а предположить, куда он делся я даже не мог. «Ну, ничего. Поболтаю с Росхиром» - решил я, прежде чем убедился, что он тоже куда-то исчез. Я бросился, было, к Хаэлсарну, чтобы спросить его, в чём дело, но тут же решил, что этого делать не стоит, так как он вряд ли что знает, а, услышав это, окончательно разгневается. Что же, придётся мне их подождать, решил я, от всего сердца надеясь, что с ними всё хорошо. Я понял, где они могут находиться – конечно, в укреплении. Только, вот, что они там забыли? Что они там делают? Оставалось лишь пожелать им удачи, если эта удача ещё могла им пригодиться и если уже не стало поздно. И что за лихо заставило их остаться там? Ведь Элдуин, как раз, больше всех желал как можно скорее покинуть это укрепление. Почему же он этого не сделал? Мне оставалось только догадываться, молиться и продолжать идти вместе со всем отрядом. Для меня это, наверное, был самый долгий переход, тем более, что ко мне вскоре подошёл Лослен.
- Вижу, ты один идёшь. А, где же твои друзья? Где Росхир, Элдуин?
Я пожал плечами, что вызвало у него лёгкую усмешку.
- Наверно, в укреплении остались. – ответил я.
- Остались в укреплении? – Лослен присвистнул. – Интересно, что же они там забыли?
- Я не знаю.
- Разве Элдуин тебе не сказал?
- Нет.
- Ясно. – едва слышно протянул Лослен, чуть прикрыв глаза.
- Ты только Хаэлсарну пока ничего не говори, ладно? Кто знает, что там случилось.
Лослен как-то медленно кивнул и отошёл в сторону, так что я снова на несколько минут остался один, но это одиночество не продлилось долго, так как сын Гвайкира вновь оказался рядом.
- И, теперь ты будешь продолжать дружить с этими двумя? – спросил он, как-то странно, я бы сказал, с подозрением, глядя на меня. Я даже несколько смутился, не совсем понимая его тон и этот взгляд.
- Ну, если вернутся, то буду. – ответил я.
- Надеюсь, что они уже не вернутся. Наурглор, они же предатели.
Может быть, я бы поверил ему, скажи он мне это пол года назад, но теперь, после того, как я дважды слышал их разговор, я никак не мог с ним согласиться. Я начал понимать, что Лослену просто выгодно назвать Элдуина предателем, желательно, при Хаэлсарне, чтобы избавиться от него.
- С чего ты взял, что они предатели? Может, Элдуин просто опять что-то придумал?
- Почему же он тогда с Хаэлсарном не посоветовался? Почему он никого не предупредил? – Лослен продолжал что-то утверждать, хотя мне этот разговор порядком надоел. «Лучше бы я один шёл». – мелькнула мысль, когда Лослен начал объяснять мне, почему и как он выследил «предателя». Я уже махнул рукой на все его слова и продолжал идти, пытаясь думать о чём угодно, лишь бы не слышать его слов. Видимо, он это скоро понял, так как замолчал и, в конце концов, оставил меня в покое.
Как Элдуин и говорил, до леса было три часа ходьбы и, кстати, столько же времени до подхода войска к укреплению. Правда, чем ближе мы подходили к лесу, тем сильнее я волновался за своих двоих друзей. В их предательство я не верил, да и не мог поверить, а вот то, что с ними могла произойти какая беда, я был более, чем уверен и теперь мне было не по себе. Я старался представить, что могло их задержать, и что они сейчас делают. Несомненно, что-то, что направлено против наших неприятелей, вот только что?
- Элдуин! – вдруг раздался рядом со мной голос Хаэлсарна. – Наурглор, ты не видел его? – обратился он ко мне.
- Н-нет. – пробормотал я, пытаясь предугадать следующий вопрос и как-нибудь правдоподобно соврать, однако в этот момент снова появился Лослен.
- Элдуин и Росхир в укреплении. Наверное, уже выкладывают все сведения о нашем отряде.
- Что? – Хаэлсарн, наверное, не совсем хорошо расслышал несколько невнятную тихую речь сына Гвайкира, так что повернулся, вопросительно взглянув на него?
- Что ты про укрепление говорил? – спросил он и в этот же самый момент вдали раздался грохот, как раскат грома, но, не смотря на отдалённость, достаточно громкий, чтобы заставить всех членов нашего отряда, как одного обернуться, чтобы увидеть вспышку огня, как бы вырвавшегося из-под земли, причём в том самом направлении, в котором находилось укрепление.
- Это ещё что? – тихим, полным страха голосом произнёс Торонлау. Никто ему ответить не мог, все только смотрели на место вспышки, где теперь чёрным столбом поднимался дым от пожара.
- Не может быть! – тихо произнёс стоявший рядом со мной Лослен, широко открытые глаза которого непрерывно глядели вдаль.
- Что, не может? – спросил я.
- Что? – Лослен как бы очнулся. – А, я хотел сказать, что не думал, что подобное возможно устроить. – он снова устремил напряженный взгляд в сторону вспышки, но, как мне показалось, смотрел он не туда. Похоже, что он видел что-то другое, чего не мог видеть ни кто из нас.
- Это они сделали? – послышался вопрос Хаэлсарна, но никто ему не ответил, пока он снова не повторил.
- Не знаю, может быть. – в конце концов отозвался Лослен.
- А…, выжить они могли…бы. – с каким-то опасением тихо протянул Глорфин.
- Полагаю, что нет. Разве в таком огне возможно выжить? – Лослен развернулся. – Хаэлсарн, может мы, лучше, зайдём дальше в лес. Зачем оставаться на его окраине?
Сын Бэлегона молчал, всё ещё не отводя взгляда от столба чёрного дыма.
- Хаэлсарн. – снова обратился к нему Лослен.
- Располагайся! Отсюда мы никуда пока не пойдём!
Лослен бросил на него несколько удивлённый и обиженный взгляд, но не решился возражать.
Лагерь мы разбили быстро, после чего только оставалось сидеть в своих шалашах и ждать, что будет дальше. Не зная, чем заняться, я взялся за пересчёт медальонов, которые собрал в подвале укрепления – их оказалось девятьсот восемьдесят четыре. Теперь полное их число у меня было семь тысяч девятьсот восемьдесят один, в то время, как у Росхира – шесть тысяч триста девяноста семь, насколько я помнил. У Росхира… Неужели он погиб? Как-то не хотелось в это верить. Росхир и Элдуин – мои лучшие друзья. Теперь, наверное, их уже нет. Я отбросил в сторону мешок с медальонами, некогда столь ценными, сейчас же ненужными для меня и, опёршись подбородком на руки, теперь сидел и смотрел в ту сторону, где всё ещё поднимался дым. Вдруг, на белом снегу появились две тёмные фигуры, быстро приближавшиеся к лесу. Я даже не знаю, что испытал в тот момент – радость, или некоторый страх, так как первая мысль, явившаяся в мою голову была – призраки. Но, нет, это были не призраки, а настоящие живые люди, более того, мои лучшие друзья. Я тот час же выскочил из шалаша, к тому же успев заметить, что я был не единственным, кто заметил их – почти весь наш отряд теперь смотрел в ту же сторону.
- Нет, вы только поглядите на них! – воскликнул Лослен. – Этих двоих, явно, ничто не возьмёт!
- Эй, вы, двое! – крикнул Торонлау, когда Элдуин и Росхир подошли ближе. – Вы не духи, случайно?
- Как тебе сказать. – усмехнулся Элдуин. – Не совсем духи.
- Тебя не просили говорить только о себе. – вместо приветствия сказал Лослен Элдуину, когда наши двое героев пришли.
- А тебя никто не заставлял обращать на это внимания. – тихо бросил Лослену Элдуин, после повернувшись и здороваясь со мной. Понятно, что я не мог не спросить его, что же случилось в укреплении, однако, едва я открыл рот, чтобы задать этот вопрос, как меня опередил появившийся рядом Хаэлсарн.
- Ну, и? Ты как это объяснишь? – обратился он к Элдуину.
Северянин слегка усмехнулся.
- Тебе рассказать план действия, в качестве объяснения, или назвать причину, почему мы остались?
- Причину. – буркнул Хаэлсарн.
- Хотя, впрочем, я думаю, ты её видел. – Элдуин кивнул головой в сторону бывшего укрепления.
- Я видел. – ответил Хаэлсарн. – Но, почему со мной не согласовал?
- На то есть три веских обстоятельства. – продолжал Элдуин. – Первое: ты, однозначно, был бы против, тем более, что я сам настаивал на том, чтобы покинуть это укрепление, а здесь стал бы вдруг какие-то идеи предлагать, когда и без того всё решено. Второе: если бы ты и согласился, то, несомненно, сам бы полез что-либо делать, или начал бы вносить свои поправки. Третье: если бы Росхир не решил спасать вино, у меня не было бы необходимости придумывать подобный план.
- Так, это чего? У вас что ли вино так полыхнуло? – Хаэлсарн впервые не возражал на слова Элдуина и не метал молнии, а просто удивлённо смотрел на сына Эредгила.
- Нет, это было не вино. – ответил северянин. – Это была та бесцветная гадость, которой вы все напились четыре дня назад.
Хаэлсарн даже отшатнулся.
- Что? Та… - он несколько недоверчиво и осторожно посмотрел на Элдуина, который, со спокойным выражением на лице, утвердительно кивнул.
- Всё! Больше такое не пью! Вообще ничего не пью! Это ж надо… - мало сказать, что Хаэлсарн был поражён этим известием. По всему его виду было понятно, что он (это Хаэлсарн-то!) напугался. Впрочем, я думаю, не одному ему могло быть в тот момент не по себе, а почти всему нашему отряду, кто четыре дня назад отведал того напитка.
- Может быть, мне всё-таки рассказать тебе план? – заметил Элдуин.
Хаэлсарн кивнул и они с Элдуином (к ним поспешили присоединиться Лослен и Торонлау) отошли в сторону. Я же направился к Росхиру, который уже рассказывал чём-то собравшимся вокруг него Ангбриту, Ангросу, Глорфину, Моранору и Арэмину. Подождав минут десять, когда он закончит свой рассказ, в котором он, разумеется, не преминул выставить себя самым главным и мудрым героем, я приблизился к нему и после дружественных объятий и радостных восклицаний, попросил:
- А теперь, без преувеличений и превираний, расскажи, как всё было на самом деле. – эту фразу я заготовил специально и несколько раз повторял её в голове, прежде чем сказать её Росхиру. Тот рассмеялся.
- Ты чего, прямо как Элдуин? – заметил он. – От него, что ли, перенял манеру.
- Да, хоть от него.
- А, откуда ты взял, что я вру?
- Ну, ты ведь не мог такого придумать. Понятно, что это не твой план.
Росхир махнул рукой.
- Ладно, ладно. Да, это не мой план. Ну, тогда слушай.
То, что поведал Росхир, напомнило мне какое-то сказание, но никак не настоящие события. Если бы я не видел той вспышки своими глазами, то вряд ли поверил бы его словам.
- Ну, понимаешь, - начал он. – Когда все пошли, я так подумал, что не лишнее было бы бочку вина с собой прихватить. Вот, я и пошёл за ней. А, Элдуин, не знаю, почему, выходил последним. Ну, он возьми, да заметь меня, когда я уже почти ушёл. Он меня в три прыжка догнал, но я сказал, что хочу взять хоть одну бочку. Мы так, минут пять, наверно, спорили, а потом он вдруг согласился. Говорит: «Ты покажи мне, где эти бочки находятся». Ну, я-то чего, не думал, что он с ними сделать хочет. Провёл его туда. Ну, знаешь, в ту комнату, где их больше всего было. А там ведь не только вино, ещё белая такая была, ну, которая тебе не понравилась, вонючая такая. Элдуин про неё говорил. Вот. Он попросил меня найти ему именно такие бочки. А, что, их там штук пятьдесят было. Ну, я и показал ему. А он, значит, говорит: давай, мол, всё это в подземелье стащим. Ну, и объяснил ещё, что, если бочки открыть, а все двери в подземелье закрытыми оставить, то в воздухе какие-то пары скопятся, которые загорятся и тогда укрепление можно разнести. Я, конечно, сначала против был, а потом, сам не знаю, почему согласился. Мы эти бочки вниз стаскали и разбили. Там вообще, такой запах был, что я чуть не задохнулся! Ну, мы вход снова камнями завалили и ушли. Это ведь ещё всё в темноте приходилось делать, огонь-то нельзя рядом держать. Наверно, часа за два всё это сделали. Вот. Ну, потом по факелу прихватили, вышли через ворота и в один из ходов спустились. Элдуин там как-то заметил, где они и когда подойдут. В общем, мы ещё минут десять просидели в ходу, ну, там немного стену прокопать пришлось, чтобы факел забросить в подземелье. Так вот, прокопали и он говорит, кидай. Мы забросили факелы, ну и по ходу рванули. А там чё, этим парам-то загореться – три секунды. Мы вроде ринулись, а тут как бабахнет за спиной! Я аж чуть не оглох! Нас вообще, как волной выбросило через этот ход! Только на землю упали, там такой фонтан огненный поднялся! Ну, выше Хаэлсарна раза в три будет. И это изо всех ходов такие же! А всё укрепление, все кто в нём был – всё на воздух! Элдуин мне кричит: «Ложись!» а я ещё ничего и не понял. Ну, он меня за шкирку и носом в снег. Мы головы руками закрыли и лежим. А в этом укреплении рёв такой! То ли те так орали, то ли огонь так шумел. На нас потом все камни, обломки какие-то полетели. На меня даже рука чья-то упала. Там, вообще, всё разнесло! Под чистую! Я даже, когда поднялся, не понял, на каком я свете. Думал, уже в Сиде. Ну, а потом чувствую, что холодно. Нет, думаю, ещё жив. А голова тупая – тупая! Вообще ничего не понимаю! Элдуин там ещё кого-то добить умудрился, так, человек пять, кто ещё живой был. А я стою, вообще ничего не понимаю. Да, Наурглор, это было что-то! Жаль, что тебя там не было, хоть сам бы увидел.
- Да, надо мне там по ходам с факелами носиться. – фыркнул я, хотя, не скрою, самому мне всё это хотелось не то, что увидеть, а принять участие во всех этих событиях. Может, Росхир не умел рассказывать всё в мельчайших подробностях и в некоторых местах его рассказа мне приходилось самому догадываться, что он имел ввиду, однако речь его всегда была переполнена нескрываемых эмоций, так что, глядя на него, мне всегда хотелось оказаться на его месте.
- Там вокруг вообще, головы всякие валялись. – не унимался Росхир. – И мяса куски, и кишки. Даже сердце! Оно ещё билось!
- А, счастлив, до одури. – усмехнулся я.
- А, что, мне не привыкать. Да, и тебе, вообще-то, тоже.
Я же содрогнулся. Нет, мне действительно, было не привыкать видеть окровавленные и обожженные куски человеческих тел, но осознавать то, что ты и сам можешь оказаться точно в таком же виде – мне не очень-то и нравилось. Хотя, с другой стороны, посмотреть на все эти действия я бы очень хотел. Однако из всего рассказа Росхира, меня больше всего поразило сделанное им заключение:
- А, знаешь, мне так жалко те бочки. Там столько вина хорошего было. – и он с печальным выражением на лице прислонился к стволу дерева.
- Ага, поплачь, мальчик. – усмехнулся я, так как на его глаза, действительно, начали наворачиваться слёзы.
- Да, не издевайся ты. – обиженно произнёс он.
- Я не издеваюсь. – подражал я его тону, за что получил комок снега прямо в лоб.
- Эй, ты! – завопил я, бросившись его душить и мы оба, сцепившись и хохоча, покатились по снегу.
Уже поздним вечером этого же дня, лёжа в шалаше, закутавшись в шкуры и смотря сквозь узкий вход на ледяные звёзды, я снова переосмысливал всё, что произошло за этот день. Не знаю, почему он показался мне настолько долгим, ведь, вроде бы, никаких особых действий нами предпринято не было. Просто покинули укрепление, потом долго ждали Элдуина и Росхира, а после…больше, ведь, ничего. Ну, если не считать раннего, но достаточно плотного ужина. Я перевернулся, так, что теперь мне был виден весь наш лагерь. Однако, наблюдать сейчас было почти не за кем, разве что за Росхиром, Ангросом и Харадлондом, которые всё ещё сидели около потухающего костра и разговаривали. Изредка до меня доносились их весёлые возгласы, однако о чём шёл разговор, я разобрать не мог. Впрочем, мне в данный момент было всё равно, что они там обсуждали. Мне просто хотелось лежать, вот так, как сейчас, завернувшись в тёплые шкуры, смотреть на лагерь, на звёзды и больше уже не вылазить. Честно говоря, мне даже воевать надоело, что я только недавно осознал полностью и что меня немало удивило. Мне так и хотелось остаться здесь на веки вечные, хотелось, чтобы никогда не кончалась эта морозная, но спокойная ночь, никогда не гасли эти звёзды… Я упёрся локтями в пол и, положив голову на руки, всматривался в сии далёкие таинственные светила. Предвещали ли они что-то, или просто молча смотрели с высоты небес на землю? Не знаю. Но в какой-то момент какое-то предчувствие наполнило моё сердце. Я вдруг чётко осознал, что эта ночь, можно сказать, последняя в своём покое. Откуда это предчувствие появилось? Может, я просто сам надумал? Хотя, впрочем, кто знает? Я снова перевернулся на спину, завернувшись в шкуры с головой и оставив лишь небольшое отверстие, чтобы можно было дышать. Что будет завтра? Мне даже не хотелось думать. Я просто свернулся клубком и мгновенно уснул.
Был я прав в своих предчувствиях, или нет, но эта ночь, действительно, была лишь одной из всех спокойных ночей, проведённых нами на Большой земле. Я не хочу давать подробного описания тех дней, которые последовали далее, вряд ли они сильно отличались друг от друга. Целый ряд, в основном некрупных сражений в течении, наверное, дней сорока, за которые наше число сократилось ещё на тридцать пять человек. Не знаю, много ли пользы мы принесли за эти дни Альбиону. Если, конечно, сложить всё это число неприятелей, а оно получалось немалым, то, может, какой-то смысл в нашем пребывании здесь и был, только для меня он начал блекнуть.
Собственно, Хаэлсарн так не думал, что, порой заставляло мня сомневаться либо в правильности его точки зрения, либо моей. Его не очень радовал наш мимолётный успех, что, с другой стороны, всё-таки, не могло не радовать, ведь, если это и было каплей победы в море войны, то именно той каплей, которой могло не хватать. Ведь именно благодаря нам многие, хоть даже не самые многочисленные отряды, не могли проникнуть на наш остров – мы просто не давали им на то возможности. Да и тактика теперь была отточена почти полностью, а это не могло не радовать. И так было до тех пор, пока кто-то снова не заговорил о предательстве. Элдуин, вернувшись одним ранним утром с вылазки, заметил Хаэлсарну, что наши неприятели снова вспомнили о нас. С момента гибели Тардола и Кормалфора, наш лазутчик так и не набрал себе новую команду помощников, теперь, видимо, предпочитая действовать сам по себе, чем напоминал мне, скорее, волка-одиночку, ведущего свою охоту и рассчитывая только на свои силы.
- Я знал. – заметил Хаэлсарн, выслушав донесение Элдуина. – Ты так и не справился. Когда найдёшь предателя?
- По возможности, скоро. – тихо ответил Элдуин. Хаэлсарн лишь усмехнулся, смерив сына Эредгила презрительным взглядом, на что тот не обратил особого внимания. Он серьёзно и спокойно посмотрел на Хаэлсарна.
- Что ты намерен делать? - спросил он.
- Первым делом – избавиться от тебя. – вставил появившийся невесть откуда Лослен. Меня, как человека, наблюдавшего за всем происходящим, да, к тому же, привыкшего к постоянной ненависти этих двоих друг ко другу, подобное замечание не удивило. Не то Хаэлсарн. Он повернулся к Лослену, глядя на него с каким-то непониманием.
- Ты о чём?
- О нём. – Лослен указал кивком головы на Элдуина, который, сложив руки на груди, молча стоял, глядя в противоположную от своего обвинителя сторону. Не могу сказать точно, что выражал его взгляд. Скорее, в нём сочетались усталость и некоторое пренебрежение, но никак не раздражение, чего следовало бы ожидать.
- А что, разве никто не видит? Он же и есть предатель. – закончил свою мысль Лослен.
- Я это слышал. – несколько грубовато бросил Хаэлсарн, сейчас, видимо, менее всего желавший выслушивать распри этих двоих, что ему, наверное, немало надоело. Он отошёл на несколько шагов и приблизился к Элдуину. Тот перевёл на сына Бэлегона вопросительный взгляд.
- Я разделю отряд. – сказал Хаэлсарн. Ещё ни разу в своей жизни я не видел, чтобы у человека от удивления настолько высоко поднимались брови, как они поднялись у Элдуина.
- Разделить отряд?! – он даже закашлялся. – Хаэлсарн, что с тобой? Нет, я думал, что ты решишь так поступить, но…
- Что «но»! – оборвал Хаэлсарн. – Снова боишься?!
Здесь мне следует кое-что пояснить: ранее, отряды наших неприятелей переправлявшиеся на Альбион, были одиночными. Вернее, отправлялись по одиночке. Но, в какой-то момент, как бы ни с того, ни с сего, их оказалось два – один в одну тысячу человек, второй – в три тысячи. Причём (по донесению Элдуина) переправляться они должны были одновременно, так что единственное, что оставалось нам делать – выбрать, с каким из этих войск нам лучше сражаться. Что же касается приплетённого сюда предательства, то с чего ради двум войскам отправляться одновременно, если наши неприятели так никогда до этого не делали? После случая с укреплением и нашего «исчезновения» о нас уже, вроде, как, позабыли. Что ж, оказалось, что нет. Но, как это могло быть, если мы не оставляли за собой никаких следов после битв и донести о нас не мог никто? Теперь стало видно, что мог.
- Хаэлсарн. – протянул Элдуин со скорбным выражением лица. – Неужели ты так и не понял ничего? Только, когда мы вместе, мы сила. А, потом, что будет после того, как ты разделишь нас? Ты подумал? Ты что, снова хочешь весь свой отряд положить?
- Не напоминай мне! – рявкнул Хаэлсарн. – И без тебя тошно!
- А, каков будет расклад? – поинтересовался Лослен. Хаэлсарн на некоторое время задумался.
- Двести на восемьдесят. – в конце концов объявил он.
- Что ж, не плохо. – заметил Лослен. У Элдуина на то было своё мнение.
- Восемьдесят против тысячи? – он пристально посмотрел в глаза Хаэлсарна. – Да ты в своём уме?
- Представь себе, в своём! – ответил вместо Хаэлсарна Лослен. – Это с тобой что-то не то! – и далее, обращаясь непосредственно к сыну Бэлегона. – А я не зря говорил, что он – предатель. Неужели ты не видишь?
- Хаэлсарн, если ты разделишь отряд, мы все погибнем. – твёрдо, но спокойно продолжал Элдуин.
- За Родину и погибнуть не страшно. – парировал Лослен. – Или ты трус?
- У нас сил не хватит, мы просто по числу не выдержим. – Элдуин не отводил взгляда от глаз Хаэлсарна. – Ведь биться, тем более, предстоит не ночью, а днём, тем самым мы теряем главное преимущество.
- Ты сам помнишь, что мы и не такой перевес выдерживали, даже когда днём бились. – продолжал свои опровержения Лослен.
- Если же мы погибнем сейчас, то какую пользу мы принесём Альбиону?
- Так, может, он хочет пропустить все два отряда? Да, зачем, вообще, воевать? – голос Лослена становился всё более насмешливым.
- Хаэлсарн, если ты хочешь уничтожить большее число врагов, сражайся с трёхтысячным войском. От той одной тысячи большого вреда не случится, на нашем острове и так достаточно сил, чтобы…
- Хаэлсарн, ты слышал?! Его Альбион вообще не волнует! Так, чем он не предатель, когда убеждает тебя оставить защиту твоей Родины? – похоже, Лослена было не остановить. – Ты просил предателя найти предателя! Стал бы он искать самого себя? Да, его убить мало, ведь он…! – Лослен не договорил, вернее, не докричал. Устав слушать его крики и, наконец, раздражённый до крайности, Элдуин резко развернулся и со всего размаху, прямо с поворота, изо всей силы двинул Лослену кулаком в челюсть, да так, что тот, как подкошенный, рухнул на землю.
- Ты! – воскликнул он, поднимаясь и отплёвываясь от крови, однако тот час же замолчал, ограничившись лишь полным злобы взглядом, брошенным на обидчика.
-Так, ты, всё же, разделишь отряд, Хаэлсарн? – Элдуин даже не оглянулся, чтобы посмотреть на Лослена. Он не отводил взора от глаз Хаэлсарна. Сын Бэлегона едва заметно отрицательно покачал головой.
- Нет, не разделю. – несколько недовольно, но сдержанно произнёс он.
Наш вождь своё слово сдержал, однако биться нам пришлось против большего войска, уж в этом его сам Дагда не переубедил бы. Благо, что, как я упоминал выше, у нас к тому времени была не плохо отработана своя тактика нападения, так что теперь и перевес во множество сил не очень-то нас пугал. Главное, напасть нужно было неожиданно, по возможности, со всех сторон, а далее в ход шла раздобытая чудом в лесу смола, которая поджигалась и коей мы забрасывали наших неприятелей. Разумеется, не все они гибли от ожогов, скоре, наоборот, лишь меньшая их часть, однако доставалось от этого многим, а биться с обессилившим противником – что может быть проще? Вообще, за последнее время я успел заметить, что наш отряд стал, если так можно выразиться, «огненным отрядом», уж слишком часто пламя помогало нам в боях. Вспомнить, хотя бы, переправу неприятелей через реку, нашу собственную переправу через море, укрепление и так далее, и тому подобное. Да, огонь, действительно, всегда сопутствовал нам и на него мы надеялись и в этой битве. Впрочем, может быть, это не он нас подвёл и не его на то была вина.
Не могу сказать, что меня насторожило то обстоятельство, что наши неприятели очень уж долго не появлялись. Я начал несколько волноваться только тогда, когда Элдуин поделился со мной этим замечанием. Нам пришлось проторчать в засаде до самого вечера, хотя, по донесению сына Эредгила, переправа должна была начаться ещё днём. За это время, кстати говоря, он не раз подходил к Хаэлсарну, пытаясь пояснить, что нам следовало бы перепрятаться, если уж Хаэлсарн не хочет возвращаться, но сын Бэлегона был непреклонен.
- Бесполезно. – пожаловался Элдуин, снова вернувшись на своё место. – Неужели он ничего не видит, или не хочет видеть?
- Ты про что? – не понял я.
- Сдаётся мне, что о нашей засаде знают, а, поскольку знают, то как бы нас самих врасплох не застали. – Элдуин проговорил это быстро, напряжённо всматриваясь в наступившие сумерки, очень быстро собиравшиеся перейти в полную темноту.
- А, что ты Хаэлсарну сказал? – спросил я.
- Что нас кто-то выдал, и что нам лучше найти другое место для засады. Но он обо всём этом и слушать не хочет.
Не смотря на зимний холод с неба грянула молния. Я почувствовал, как по всему моему телу разливается жар. Это уже было не предчувствие, или опасение, а полная уверенность, уверенность в том, что все мы, теперь уже точно, обречены. А ещё я понял, что начинаю ненавидеть Хаэлсарна, прекрасно осознавая, что весь этот отряд и битвы на земле врагов ему нужны были лишь для того, чтобы прославиться. И он не отступит даже сейчас только потому, что боится, что об этом узнают. Но, неужели он думает, что лучше положить всех своих людей? Уж этого я понять не мог. Как слава может быть дороже стольких жизней?
- Идут! – послышался за моей спиной шёпот Харадлонда. Я тоже заметил приближавшееся пятно, которое вскоре начало делиться на отдельных людей, подходивших всё ближе и ближе, пока взору, в конце концов, не предстало всё воинство. Не смотря на скорую битву, у меня даже как-то отлегло от сердца – они все здесь, нам нечего бояться. Всё будет так, как было много раз до этого.
- Элдуин, они здесь, всё хорошо. – поспешил я поделиться радостью с другом. – Ты просто ошибся.
- Я был бы очень рад, если бы ошибался. Увы, это только половина. – ответ буквально сбил меня с ног.
- Так, значит… - я даже не мог выговорить, осознавая лишь то, что теперь мы находимся в ловушке.
- Да. – Элдуин как будто прочитал мои мысли. – Ты прав, мы окружены. Сейчас охотятся на нас.
Множество мыслей роем влетело в мою голову. Где же тогда засада? Что делать? А, главное, почему Хаэлсарн не уведёт отряд? Его же предупреждали! Неужели слава ему, действительно, дороже соотечественников?! Я следил, когда Хаэлсарн подаст знак. Казалось, весь окружающий мир сжался до размеров этой равнины. Всё вокруг замерло в ожидании грядущего боя. Ещё миг. Неприятели движутся мимо нас. Мы, едва дыша, затаились, не смея шелохнуться. Какое-то напряжение сковывало всех. Нет, раньше такого чувства я не испытывал. Тогда я был уверен в победе. Мгновение, последнее перед громом. Воздух со свистом рассекла горящая стрела, вонзившаяся в чьё-то тело. Пора было действовать. Я быстро схватил палку, воткнул её в обмазанный смолой клубок из мелких наломанных веточек, провёл им над факелом, и изо всей силы метнул куда подальше. Все эти действия, отработанные до совершенства, занимали не более пяти секунд. Ливень огненных шаров и зажжённых стрел обрушился на наших неприятелей, беспощадно уничтожая одного за другим. Первые минуты, в течение которых нам никто не мог ответить, воодушевили нас. Я не могу сказать, что начал сомневаться в пророчествах Элдуина, но это мимолётное продвижение несколько ободрило меня. Кто знает, может всё не так уж плохо в действительности? Я даже не заметил, как нам начали отвечать, надеясь, почти веря, что в этот раз всё будет так, как прежде. Я продолжал метать шары, как вдруг, позади меня раздался голос Элдуина:
- Засада!
Это был последний и самый сильный удар грома перед бурей. Я оглянулся. Думаю, что ужаснее картину представить просто невозможно, чем ту, где ты видишь, что твой отряд окружён и надежды на избавление нет. Осознание всего этого пришло в единый миг. Далее же произошло нечто невообразимое. Мне показалось, что мы вновь попали в то же положение, когда бились против пяти тысяч. «Окружены! Окружены!» - стучало в моей голове, когда я наблюдал приближающихся к нам неприятелей. В вечерних сумерках их казалось ещё больше, чем их было на самом деле. О, как быстро они приближались! Откуда-то раздалось: «Бей по двум!» Это значило, что обстреливать нам предстояло теперь обе стороны, причём ни с той, ни с другой стороны народу, как будто, не убавлялось. А огненные шары, равно, как и стрелы, уже были на исходе. Да, впрочем, если бы у нас был и бесконечный их запас, мы бы всё равно не смогли бы окончательно противостоять такому натиску. Уже вытаскивая меч и ожидая, когда предстоит нанести первый удар, я подумал, как великолепна была вражеская тактика. Окружить окруживших. Чем не прекрасная идея? В какой-то момент я подумал, почему бы Хаэлсарну не взять это на заметку? Хотя, конечно, подобная тактика не для нашего числа, но на будущее не повредит. Если у нас ещё есть будущее… Удар! Меч едва не выпал из моих рук, настолько мощным было столкновение. Я пошатнулся, но не упал, хвала Морриган. Мы сцепились с моим противником в такой яростной схватке, что я, наверное, покусал бы его, не имей я другого оружия. Мы так бились, что от ударов мечей начали сыпаться искры. Признаться, я ещё никогда не бился с одним человеком так долго. Быть может, мы бы так и не расцепились, если бы кто-то из наших не проткнул его со спины мечом насквозь. Я хотел, было, уже броситься на кого другого и уже почти выбрал «жертву», как в этот момент моей шеи коснулось что-то горячее. Я почувствовал, как по всему телу разлилось блаженное тепло и меня потянуло в сон. То ли солнце так быстро село, то ли потемнело в моих глазах, я на тот момент не понял. Все люди, равнина небо – всё исчезло. Мне просто стало очень хорошо и тепло и так приятно, что я отдался этому чувству, падая в мягкую и приветливую теплоту.
Когда же я в следующий миг открыл глаза, то увидел над собой прекрасное звёздное небо, что в первую секунду меня несколько удивило. Только пару минут спустя я осознал, что лежу на снегу, около тёплого костра, завёрнутый в несколько шкур. «Интересно, кто победил?» - подумал я, попробовав повернуться, чтобы осмотреться и понять, где и с кем я нахожусь. Однако поворота, как такового не получилось – шея не повиновалась. Не могу сказать, чтобы было больно, скорее, даже нет. Просто, казалось, что она одеревенела, или превратилась в кусок камня, но никак не осталась частью моего тела. Поняв, что повернуться мне так и не удастся, да и вновь чувствуя, что меня опять одолевает сон, я закрыл глаза, отдавшись на волю судьбы. «Впрочем, если бы это был плен, меня вряд ли подобрали бы. Да и так заботливо заворачивать в шкуры не стали бы. Буду надеяться, что это свои». – подумал я, отдаваясь блаженной истоме. Это было такое состояние, когда ты всё слышишь, понимаешь и чувствуешь, но не имеешь сил и желания даже на то, чтобы открыть глаза. Я лежал, слушая треск веток в костре и хруст снега под ногами проходивших неподалёку людей. Где-то послышалась негромкая и невнятная речь, однако, едва я расслышал какие-то отдельные звуки, у меня отлегло от сердца. Речь была НАШЕЙ! Так что, неужели мы победили? Видимо, да. Послышались приближающиеся шаги, смолкшие где-то рядом со мной.
- Он уже очнулся. – то ли это был вопрос, то ли утверждение. Голос принадлежал Элдуину.
- Сам посмотри. – это был Хаэлсарн. Я почувствовал, как чья-то прохладная рука касается моей шеи.
- Ну? Что там с ним? – вновь послышался голос Хаэлсарна.
- Всё в порядке. – я почувствовал резкую, похожую на какой-то укол боль в шее, мгновенно сменившуюся каким-то теплом, от которого стало ещё приятнее. Я понял, что теперь смогу повернуть голову, куда захочу, только сейчас я этого не желал.
- Он легко отделался. – голос Элдуина прозвучал чуть подальше. Видимо, они вместе с Хаэлсарном теперь сидели около костра.
- А ты сложно? – в голосе сына Бэлегона послышалась усмешка.
- Я говорю о раненых. – Элдуин отвечал спокойно. – Только, объясни мне, чем я заслужил такой тон?
Хаэлсарн недовольно хмыкнул.
- Лослен был прав. – мрачно произнёс он. – Тебя убить мало. Это ты беду накликал.
- Я? Очень интересно. Так это я, что ли, вёл отряд? Или это ты предупреждал меня о возможной засаде?
- Не начинай. – буркнул Хаэлсарн.
- Я был не первый.
Наступила пауза. Некоторое время не было слышно ничего, кроме потрескивания веток в костре. Похоже, все оставшиеся из нашего отряда легли спать.
- Сколько осталось? – нарушил молчание низкий голос Хаэлсарна.
- Сто тридцать четыре человека.
Хаэлсарн вздохнул.
- Я не думал, что так будет. Хотел, как лучше.
- Я не говорю, что идея была плохой. Просто народу мало.
- Да, мало. – Хаэлсарн протянул почти шёпотом. – А, это ты виноват. – вдруг сказал он. – Если бы ты меня не торопил, я набрал бы больше воинов.
- Если бы я тебя не торопил, ты бы и мёртвых созвал, только переправляться уже смысла не было бы.
- Если бы у нас было больше людей, мы бы дали морской бой!
- И все отправились бы к Мананнану. – протянул Элдуин.
- На переправе ведь не отправились! – в сердцах воскликнул Хаэлсарн.
- На переправе мы были нападающей стороной, а так предстояло бы столкнуться лоб в лоб.
- Считаешь, мы бы не победили?
- С твоим нежеланием отступать – никогда.
Снова краткая пауза.
- Как ты со мной разговариваешь? – голос Хаэлсарна напоминал раскаты грома.
- Прости. – Элдуин секунду помолчал. – Прости, я не сдержался. – быстро проговорил он.
- Прости? Ха! Сначала гадостей наговорит, а потом «прости». Запомни. Я вождь. И ты не имеешь права мне перечить.
Элдуин не сказал в ответ ничего, лишь что-то пробормотал сам себе на своём северном наречии. Снова краткое молчание и снова первым заговорил Хаэлсарн.
- Кстати. Сегодняшняя засада – тоже твоя вина. Ты так и не нашёл предателя. Это из-за тебя на нас со спины напали.
- Я тебя предупреждал, но ты не послушал. Что же касается предателя или лазутчика – у меня есть подозрение, но его надо проверить.
- Долго ты будешь проверять? – в голосе Хаэлсарна не исчезали надменные нотки.
- Тем меньше, чем больше ты будешь прислушиваться к моим донесениям.
Сын Бэлегона недовольно хмыкнул.
- Я не желаю тебе зла, Хаэлсарн. – продолжал Элдуин. – И я не собираюсь становиться вождём вместо тебя. Я тоже переживаю об отряде, в котором нахожусь и не потому, что боюсь за собственную жизнь. Я просто не хочу, чтобы люди гибли зря.
- Они гибнут за Родину. – недовольно парировал Хаэлсарн.
- Не важно, за что они гибнут, главное, они гибнут вообще. Я понимаю, что война не без смерти, но, Хаэлсарн, нельзя так бездумно уничтожать своих людей. И, более того, как можно приобретать себе славу бесстрашного воина, к коей ты стремишься, жертвуя жизнями тех, кто предан тебе?
- Собираешься учить меня? Чего ты от меня хочешь? – голос Хаэлсарна звучал крайне раздражённо, почти злобно.
- Я от тебя ничего не хочу, кроме одного – сохрани людей.
- Хочешь вернуться?
- Это твоё дело. Только, если ты всё же решишься на это, то постарайся, чтобы к этому моменту не все погибли.
- Я решу. Вернусь, только когда тебя не станет. – Хаэлсарн поднялся и быстро ушёл.
- Звезда Альбиона. – тихо произнёс Элдуин.
Проснувшись следующим днём и поднявшись со своего ложа, я ощутил большой прилив бодрости. Шея не болела, тем более не сопротивлялась движениям, а больше ничего не могло беспокоить. Я только сейчас понял слова Элдуина «легко отделался» - кроме удара по шее меня больше не задело. Итак, расправив все косточки и сладко потянувшись, я решил, что первым делом стоит узнать, чем же закончилась битва.
Впрочем, одного взгляда хватило, чтобы понять, что исход битвы, если и был в нашу пользу, в победе мог быть виновен только случай. Наш отряд уменьшился на сто сорок семь человек, да и раненых было немало. Тех же, кто мог передвигаться самостоятельно, было человек восемьдесят, не больше. Кроме всего прочего, наш отряд теперь находился не в лесу, а в какой-то рощице, в которой можно было построить не более двадцати – двадцати пяти шалашей, где нам с трудом удавалось всем вместе вмещаться. Хотя, впрочем, уж лучше было лежать в тесноте, но относительной безопасности, чем торчать в гордом одиночестве на открытом месте. В этой рощице мы провели дня три, пока не удалось перебраться в более безопасное место, на моё счастье, тот же лес, в котором мы жили до этого. Впрочем, пока мы находились в роще, я, как только моя шея окончательно прошла, а на то мне потребовалось не больше, чем пол дня, решил узнать, что всё-таки произошло во время битвы. Насколько я помнил, наш отряд был взят в двойное кольцо. А, чтобы двести восемьдесят один человек победил четыре тысячи при таком положении – это даже Туата-де-Даннан не сделали бы! Потому, едва я натолкнулся на Росхира (он был единственным человеком, кто мог бы мне всё рассказать, ведь Хаэлсарн пересказывать что-либо не умел, да и не желал, Лослен следовал его примеру, Элдуин был занят – уход за ранеными, что я не очень-то любил, Торонлау просто не умел что-либо рассказывать), я потребовал от него подробнейшего рассказа всего происшедшего. В тот момент он и Харадлонд сидели и прокаливали стрелы над маленьким костерком, разведённым в снежном кольце, где за раз могло помещаться до десяти стрел, не более. Я присоединился к ним, осторожно обстругивая уже распрямлённые и теперь сложенные ворохом палки.
- Шея больше не болит? – осведомился Росхир, когда я присоединился к ним, сострагивая лишние кусочки в костёр.
- Нет, не болит.
- Элдуин вправил? – усмехнулся Росхир.
- Да. А тебе чего?
- Ничего. – Ответил Харадлонд. – Он у нас тут отличился.
Я не совсем понял.
- Чем отличился? – спросил я.
- Ну, если б не его голова, нам бы конец. – смеясь проговорил Росхир, лихо отстрагивая наконечник.
- А, что с его головой? – не понял я.
- Да, умный он очень, что с него возьмёшь? – снова усмехнулся Росхир.
- А, понял. Ну, и что?
- Что?
- Ну, что было-то? – нетерпеливо спросил я, отхватив порядочный кусок древесины, пожалуй, несколько больше, чем было нужно. Росхир и Харадлонд переглянулись.
- Я расскажу. – утвердительно кивнув, произнёс Росхир и снова повернулся ко мне.
- Тебя по шее когда огрели? – для начала спросил он.
- Почти сразу. – отмахнулся я. «Какая ему разница? Говори, да говори» - мелькнула мысль.
- Хорошо. – на манер Хаэлсарна начал Росхир, далее перейдя, однако, на свою собственную привычную переполненную «вот» и «ну» речь.
- Ну, в общем, нас окружили. Мы бились, бились, пока половину с вашей стороны уже не вырезали.
- Это как, «с нашей»? – перебил я его, не поняв.
- Э…, ну, с вашей, напротив нас с Хаэлсарном. Ну, вашей с Элдуином. Помнишь? Когда мы первую половину ещё до засады окружили, вы с Элдуином были на одной стороне, а мы с Лосленом и Хаэлсарном на другой.
- А, понял. Давай, дальше.
- Ну, вот. С нашей стороны, вроде, как, послабее было. Мы часть, которая с тылу была, ну, второе кольцо, так, легко сместили, вам похлеще досталось. Мы только с первым кольцом бились, а ваших в тиски зажало.
«Я бы живым, точно, не вышел» - подумал я. Росхир продолжал:
- Ну, мы так бились, пока не поняли, что мы, оказывается, на реке стоим.
- На реке? Какой реке? – не понял я. Как память не напрягалась, она никак не могла вспомнить хотя бы намёков, что там могла быть река.
- Самой настоящей! – торжественно произнёс Росхир. – До меня тоже сначала не дошло, пока они нас в середину не запихнули и по берегам не встали. Я только тогда понял, что мы на льду. Вот, ну и стоим так. Не знаю, чего они не хотели подходить. Наверно, знали, что лёд тонкий.
«Это на Севере-то» - мелькнула мысль.
- Ну, мы стоим в две линии, спиной к спине, смотрим на них. А они с берегов – на нас. Стоим, никто ничего не делает. Просто смотрим, как воробьи с ветки на лисицу. Они до нас достать не могут, мы – до них. Минут двадцать стояли! Потом Хаэлсарну надоело. Он вышел вперёд, да как заорёт: «Эй, вы…( да простит меня Росхир за то, что я изложил не весь его пересказ, намеренно опустив слова Хаэлсарна, обращённые к нашему неприятелю, ибо от этих слов мои уши свернулись, завяли и чуть не отпали, как осенний лист) Чего стоите?! А, ну, подходите! Будем биться!» А те стоят, что-то загалдели, начали переговариваться, а понять, наверно, не могут. Они что-то говорили, потом один немного вышел вперёд и что-то спросил. Элдуин, он там, рядом с Хаэлсарном оказался, перевёл, что, дескать, чего ты хочешь. Хаэлсарн того обругал, но, правда, Элдуин отказался его слова переводить. Пришлось Лослену. Ну, тот перевёл. Те снова что-то заорали и стрелу выпустили. Только она шагов на семь не долетела. Хаэлсарн Лослену говорит: «Как будет: Эй, вы! Псы дохлые! Идите, сразимся! Чего хвосты поджали, как щенки побитые?!» - Росхир на мгновение задумался. – Не помню, примерно так звучало. Лослен ему перевёл. Хаэлсарн как давай это выкрикивать! Те послушали, потом отвечать начали. И у них такое пошло!
Я на мгновение представил всё происходившее, что мне рассказывал Росхир: стоит Хаэлсарн, что-то негромко спрашивает у находящегося рядом Лослена, после чего, на ломаном чужом ему языке что-то орёт во всю силу своей глотки. А Лослен ему, вдобавок, ответы переводит. Прекрасная картина. Сколько, Росхир сказал, они так стояли? Минут пятнадцать? Да, хорош Хаэлсарн, что и говорить.
- Наконец, до тех дошло, что орать нечего, действовать надо. Они ещё что-то повопили и вдруг как ринутся! Да сразу с двух сторон! Одновременно! У меня даже поджилки затряслись, представь! Думаю, ну, всё. Голова с плеч, здравствуй Сид! Тут такая резня началась! – Росхир уже давно забыл о стрелах, с упоением рассказывая картину боя, помогая себе жестами, где не хватало слов.
- Грызлись, как крысы! Там уже, поверх льда другая река потекла – кровь, кишки всякие. На снегу-то это ещё засыпается, если на земле – в песок впитывается. А тут – на льду. Куда что денется? Наступишь на чью печёнку, так сразу головой об лёд! А, пока встанешь, тебя самого выпотрошат. Но это ещё ничего было, пока не появились… - Росхир оборвал рассказ, сморщил лоб и почесал затылок. – Эти, как их? – он прищёлкнул пальцами. – Ну, Наурглор! Как они?
- Кто? – не понял я.
- Такие штуки. Ну, кистень, или как они их называют?
- Палица? Пернач? – начал перечислять я.
- Нет, это всё, как булава. А это – цеп58. Ну, как они их называют? Вот, эти? – он описал над головой окружность, сжимая рукой воображаемое древко.
- А, вспомнил! – однако мой язык не повиновался выговорить это слово. – Мокисарн59?
- Нет, как-то по-другому их называют. – протянул Росхир. – Моркимерн? Или макринерн?
- Может, марнисерн? – предположил Харадлонд.
- Нет. – Росхир помотал головой. – Как-то по-другому.
- Ну, без разницы. – в конце концов махнул я рукой, так как мне надоело это бессмысленное воспоминание названия оружия неприятелей. – Всё равно не выговорим. Пусть будет – кистень. Я знаю, что его название переводится, как «утренняя звезда».
Росхир и Харадлонд захохотали.
- Тебе кто сказал? – выдавил Росхир.
- Элдуин.
- Ну, ничего – звёздочка! – Росхир чуть не катался по снегу, перемешивая приступы хохота с икотой. Своё повествование он смог продолжить только после того, как просмеялся.
- Ну, вот. Я как увидел эти «звёзды», так пожалел, что я не рыба. Думаю, плавал бы себе подо льдом, в воде, ничего не надо, никто над головами «звёздами» не машет. Я посмотрел, как этот кистень мечи переламывает, так мне свой даже поднимать жалко стало. Стою, думаю, ну, вот, в последний раз я свой меч держу. Сейчас ни меня, ни меча не станет. Тут вдруг раз, один из «звездоносцев» падает. Ему, оказывается, Элдуин голову каким-то образом снёс. Потом наш северянин хватает эту звезду и давай дорогу к Хаэлсарну прокладывать. Ему ещё повезло, что там не так много народу было. Он бы её так долго при всём желании не продержал. Ну, он её Хаэлсарну сунул и орёт: «Долби лёд!» Хаэлсарн первый раз послушал. Представь! Он пару раз ею над головой покрутил и с размаху «тресь!» об лёд. Оттуда фонтан воды! Тут, смотрю, до кого-то из наших тоже дошло. Человека три, так, по льду треснули. Видимо, смогли кистени отобрать.
У меня от одной мысли невольно пробежал по спине холодок. Один раз Хаэлсарн ударил «звездой» по льду. Один раз. И пробил! Уж, если лёд пробивает, то что же тогда происходит с человеческим телом при ударе вот такой вот вещью? Что будет, если ею ударить, скажем, по голове? В принципе, ничего не будет. Вместо головы. Три удара по телу и ты – бесформенный студень с мукой, вместо костей. Да, чудесно, не так ли?
- И тут такое началось! – Росхир уже не только просто забыл о стрелах – он теперь стоял во весь рост, размахивая руками и громко говоря, совершенно позабыв, наверное, где он находится и что должен делать. – Лёд как треснет, да с таким звуком! Как тогда, когда укрепление разнесло, наверное. И все льдины, давай, подниматься! Мы там в просвет, к правому берегу дерганули, пока за нами ещё не погнались. Большинство из этих, правда, сразу под лёд ушли, даже пикнуть не успели, зато обругали нас. Другие за нами ринулись, но с ними уже полегче было. Мы их копьями, стрелами, кусками льда обкидали. Короче, всем, что под руку, или под ногу там попало, главное, чтоб они на берег не вылезли. Правда, из них, из всех человек пятьдесят осталось, но мы их добили и обратно в реку скинули. Короче, всех вырезали. Вот это бойня была! – последние слова Росхир произнёс с ещё большим блеском в глазах и таким тоном, как, если бы, он воспевал дела павших в великой битве героев. Однако, заключение повествования меня убило:
- Жаль, что тебя не было. Вернее, жаль, что ты этого не видел.
- Да, хвала Морриган, что я не участвовал! – воскликнул я, всё ещё не выбросив мысли о «звезде» и силе её удара. Нет, такой радости мне не надо! С меня и так этих бойнь хватает, хоть одну удалось теперь пропустить. Только, правда, Росхир не очень-то горел желанием разделять моё мнение, не переставая заявлять, что война – главное призвание любого мужчины и только в сражении со смертью он приобретает себе славу. На счёт призвания – я не спорил, однако порою уже хотелось отдохнуть от постоянного вида крови, трупов, растёкшихся по земле внутренностей и погребальных костров с их вышибающей мозги вонью. Мы долго спорили с Харадлондом и Росхиром о пользе войны, вскоре, правда, перейдя на способы и тактику боя, пока нас, в конце концов, не подопнул появившийся невесть откуда Хаэлсарн. Впрочем, понятно, откуда он явился – из своего шалаша, успев на своём пути наговорить огромное множество неприятнейших слов по меньшей мере трём людям. По крайней мере, я слышал, как он долго отчитывал Элдуина за то, что тот ещё не нашёл предателя. Тут же осадил попытавшегося вмешаться в разговор Торонлау, после чего наорал на что-то неуместно спросившего у него Гилроса.
- Чего болтаете?! – прикрикнул он, подойдя. – Когда работу закончите? Уже давно должны были сделать!
- Да, ладно, Хаэлсарн. Мы уже заканчиваем. – я постарался придать голосу самый дружественный тон, который только можно было.
- Всё вам «ладно» - буркнул Хаэлсарн. – Элдуин, Торонлау, ТЫ! Никто ничего не может сделать! только знаете, своим «ладно» отмахиваетесь!
- Что с ним? – спросил Росхир, когда Хаэлсарн ушёл.
- Кто его знает? – я пожал плечами. Мне было совершенно безразлично, что могло являться причиной плохого настроения нашего вождя. – Тебе что, разница до него есть?
- Нет.
- Тогда, ну его.
Мы ещё немного похохотали, после чего принялись за продолжение изготовления стрел. Честно говоря, я не могу назвать подобные стрелы прекраснейшим оружием – летели они не так далеко, как сделанные ранее. Само собой понятно, что нам было не особо когда делать их тем способом, которым было бы нужно. Мы радовались хотя бы тому, что имеем возможность их более-менее распрямить и прокалить. Да, я очень часто сожалел о том, что многие стрелы, которые мы находили после сражений, были сломаны. Хотя, впрочем, с паршивой овцы – хоть шерсти клок, кое-что ещё можно было взять, хотя бы те же перья отодрать. Где бы искать им замену под таким снегом? Но, обиднее было то, что стрелы требовались и для охоты, причём не самые худшие. Кстати, об охоте. Я не знаю, то ли над нами распростёр свою руку Цернунн, беспрестанно посылая нашим охотникам добычу, то ли земли, на которые мы попадали, были настолько богаты живностью, но, в любом случае, мы никогда не испытывали недостатка в пище – уж мясо-то было всегда. И это вопреки всем достаточно правдивым рассказам о голоде во время войны! Правда, к охоте мы смогли вернуться только тогда, когда снова перебрались в лес, как я и упоминал ранее. Пришлось перебраться куда глубже в чащу (если подобный лес можно было назвать чащей), чтобы избежать возможных столкновений с неприятелем в прежних местах расположения нашего лагеря. Наконец-то, хоть на пару дней можно было почувствовать себя в почти полной безопасности, забыть, что такое – смертельная опасность боя и просто отлежаться, отоспаться, в конце концов, отваляться в шалаше, завернувшись в три шкуры и, одним словом, отдохнуть! Единственное, что могло сейчас являться неудобством – это невозможность вымыться. Снегу, правда, было немало, но топить его было муторно долго, да и как таковой ёмкости для его топления невозможно было найти. Для этой цели могли бы, быть может, послужить шлемы, которые мы сдирали с голов убитых нами противников и где варили себе мясо. А вот мыться снегом самим по себе, не очень-то и хотелось, и без того было холодно. Так что приходилось довольствоваться лишь возможностью умыть после сна лицо и мыслями, что наш запах может отпугнуть неприятелей, хотя, впрочем, сами они тоже не лучше пахли. Но, не смотря на такое наше положение, двоим из нашего отряда, всё же, всегда удавалось сохранять чистые волосы и тело. Эти двое были ни кто иные, как Лослен и Элдуин, особенно последний. Уж как им это удавалось, я ума не приложу, я никогда не замечал, где и когда они мылись, но как-то это у них ведь получалось! Однако, порой подобная чистоплотность служила причиной насмешек и даже раздражения, особенно со стороны Хаэлсарна.
- Только и знаешь, как патлы свои мыть! – раз набросился он на Элдуина. – Подумал бы, кто мог предать нас! У тебя что, кроме мытья волос забот нет?! – он ещё долго продолжал рычать на спокойно стоявшего перед ним, по своему обычаю скрестившего руки на груди сына Эредгила.
- Это всё? – спросил северянин, когда Хаэлсарн замолчал.
- Что значит «всё»?! – снова зашёлся сын Бэлегона. – Ты чего мне рот затыкаешь?!
- Тебе никто рот не затыкает. – спокойно продолжал Элдуин, тем самым оборвав Хаэлсарна. – Ты можешь просто не орать и спокойно объяснить, что ты хочешь сказать.
- Ты…! – Хаэлсарн размахнулся было, чтобы ударить северянина, но в следующий миг как бы опомнился и, опустив руку, устремил свой пламенный взгляд в полные ледяного спокойствия глаза Элдуина. – Как ты со мной разговариваешь? – прошипел он. Элдуин был само спокойствие.
- Я с тобой нормально разговариваю. – ответил он. - Это ты подлетаешь ко мне и что-то кричишь только потому, что у тебя настроение плохое и тебе не на кого его выплеснуть. Я же просто желаю понять, что именно ты хотел сказать мне. – Элдуин сделал особое ударение на слово «именно». Лёд его взгляда постепенно потушил пламя в глазах Хаэлсарна.
- Когда ты найдёшь предателя? – буркнул недовольно вождь. – Ты за это давно взялся. Или не можешь?
- Я бы уже давно нашёл его, если бы ты не напоминал об этом на каждом шагу и через каждые пять минут. Или ты не понимаешь, что ты сам его спугнул? Этот человек – из твоего близкого окружения и он знает, что ты доверил мне найти его. По-твоему, он не станет заметать следы? – эти слова Элдуин произнёс настолько низким тоном, что я едва его расслышал. Затем он ещё что-то добавил, что никак не коснулось моего слуха, однако по взгляду Хаэлсарна я понял, что известие или замечание было неожиданным, даже, скорее всего, несколько ужасающим, что ли. Сын Бэлегона ещё что-то спросил у Элдуина, они о чём-то быстро переговорили, после чего сын Эредгила вскоре удалился. Хаэлсарн ещё некоторое время стоял, упёршись руками в бока и опустив голову. Затем он поднял глаза к кронам деревьев, ругнулся пару раз и направился в противоположную сторону.
- Что-то неладно. – протянул Росхир. Мы стояли рядом, наблюдая за происходящим.
- Думаешь?
Росхир пожал плечами.
- Наверно. Ну, мне так показалось.
Так, значит Элдуин, действительно, нашёл предателя! Или, по крайней мере, уже догадывается, кто это может быть. Только, вот, кто?
- Слушай, а куда Элдуин пошёл? – мне, почему-то, ужасно захотелось расспросить его обо всём.
- А я почём знаю? – хмыкнул Росхир. – Я ведь здесь всё время был. А тебе он зачем?
- Ну, узнать, кого он подозревает.
- Не тебя, и ладно. – махнул рукой Росхир, изо всех сил хлопнув меня рукой по плечу. – Пошли лучше есть!
Я понял, что возражать бесполезно и решил последовать за своим другом к костру, где жарились свежие куски мяса. Впрочем, через час наших с Росхиром бестолковых разговоров к нам подошёл Хаэлсарн.
- Элдуина не видели? – сходу спросил он, однако остановился и присоединился к нам, когда я первым делом протянул ему ребро с зажаренным на нём мясом. В последнее время мы выбрали тактику задабривания нашего вождя, что немного напоминало жертвенные приношения друидов богам. Как-никак, а делалось это с той же целью – задобрить. А кого задабривать – теперь было без разницы: гнев Хаэлсарна мог бы сравниться с гневом самого Дагды.
- Нет, не видели. – Росхир отрицательно покачал головой.
- Ясно. – Хаэлсарн несколько остервенело вцепился зубами в горячий, истекающий соком кусок мяса. Впрочем, по мере того, как он объедал одно ребро за другим, его настроение слегка поднялось. Он даже поговорил с нами по душам, на что ушло ещё около полутора часов, может, чуть больше, пока не появился Торонлау, первым делом прихватив ребро с мясом (правда, с чужого костра, у нашего уже всё было съедено) и только после поздоровался.
- Где Элдуин? – спросил его Хаэлсарн.
- Я думал, ты знаешь. Я бы хотел поговорить с ним.
- Это уже третий. – хихикнул Росхир мне на ухо. Действительно, на Элдуине словно свет клином сошёлся – все хотели с ним поговорить, что-то спросить или что-то сказать ему.
- Редкая птица нашего отряда. – протянул Росхир и прыснул со смеху. Я взглянул на то, как он, то сгибаясь, то распластываясь на снегу, хохочет каким-то собачьим лаем, и, сам не выдержав, захохотал. Хаэлсарн и Торонлау недоумевающе смотрели на нас в течении минут трёх, после чего, поняв, что нас не остановить даже битьём по голове, сын Бэлегона поднялся и серьёзно, даже несколько сурово приказал:
- Вы, трое. Идём, надо кой-чё обсудить.
Едва мы поднялись, как вынырнул Лослен.
- И ты тоже. – ткнул в него пальцем Хаэлсарн и направился к своему шалашу. Лослен непонимающе глянул на него, после чего посмотрел на нас.
- Что-то я его не понял. – негромко протянул он.
- Мы не поняли сами. – ответил Торонлау, слегка усмехнувшись. – Возможно, он скажет сейчас.
Лослен хмыкнул.
Мы уже минут двадцать сидели, обсуждая не помню что. Понятно, что Хаэлсарну сейчас хотелось как можно скорее узнать о предательстве и о том, кто его совершает и то же желание разбирало меня. Но говорить на эту тему никто не мог, понятно, что под подозрение попадал каждый. Да тут ещё и сам Элдуин куда-то пропал. Он, вроде бы, и уходить-то никуда не собирался, так, по крайней мере, сказал Хаэлсарн, а тут он просто исчез! Понятно, что передумать теперь можно было всякое и начать подозревать кого угодно. Я только одного не мог понять, почему Хаэлсарн нас всех собрал, если он хотел поговорить с Элдуином один на один? Хотя, впрочем, кто его знает? Поступки Хаэлсарна не всегда поддавались объяснению. Но, как я вскоре понял, я зря так о нём подумал. Наш разговор вскоре пошёл о том, что нам предстоит делать, после того, как мы вернёмся на Альбион. Хаэлсарн хотел использовать все наши силы до предела, что было чревато гибелью всех нас. И Торонлау и Лослен его в этом поддерживали. Росхир занял позицию на середине – ему, как и всегда, было всё равно, я же настаивал, что нам следовало бы вернуться, пока нас окончательно всех не вырезали. Крупные потери с нашей стороны начали меня пугать. Впрочем, не сказать, что я боялся чего-то, но, насколько я понимал, мы просто не сможем сделать ничего особо полезного, если ещё раз выступим против подобного числа неприятелей. А, потому, я считал, что было бы лучше, вернувшись, набрать новый отряд, крупнее, чем у нас был до того и вновь переправиться на Большую землю, тем более, что сделать это было бы сейчас проще. Но Хаэлсарн бросил мне, что я только повторяю слова своего друга, и, не будь сейчас с нами Элдуина, я бы думал совсем иначе. Я хотел, было, возразить, что это моё личное мнение и никто не диктует мне, что делать и как поступать, и я уже раскрыл рот, чтобы сказать всё это, как снаружи послышался тихий шорох и в проходе появился ни кто иной, как сам Элдуин. Его вид тотчас же заставил нас забыть о споре. У всех, как у одного отвисла челюсть и мы уставились на сына Эредгила с величайшим удивлением, даже, наверное, с некоторым ужасом.
- Элдуин. – обомлев, протянул Хаэлсарн. – Это, что с тобой?
- Камнем бросили. – пробормотал северянин, опускаясь рядом со мной. Он весь промёрз и дрожал от холода, за воротом и в волосах комками лежал набившийся снег. Вся правая сторона лица, начиная от виска, была залита уже заледеневшей кровью.
- Кто ж тебя так? – Лослен поражённо и даже с некоторым сочувствием уставился на него.
- Сам хотел бы знать. – ответил Элдуин, прислонившись спиной к стене шалаша. Оттаявшая кровь вновь заструилась по лицу.
- На тебя, что, напали? – спросил я.
- Нет. – Элдуин оттянул рукав рубахи, стирая кровь с лица. – По крайней мере, я никого не видел, кто бы мог это сделать.
- Не видел? – переспросил Хаэлсарн. Элдуин отрицательно помотал головой. Сын Бэлегона с сожалением посмотрел на него.
- Хорошо. – негромко произнёс он. – Совет окончен, можете расходиться.
Первым выскочил Торонлау, за ним последовал Лослен, далее мы с Росхиром. Элдуин же остался. Я прекрасно понимал, о чём у них мог пойти разговор и мне безумно захотелось его услышать. Но войти обратно мне было нельзя, так что оставалось лишь прильнуть к одной из стен шалаша, как я один раз проделывал и подслушать. «Только поначалу придётся каким-нибудь образом избавиться от Росхира» - подумал я. Впрочем, Росхир сам помог мне. Обильный ужин сморил его и теперь он был настроен больше спать, чем о чём-то говорить. Пожелав мне спокойной ночи, он, широко зевая, удалился. Я даже чуть не вскрикнул от радости, когда он, с отсутствующим видом, прошёл мимо меня. Мне оставалось теперь только оглянуться, не заметит ли кто, и шмыгнуть за сугроб, чтобы оказаться между снегом и стенкой шалаша. Устроиться поудобней труда не составило – снег был мягким, от холода защищали штаны, сшитые из шкур, и такой же плащ, а от пронизывающего ветра спасал сугроб. Я прильнул ухом к стенке и до меня донёсся несколько приглушённый, но вполне различимый разговор.
- Почему сразу не сказал? – голос принадлежал Хаэлсарну.
- Может быть, ещё спросишь, почему пальцем на него не показал?
- Мог бы! Я б его на месте прикончил! Вот, где он сейчас?!
- Хаэлсарн, угомонись! – слегка прикрикнул Элдуин. – Ты не дослушал.
- Что ещё? – голос Хаэлсарна был похож на рычание.
- Он действует не один.
- С кем?
- Не знаю, я его не видел. Он и запустил в меня камень.
- Ну, а, вообще, догадываешься, хоть?
- Подозрение есть, и, скажу более, этот человек из нашего отряда.
- А Торонлау не из нашего? – усмехнулся Хаэлсарн.
- Если бы ты не сбил меня, я бы сразу рассказал. – недовольно пробормотал Элдуин. – Торонлау не предатель, он лазутчик, причём опытный, потому его так долго и не удавалось раскрыть. Предатель же тот, кто его прикрывает. Впрочем, кто есть кто, уже не так важно. – добавил он, помолчав. – Теперь нужно выследить второго, чтобы убрать сразу двоих.
Хаэлсарн выругался. Некоторое время не было слышно ничего, лишь молчание, которое сын Бэлегона вскоре нарушил.
- Ты его, вообще, как вычислил?
- Собственно, он мне сразу не понравился, едва я оказался в твоём лагере. Я обратил внимание на то, что он очень правильно говорит, немного не так, как все остальные. Затем, его непонимание выражения о волке и мясе, я думаю, ты помнишь, когда я сказал тебе это, а он не понял. Разумеется, всё это лишь косвенно, потому я не мог даже для себя составить определённого мнения о нём. Но, если честно, то подозревать, что в нём есть что-то нечистое, я начал с момента нашей переправы…
- Переправы? – удивлённо оборвал Хаэлсарн.
- Да, переправы. Помнишь, ты сказал, чтобы никто не произносил ни звука, когда мы нападали на лагерь высадившихся?
- Ну.
- Так вот, вспомни, как он закричал. Если бы он этого не сделал, нас бы не заметили. Он был единственным, кто это сделал, в то время как остальные последовали твоему приказу. И выглядело это, как если бы он закричал намеренно, даже, наверное, от безнадёжности, ведь это была его последняя надежда – сделать так, чтобы нас заметили.
Хаэлсарн что-то недовольно пробормотал.
- Слушай далее. – продолжил Элдуин, не дав возможности Хаэлсарну перебивать себя. – Укрепление. Помнишь, ты поставил на один из выходов Ангбрита, Харадгила, Гвайнера и Торонлау?
- Как ты всё запомнил. – усмехнулся Хаэлсарн. Элдуин продолжал:
- Гвайнер и Харадгил были убиты, Ангбрита сразу ранили, в голову, так что он ничего не помнил, по крайней мере он так сказал позже. Единственным же, кому удалось вернуться почти без единой царапины, был Торонлау. Разумеется, можно допустить, что и подобное случается, ведь Торонлау – прекрасный воин. Но здесь есть одно «но» - рана Харадгила. – он сделал краткую паузу. – Мы с Наурглором тогда очень тщательно осмотрели и место стычки, и мёртвые тела. У Харадгила рана была здесь. – он подробнейше объяснил Хаэлсарну всё, что тогда говорил мне. Пару раз до меня донёсся лязг вытаскиваемых из ножен мечей – Элдуин не мог не показать, как всё могло случиться на самом деле. Меня так и разбирало от смеха, который я старался унять, пока Хаэлсарн соображал, как и куда встать, да как повернуться. Нет, я ничего не видел. Зато его постоянные вопросы, перемешанные с руганью, сыпавшиеся бесконечно, давали мне прекрасную возможность всё представить. Но, в конце концов, их разговор вновь приобрёл последовательность.
- Он и помог некоторым сбежать из укрепления, а там о нас уже было не сложно узнать. – завершил Элдуин.
- Да. – протянул Хаэлсарн. – Жаль, что ты его раньше не нашёл.
- Если бы ты не раструбил всем и вся о том, что я пытаюсь его выследить, я бы нашёл его куда скорее. – заметил Элдуин.
- Я это уже слышал. – недовольно буркнул сын Бэлегона.
- Извини.
Поняв, что разговор их почти закончен, я поспешил убраться, чтобы никто не заметил, что я подслушивал. Пищи для размышления было много, а переварить её нужно было очень быстро, тем более, что в голову мне заползла очередная бредовая мысль – я хотел бы проследить за Торонлау. Уж если я сам не догадался. Что вражеский лазутчик – именно он, то я мог бы, хотя бы, убить его. Только сделать это нужно будет незаметно от Элдуина. У меня не было ни единой мысли, как я смогу это совершить, и когда; мне просто хотелось самому участвовать в уничтожении неприятельского лазутчика, только, как я мог это сделать? В этот момент я заметил Хаэлсарна и Элдуина. «Как мне повезло! Я успел смыться!» - промелькнула мысль. Однако я почувствовал, что начинаю бледнеть и трястись от страха, когда эти двое с серьёзными лицами и суровыми взглядами (впрочем, последнее я отношу к Хаэлсарну) подошли ко мне.
- Наурглор! – мне показалось, что Хаэлсарн с такой злобой рявкнул моё имя, что сердце моё остановилось. «Неужели они догадались, что я подслушивал? О, что же теперь со мной будет!?» Однако, когда он заговорил далее и я понял, что страхи мои были напрасны, мне показалось, что мне подарили новую жизнь.
- Сообщи всем, что завтра уходим!
- Куда? – неожиданно для себя спросил я.
- Не важно! На новое место!
Я тот час подскочил, чтобы побежать и разбудить Росхира. До того очень долго доходило, что нужно сделать. Когда же он, в конце концов понял, что от него требуется, то ограничился лишь тем, что сказал об этом Лослену и, кому же ещё, разумеется, Торонлау. Я же не переставал наблюдать за Элдуином, однако несколько закрутился, оповещая о нашем завтрашнем уходе Гилроса и Харадлонда, так что вскоре, всё-таки, упустил его из виду. Я метнулся, чтобы отыскать его, однако среди даже лёгкого беспорядка, воцарившегося на недолгое время в нашем лагере, осуществить своё желание мне было невозможно. «Значит, надо искать Торонлау» - подумал я, но тут же понял, что исчез и лазутчик. Я упустил обоих, что делать?! Я метнулся дальше, в лес, надеясь, что хоть как-то смогу понять, куда они делись, или, может, увидеть кого из них. Похоже, Морриган была на моей стороне. В самый последний момент, озираясь по сторонам, я увидел где-то вдали, среди деревьев, исчезающую чёрную точку. «Торонлау!» - подумал я, немедленно срываясь с места и устремляясь за ним. Вскоре точка приобрела очертания человека, крадущегося среди деревьев. Однако, не смотря на всю осторожность, двигался он достаточно быстро. Зато мне пришлось чуть сбавить скорость передвижения и пару раз даже залечь в сугроб, чтобы он, оглядываясь, не заметил меня. Так мы пробирались почти час, наверное, даже больше. «Главное, не выпустить его из виду» - твердил я себе, не смея смотреть по сторонам, лишь бы не потерять его из поля зрения. Однако, в один прекрасный момент, снова упав в сугроб, я всё же потерял его. Когда же, решив, что можно подняться я выглянул, Торонлау исчез. «Упустил!» - я в бешенстве и отчаянии вцепился в волосы, пытаясь хоть что-то высмотреть. В эту секунду среди деревьев, впереди, только чуть слева, появился ещё кто-то. Впрочем, не узнать этого человека было невозможно – это был Элдуин. Я вскочил, было, чтобы ринуться к нему, но в мгновение ока передумал и спрятался за деревом, что позволяло наблюдать за ним, оставаясь, как я был уверен, незамеченным. Он стоял, несколько пригнувшись и что-то внимательно высматривая за деревьями, как я понял, окружавшими либо небольшую поляну, либо росшими на краю просёки. Я, не отвлекаясь, следил за его действиями, позволив себе вылезти из своего укрытия, так как я был полностью уверен, что он меня не видит. Я уже знал, за чем, а, вернее, за кем он наблюдал. Элдуин медленно достал из колчана стрелу и наложил её на тетиву, не спеша натягивать последнюю. Он, казалось, был полностью сосредоточен на наблюдении за действиями, происходящими за деревьями, что больше ничего вокруг не замечал. Теперь я позволил себе окончательно выйти из своего укрытия и попытаться разглядеть, что он видит. Я сделал шаг вправо, не забывая поглядывать на Элдуина. Он всё ещё стоял и смотрел вперёд, уже натянув тетиву, но, пока что, не целясь, как бы выжидая момент. Но, вот, он поднял лук, оттянул тетиву до предела, весь сосредоточившись на цели, как вдруг (о, какой ужас я тогда испытал!) резко развернулся в мою сторону и выстрелил. Я даже не успел понять ничего – моё тело само упало на землю, пропуская над собой стрелу. «Может, он спутал меня с кем?» - подумал я, уже окунувшись лицом в снег. «Но, нет! Он, определённо, заметил меня ранее, просто не подал виду. Что же заставило его это сделать? Зачем ему убивать меня? Или он меня подозревает?» - все эти мысли пронеслись в голове за доли секунды и тут же послышался глухой удар – звук упавшего тела. И только в этот момент я с облегчением осознал, что стрела предназначалась не мне, а… Я обернулся, чтобы посмотреть, кому, и чуть не обомлел от удивления – Ангбриту! Так вот, под чьим прикрытием действовал Торонлау! Никогда бы не подумал, хотя… Я поднялся, снова взглянув на Элдуина. Он уже снова натянул тетиву, наложив на неё стрелу и продолжал вглядываться сквозь деревья. Я сделал шаг. Элдуин повернулся в мою сторону и отрицательно замотал головой. С чего ради бы я его слушал? Едва он отвернулся, я сделал ещё пару шагов. О, Морриган! За что?! Запнувшись обо что-то, я со всего маху налетел на молодое, но высокое деревце, нижние ветки которого предательски громко хрустнули, а из безлистой кроны, разбуженная и испуганная, с громким криком вылетела какая-то птица. Элдуин бросил на меня суровый взгляд, после чего выхватил вторую стрелу, так что на тетиве теперь их было две и тот час же выстрелил. Секунду он стоял, замерев, а затем осторожно прошёл вперёд, скрывшись за деревьями. Я больше не рисковал шевелиться, оставшись стоять на том месте, где был и проклиная своё любопытство. «Сказали тебе, стой на месте! Чего полез?!» - ругал я себя, не переставая ожидать появления Элдуина. Вскоре он вернулся, несколько раз осмотрелся по сторонам, после чего подошёл ко мне.
- Он мёртв? – он кивнул в сторону Ангбрита.
- Ну, да. Ты ведь его убил.
Элдуин хмыкнул.
- Кто знает, может, только ранил. – он подошёл и для верности вонзил меч прямо в сердце Ангбриту. Затем, очистив меч от крови о снег и вложив его в ножны, повернулся ко мне.
- А теперь, скажи мне, Наурглор, - по тону его голоса я понял, что разговор будет не из приятных и придётся найти оправдание своим действиям. – Зачем ты полез сюда? Кто просил тебя выслеживать Торонлау?
- Ну, мне просто стало интересно. – буркнул я, понимая, что ничего лучше не придумаю. Да и вообще, я не мог ему лгать – мне всегда казалось, что он знает мои мысли и спрашивает только для того, чтобы проверить меня.
- Звезда Альбиона. – он посмотрел на меня таким взглядом, что мне захотелось исчезнуть и больше никогда не появляться в этом мире. – А ты понимаешь, что из-за твоего «интересно» ты мог бы лишиться жизни? Ангбрит, точно, убил бы тебя!
Элдуин провёл ладонью по волосам. Его голос и резко изменившийся взгляд были какими-то страдальческими. Да, он всё ещё продолжал переживать за меня. Только, зачем бы ему так трястись надо мной? Я вновь, в мгновение ока вспомнил все моменты сражений, когда я оставался жив лишь благодаря Элдуину. Что заставляло его опекать меня? Я вновь взглянул на него. Он стоял, держа в руке крохотную веточку, отпавшую от дерева, заледеневшую от холода и сковыривал с неё прилипший снег.
- О, люди, люди. – протянул он. – Когда вы, наконец, обретёте разум? – он перевёл взгляд на меня. – Когда поймёте, что жизнь вам дана не для того, чтобы её бездумно потерять?
Сон ли это? Или, может, свет луны слишком яркий? Но, нет, луна и звёзды продолжали с трудом просачивать свои скудные лучи сквозь мрак ночного неба, а холод, закравшийся под одежду очень явно давал мне понять, что я не сплю. Тогда, что же это? Я смотрел на лицо Элдуина, которое неярко сияло в темноте и не мог поверить своим глазам.
- Так, ты,…ты…эльф? – только и мог выдавить я, чувствуя, что мои колени подкашиваются. Я распростёрся перед ним ниц. Сердце бешено колотилось – мне казалось, что, раз я увидел перед собой явившееся божество, или дух, то непременно должен умереть. Я не сомневался, что Элдуин, не медля, отнимет мою жизнь.
- Наурглор. – на удивление, его голос прозвучал мягко и дружественно, что влило в меня новые силы и изгнало страх, оставив, правда, благоговейный трепет. – Перестань. Поднимись.
Я взглянул на него. Он, приятно улыбнувшись, протянул мне руку и помог встать.
- Что тебя так напугало? – спросил он.
- Ну, я первый раз вижу перед собой эльфа. – тихо произнёс я. Радовало то, что я не потерял дар речи.
- Так ли в первый? – он слегка усмехнулся. – Я думал, ты уже не раз видел меня.
- Да, но, ведь, не как эльфа. – возразил я, чувствуя, однако, уже некоторую смелость. Он снова улыбнулся.
- Ничего, привыкнешь. – он похлопал меня по плечу. – А теперь, пойдём обратно в лагерь, доложим Хаэлсарну о случившемся.
Я кивнул.
- И, Наурглор. – Элдуин серьёзно посмотрел на меня. – Ни кому ни слова обо мне, ладно?
Я снова согласно кивнул. Мысли понеслись горным потоком, перекатываясь через пороги и срываясь водопадами в пропасть непостижимого. Чтобы хоть на краткое время удержаться на плаву и решив оставить мысли об эльфах на потом, я решил на время отвлечься на несколько иные вопросы.
- Слушай, Элдуин. Это вы с Хаэлсарном намеренно придумали сказать, что мы уходим?
- Отчасти. – ответил Элдуин. – За лесом находится один отряд, которому Торонлау успел сообщить о нашем расположении. Он бы не сделал этого, если бы я убил его тогда, но – он слегка прикоснулся к ещё кровоточащему правому виску. – Ангбрит ему помог. Так вот, я знаю, что ты слышал наш с Хаэлсарном разговор, где я упоминал о том, кто мог помогать Торонлау. Правда, после того, как ты, всё же, умчался, Хаэлсарн потребовал, чтобы я привёл к нему Торонлау. Он хотел сам допытать его, кто ему способствует, как. Я едва уговорил его вынудить Торонлау на очередной донос, чтобы вычислить и его помощника. Понятно было, что они тотчас ринутся сообщать о нашем переходе.
- М…да. А, как ты его заметил в этот раз? Ну, я об Ангбрите.
- Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы почувствовать его.
- Это как? – не понял я.
- Видишь ли, человека я бы сразу заметил. Ангбрит – альв. С этим родом сложнее.
Я только удивлённо взглянул на Элдуина, даже не зная, что спросить. Он посмотрел на меня, дружески усмехнувшись.
- Да, я не один из Высших. Харадгил тоже был альвом. А также Харадмар, Харадрос, и Хараднер60. – он сделал паузу, после добавив более низким тоном. – И Лослен. Только он не альв. Он из тёмных.
- Эльфов?
- Да.
- И, поэтому вы так друг друга ненавидите? – в момент ока осенила меня мысль. Элдуин мельком взглянул на меня, его брови слегка дрогнули.
- Да. Впрочем, это одна из причин.
- А ещё какие?
- Предательство с его стороны. Мы с ним немало воевали. – Элдуин ответил это нехотя. Я понял, что подобный разговор ему не очень приятен, видимо, он вообще не любил вспоминать о своём прошлом. Что ж, я предпочёл промолчать в этот раз и не надоедать ему расспросами, тем более, что всё ещё опасался его гнева, который мог бы вызвать своим любопытством.
В эту ночь я едва смог уснуть, столько всего произошло за последние часы, что я с трудом мог поверить, что всё это происходит со мной. Только уже лёжа в шалаше и заново переосмысливая, всё, свидетелем чего я являлся сегодня, я вдруг осознал, что всё это время я находился под защитой эльфа. С одной стороны мне это льстило, ведь меня охраняли сами Высшие Силы, с другой стороны несколько пугало. Что он потребует взамен? Мою жизнь, которую он сейчас хранит, может быть, для себя? Но, нет, на подобное он не способен, это мог бы сделать Лослен, но никак не Элдуин, уж в этом-то я был уверен. Тогда, почему он покровительствует мне? На что я ему сдался? Эльфы ведь не просто так следят за простыми смертными. Тем более, помогают им. Может, он знает что-то о моём будущем? Что-то, чего я должен буду избежать, или наоборот, к чему должен буду прийти? Ладно, можно предположить и подобное. Но, почему бы тогда ему просто не явиться и не возвестить мне обо всём, а потом снова вернуться в Элфин? Зачем-то он, ведь, здесь остался. Значит, я не единственная причина его пребывания здесь. Чья же ещё жизнь зависит от него? Хотя, может, и ничья. Может, он хочет отомстить Лослену за смерть своего брата? Но, почему тогда он это не сделает и не уйдёт? Может, и Лослен здесь с чем-то связан? Не будет ведь эльф, тем более такой, как сын Гвайкира, искать защиты и покровительства у простых смертных людей. Нет, он сюда пришёл не для того, чтобы скрыться от мести Элдуина. Тогда, зачем? Может ли Лослен быть связан с моей судьбой? Нет, скорее, нет, или всё же… Я вдруг вспомнил свой сон, приснившийся мне ещё на Альбионе, когда мы взяли пленника. Так вот, в чём был его смысл! Да, только теперь я понял его! Мне уже давно начинало открываться то, что Лослен и Элдуин не от мира сего. И, если моим лучшим другом станет тёмный эльф, я должен буду погибнуть. О, да, как глупо я поступил, не спросив значения этого сна у Элдуина ещё тогда! Сейчас не пришлось бы ходить вокруг да около, не понимая, что могло значить приснившееся мне видение. Ну, что ж, благо, что я хоть сейчас это осознал. Ещё бы суметь понять, какое значение эти два эльфа имеют в моей жизни. Но об этом я спрашивать Элдуина не мог, так как мне казалось, что уж на этот вопрос он мне точно не ответит. Да и вообще, я не имею права вмешиваться в дела Высших Сил и спрашивать о их намерениях. Только после я понял, что был далеко не прав.
Впрочем, не смотря на все мысли и раздумья, я очень скоро провалился в тёмную бездну непонятных снов, из которой, как мне показалось, меня очень даже быстро вернули обратно. То были Росхир и Харадлонд, пинками заставившие меня проснуться.
- Эй, вставай! Уходим уже! – прокричал над моим ухом Росхир. Пришлось выползать из шалаша и, прихватив в обе руки мешки, полные золотых медальонов, плестись со всем отрядом в неопределённом направлении. Однако, по мере того, как мы с Росхиром шли (а шёл я именно с ним, с кем же ещё было идти), мне захотелось поделиться с ним событиями прошлой ночи. «Ничего плохого не будет, я расскажу только про Торонлау» - подумал я
- Ты Торонлау видел? – спросил я Росхира, чтобы начать разговор. Ответ его был подобен грому среди ясного неба.
- Я уже знаю, он лазутчик. – торжественно произнёс Росхир. Я даже опешил.
- А… ты откуда узнал? – спросил я.
- От Хаэлсарна. Он это всему отряду сказал. Ну, ты, правда, спал тогда.
Мне стало ужасно обидно – надо же, гоняешься тут целыми ночами за чужими лазутчиками по лесу, а о тебе уже всё знают. Разве не досадно?
- Зато ты подробностей не знаешь. – буркнул я. Росхир усмехнулся.
- Ну, ладно, ладно. Рассказывай, уж.
Я в самых ярких красках рассказал ему обо всём происшедшем, не забыв что-то приукрасить или приврать - не мог же я себя оставить в тени. Я долго рассказывал, увлёкшись и забывшись, описывая даже полёт стрелы, пересказывая слова, сказанные Элдуином и мной, что сам не ожидая от себя, вдруг ляпнул:
- И, вот тогда я вижу, Элдуин-то, оказывается, эльф! – последние слова сорвались с моего языка прежде, чем я успел закрыть рот. Росхир взглянул на меня, как бы не узнавая моего лица.
- Эльф? – прошептал он. Его глаза стали огромными и круглыми, он удивлённо уставился на меня. Я же почувствовал дрожь. Почти такую же, какую чувствовал, когда понял, что Элдуин – из Высших. Только теперь я дрожал по другому поводу – я нарушил обещание, данное эльфу! Причём, это было уже во второй раз! Что он сделает со мной? О, что я натворил!
- Да, эльф. – пробормотал я. – Только, Росхир, умоляю, не говори никому об этом. Элдуин убьёт меня! Он просил не говорить никому.
- Ну, ладно, не скажу. – всё так же поражённо произнёс Росхир. Похоже, на него это известие произвело не меньшее впечатление, чем на меня. В этот момент я почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. О, как сейчас не хотелось смотреть в обращённые на меня глаза, однако их сила, против моей, заставила меня повернуться и устремить виноватый взор на эльфа. Элдуин укоризненно покачал головой.
- Как он услышал? – ошарашено спросил Росхир. Сын Эредгила находился от нас шагах в пятидесяти.
- Что ты хочешь, эльф. – ответил я, не отводя взгляда от Элдуина.
Шли мы не долго. Переход нужен был лишь для того, чтобы замести следы нашего пребывания в прежнем месте. Для перехода хватило трёх часов. Когда мы разбили лагерь, Элдуин не преминул подойти ко мне. Заметив его приближение, я затрепетал, в ожидании, что получу от него нагоняю. Однако эльф, похоже, настроен был мирно.
- Хаэлсарн зовёт. Пойдём.
- А, бить не будешь? – невольно сорвалось у меня. Элдуин усмехнулся. - Может быть и побил бы, но не поймут меня. – он вздохнул. – Научись держать слово, Наурглор, и хранить тайны. Иначе прослывёшь человеком ненадёжным и тебе никто не будет доверять. Отсюда – нет друзей, со всех сторон подозрение, недоверие. Да, и врагов нажить недолго. Так что делай выводы, они пригодятся тебе в твоей дальнейшей жизни.
- Хорошо. – пробормотал я. – Элдуин, ты, ну, извини меня. – я осмелился взглянуть на него.
- Ладно, Наурглор. – в его глазах сиял добрый огонёк. – Я не могу держать на тебя зла. Я прощаю. Только бы Росхир теперь твоей ошибки не повторил.
- О, за него я ручаюсь, он не расскажет! – выпалил я. Взгляд Элдуина снова стал серьёзным.
- Никогда ни за кого не ручайся. – сказал он. – Человек и за себя поручиться не может порою, как же можно отвечать за кого-то другого?
- Да, ну, я хотел сказать…
- Я понял. – негромко перебил Элдуин. – Пойдём.
И снова все мы собрались в шалаше Хаэлсарна, чтобы выслушать очередную идею нашего вождя.
- За нами отряд охотится. Небольшой. – начал сын Бэлегона без особого вступления. – Сегодня ночью мы нападём на него.
- Ты предлагаешь ту же тактику, которую мы обычно используем? – поинтересовался Элдуин. Все остальные переглянулись.
- В лесу не так удобно будет биться, используя старую тактику. – заметил Лослен. – Нам нужно придумать что-нибудь другое.
- Ну, что предложишь? – спросил Хаэлсарн. Лослен на некоторое время задумался.
- Я думаю, что ничего менять не стоит. – заметил Элдуин. – Подобная тактика подходит и для равнины, и для леса. Здесь не расположение главное, а оружие и быстрота его использования.
Впервые мнения Хаэлсарна и Элдуина совпали, что не скажешь о Лослене, которого я, кстати, начал бояться. Подобно, как от Элдуина исходил свет, так от сына Гвайкира – тьма, что меня несколько ужасало. К тому же я понимал, что я не должен выказывать перед ним своего страха, иначе он поймёт, что я всё знаю, а от этого мне станет только хуже. И именно это сознание заставляло меня ещё больше переживать. Хотя, впрочем, я сейчас находился под покровительством Элдуина, что могло дать мне уверенности, что бояться не стоит, однако я всё же был человеком и не мог полностью забыть свой страх. Впрочем, сейчас, пока что, опасаться, действительно было нечего и стоило подумать лишь о том, какую тактику применить, хотя, с тактикой всё было решено. Правда, даже согласные сегодня друг с другом Хаэлсарн и Элдуин всё равно не удержались от небольшого спора, касающегося времени нападения. Хаэлсарн хотел нападать ровно в полночь, Элдуин настаивал, что делать это нужно за час перед рассветом, когда сон человека самый крепкий и никто не сможет нам помешать. Да, уж Элдуину-то не знать о людях. Зато Хаэлсарн не знал ничего об эльфах и даже не догадывался, с кем он говорит. Наверное, если бы он знал, он вообще перестал бы спорить и полностью подчинился бы сыну Эредгила, но эльф, видимо, не хотел посвящать Хаэлсарна в тайны Иного Мира, а потому предпочитал порой сам согласиться с ним. Но это порой, а так, в этот раз Хаэлсарну, всё же пришлось признать, что нападать под утро будет куда лучше, чем в полночь.
Я не думаю, что стоит описывать эту тактику во всех подробностях, так как я уже упоминал о ней и примерный расклад можно представить с лёгкостью. Мечи, стрелы и огонь – вот главное оружие, применяемое в подобных случаях. Я даже не могу сказать, что моя кровь закипала в нетерпении от ожидания грядущей схватки, которую лучше было бы назвать резнёй с поджигательством. Этот отряд состоял из пяти ста человек, так что Хаэлсарн был прав, назвав его небольшим. Мне же, за последнее время, почему-то хотелось более крупных сражений. Я не участвовал в битве на реке, чему ещё так недавно радовался, но теперь сожалел. Не был я и в укреплении, которое Росхир и Элдуин подняли на воздух. Да, последний раз, когда я по-крупному рисковал своей жизнью был ещё до укрепления, когда произошла битва при море. Последующие сражения казались мне не столь опасными или жестокими. А мне хотелось крови. Почему, я сам не знал. Во мне поселилось странное чувство: ненависть к войне, смешанная с величайшей любовью к ней же, причём эти чувства наполняли моё сердце в равных долях, так что я сам не мог с собой разобраться. Это был уже не детский наивный интерес к опасности и смерти, а вполне осознанное чувство, что ты можешь отправиться в Мир Иной в любой момент, однако именно осознание этого и притягивало меня к войне, к оружию, к гибели. А сегодня мы, как обычно, просто нападём ночью на лагерь противника, как говорится, из-за угла. Снова та же тактика. Нет, мне, действительно, хотелось чего-то большего, чего – я даже не знал сам. И, в то же время, какой-то голос спрашивал меня: «Зачем тебе всё это? Живи, пока есть жизнь, расстаться с ней ты всегда успеешь. Может, тебе предопределено нечто иное, чем смерть от вражеского меча?» Чей это был голос? Прав ли он был? Увы, я не мог тогда этого понять.
Итак, нападали мы перед рассветом, если таковой, вообще, можно назвать подобным словом. Здесь, казалось, рассвет наступал в полдень и в полдень же был закат. Когда был сам день, сказать ещё сложнее, почти всегда была ночь, или сумерки, которые относились к неопределённой части дня. Каким образом Элдуин вычислил рассвет, я не приложу ума, хотя, впрочем, он ведь был эльфом, а такому существу подобное дело трудностей не составляет.
Мы пошли в обратный путь, где некогда располагался наш лагерь, а теперь неприятельский. Насколько я могу представить, вышли мы, примерно, часа на два после полуночи и шли часа три. Главное, что пробираться нужно было очень осторожно, чтобы наше приближение не заметили и не услышали. Я прекрасно помнил свой печальный опыт налетания на дерево, когда пытался выследить Торонлау, потому старался изо всех сил идти как можно беззвучней. Впрочем, единственной сложностью было – вырезать двух человек, кто стоял на стрёме. С этим прекрасно справились Элдуин и Лослен. Далее, как и всегда, окружить лагерь, развести едва тлеющий огонь, поджечь стрелы, натянуть луки, вытащить мечи. Всё было отточено, доведено до совершенства, рассчитано. Негромкий приказ Хаэлсарна: «Стреляй!» и полёт подобным молниям горящих стрел. Обстрел мне всегда казался очень долгим, хотя длился он всегда не более трёх – пяти минут. Как я уже привык видеть подобную картину – подожженные шалаши, горящие, подобные живым факелам люди, в страхе и ужасе мечущиеся из стороны в сторону. Те же, кого не зацепило, обычно, выхватив мечи, бросались прямо навстречу летящим стрелам – некоторых из них, кому удавалось проскочить мимо стрелков, приканчивали наши мечи. Всё это происходило, как во сне, я даже не думал, в какой момент мне нужно что сделать, когда замахнуться мечём и как отразить удар. Всё происходило само собой, я даже не почувствовал особой разницы, когда эта резня кончилась. Осознание происшедшего наступило только тогда, я, как бы сквозь сон, заметил, что больше не с кем биться. Я прошёл немного вперёд, в нос ударил запах горелой плоти. Да, я уже настолько привык к этому «аромату», что он действительно казался мне ароматом. Запах очередной победы, никак иначе.
- Эгей, привет! – вывел меня из полусна Росхир, со всей силы стукнув по спине своим здоровым кулаком. Этот удар, напоминающий сильнейший удар кнута по голой спине заставил меня вскрикнуть, подскочить и ответить своему обидчику пинком под дых. Росхир схватился за рёбра и сложился пополам.
- С ума сошёл. – прохрипел он.
- Нечего было кулаком по спине бить. – ответил я.
- Но я ведь не ногой! – жалобно простонал он, что заставило меня расхохотаться. Ещё бы он посмел!
- А тебе чего надо было? – спросил я.
- Я тебя поздравить хотел. С победой. – буркнул он, выпрямляясь и пытаясь восстановить дыхание. Да, похоже, я сил на этот пинок не пожалел.
- Поздравить с победой? – меня снова разобрало от смеха. – Росхир, какая это победа? Как обычно всё.
Росхир удивлённо посмотрел на меня.
- Не понял. Тебе чего, как в тот раз, против пяти тысяч хочется?
- Да, хоть бы так. А то надоело. Мне биться хочется.
Росхир хмыкнул.
- Ну, надо было тогда, на реке драться, а не в обмороки падать.
За свои слова Росхир получил пинок по коленке, на что он ответил мне ударом кулака в челюсть и мы, так мечтавшие о настоящей схватке (Росхир позже признался, что тоже мечтал о более крупном сражении), покатились по снегу, громко хохоча. Впрочем, нас остановил неожиданно встретившийся нам на пути дотлевающий шалаш, так что пришлось поскорее вскочить на ноги и отойти от него, чтобы не загореться самим. И тут я вдруг вспомнил о медальонах.
- Эй, Росхир! – воскликнул я, как бы получив озарение свыше. – Давай за медальонами!
- Какие медальоны? – он посмотрел на меня, как на ненормального. – Они уже расплавились.
- Ну, ты – как хочешь, а я пошёл. – махнул я на него рукой и рванулся к первому из сгоревших трупов. Росхир не долго стоял в бездействии. Заметив, что я нашёл, что мне нужно, он тоже ринулся к соседнему обгоревшему телу, выискивая на его обуглившейся шее медальон, который, в конце концов, нашёл среди обожженных рёбер владельца этой подплавленной драгоценности. В общем, всю ту ночь мы вытаскивали золото из чрев наших неприятелей, причём в самом прямом смысле этих слов.
Так мы проработали чуть ли не до утра, пока Хаэлсарн не велел возвращаться обратно в лагерь, где мы с Росхиром после очень долго пересчитывали медальоны, время от времени подворовывая эти золотые безделушки друг у друга. В конце концов Росхир насчитал семь тысяч девятьсот пятьдесят два, а я – девять тысяч восемнадцать.
За всё это время я успел заметить, что начинаю несколько по-иному относиться к войне. Впрочем, какое там «несколько»? Моё отношение к ней изменилось почти полностью. Если раньше я видел в ней только ужас, то сейчас находил забаву. Раньше я чувствовал горечь, осознавая, что должен убивать, теперь убийство доставляло мне наслаждение. Тогда я боялся смерти, теперь же я подружился с ней. Я делал то, что она велела – отнимал чужие жизни. И я был покорен ей в том, если бы она захотела забрать и мою жизнь. Я помнил свой первый бой, когда не смог продержаться и пятнадцати минут. Меня сбили одним ударом, я попал в плен. О, как я нынешний не походил на себя прошлого! Тогда моё сердце наполняло отчаяние. Я был неким мелким существом, нуждающимся в чьём-то покровительстве, в чьей-то силе, способной подвигнуть меня на какие-то действия. Теперь же эта самая сила была во мне. Раньше, находясь в бою я стремился сам затуманить своё сознание, я не видел ничего, пытаясь увидеть лишь пролитую мной кровь моих врагов. Теперь же я видел войну такой, какой она была. Я привык к фонтанам крови и виду ужасных ран, к выпотрошенным внутренностям и кускам человеческих тел, валяющимся в беспорядке по всему полю, к кострам, в которых заживо горели люди и к стонам и крикам боли и ужаса. Я понял, что такое азарт. Мне мало было тех схваток, которые мы устраивали, заставая врасплох неприятелей. Мне хотелось большего, мне хотелось великого сражения. Теперь успех моего меча не опьянял меня – я просто рубил им направо - налево, даже не думая о том, сколько жизней я отнимаю. Все чувства сливались в какую-то насмешку, я бы сказал: теперь целью победы над очередным вражеским войском была не благая цель защиты Альбиона, а желание набрать золотых медальонов, которые, я сам не знал, для чего были мне нужны. Да, я оценивал жизни людей в медальонах и считал, что поступаю правильно.
Наверное, раньше я был лучше, чем сейчас. Меня больше занимали мысли о смысле жизни, о смерти, о Мире Ином. Куда только всё это делось? Куда пропало то желание понять, для чего я живу? Всё исчезло без следа. Я даже перестал удивляться тому, что между нами находились эльфы. Откройся мне это ещё месяца два назад, я бы, наверное, не переставал трепетать при виде Лослена или Элдуина. Неужели сейчас я даже не обратил бы внимания, если бы вместо наших неприятелей нам пришлось бы воевать с самими фоморами? Скорее всего, я бы даже не заметил этого вообще.
Но, чего мне не хватало, так это разговоров с Элдуином. Мы немало с ним общались, когда были на Альбионе, теперь же у него не было на то времени. Да и мне не очень-то хотелось говорить на столь серьёзные темы. Мне гораздо ближе было общество Росхира и Харадлонда, с которыми можно было просто поболтать на любые неглубокие темы и не думать о чём либо серьёзном. Однако, когда во мне произошли подобные перемены, я почувствовал, что лишился чего-то дорогого или ценного, но я не мог понять, чего. Меня заполняла какая-то пустота, которую не могли наполнить ни какие разговоры с Росхиром, ни кровопролития, ничто.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Но дни проходили, а наш отряд продолжал торчать в этом лесу. Мы с Росхиром пересчитывали собранные медальоны, время от времени дрались от нечего делать и бегали с нашей группой на охоту. Элдуин продолжал пропадать на вылазках целыми днями, так что мы его порой вообще не видели. Как ему удавалось проникать во вражеские отряды и выведывать всё и вся, для меня до сих пор остаётся загадкой. Впрочем, он ведь был эльф, а подобные существа умеют быть незаметными. Лослен и Хаэлсарн же продолжали строить всевозможные планы наших будущих сражений, что-то рассчитывать и распределять наши малые обескровленные силы. Мне, правда, казалось порою, что Хаэлсарн заходит слишком уж далеко. Нас было только сто тридцать четыре человека, а силы неприятелей, казалось, не убавлялись. Да, в основном нам приходилось прибегать к нашей неизменной «ночной – огненной» тактике, которая возобновилась благодаря Элдуину. Однако даже такая блестящая тактика не могла уничтожить всех неприятельских сил, чего бы нам очень хотелось. Бились мы с небольшими отрядами, да и всего-то раз пять за последние три недели, успев сравнять наше число до ровно ста тридцати человек. Но особой пользы от уничтожения мелких отрядов не было и сын Бэлегона неизменно желал чего-то большего, что вскоре, к его, не то, чтобы сказать радости, но довольству, представилось, когда Элдуин вернулся с очередной вылазки и принёс весть о… двенадцати тысячном войске, намеревающемся перебраться на Альбион. Вот тут-то мы и загорелись, кто ужасом, кто восторгом, главное, загорелись. И также всем стало не по себе, когда наши опасения и предчувствия на счёт Хаэлсарна оправдались. Он непременно захотел вступить в бой и его не смог переубедить никто из его ближайшего окружения, то есть мы, кто входил в совет.
- Об этой битве барды будут слагать баллады, как Хаэлсарн, сын Бэлегона с сотней человек победил двадцать тысяч врагов. – как-то заметил он, обращаясь к Лослену. Удивительно, но тёмный эльф его не очень-то и поддерживал, хотя раньше всегда был на стороне вождя. Теперь он просто молча стоял, недовольно поглядывая на сына Бэлегона. Хаэлсарна же было не удержать. Он довольно потирал руки, предвкушая грядущую битву.
Что же до меня, то мне впервые за это время было не всё равно, как и с кем мы будем биться. Перевес почти в сотню раз! Нет, это уж слишком, даже для нас! Мы, не сомневаюсь, давно прослыли сыновьями пламени и драконов, но в этот раз этих сыновей было слишком уж мало. Я помнил те последствия, когда мы бились с перевесом в десять раз. И что тогда случилось? В живых – только три десятка. А что будет теперь? Если и двое выживут, и то будет хорошо. Тут ни одна тактика не поможет. Что мы будем делать?
Но Хаэлсарн был не приклонен.
- Я бы и один пошёл! – заявил он на одном из советов, на котором Элдуин сообщил подробности передвижения неприятельского войска.
- Хаэлсарн, но мы же – не ты! – возразил Лослен. – У меня нет ни малейшего желания биться при таком перевесе сил.
- Ты ведь всегда был «за»! – в свою очередь ответил Хаэлсарн.
- Ну, не с таким перевесом ведь! – не выдержал Росхир.
Хаэлсарн фыркнул.
- Вы чего! Все против меня?! – раздражённо воскликнул он.
- Не против тебя, а против твоей идеи. – спокойно заметил Элдуин.
- Против идеи! – Хаэлсарн взвился. – Мы сюда воевать прибыли! Ты чего, не собираешься?!
- Хаэлсарн, а какой смысл? Нас в муку перемелют, мы от силы тысячу человек убьём, и то хорошо будет. – похоже, Элдуин взялся один отвечать за всех, как обычно, принимая весь гнев Хаэлсарна на себя. Больше из нас никто возражать не решался.
- Хватит вам бояться! – разошёлся Хаэлсарн. – Перемелют, ну и пусть! Родина дороже жизни!
- Я согласен, но бездумно убивать людей – тоже не дело.
- Я их не убиваю! Я их в бой веду!
- Хаэлсарн. – тон Элдуина чуть потерял спокойствие. – Двенадцать тысяч против ста тридцати человек. Мы даже с помощью засады ничего сделать не сможем.
- Мы всё сможем! – рявкнул Хаэлсарн. – Захотим – сможем! Я ведь тебя не сталкиваться с ними заставляю!
- Ещё бы ты в открытый бой пошёл. – пробормотал Элдуин. Глаза Хаэлсарна метнули молнии.
- Я чего, идиот, что ли?! – воскликнул он. Казалось, он сейчас воспламенится от ярости. Вообще, он всегда очень сильно раздражался, когда кто-то ему возражал.
- Ты это сам сказал. – заметил Элдуин со своей эльфийской невозмутимостью. Хаэлсарна передёрнуло.
- Ты меня вынудил сказать. – бросил он.
- Я не вынуждал тебя раскрывать твою сущность, какой бы она ни была. – Элдуин перевёл спокойный взгляд на полного не выплеснутым гневом Хаэлсарна. – Я только хочу понять, зачем ты ведёшь людей на верную гибель?
- Они мои люди! Хочу и веду! – Хаэлсарн произнёс это, чуть понизив голос, однако его пылающий взгляд не оставлял сомнений в том, что он сейчас готов порвать на сотни мелких кусочков того, кто ещё решится возразить ему. Мне даже захотелось исчезнуть, когда я на миг ощутил этот взгляд на себе. Благо, Хаэлсарн снова устремил его на эльфа.
- Твои люди? – Элдуин вскинул брови. – Ты их создал?
- Они мне подчиняются!
- Да, подчиняются, но они не обязаны гибнуть по твоей прихоти.
- При чём здесь прихоть?! – Хаэлсарн снова перешёл на крик. – Это война! Мы воевать должны! Я – воин, понимаешь?! Я – служитель Морриган!
- Ты служитель своей гордости, Хаэлсарн! – перебил его крик Элдуин. – Ты и на смерть своё отряд ведёшь лишь для того, чтобы тебе прославиться! Ты же хочешь, чтобы о тебе после песни слагали, какой ты храбрый и бесстрашный победитель! А, какое право ты имеешь достигать своей славы через наши жизни?!
- Что?! – Хаэлсарн, не выдержав, ринулся к Элдуину. Мгновение и меч сына Бэлегона оказался под горлом эльфа. Мы затаили дыхание, боясь даже пошевелиться и ожидая, что же сделает Хаэлсарн. Никто не сомневался, что вождь без труда покончит с северянином. Но, что сам Элдуин? Он не сопротивлялся, не защищался. Почему он не успокоит Хаэлсарна своим взглядом? Почему он допускает подобное? А, Хаэлсарн, о, Морриган, почему ему не дано видеть? Если бы он знал, кто такой Элдуин, он бы теперь на коленях перед ним стоял и просил о помощи. Наверно. В любом случае, он не стал бы набрасываться на него, чтобы убить. Нет, если Хаэлсарн убьёт Элдуина, это уже будет слишком! Но как его остановить, пока он не совершил такую ошибку? Нервничая и ожидая, что сын Бэлегона и меня может прикончить, я всё-таки рискнул позвать:
- Хаэлсарн. – бесполезно. С таким же успехом можно было обращаться к любому из окружавших наш лагерь деревьев.
- Хаэлсарн. – повторил мою попытку Росхир, к сожалению, с тем же результатом. Казалось, что время затянулось до бесконечности, пока Хаэлсарн так стоял, прислонив клинок меча к горлу Элдуина. Я не могу сказать, сколько точно прошло минут, может, даже секунд, пока рука Хаэлсарна с силой не сжала рукоять меча в очередной раз, после чего он отступил на один шаг, вложил меч в ножны и повернулся к нам троим. Мы с Росхиром вздохнули с облегчением. Сын Бэлегона хмыкнул, смерил нас каким-то презрительным взглядом, после чего снова обернулся к Элдуину.
- Всё равно. Будет так, как я сказал. – с нажимом произнёс он. – Мы будем биться.
Снова молчание. Никто не знал, что сказать в ответ, да и стоит ли вообще что-то говорить или как-то возражать. Мы с Росхиром переглянулись и, полагаю, поняли друг друга, кто что думал о Хаэлсарне и его неистребимым желанием воевать. Это молчание нарушил негромкий голос Элдуина:
- Ладно. Пусть будет так, как ты желаешь. – произнёс он, глядя прямо перед собой. – Только ответь мне на один вопрос, пожалуйста. – он перевёл свой ледяной взгляд на Хаэлсарна. – Ты делаешь это для своей славы, или для спасения Альбиона?
- А тебе чего? – грубо бросил Хаэлсарн.
Ещё непродолжительное молчание.
- Ну, что там с передвижением? – в конце концов спросил сын Бэлегона.
Мы просидели до полуночи, обсуждая свой план, возможное передвижение войска и разбирая всю тактику в самых мельчайших подробностях. Как выяснилось, на пути этого войска был наш лес, а, потому, чтобы пройти к морю по самой короткой дороге, оно должно было пройти через этот лес. Понятно, что подобное обстоятельство должно было быть нам на руку, но чем именно оно могло нам пригодиться – это был главный вопрос. Понятно и то, что в лесу можно было устроить неплохую засаду, более-менее незамеченными обстрелять противника, ну, а дальше-то что? Мы не смогли бы уничтожить с помощью этого обстрела и четвёртой части такого огромного войска, как быстро и метко не стреляли бы наши лучники и как долго не приходили бы в себя наши враги. Подобное ещё можно было проделать с двумя тысячами, но никак не с двенадцатью. Здесь, явно, нужно было придумать кое-что ещё, что определённо, помогло бы уничтожить значительную часть войска наших врагов, если уж не полностью. Единственное, что из всего этого положения было для нас выгодно, так это то, что подойти к лесу они должны будут ночью. Здесь остановятся, а утром начнут переправу. До моря отсюда было часа полтора неспешного ходу. Если бегом, то раза в четыре меньше. Это понятно, если что, добежать до моря успеем, тем более, что в лодках нужды уже не было – часть их была уже на берегу, как это бывало обычно. Только, что нам вообще со всем этим войском делать? Мы бились над этим вопросом очень долго, но так и не могли придумать, что сделать, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. От нечего делать (в голову всё равно ничего дельного не шло), я, находясь ближе всех к выходу, сгрёб рукой немного снега и, слепив себе из него комок, теперь перекатывал с ладони на ладонь. Впрочем, эта холодная игрушка мне очень быстро надоела и я, подкинув её вверх, поймал на остриё попавшей под руку стрелы, непонятно, что делавшей у входа. Впрочем, как вскоре выяснилось, она должна была быть в колчане Хаэлсарна, вместе со всеми остальными стрелами, но, видимо, решила жить своей жизнью и теперь болталась у входа, как ненужная палка. Похоже, Хаэлсарн совсем забыл про неё. Однако я не думал, что мои действия смогут вызвать такой живой интерес, особенно со стороны моего друга эльфа.
- Колья. – как если бы его вдруг осенило, произнёс он.
- Что, колья? – спросил Хаэлсарн, забрав у меня стрелу. Оказалось, она всё же была ему нужна.
- Помнишь ли ты, я рассказывал тебе про находящийся неподалёку овраг? – Элдуин даже как-то оживился.
- Хочешь кольев на дно напихать? – видимо, Хаэлсарн понял, что хочет предложить Элдуин. Эльф согласно кивнул.
- А, за сколько тогда мы это сделаем? – поинтересовался явно заинтересованный идеей Элдуина Росхир.
- Если очень сильно постараться, то можно успеть сделать это за один день. – ответил Элдуин. – Тем более, что в этом овраге окажется далеко не всё войско.
- А смысл это делать? Если не все туда провалятся? – недовольно прервал Хаэлсарн. Элдуин вскинул брови.
- Считай, что подобным образом мы их разозлим. Кроме того, уничтожить эту часть именно подобным образом будет куда проще, чем обычным.
- Так, у тебя уже есть план? – поинтересовался Лослен.
- Примерный.
- Что за план? – спросил Хаэлсарн.
- План разделения. – начал Элдуин. – Они знают, что нас здесь мало, потому, чтобы не растрачивать свои силы зря, не ринутся всем войском за нами, когда мы поведём их к оврагу, а отправят лишь малую часть. И ещё, их войско составное, ты сам понимаешь, что один человек не сможет собрать столько народа. Там шесть войск, по две тысячи человек в каждом. И лишь одно из них их вождь отправит за нами. Если мы уничтожим эту часть, это заставит их войско действовать полностью, как происходит в пчелином улье. Мы разделимся части на три и таким образом заставим разделиться и их войско. Итого, четыре части или восемь тысяч уже уничтожено. Останется ещё четыре тысячи, которые мы уничтожим на море. В общем, это примерный расклад. – заключил Элдуин.
Наступило краткое молчание. Не знаю, кто что в этот момент думал, я же просто пытался представить, как мы всё это сделаем. Ещё удивляло меня и то, что Элдуин, сам будучи против желания Хаэлсарна вступать в эту битву, сейчас придумывает подобный план. Конечно, можно предположить, что ему больше ничего не остаётся делать, как согласиться, ибо в упорстве Хаэлсарну было не занимать, но, с другой стороны, Элдуин ведь эльф, уж он-то мог бы повлиять на Хаэлсарна каким-нибудь образом. Сколько раз он, хотя бы, просто заставлял его успокоиться только силой своего взгляда. Неужели он не мог ему внушить что-нибудь сейчас? Но, нет, видимо у Элдуина были свои причины не делать этого. Ладно, не стану вмешиваться в его планы, всё таки он из Высших, так что ему виднее.
- Хорошо. – прервал молчание голос Хаэлсарна. Все наши глаза устремились на сумрачный лик вождя. – План, так, ничего. Мы успеем его проработать? – вопрос, явно, был обращён к эльфу.
- Я думаю, что успеем. У нас в запасе четыре дня. Завтра с утра отдай приказ подготавливать овраг, главное, его сделать. А тактику вместе проработаем.
Хаэлсарн усмехнулся.
- Вместе? – повторил Лослен. – Вместе, это вы с Хаэлсарном? А нас, я так полагаю, ты полностью отметаешь, да? Мы должны только на овраге работать?
- Хочешь, присоединяйся. – бросил Элдуин. Лослен хмыкнул.
- Эй, давайте только без драки. – вмешался Хаэлсарн. О, да, кто бы говорил! – Значит, завтра я приказ отдам, а сегодня мы с тобой ещё будем разговаривать.
Нам же остальным больше не оставалось ничего, как отправляться по своим шалашам. И даже не смотря на то, что мне, как и обычно, хотелось узнать всё, о чём будут говорить Элдуин и Хаэлсарн, я всё-таки отправился спать. Я не сомневался, что Элдуин что-нибудь придумает, и это «что-нибудь» будет стоящим планом. Я уже давно успел заметить, что в большинстве случаев, когда Хаэлсарн прислушивается к советам эльфа, или принимает его тактику, нам удаётся обойтись меньшим числом жертв с нашей стороны, так что я себя чувствовал куда спокойней, когда всё было отдано в руки Элдуина, пусть даже частично.
Всю оставшуюся половину ночи я пролежал, представляя, как завтра мы будем тесать колья и ставить их в овраг, о чём очень сильно пожалел утром. Так как, поднявшись и выбравшись наружу, осознал, что смертельно хочу спать.
Хаэлсарн отдал приказ подготавливать овраг, причём в этом деле главным назначил Элдуина (кого же ещё?) Эльф быстро распорядился обо всех приготовлениях, в подробностях рассказал, как должен будет выглядеть овраг и отправил нас на работу. Впрочем, сын Эредгила и сам не преминул присоединиться, правда, успевая ещё и направо – налево раздавать приказы, кому куда идти, кому и куда что нести и кому вообще что делать. В общем, чтобы быть более кратким, я скажу, что пол дня мы провели, рубя ветки и молодые деревца. Правда, пришлось срубить и четыре здоровых дерева, которые мы очень долго тащили к этому несчастному оврагу. Затем был небольшой перерыв и снова работа – обтёска и установка кольев в стены и дно оврага и перекрывание оного деревьями и ветвями. Вообще, всё это выглядело примерно так: достаточно узкий овраг в определённом своём промежутке был начинён торчащими из заледенелой земли огромными острыми кольями. Поверх оврага переброшены четыре дерева, по коим предстояло нам бежать. Эти деревья своими верхними частями стволов покоились на ледяных глыбах, которые легко можно было выбить и таким образом уронить деревья вниз. Остальное пространство по верху застилалось тонкими, но длинными ветвями, положенными друг ко другу очень плотно, чтобы на них можно было набросать снег (его у нас был избыток, ведь пришлось очищать от него дно оврага). Оставалось только запомнить, где лежат основные деревья, чтобы самим при побеге не завалиться на колья. Накидывали снег мы на ветвистый потолок под чутким наблюдением Элдуина, который уже вёл разговор с Хаэлсарном, не забывая, однако отвлекаться, чтобы отдавать приказы. Я специально нашёл место работы ближе к ним, чтобы услышать их разговор, который, я не сомневаюсь, шёл о тактике. Разумеется, наш вождь сообщил бы о принятых планах всему отряду, но это случилось бы немного позже, я же хотел знать обо всём и вся сейчас, чтобы можно было хоть как-то догадываться, что нам ожидать. Услышать разговор от и до не предоставило мне никакого труда, зато вот понять, в чём именно заключается особенность нашей тактики, я понял смутно.
- Они будут преследовать нас большим числом, если поверят, что и нас больше, чем есть на самом деле. – сказал Элдуин. – Для этого просто возьмём в два раза больше факелов. Побежим к оврагу едва они начнут нам отвечать – пускай почувствуют свою силу.
- Считаешь, довольно будет?
- Разумеется. Тем более, что они, вдобавок, поймут, что у нас их оружие.
Хаэлсарн усмехнулся.
- Когда первые две тысячи погибнут здесь, - продолжал Элдуин, кивнув в сторону оврага. – Мы разделимся на три части и поведём ещё тысячи по две за собой к засадам. Главное, успеть все факелы поджечь. Может быть, человек по пятьсот и вернётся к основному войску, но это уже будет не так много.
- Пять с половиной тысяч. – заметил Хаэлсарн.
- Считай, что тысячи полторы погибнет при обстреле, ещё в начале. – ответил Элдуин.
- Ну, четыре.
- Их мы подожжём на воде.
- Что? – Хаэлсарн посмотрел на Элдуина, как если бы эльф был не в себе. – Это как?
- С помощью их оружия. – спокойно ответил Элдуин. – Мы подожжём саму воду.
- Ты про это не говорил.
- Я только сейчас об этом подумал.
Хаэлсарн заложил руки за спину и нахмурил брови.
- Считаешь, возможно? – спросил он, наконец.
- Вполне. Главное – хороший размах и меткий выстрел.
- Ясно. – Хаэлсарн хмыкнул. – Ну, да. Огонь на воде. Один ты на это способен. – он ещё раз бросил на Элдуина несколько недоверчивый взгляд и отошёл в сторону. Я уже хотел, было, вернуться на прежнее место работы, но в этот момент до меня донёсся голос Лослена:
- Огонь на воде? – тёмный эльф появился буквально из неоткуда. – Не полагал я, что ты будешь повторяться.
- Спрашивается, что ты ещё не полагал. – бросил ему Элдуин.
- Много чего. Хотя бы того, что именно по твоей тактике наш отряд должен будет разделиться. Ты же был против этого раньше, что заставило тебя поступить именно так? И, более того, разве подобные действия сейчас разумны?
- Что тебе надо? – Элдуин повернулся к Лослену. – Тактика не устраивает? Придумай другую. Ту, которой ты воспользовался, когда рискнул выступить против Элфина. Помнишь, как всё закончилось?
- Что? – прошипел Лослен. – Я не об этом сейчас!
- А я об этом. Так ты помнишь, или мне стоит освежить твою память? Хотя, разумеется, тебе не слишком приятно будет вспоминать о том, как ты бежал с поля боя, бросив своё войско, лишь бы спасти свою шкуру. Может быть, ты эту тактику применишь?
- Замолчи! – мне казалось, Лослен сейчас воспламенится от гнева. А его глаза наполнил такой мрачный огонь, что мне даже стало не по себе. Такой взгляд, наверное, бывает лишь у фоморов.
- Ты первым начал. – спокойно ответил ему Элдуин, отвернувшись. – А теперь иди отсюда, ты мне уже надоел.
Лослен схватился, было, за рукоять меча, но в это же мгновение что-то заставило его передумать.
- Будь ты проклят, сын Эредгила! – пробормотал он и отошёл в сторону. Элдуин не ответил.
Я был немало удивлён, наверное, даже, поражён сегодняшним разговором двух эльфов. Нет, мне было не привыкать к их обоюдной ненависти и постоянной вражде, но в основном они обходились лишь угрозами, смысла которых я не всегда понимал. Теперь же Лослен вдруг вспомнил о «войнах былых», да и Элдуин, в свою очередь, напомнил ему о каком-то сражении. А потом эти слова проклятия. Нет, похоже эти двое далеко зашли. Как бы их вражда не сказалась на судьбе нашего отряда, не хватало бы нам всем погибнуть из-за их распри, а ведь подобное могло случиться. Вечером я поделился своим наблюдением с Росхиром, на что он, пожав плечами, ответил:
- Не знаю. С меня одного эльфа хватает, а ты мне про двух. Пусть сами разбираются.
Меня его ответ поразил ещё больше, чем все события, происходившие до этого момента. Росхир всегда любил поболтать, обсудить кого-то, а теперь…
- Ты что, их боишься? – спросил я.
- Да. Они ведь из Высших. А я не собираюсь вникать в эльфийские распри. Ещё чего, покарают. А мне жить хочется.
В общем, на том наш разговор с Росхиром и окончился. Он, кстати сказать, после того, как узнал, что Элдуин – эльф, стал даже менее многословным (это в сравнительной степени, разумеется). По крайней мере, темы Высших существ и духов он касаться перестал полностью.
У меня же в этот вечер было ещё одно дело - поговорить с Элдуином, в частности, обсудить нашу тактику, вернее сказать, просто расспросить о ней, так как из подслушанного мной разговора вождя и эльфа я смог уяснить лишь нечёткие представления о том, что нам нужно будет делать вообще. К моей великой радости и даже неожиданности, Элдуин не стал отмахиваться туманными фразами, чтобы пересказать план кратко, а, напротив, рассказал его во всех подробностях.
В общем, весь план был таков: вначале окружить всё вражеское войско (насколько это будет возможно) и обкидать его зажжёнными стрелами и горящими факелами. Подобный обстрел продлится минут пять, не больше. Затем отвести тысячи две из этого войска в овраг и там же добить. Да, предварительно, ещё перед обстрелом, по тихой нужно будет стащить у них котлы с растопленной смолой, что я посчитал неосуществимым делом, в чём, к счастью, ошибся. Далее. Пока одна шестая часть войска занята оврагом, наш отряд делится на три части и, создавая как можно больше шума, чтобы показать, что нас больше, чем есть на самом деле, бросается в разные стороны, к уже замеченным местам, где есть убежища. Там же уже должна находиться и смола. Убежища желательно сделать за какими-нибудь возвышенностями, чтобы преследователи не заметили, где и как мы скроемся. От этих убежищ, на некотором расстоянии, так же на возвышенностях, должно находиться по два человека. Когда неприятели подойдут к убежищам, то те двое должны будут зажечь заранее установленные факелы, чтобы казалось, будто там много людей. Преследователи должны будут ринуться туда. Тогда мы, затаившиеся в убежищах, сможем напасть на них со спины и по флангам. Неожиданность, скорость и огонь – преимущества нашей стороны, на них и надо делать упор. Однако не вся смола разносится по укрытиям. Часть её, причём немалая, должна быть отнесена к берегу, где нас уже будут ждать лодки, на которых мы и будем переправляться. Впрочем, понятно, что мы не всех неприятелей сможем уничтожить, разделив их войско. Элдуин предполагал, что из тех трёх частей может выжить человек по пятьсот, да и из главного войска останется тысячи две – три. Значит, их будет уже около четырёх тысяч. И хоть часть из них должна будет погибнуть на море. Однако здесь моя способность понимания тактики споткнулась о камень преткновения. Элдуин хотел заставить гореть воду, что я при всём своём желании не мог понять, как сделать. Залить её поверхность смолой и поджечь оную – возможно ли? Как это, вообще, будет выглядеть? Вода ведь сильнее огня. Неужели, получится? С другой стороны, правда, Элдуин подобное уже делал, даже Лослен об этом упоминал. Но одно дело – сын Эредгила, который, к тому же, ещё и эльф, которому стихии мира должны повиноваться, а другое дело – мы, простые смертные. Нет, представить подобное моё сознание отказывалось. По крайней мере я ещё никогда не видел, как горела вода.
Однако я всё же поблагодарил Элдуина за то, что он рассказал мне всю эту тактику и вновь поспешил к Росхиру, чтобы поделиться с ним тем, что я услышал и высказать свои сомнения по поводу огня на воде. Мы очень долго сидели с ним, пытаясь представить, как всё это дело будет выглядеть, но так ничего толком и не представили, отчасти оттого, что это не умещалось в нашем сознании, отчасти оттого, что вскоре подошёл Элдуин и отправил нас спать (было уже достаточно поздно), тем более, что завтра нам предстояло встать очень рано для того, чтобы продолжать работу – делать убежища.
Весь следующий день ушёл на сооружение укрытий. Укрытия эти пришлось делать на подобие оврага, в снегу и так же закрывать ветками, оставив лишь небольшие лазы. Впрочем, эти ветки легко сдвигались в сторону, если их двигать снизу, что позволяло быстро вылазить, вернее, даже выскакивать из этих канав. Вообще, в каждом условленном месте их было по три: две шли параллельно друг другу, а одна как бы пересекала их с одной стороны. В общем, для удобства: две фланговых и одна тыловая. Получалось нечто вроде незамкнутого квадрата. Углы этого квадрата не перекрывались, так что канавы сообщались друг с другом. В каждой из них должны будут находиться по три котла со смолой, итого – девять котлов во всём укрытии. Перед каждой тыловой канавой пришлось возвести по небольшому валу (чуть больше человеческого роста) и как можно более пологому, чтобы не вызвать подозрения относительно того, что за этим валом может находиться. От убежищ, вернее, от конца фланговых канав отсчитывалось около тысячи – тысячи двухсот шагов и возводился другой вал, чуть пониже. На нём должны быть расположены десятка четыре факелов, которые поджигались двумя людьми, для того там и оставленными. В обязанность этих ребят входило с невероятной быстротой поджечь эти факелы, едва они заметят огни у убежищ, после чего, сломя голову, скрывшись в полночной тьме, нестись к берегу.
Вот уж пришлось нам потрудиться в тот день! Я за всю свою жизнь, наверное, не перекидал столько снега, сколько я перекидал его тогда. Да, столько снега на Альбионе вообще нет, хоть со всего острова собери! Причём ещё и орудия для его копания и кидания были хороши: загнутые железные пластины, снятые с плечей убитых нами неприятелей и шлемы, сплюснутые в лепёшку и загнутые по краям, а одним своим концом вставленные в расщепленный и обмотанный верёвками или ремнями из шкур конец палки. Самые умные из нас (к коим я и себя могу причислить) додумались пробить в лепёшках – шлемах небольшие дырочки, дабы продеть сквозь них привязанные к палке ремни, чтобы шлем не выскакивал из расщепа. Те же, кому это в голову не пришло, немало намучились, время от времени вставляя выпадающий шлем в расщеп. Однако как никак, а за этот день мы всё-таки успели сделать всё, что от нас требовалось. Да, какое блаженство было – завалиться в шалаш и, чувствуя, как каждая косточка стонет от усталости, разлечься на мягких шкурах и уснуть. Как крепко я спал в ту ночь! О, да, давненько не приходилось так усердно работать. Моя бедная спина! Как же она устала! Прямо, как я сам. Всю ночь мне снились валы, которые бегали за мной по равнине и просили набросать на них снег, а я, ругаясь на всё на свете, поджигал воду, которая горела каким-то ярко-зелёным пламенем и возносил молитвы Дагде, чтобы он вернул эти валы на место. Вот, ещё и во сне пришлось набегаться. Как же не хотелось вставать утром, чувствуя, как всё тело ломит от вчерашней работы и каждая мышца натянута до предела. «О, лучше бы я вчера столько же времени бился, и то не так устал бы». – подумал я, со стоном выползая из-под шкур. – «Интересно, что на сегодня нам придумал Хаэлсарн?»
Но в этот день мы были свободны, так как все приготовления уже были выполнены. Теперь нужно было подождать два дня, чтобы снег и ветер замели наши следы, валы заледенели, а мы же смогли подготовиться к предстоящей битве, как говорится, и телом и душой. «Да, вот оно – исполнение твоего желания, Наурглор». – говорил я сам себе. – «Хотел большую битву – получай. Что, ты говоришь, что это уж слишком много? Что вы можете все погибнуть? А, чего же ты тогда желал? Чтобы вам всё время везло? Чтобы вы были, как Туата-де-Даннан? Увы, везение – существо привередливое и прихотливое. Ты не можешь заставить его всё время служить тебе. Оно переходит к кому хочет. Да, и разве оно тебе мало помогло? Сколько битв ты пережил, лишь по счастливой случайности выходя из них живым? Может, тебе уже достаточно?» «Может, и так». – ответил я сам себе, наблюдая в этот момент за Хаэлсарном, Элдуином и Лосленом, что-то высчитывающими и о чём-то спорящими. По отдельным словам и оборванным фразам, донёсшимся до меня, я сделал предположение, что они ведут расчёты расстояния и скорости, только что с чем и как должно соотноситься, я не понял. Зато, за последнее время я сумел заметить, как изменился не только я, но и все, кто меня окружал. Что-то иное, непривычное, но столь ожидаемое появилось во всех нас. Я уже говорил о том, как почувствовал перемену в самом себе, перестав бояться смерти. Мой лучший друг Росхир, напротив, стал относиться к жизни и её смыслу несколько серьёзней. Может, его не мучил вопрос, зачем я живу и как мне эту жизнь прожить, но раз он признался мне, что ещё не готов умереть. Стал он несколько серьёзней и в своём поведении, хотя во многих случаях всё ещё оставался тем же самым Росхиром. Но, если он раньше никогда не мог сдержать язык за зубами и стоило с ним поделиться своим секретом и сказать: «Только никому не говори», как через десять минут об этом секрете узнавал весь лагерь, а сам виновник своей болтовни ходил видом «Я ничего не знаю, я не говорил», то теперь он научился молчать. Правда, просто поговорить с кем-либо на отвлечённые темы он всё же любил.
Наш вождь, Хаэлсарн, напротив, похоже, совсем забыл, что он человек, причём смертный и что его можно убить. Разумеется, он, подобно и всему нашему народу, смерти не боялся, но, казалось, он даже забыл, что она вообще существует в нашем мире. Его уже ничто не останавливало – его единственным желанием и единственной страстью была война. Его идеи стали ещё более рисковыми и опасными, однако он не думал об этом. Теперь он открыто заявлял, что хочет славы и видел предстоящий бой лишь как способ прославиться, не больше. Да, я только сейчас понял, что наш вождь – не бог и не избранник свыше – он такой же обыкновенный человек, как и мы все и у него тоже множество недостатков. Понял я и то, что у него тоже есть свой страх – страх, что его забудут грядущие поколения и не вспомнят никогда. И ради того, чтобы о нём слагали песни, он готов был дать своей возлюбленной войне великие жертвы – даже наши жизни. Как я сожалел, что нет больше рядом бочек с вином!
Не смогли не измениться даже эльфы, Лослен и Элдуин, чему я даже немало удивился. Сын Гвайкира, некогда являясь столь загадочною личностью, теперь чуть ли не открыто заявлял, что он – не человек. Он очень часто вспоминал о былых войнах, ведшихся против Элфина, что оставалось только недоумевать, как это никто из нашего отряда не догадывался, что эти двое – эльфы. К тому же Лослен стал более раздражительным, постоянно на кого-то срывался и постоянно задевал Элдуина, чьи спокойные ответы или даже просто молчание злили его ещё больше.
А сын Эредгила стал более замкнутым, что ли. И взгляд его стал более ледяным, чуть ли не безжизненным, а с лица не сходило выражение усталости и далёкой затаённой печали. Что так угнетало его, я не знал, так как он никогда никому не рассказывал о своих бедах или переживаниях. Лишь раз, когда я уже вынудил его, он признался, что очень скучает по Элфину, однако продолжать подобную тему разговора не захотел.
В общем, большие или малые произошли в нас перемены, но они, всё же, произошли. А, ведь подумать только, мы ведь воевали с пол года, может, чуть больше. Неужели война так меняет сознание всех, живущих на земле, не взирая на то, человек ты, или эльф? Или нас так изменила чужая страна? Станем ли мы прежними, когда вернёмся на Альбион, или просто ещё раз изменимся? Мне и хотелось, и не хотелось вновь становиться таким, каким я был ранее. С одной стороны, я что-то потерял и мне это хотелось вернуть, с другой стороны, я что-то и приобрёл и мне не хотелось это терять. Добру ли служило моё приобретение, или злу, ещё сложно было разобрать, но то, что оно стало частью меня, я не мог не ощущать. Я осознавал эту перемену и даже был рад, что она со мной произошла. Я перестал смотреть в будущее, как в чёрную глубокую яму, в которой не было видно дна и затаилась коварная Неизвестность. Теперь я видел коридор, сквозь который, в ярком свете, окружённый синим, как сапфир морем, просматривался Аваллон. Я был уверен в том, что, пройдя по этому коридору жизни, я выйду на пристань, откуда меня заберёт белый корабль и отвезёт на Остров Блаженных, где мне будут даны вечная жизнь и слава великого воина. Да, теперь я был готов к смерти, так как полностью осознавал, что готовит она мне за своей дверью. Только, когда эта дверь отворится? Наверное, в этом бою, когда же ещё? Несомненно, она отворится ныне для всех. Вот она жизнь человека. Нам осталось её лишь на два дня, а после – Аваллон.
В эти два дня я испытывал какие-то странные чувства, которые, наверное, испытывает человек перед смертью. Это был не страх, не отчаяние. Эти чувства напоминали те, которые наполняют человека, когда он перебирается из места, где он долгое время жил со своего рождения в другое, дальнее от его прежнего жилища. Он знает, что ему бессмысленно браться за какое-нибудь дело, вспахивать своё поле, перестилать крышу дома. Он уйдёт отсюда в скором времени, может, через пару дней. Но он и не хочет бездействовать, ведь он же ещё здесь, он может что-то сделать. Так и мы. Мы были ещё живы, но скоро должны были встретить смерть, уже покрывшую нас своими тёплыми крыльями, подобно птице своих птенцов. Смерть… Враг она, или друг? Я не боялся её ещё и по той причине, что не знал, что лучше – жизнь на земле, или жизнь на Аваллоне, приобретённая смертью. Зато я понимал, что если и отдамся в её руки, то не умру весь. Душа ведь останется жива. Немного боли, секунда мучений и ты в вечном блаженстве Мира Иного. Так, может, смерть, всё-таки, друг, раз она избавляет от мучений жизни? Как-то всё это было связано между собой. Нет, я никогда не наложил бы на себя руки, решив сам отделить свою душу от тела, но не без радости мог бы предать себя на волю смерти. Всё равно, рано или поздно именно она будет решать, когда ей лучше забрать меня. Что ж, я был просто ей покорен, пусть будет так, как она пожелает. А пока я проживу эти два дня, блуждая в их времени, как во сне. Именно сном мне всё это казалось. Я знал, что проснусь я только на Аваллоне, так, почему бы мне, действительно, не поспать? И я спал на ходу, осознавая всё, что происходило со мной через мутную призму глубины сознания. Где-то, вдалеке разума ещё дотлевала надежда на то, что я смогу выжить, но её свет не мог разбавить тех сумерек, что заволокли все мои мысли, окутав их серой пеленой равнодушия. Смерть тем слаще, чем меньше ты тешишь себя надеждой на жизнь, это я понял за те два дня.
Разделял ли ещё кто-то мои мысли (я не хочу сказать – переживания), я не замечал. Впрочем, единственным, с кем я бы мог поговорить об этом, был Элдуин, но времени для разговоров у него не было. Они с Хаэлсарном и Лосленом, который, таки, навязался к ним, по нескольку раз в день пересматривали всю тактику, предлагали, кого куда ставить и кому что поручить исполнять. Они раз по пятнадцать передумали, кого отправить поджигать факелы, по сколько факелов мы будем держать, сколько человек оставить на овраге добивать неприятелей, когда весь отряд уже разделится. В какой-то момент Хаэлсарн даже брякнул, что овраг сделан зря, мол, проще было бы сделать четыре убежища, да и разделиться по ним, на что Элдуин возразил, что убежищ можно сделать и двадцать штук, только придётся ещё сильнее дробить наш отряд, который и без того ничтожно мал. В общем, эти два дня они заняли спорами, расчётами и подобной подготовкой.
Меня же сейчас больше интересовала сама тактика и то, как Элдуин однажды привёл её во исполнение. Когда до сражения оставалось не более пяти часов, я всё же подошёл к эльфу, чтобы задать ему пару вопросов, интересующих меня.
- Было дело. – ответил Элдуин. Когда я попросил его вкратце рассказать о том сражении. – Я был главой небольшого отряда лазутчиков. Нас было пятьдесят воинов, не больше. Мы возвращались с вылазки, когда на нашем пути встретилось двадцатитысячное войско тьмы. Мы оказались в окружении – позади – земли неприятелей, впереди – их войско. Нас спасло то, что никто не заметил нашего присутствия. Но, единственным выходом для нас было – напасть и пробиться. Однако я даже не надеялся, что всё получится так, как случилось.
- Вы их всех перебили?
- Да, всех.
У меня от удивления глаза полезли на затылок. Как подобное может быть?
- Ну, ничего себе. – пробормотал я. – Слушай, Элдуин. А, что ты тогда был против идеи Хаэлсарна? Ты ведь уже знал эту тактику.
- Да, знал. Но, видишь ли, Наурглор, тогда были несколько иные условия. На нашей стороне была природа: болото, овраги, река, лес. У нас имелось намного больше возможности уничтожить наших врагов, не то, что теперь.
- Но, план ведь тот же?
- Почти.
Ещё почти два часа ушло на разговор и обсуждение тактики, мне просто хотелось поболтать перед смертью, как появился Хаэлсарн, не замедливший сообщить всему отряду, что нам пора выступать. Моё сердце замерло на несколько секунд, потребовавшихся на то, чтобы одеть колчан со стрелами на спину и взять в руки лук. Да, в этот раз стреляли все, кто был в отряде, до единого. Я стрелять не очень-то любил, я вообще в отряде славился, как один из лучших мечников, но в этот раз приказ «всем к обстрелу» коснулся и меня. «Бадб, направь мои стрелы» - молил я свою покровительницу, от всего сердца надеясь, что она меня слышит. Сейчас нам предстоял краткий переход к равнине, так как сложно сказать, что такое огромное войско расположилось на опушке леса. Мне казалось, что я так и не решусь выйти из леса на те несколько десятков шагов, кои отделят меня от моего убежища и приблизят к гибели. Нет, самой смерти я не боялся, мне было всё равно, убьют меня, или нет. Я не хотел видеть гибели своих однополчан, не хотел чувствовать, как железо чьего-то меча пройдёт сквозь меня самого и жестокой пыткой отделит мою душу от тела. Почему человек должен пройти через муки прежде, чем обретёт блаженство? А может ли смерть быть мгновенной, столь мгновенной, чтобы я её не почувствовал? Мне хотелось попасть на Аваллон в какой-то миг, лишь бы не ощутить её саму. Но, видимо, это было невозможно. «О, Морриган! Если ты хочешь забрать нас всех, то помоги нам прежде уничтожить всех наших врагов, ведь тебе же самой это будет приятно и угодно! Разве не для того ты позволила нам перебраться на эту землю, чтобы мы могли принести тебе в жертву души наших противников? Помоги нам теперь и в последний раз, чтобы мы смогли победить, чтобы имя твоё прославилось среди народов! Ты – наша покровительница! Ты – наша опора! Ты – наша надежда! Пребудь ныне с нами!» - так я умолял Величайшую Воительницу, пока мы шли через лес к месту расположения войска неприятелей. Последний день, последние часы я нахожусь на этой земле. Я понимал, что рассвета наш отряд уже не увидит, что мы уже никогда не ступим на земли Альбиона, что звёзды не укажут нам обратную дорогу через море и солнце никогда не осветит наш путь на земле. И никто не разожжёт для нас погребальных костров, не возведёт гробниц, не построит лодок. И никто не выпьет вина за покой наших душ. Лишь ветер, в дикой пляске проносясь над нашими телами, споёт прощальную песнь, задержит свой порыв на миг, чтобы оплакать нас, а затем умчится вдаль, расправив свои крылья. Но он не возвестит на нашей земле о гибели ста тридцати человек, отдавших свои жизни ради Родины. Он промолчит, затаит в себе печаль жестокой кончины и развеет нашу память над морскими волнами, вечно вздымающимися, умирающими и вновь возрождающимися из небытия, чтобы жить вечно. Может, они и споют песнь славы для нас, но её уже никто не услышит и никто не узнает, кто мы были, за что сражались и как погибли. «Аваллон, Аваллон! Где ты? Если бы я имел крылья ветра, я бы перенёсся к тебе, пролетев над тенью смерти и живым явился бы на берега твои!»
Как из глубины донёсся голос Хаэлсарна:
- Моранор, Харадлонд, Серегил, Глорфин, Нимлос, Бэлеграс – вы поджигаете факелы. Гилрос и Харадмар – уносите смолу на берег. Да, вы, поджигатели факелов. Тащите смолу ещё и в укрытия. Разведёте там огонь. Из каждой группы – ещё по четыре человека. Вы потом в отряд вернётесь.
Как известно, групп было три, так что потребовалось двенадцать человек. Ими оказались: Таранаур, Ангрос, Гонкир, Хараднер, Арэмин, Нимлонд, Гвайлин, Нимфалмен, Фороторн, Аргил, Халгонд и Морлот62. Хаэлсарн выбрал их потому, что из всех наших воинов эти двенадцать бегали быстрее всех и вполне могли успеть добежать до укрытий и вернуться как раз к концу обстрела. От нас же всех остальных требовалось лишь затаиться вначале, после чего в одно мгновение со всех сторон начать этот самый обстрел. Наблюдая за тем, как все ребята, кто был назван по именам, отправились вперёд, под наблюдением Элдуина и Лослена, я, за несколько секунд, снова повторил в мыслях весь наш план. Обстрел, овраг, разделение, укрепления, горящая вода. Мысли, потребовавшие нескольких мгновений, пронеслись в голове таким мощным вихрем, что я вынужден был изо всей силы сжать в руках факелы, которые я нёс, чтобы не унестись с этим вихрем в небытиё. Просмоленные факелы, шлемы с тлеющими углями, стрелы, мечи – вот всё оружие, которое должно было нам помочь в сегодняшней битве. Весь упор на скорость и саму идею. Помоги нам, Морриган!
- Готовь факелы! – раздался громкий шёпот Хаэлсарна. Это означало, что всем нам надо рассредоточиться по всей длине вражеского войска, но так, чтобы всё-таки, не потерять друг друга из виду. Затем выйти из леса, поджечь один из несомых десяти факелов, чтобы от него уже проще было зажигать остальные факелы и стрелы. Так же мы сразу подожгли и установили рядом ещё два факела. Их мы потом должны будем нести, когда за нами погонятся наши неприятели. Эти два факела нужны были для того, чтобы создать вид «большого войска». Ведь в каждом войске, факелоносцев обычно приходится один на десяток воинов. Если у нас будет двести факелов, это будет означать, что нас должно быть около двух тысяч. Понятно, что никто из наших противников не будет стоять и считать огоньки факелов, но примерное их число может прикинуть и определить любой опытный воин, коих среди наших врагов было много. А предположение, что наше число подходит к полутора – двум тысячам давало понять, что силы преследователей не будут потрачены зря в погоне за какой-то сотней потерявших здесь что-то Альбионцев. Потому они и отправят за нами приличную часть своих воинов, позарившись на то, чтобы уничтожить две тысячи сорви голов, подобных нам.
Ещё мгновение. Где-то вдали, где должен был находиться наш вождь, описал малую дугу крохотный огонёк. Неужели никто из наших врагов не стоит на стрёме? Неужели нас никто не видит? Огонёк замер. Может, они и были, но наши воины их вырезали? Это звучит более правдоподобно. А смолу уже унесли? В это мне ещё не верилось. Вообще, не верилось в эту ночь и в этот план. Огонёк взлетел в воздух, совершая в этот раз большую дугу. Пора было действовать. Отбросить на время все размышления и действовать! В полной тишине сто зажжённых факелов пролетели сквозь воздух и опустились на крыши сделанных из ветвей и шкур шалашей. Ещё факел, ещё факел! Их должно было быть восемьсот. На миг мне показалось, что это наша обычная ночная вылазка. Тот же способ кидания факелов – начинаешь от ближних шалашей, чтобы огненная линия, насколько это возможно, перекрыла доступ неприятелей к нам, а затем по удалению, тот же мрак, рассеиваемый лишь светом горящих шалашей и то же безмолвие в самом начале нашего нападения, это жуткое молчание, которое в миг сменяется такими же жуткими воплями.
Восемьсот факелов оказались в воздухе почти одновременно. Просмоленная древесина вспыхивала мгновенно и оставалось лишь поспешить забросить его как можно дальше. Вот они, первые крики смерти, первые «живые факелы», выскакивающие из огненных шалашей. Пора начинать обстрел. Я мигом скинул колчан и воткнул его в снег. Вытащить стрелу, наложить её на тетиву и выпустить её в кипящую человеческую массу. Впрочем, я никогда не отличался меткими безошибочными выстрелами. Да и, тем более, вести прицельный огонь было невозможно в данном случае. Оставалось лишь стрелять наудачу: попал – не попал, главное зацепить. А огонь уже сделает своё дело. Однако как бы там ни было и кто бы как не стрелял, хорошо, или не очень, но нам таким образом почти всегда удавалось уничтожить даже до тысячи неприятелей прежде, чем в ход шли мечи. Я едва успевал поджигать стрелы и выпускать их. Сколько минут, интересно, на это ушло? Не больше пяти. Ещё пара выстрелов и над моей головой пролетела вражеская стрела. «О, Морриган! Только не сейчас! Я ещё хочу повоевать!» Я, словно находясь в лихорадке, выхватил очередную стрелу из колчана и поднёс к огню. Мгновения шли на минуты. Снова звон тетивы, свист стрелы, огненная молния вонзается в кого-то или во что-то. Щит! Я с удивлением (но никак не с ужасом) заметил, что в меня из-за щита летит топор, сверкая своими остро отточенными лезвиями, сливавшимися в своих огненных отблесках в ярко-красное кольцо. До меня только в последний момент дошло, что надо пригнуться. Я мигом вжал голову в плечи и упал в снег. Топор, разрезав воздух, пролетел надо мной и упал где-то позади с глухим звуком. Я оглянулся, но не успел разглядеть, куда и где он приземлился, так как в этот же самый момент раздался голос Хаэлсарна:
- Возвращаемся!
Да, он бы никогда не крикнул «Отступаем!» или «Отходим!», даже если это был лишь отвлекающий манёвр. Я мигом подхватил два факела и держа их на расстоянии вытянутых рук друг от друга, со всей скоростью, на которую был способен, ринулся в лес. Я мчался по едва проложенной тропе, раскинув руки и громко крича. Это делали и все остальные воины – нужно было создать как можно больше шума, чтобы произвести впечатление немалого войска. И я почти летел по лесу, чувствуя, что за моей спиной движется что-то огромное, желающее поглотить меня, словно морские волны корабль. Сколько за нами гонятся? Скоро ли они нас настигнут? Вскоре перед моим взглядом, сквозь наполненный тусклым звёздным светом мрак, проявились четыре тропинки, уже почти полностью занесённые снегом. Ноги сами выбрали одну, наверное, самую ближайшую ко мне. Я чувствовал, как дерево качается подо мной, пока я проносился по нему, подобно урагану. В следующий миг я осознал, что я не один бегу по стволу, за мной следует ещё человек десять. Вот она, вторая сторона обрыва! Я лихо спрыгнул со ствола, приземлившись в снег почти по пояс и по возможности развернулся. Да, это были наши люди, наши воины, так же сломя голову мчащиеся по дереву и держащие в раскинутых руках факелы. И, к моему удивлению, воином, который следовал за мной, был Халгонд. Так, они уже успели вернуться. А это значит, что всё готово, смола на месте, а это, в свою очередь значит… Ну, и быстрые же ноги у этих ребят! Похоже, сам Цернунн помог им. Только, сохранит ли он их в битве, или отдаст Морриган? Ладно, сейчас всё равно не до размышлений. Счёт времени теперь состоял лишь из секунд. Как часто именно они решали весь исход битвы! Вскоре среди деревьев появились факелы преследователей. Только бы они не поняли, что здесь ловушка.
- Растянись! – последовал откуда-то приказ Элдуина. Мы мигом подняли факелы и ринулись в стороны, вдоль оврага. Что сейчас произойдёт? Секунда. Первые ряды ступают на настил из веток. Ещё секунда. Они уже на середине. Что это?! Неужели не поможет?! Неужели мы что-то не рассчитали? Неужели настил столь плотный? Я бросил взгляд в сторону Элдуина, которого невозможно было не увидеть. Он спокойно, со своим обычным ледяным блеском в глазах хладнокровно наблюдает за всем, что происходит. Это был уже верный признак того, что всё в порядке и всё так и должно быть, как есть. Значит, получится. Третья секунда. Громкий треск заставил меня резко повернуться в сторону преследователей. Ветвяной настил встал дыбом, обнажив свои разломы. Крик ужаса и проклятий, издаваемых сотнями глоток одновременно, а затем – глухой шорох осыпающегося вниз настила. Казалось, что огромный кусок земли уходит вниз, унося в тёмные недра бездны тех, кто осмелился стать нашими противниками. Снова раздались крики, кто-то даже попробовал выстрелить, но напрасно. А затем послышался громкий звук рвущихся тел. В какой-то момент я вдруг вспомнил свой сон, в котором передо мной разверзлась пропасть. Сейчас происходило нечто подобное, только не со мной, а с теми, кто хотел лишить жизни нас. И меня не передёрнуло от ужаса или отвращения, когда я наблюдал за всем, что происходило. Я видел несколько замедленно, как во сне, как открывается тьма под настилом, как, делая отчаянные попытки ухватиться за воздух, проваливаются вниз люди и как их тела, с характерным звуком распарываемой кожи, падают на колья, пронзаются насквозь и в диких судорогах замирают, расплескав свою кровь по сторонам. Сколько времени ушло на появление и падение наших врагов? Секунд семь, не больше. Сколько же их погибло? Я окинул взглядом весь овраг. Много, наверное. День работы и семь секунд. Зато так действенно! И даже деревья сбивать не пришлось.
- Обратно! Возвращаемся! – раздался приказ. Мы вновь пронеслись по деревьям, на миг слились в единый отряд и тотчас же разбились на три группы: группа Лослена, группа Хаэлсарна и группа Элдуина. Росхира и ещё нескольких человек под его руководством оставили у оврага добивать тех, кто ещё мог выжить. Нам всем остальным не было времени рассматривать, кто жив, а кто мёртв. Теперь мы группами мчались к вражескому войску, предварительно разбежавшись на приличное друг от друга расстояние, чтобы суметь напасть сразу с разных сторон. Мы мчались вместе с Элдуином. Так уж получилось, что мне не было дано ни за что никакой ответственности. Раньше, может быть, я и обиделся бы, но теперь мне не было до того разницы. Единственное, что мне было важно теперь, это суметь добежать до войска, позволить нашим стрелкам подойти ближе, а после обстрела суметь убежать от своих преследователей.
- Держи. – Элдуин передал мне свой факел. (Теперь мы уже держали по одному факелу). Эльф приготовил лук, наложив на тетиву сразу три стрелы.
- Готовь обстрел! – крикнул он на ходу. Мы всей группой (нас было тридцать семь человек, как и в других группах) на всей возможной скорости, которой располагали наши ноги, мчались прямо на встречу неприятелям.
- Растянись! – снова скомандовал Элдуин. Понятно, что, сгруппировавшись, нападать было бы легче, но, с другой стороны, одновременный обстрел можно было сделать лишь растянувшись, иначе пришлось бы пропускать стрелы над головами своих однополчан.
- Стреляй!
Все, кто был свободен от держания факелов, спустили стрелы с тетив.
- Отходим! Отходим! Отходим! – три раза громко и быстро прокричал Элдуин. Какой-то миг потребовался для того, чтобы остановиться, замереть, развернуться и продолжить свой бег уже в полностью противоположном направлении. «Интересно, сколько их там бежит за нами?» - подумал я, не рискуя оборачиваться. – «И, вообще, бежит ли кто?» В этот момент мимо моего правого уха пролетела стрела, чуть не запутавшись в волосах и вонзилась в спину бегущего впереди меня Нимлоса, заставив его как-то странно содрогнуться и рухнуть ничком на землю. До меня же с величайшим трудом дошло, что он убит, я даже не успел это осознать в первое мгновение. Только когда я проносился мимо его бездыханного тела, я вдруг понял, что нас действительно преследуют и нужно мчаться как можно скорее, чтобы успеть довести неприятелей до укрытий, где мы сможем хоть что-то сделать, чтобы уничтожить их. Да, цель выжить сейчас не имела ничего общего с целью выжить вообще. Мы понимали, что погибнем, но только не сейчас, не в эти секунды. Мы ещё должны дать бой. А тогда можно будет и на Аваллон. Эта мысль и заставляла меня бежать как можно скорее. Кроме того, нам просто необходимо было оторваться, чтобы расстояние между нами и нашими неприятелями, которое теперь измерялось временем, не составило не менее двадцати секунд. За меньшее время мы бы мало что успели сделать, а на большее рассчитывать не приходилось.
Мы мчались, сломя голову, минут пять, когда, по моим расчетам, должен был появиться вал. Ну, да, вот он. Я почувствовал, что бежать становится несколько сложнее, однако это заставило меня ещё быстрее переставлять ноги и наполнить чем-то похожим на радость моё сердце, которое теперь билось, как рыба на берегу. Надо мной всё ещё пролетали вражеские стрелы, но теперь ощущение, которое я испытывал, напоминало то самое, которое наполнило меня тогда, когда мы оторвались от наших преследователей на переправе на эту землю. Ещё три секунды и мы окажемся наверху, затем ещё секунды четыре и мы исчезнем в укрытиях. А теперь, изо всех сил, вперёд! Я сделал ещё один рывок и, о, Морриган, со всего размаху, поскользнувшись, хлопнулся на лёд, очень больно стукнувшись коленом.
- Наурглор! – раздался надо мной голос. Ещё миг и рука Элдуина, схватив меня за шиворот, подняла на ноги. Я сделал ещё шаг, но боль заставила меня вскрикнуть и упасть, похоже, я треснулся ею очень сильно, даже повредил. Однако Элдуин и не думал меня отпускать. Всё ещё держа меня за шиворот и не давая мне возможности опомниться, он сделал огромный прыжок вперёд, заставив тем самым и меня оторваться от земли и бросился по склону вала. Мы ничком упали на лёд и с неимоверной скоростью кубарем покатились вниз. Синий снег и чёрное небо замелькали перед глазами в бешенной пляске, с чудовищной быстротой успевая сменить друг друга. Затем вдруг на какой-то миг моё тело замерло, зависло в воздухе и почти по прямой полетело на встречу земле с высоты человеческого роста. Через секунду отверстие, сквозь которое я подобным образом влетел, закрылось.
- Готовь смолу! – послышался приказ Элдуина. Эльф уже поднялся, отдавая это распоряжение. Мне же несколько секунд потребовалось на то, чтобы прийти в себя, так как перед глазами всё ещё вертелось всё, на что я смотрел, да и колено болело с такой силой, что хотелось выть. Я зажмурил глаза и сжал зубы, лишь бы не простонать. О, Морриган! Но мне ведь ещё биться нужно будет! Я не хочу здесь отсиживаться! И умирать таким образом не хочу! Мне в бою надо погибнуть! За что мне это наказание?!
- Наурглор, вытяни ногу! – голос Элдуина прозвучал негромко, но властно, что я тот час же исполнил его повеление, не задавая лишних вопросов, хотя мне очень хотелось спросить его, далеко ли мы оторвались, успеет ли он мне помочь и вообще, что и как происходит. Увы, мне пришлось промолчать. Элдуин одним нажатием пальцев вправил мне ногу и не успел я и вскрикнуть, как боль отступила.
- Вставай.
Я мигом вскочил – нога действовала, как и прежде. Впрочем, это было уже не удивительно, всё-таки мой друг – эльф.
Теперь нам оставалось только ринуться к кострам со смолой. Я на миг окинул взглядом всё убежище. Оказывается, здесь горел очень даже яркий огонь костров, однако снаружи его заметно не было. Да, похоже, мы неплохо постарались, создавая эти укрытия и набрасывая снег на валы. И настил из деревьев, нарубленных и связанных между собой был очень даже плотным. Это не могло не радовать.
- Приготовься! – последовал очередной приказ Элдуина. Мы схватились за котлы, в которых закипала смола, кто-то взял по факелу, кто-то упёрся руками в потолок, чтобы по одному приказу сдвинуть настил, все остальные приготовили стрелы, которые уже начали гореть. Ещё не более трёх секунд. Воздух казался спёртым. Впрочем, может, он таким и был от множества огня и дыма, особенно дыма, наполнявшего все канавы укрытия. Скорее бы снять настил! Я уже задыхался!
- Огонь!
В какой-то миг весь потолок съехал в сторону, смола в котлах вспыхнула и огненной волной устремилась на тела наших преследователей. Вслед за ней полетели молнии – стрелы, продолжая её дело. Раздались крики боли и ужаса. Снова метались перед моими глазами живые факелы, наполняя морозный воздух тошнотворным запахом горелой плоти.
- Бей их! – раздался приказ. Мне в очередной раз пришлось взять в руки лук и стрелы. «Помоги, Бадб!» Похоже, я был ещё не безнадёжен. С десятка два неприятелей, кто был ко мне ближе всех, я сумел подстрелить. По крайней мере, половину из них я точно убил.
- Отходим! – кто-то дёрнул меня за локоть, заставив перепрыгнуть на другую сторону канавы.
- Уже бежим? – не поняв, почему, спросил я.
- Ещё нет.
Мы на пару десятков шагов отбежали от канав, позволив нашим неприятелям ринуться за нами. Затем мы вновь кинулись к ним на встречу ради нескольких выстрелов и только после команды:
- К морю! – ринулись к берегу со всей скоростью, на какую были способны. И снова тот же скоростной бег, снова шорох пролетающих мимо стрел и глухие удары падающих мёртвых тел, чьих воинов? Наверное, потери несли обе стороны. Увы, если потери наших врагов были более крупными, то наши – более ощутимыми, впрочем, как и всегда. И только теперь я понял, как я на самом деле хочу жить. Нет, мне не было страшно, что я умру, я не боялся боли, не боялся самой смерти. Мне просто было обидно, что, если я сейчас умру, то не увижу сражение до конца. Кто знает, может, чудо, всё же, произойдёт и мы сможем победить? Да, если и мы проиграем, то что станет с нашими неприятелями? Сколько из них останется в живых? Тысяча, две, три? Или ни одного? Нет, я хочу увидеть конец сражения. Это чем-то напоминало интересный сон, который человек видит перед самим пробуждением и, уже просыпаясь, силится вновь уснуть на какие-то секунды, чтобы досмотреть его до конца. То же теперь происходило и в моём сознании. Я должен, я обязан, во что бы то ни стало, увидеть то, что произойдёт в конце битвы. Пусть я буду убит последней стрелой, но я ещё успею посмеяться над тем остатком многочисленного войска, который предстанет моему взору. Более того, мы ещё должны поджечь воду, я просто обязан увидеть, как это произойдёт. Аваллон подождёт меня ещё какие-то мгновения – сначала я посмотрю, как будет гореть вода, интересно ведь! Да, я дотяну до этого момента!
Мы со скоростью вихря летели по сугробам, обычно местами доходившим нам в своей глубине почти по пояс, но теперь я едва проваливался по щиколотку. Кто-то из наших стрелков ещё успевал поворачиваться и выпускать стрелы две – три, а то и четыре – пять в преследователей. Хотя таких смельчаков было маловато и многим из них приходилось гибнуть за свою отвагу. До меня же не доходило, что надо стрелять. Я просто летел к морю, чувствуя, что моё сердце от этой беготни бьётся настолько сильно, что, казалось, будто оно сейчас выскочит и само побежит дальше, вперёд всех. В какой-то миг мне захотелось просто упасть и перевести дух, но делать этого было нельзя. Морозный воздух превратился в пламенный жар, обжигающий лицо, руки, горло. А ведь мы ещё не бились на мечах, а это предстоит делать! О, Морриган! Помоги! Помоги дотянуть! Да, чтоб я в своей жизни ещё так бегал! Проще вырастить крылья и улететь! Тут даже скорости большой не надо было бы – достаточно подняться на недосягаемую выстрелом высоту и спокойно летать над полем боя, посмеиваясь над неудачниками из неприятелей и поплёвывая на них сверху. О, да! Как я сейчас хотел превратиться в птицу! Едва эта мысль мелькнула, как я увидел перед собой море. Оставалось только сбежать к берегу по небольшому склону, ведущему прямо к воде, где нас уже ожидали лодки. Заметил я даже то, что мы смогли порядком оторваться от неприятелей, так что могли даже не спеша теперь садиться в лодки и грести, предварительно успев передохнуть. Впрочем, нам бы потребовалась только одна лодка, ведь нас осталось около пятнадцати человек, даже меньше. Но, как бы там ни было, у нас, самое главное, имелся шанс сбежать от своей гибели и спокойно отправиться на Альбион, но… В какой-то миг меня вдруг окатило холодом, пронзившим всё моё тело от корней волос до пальцев ног – мы были здесь одни. Мысль, молнией влетевшая в мою голову, была: неужели мы единственные, кто выжил в этом сражении? А, как же все остальные? Неужели даже Хаэлсарн погиб? Дагда, за что? Всё это пронеслось в мыслях за один миг, пока я оглядывал пустое побережье, где тихо стояли лодки. Не может быть…
- Наурглор, Харадлонд, Гилрос, Харадрос! Сталкивайте лодку! Заносите в неё смолу! – Элдуин проговорил это чрезвычайно быстро, не отрывая свой взор от чего-то, что он заметил вдали. Нет, его взгляд был устремлён не на наших преследователей, а куда-то в другую сторону. Это была искра надежды. Может, он видит ещё кого-то, кто смог выжить, кого-то из наших воинов? Но времени на размышления не оставалось, нужно было действовать, исполнять приказ. И только теперь, когда мы вчетвером ринулись к лодке, я заметил Гилроса и Харадмара, которые и до того здесь были. Да, мы, действительно, не одни. Благо, эти ребята тоже были живы. Гилрос и Харадмар были отправлены на берег, чтобы присматривать за смолой и лодками. В случае опасности, однако же, им достаточно было просто бросить костры и скрыться в темноте. Или, застигнутые на месте, они могли бы оправдаться тем, что они – простые рыбаки, и что они слыхом не слыхивали о том, что здесь должна будет состояться переправа войска. А сказать это они могли без труда, так как очень легко владели языком народа Большой земли.
Занести котлы с горячей смолой в лодку было не сложно. Так же быстро мы столкнули эту лодку на воду. Теперь оставалось ждать дальнейшего приказа. Я обернулся, чтобы проследить за действиями Элдуина и всей нашей остальной группы, как не вдалеке заметил ещё одну небольшую группу, быстро приближающуюся к берегу. Даже в темноте нельзя было не различить, кому принадлежала та огромная фигура, за которой следовало ещё несколько людей. То был Хаэлсарн. Наш вождь жив, хвала Морриган! Рядом с Хаэлсарном я заметил и Лослена. В какой-то момент мне стало несколько досадно, что он жив. Как-то не хотелось мне, чтобы тёмный эльф оставался с нами, однако пришлось с этим смириться. Вскоре они оба оказались на берегу, ведя за собой свои объединённые группы.
- К берегу! – приказал Хаэлсарн Лослену, сам же ринулся к группе Элдуина.
- Все на месте? – спросил он быстро.
- Росхира нет. – отозвался Элдуин.
- Значит, безнадёжно. – Хаэлсарн ринулся, было, к воде, но в этот миг его остановил голос эльфа.
- Вон он! С ним ещё четверо! – Элдуин указывал куда-то вдаль, вдоль берега. В такой темноте мы разглядеть ничего не могли, оставалось поверить ему на слово. Хаэлсарн, видимо, некоторое время колебался. Похоже, он хотел уже отчаливать, но что-то не позволило ему бросить здесь Росхира.
- Ждём! – крикнул он и, взмахнув мечом, снова бросился к группе Элдуина. Мы последовали за ним, оставив у лодки лишь Гилроса и Моранора.
- Сдержим, как сможем. – негромко произнёс Хаэлсарн. Наши взоры устремились во мрак, откуда должно было явиться войско неприятелей.
Вот он, момент славы! Вот он, момент смерти! Вот он, момент жизни! Я поднял меч. Разве мы их сдержим? Их несколько тысяч. Ладно, пусть наши враги видят, как погибают сыны Альбиона. Пусть они видят, что мы – народ, не боящийся смерти!
Тьма, казалось, сгустилась ещё сильнее, приняв обличие огромного войска, теперь несущегося на нас, чтобы поглотить наш остаток. Все мои мышцы напряглись, ожидая первого удара. После него биться всегда легче. А сейчас нужно подготовиться к нему. Ещё секунда, ещё миг. Вот он! Сталь клинков заскрежетала под давлением неимоверной силы. Казалось, целая лавина снега обрушила на нас всю свою мощь. Выдержу – не выдержу? Ах, не велика беда, что я погибну. Я знал, это уже конец. Встретить бы его достойно. И воду горящую увидеть бы… Ладно, посмотрю на неё с берега.
Удар слева, сверху, снизу, поворот – первый убит, за ним второй. А там, впереди ещё целое войско. Сколько уже убито мной? По-моему, пятеро.
- Хаэлсарн, отходи! – раздался голос Элдуина. – Отчаливайте!
- К лодке! – голос Хаэлсарна прозвучал даже несколько радостно, похоже, он сам желал поскорее избавиться от этой бойни.
- Все к воде! – прокричал ещё кто-то. Я последним ударом снёс голову одному из моих противников и опрометью бросился к покачивающейся на прибрежных волнах лодке. Благо, море в этом заливе было спокойным. Уже в лодке я столкнулся с Росхиром и Арэмином – единственными из тех, кто выжил у оврага. Не передать словами, как я был рад их видеть!
- На вёсла! – скомандовал Хаэлсарн. – Элдуин! Быстро, в лодку!
Эльф с небольшой группой стрелков до последнего прикрывали наше отступление. Они бросились к лодке лишь тогда, когда мы уже схватились за вёсла и начали грести. Они тотчас метнулись к нам, преследуемые вражескими стрелами и копьями, которые настоящим ливнем сыпались на них, то и дело отнимая жизни тех, кто отставал. Оставшиеся в живых с разбегу запрыгнули в лодку, кто-то даже перевернулся в воздухе и, не теряя ни секунды, схватились за вёсла. В лодке нас было человек четырнадцать. Мы гребли изо всей силы, не переставая наблюдать за тем, как сотни наших преследователей садятся в лодки, чтобы догнать нас. В общем своём числе их было человек пятьсот, не меньше. Ещё примерно столько же, может, чуть больше, осталось на берегу. Не то, чтобы им не хватило лодок, просто, зачем им нужно было бросаться в погоню за нами, кого и двух десятков-то не осталось.
- Когда смолу будем бросать?! – крикнул Хаэлсарн, изо всей силы налегая на весло. Он преспокойно грёб за троих, так что у бортов лодок нас было не по равному числу.
- Ещё не долго. – отозвался Элдуин. Он грёб, напряжённым взглядом наблюдая за преследователями. – Моранор, Гонкир, Росхир, Хараднер! Готовьте смолу! – похоже, на время командование отрядом, вернее, его остатком, на время перешла к Элдуину. – Глорфин, Бэлеграс! Поджигайте стрелы! – он и сам поднялся вместе с теми, чьи имена назвал. Моранор и Росхир подхватили один из котлов со смолой и швырнули его вправо, как можно дальше. Котёл полетел, вращаясь в воздухе и расплёскивая по воде своё содержимое. Где-то вдали послышался всплеск. Гонкир и Хараднер проделали то же со вторым котлом. Остальные два котла издали всплески где-то ближе. Последний был кидаем Росхиром и Моранором прямо.
- Стреляй! – приказал Элдуин. Глорфин, Бэлеграс и сам эльф натянули тетиву. Ещё мгновение, требующееся для прицела и стрелы крохотными огоньками полетели в три стороны. Вот именно этот момент я и желал увидеть, именно для него я и выжил и именно за него я был благодарен своей судьбе, ибо скажи мне обо всём, что происходило здесь, кто-то другой, я бы вряд ли смог поверить, что подобное возможно. Крошечные огоньки стрел упали на воду, на секунду исчезли и вдруг вода вспыхнула ярким пламенем, сразу в трёх местах! Огромные языки огня взметнулись вверх, пожирая воздух, лодки и тех, кто были в этих лодках. До нас донеслись громкие крики ужаса и проклятий. А вода разгоралась всё сильнее и сильнее, охватывая всё новое свободное пространство. На миг меня даже пронзил ужас, пока я за всем этим наблюдал. Я бы не сказал, что мне было жаль моих преследователей, но почему-то я сочувствовал им – не слишком-то приятно вот так вот гореть заживо, при том, самое обидное - на воде. Пламя было настолько сильным, что осветило всю береговую линию и стоящих вдоль неё поражённых людей, смотрящих на ужасную гибель своих соплеменников. Что же до меня, то я, наверное, выглядел почти так же, ведь я даже забыл, что нужно грести и куда-то плыть. Я не мог отвести взгляда от огненной стены, пожиравшей моих врагов. Да, это, действительно, было чудо. За всё время моего пребывания на Северной Земле, за всё время войны, даже за всю свою жизнь я не видел и не мог представить ничего подобного. Вот она, Эльфийская мудрость. Разве человек может до подобного додуматься? Впрочем, похоже, я здесь не один был такой. Немного придя в себя, я оглядел всех оставшихся в лодке людей. Каждый, даже Хаэлсарн, сидели, замерев и устремив полный удивления взор на огонь. Из подобного состояния нас вывел лишь голос Элдуина:
- Скорее, на вёсла. Нам надо спешить.
-Куда? – небрежно бросил Хаэлсарн, в конце концов отведя взгляд от огня. – Считаешь, они погонятся? – Хаэлсарн кивком головы указал в сторону берега.
- Они могут это сделать. – Элдуин не отводил напряжённого взора от береговой линии. – Лучше поторопиться, Хаэлсарн.
Сын Бэлегона пожал плечами, но приказ «уходим» всё же отдал. Наверное, он понимал, что не было бы смысла сейчас спорить с эльфом, ведь именно благодаря идее сына Эредгила нам удалось вырвать победу. Правда, на берегу оставалось ещё около семи ста воинов, но это была лишь семнадцатая часть от того, что было раньше. И это смогли сделать мы! Мы – сто тридцать человек! Да, мы совершили невозможное! Я только сейчас понял, что в мире нет ничего невозможного, есть только трудно достижимое. И этого мы достигли. Я, довольный нашими людьми, самозабвенно грёб, думая лишь о том, какие мы молодцы, как за моей спиной послышался всплеск, а затем несколько голосов крикнули: «Бэлеграс!» Через миг за бортом лодки, с простреленным горлом оказался и Харадмар.
- Они слева! – крикнул Элдуин, тотчас же вскочив на ноги и схватив лук. – Обстрел! Готовь обстрел!
Глорфин, Гонкир и Арэмин в мгновение ока оказались на ногах, рядом с эльфом. Факел, установленный на носу лодки позволил поджечь стрелы – без огня, похоже, в эту ночь нам было не обойтись.
- Стреляй! – огни метнулись влево, в темноту, в которой можно было рассмотреть лишь тусклый свет факелов, обозначающий лодки, коих было пять. Я ещё из опыта предыдущего морского сражения знал, что в подобные лодки входит по сорок человек. Значит, их около двух сот в общей сложности. Я снова почувствовал над собой дыхание смерти. Холодом обдал взмах её крыльев. «Ну, это уже совсем не честно. И всё равно, я останусь жить до самого последнего мгновения. Просто любопытно, как всё кончится». До лодок долетело только две стрелы, кои, по чистой случайности, или по желанию Морриган поиздеваться над нами, попали в одну лодку. Благо, что она вспыхнула, как сухая тростинка. Видимо из-за того, что она была хорошо просмолена. Ответный выстрел с четырёх оставшихся лодок унёс жизни Глорфина и Харадроса.
- Гонкир, бери крайнюю! Арэмин, бей по центру! – в этот раз нашим стрелкам удалось поджечь две лодки – самую крайнюю с лева и дальнюю. Стрела Арэмина до цели не долетела. С остальных двух лодок на нас обрушился прямо таки горный ручей из вражеских стрел, что нам пришлось даже бросить вёсла и спрятаться за бортом лодки. Так прошло секунды четыре.
- Налегай на вёсла! – раздался громовой голос Хаэлсарна, правда в этот раз больше похожий на рёв медведя. Мы гребли изо всех сил, пытаясь придать хоть немного больше скорости этой тяжёлой лодке, чем могли на самом деле. О, Мананнан! Накрой наших врагов своей волной! Почему на воде мы должны использовать огонь?! Это противоречит всем законам разума!
- Хаэлсарн, левее! – вдруг раздался крик Элдуина. – Их ещё справа две!
Все, кто находился у правого борта, сильнее взмахнули вёслами, чтобы выправить лодку. Теперь мы держали наш путь прямо в открытое море, за которым лежали берега Альбиона. Только, вот, сможем ли мы до них добраться?
Стрелы начали долетать с обеих сторон, нещадно впиваясь в борта лодки.
- Арэмин, Гонкир! Стреляйте по левому борту! Росхир, помоги мне! – приказывал Элдуин. Росхир, было, поднялся, чтобы поспешить на помощь Элдуину, но пролетевшая мимо зажжённая стрела (что было не частым явлением среди наших неприятелей) вонзилась в дно лодки, заставив тем самым Росхира остаться на месте и заливать огонь. Вместо него на обстрел ринулся я, так как сделать это именно мне в данный момент было проще всех.
- Наурглор! Бей по ближней лодке! – скомандовал Элдуин. Мы вели обстрел справа. Я с немалым трудом различил, какая из лодок ближняя и по которой мне надо стрелять. Секунда для прицела. Я отпустил тетиву и в этот самый миг почувствовал, что на меня кто-то упал. Я, так и не увидев, куда попала моя стрела, обернулся, чтобы понять, кто это был. На дне лодки, раненый прямо в сердце, лежал Гонкир, вернее, его бездыханное тело. Увидел я и то, что две лодки, преследовавшие нас слева, горят ярким пламенем. Хоть в этом удача при нас!
- Наурглор! – услышал я рядом с собой голос, заставивший меня обернуться. Но стоило мне обратиться к преследовавшим нас справа лодкам, как я увидел летящую прямо на меня стрелу. Времени оставалось лишь на то, чтобы её заметить и осознать, что сейчас я погибну так же, как Гонкир. Жизнь в один миг пронеслась перед зажмуренными глазами. Я приготовился почувствовать, как наконечник стрелы пройдёт в моё тело, разрывая кожу, мышцы, сосуды, как вдруг меня оттолкнула в сторону какая-то сила. Я распахнул глаза, чтобы увидеть, куда я падаю, так как я именно падал. К счастью, на дно лодки. Неимоверным усилием, взмахнув сразу двумя руками, я вернулся в исходное положение и оглянулся, чтобы увидеть того, кто мог меня спасти. Впрочем, долго догадываться не пришлось. Я увидел эльфа, как-то безвольно падающего на дно лодки. Он со всего маху стукнулся головой о левый борт и замер.
- Элдуин! – только и мог завопить я. Ужаса добавляло и то, что я увидел торчащую из его плеча стрелу, которая секунду назад предназначалась мне. «Неужели он мёртв?! Нет, только не это!» Я уже не видел, что случилось с лодками наших преследователей, мне было всё равно, что происходит вокруг меня. Мне даже не так было жаль Глорфина, Гонкира, Хараднера, Харадроса и Бэлеграса, как жаль Элдуина. Ведь он погиб из-за меня!
- Арэмин, Наурглор! На вёсла, живее! – скомандовал Хаэлсарн. Мы тот час же ринулись исполнять его приказ, и только уже схватившись за весло и начав грести, я заметил, как полыхали вдали лодки преследователей. Победа за нами!
Победа… Почему я чувствовал лишь горечь от её приобретения? Почему она не заполняла моё сердце торжеством, как то должно было быть? Почему я не радуюсь с теми, кто выжил? Почему не торжествую за тех, кто ушёл на Аваллон? Почему мне от этого, напротив, больно? Потому ли, что погиб мой лучший друг, мой покровитель? О, небо! Почему он должен был погибнуть за меня? Почему именно он? Что, судьба кого-то иного не могла решиться так же? «Элдуин мёртв, мёртв, мёртв!» - стучало в висках. Мёртв из-за меня. Нет, я не могу себе это простить. Неужели нельзя было быть осторожней? За мою безалаберность он должен был заплатить своей жизнью. Морриган! Как ненормально это звучит!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Я долго подвергал себя самобичеванию, пока вдруг не заметил, что солнце поднялось над морем и уже битых два часа дарило нам свои холодные лучи, с трудом проникающие через едва рассеивающуюся морозную дымку, поднимающуюся от воды. Я, почему-то, вспомнил, как мы плыли на эту землю. Переправа, её ночное начало и перестрелка на воде, рыбалка посреди моря самым, что ни на есть поразительным способом, потом прибытие на Большую землю. Казалось, всё это было так недавно, так близко, как будто вчера. И вчера же мы давали первый бой на вражеской земле, вчера брали укрепление, вчера же Элдуин и Росхир подняли его на воздух, вчера мы набивали колья в овраг и строили укрытия, и вчера мы дали последнюю решающую битву, унёсшую жизни стольких людей нашего отряда! Да, Аваллон наполнился новыми жизнями, жизнями наших воинов, наших друзей. Я вспомнил разговор Хаэлсарна и Элдуина, тот самый, который я услышал, когда лежал с вывернутой шеей, после битвы на реке. Элдуин просил Хаэлсарна сохранить людей и вернуться, пока нас было больше сотни. Хаэлсарн ответил, что вернётся только тогда, когда Элдуина не станет. Что ж, теперь мой друг мёртв. Я продолжал грести, втихомолку глотая подступающие слёзы. Мы отправились на Большую землю для того, чтобы обрести славу и жизни наших врагов, а нашли лишь гибель, свою гибель. Даже Аваллон теперь не прельщал меня своими благодатными берегами. Я не хотел попасть на него до тех пор, пока не отомщу своим врагам за смерть моих друзей. А тогда уже можно хоть куда, мне всё равно, где я окажусь после смерти.
Ещё около двух часов прошло, прежде чем тишину, нарушаемую лишь мерными всплесками наших вёсел, прервал голос Хаэлсарна, прозвучавший, как мне показалось, из загробного мира. Похоже, наш вождь тоже был подавлен всем случившимся. Да, даже осознание того, что нами совершено великое чудо, не вселяло в сердца той радости, которая должна была бы вселиться.
- Надо отдать их тела воде. – сдавленно произнёс сын Бэлегона. Уточнять, чьи именно тела не стоит. Мы все, кто остался в живых, а именно, восемь человек (вернее, семь человек и один эльф, при том тёмный), оставили вёсла и склонились над телами наших друзей. Я, Росхир, Моранор и Лослен бережно подняли первое тело, которое принадлежало Глорфину и опустили его в морские волны. Море секунду подержало его на поверхности воды, после чего мягко обняло и увлекло его своими объятиями в синюю глубину. Вторым оно приняло Харадроса. Моё сердце на миг замерло, он ведь тоже был из Высших. Затем Гонкир. Прощание с нашими друзьями выражалось в глубоком, как само море молчании, никто не решался произнести ни звука. Далее Элдуин… Бэлеграс и Харадмар оказались в воде ещё во время обстрела, так что их телам мы не могли воздать даже таких почестей, равно как и всем ребятам из нашего отряда, кто погиб на чужой земле.
Я с некоторой опаской прикоснулся своими влажными руками к голове Элдуина. (Пришлось задеть руками воду, пока мы опускали тело Гонкира). Я уже почти не мог сдержать слёз, понимая, что вижу своего друга в последний раз, что ещё несколько секунд, мы перенесём его тело за борт лодки и отдадим Мананнану. И я больше никогда не увижу его. Вдруг эльф тихо простонал. Меня как молнией стукнуло. Ещё не успев осознать, что и как, я уже выкрикнул:
- Он жив!
Росхир и Моранор отпрянули, Лослен лишь просто остановился.
- Как, жив? – не то, то с удивлением, а, скорее, с разочарованием и некоторым поражением произнёс сын Гвайкира.
- Да, жив! – я изо всей силы дёрнул Элдуина за плечи и приподнял его голову. Эльф медленно открыл глаза и посмотрел на меня. Сложно выразить в нескольких словах, какую радость я тогда испытал. Элдуин жив! Сама жизнь на Аваллоне не может быть отраднее этой мысли!
- Во имя Морриган! Он, действительно, жив! – Лослен быстро поднялся и встал рядом с Хаэлсарном, который, наверное, всё ещё не мог поверить своим глазам. Впрочем, мне было всё равно, мог ли ещё кто поверить тому, что видит, или нет, главное, Элдуин не погиб. Я осознавал это и радовался тому.
- Сколько мы уже плывём? – тихо спросил Элдуин.
-Часа три. – ответил я.
Похоже, Хаэлсарн, да и не он один, уже пришёл в себя. Отдав приказ «За вёсла!», он опустился на колени рядом с Элдуином. Эльф хотел, было, подняться, но тотчас же схватился за голову и опустил её на дно лодки.
- Да, лежи, ты. – буркнул Хаэлсарн. – Наурглор, ну-ка, помоги стрелу достать.
И только сейчас я заметил, что Элдуин был ранен не очень-то и серьёзно. Стрела попала в плечо, повредив лишь мышцы, не задев ни сосудов, ни лёгкого. Правда, за это время из раны успело вытечь немало крови. Зато сознание он потерял, ударившись головой о борт лодки при падении, которое было вызвано силой стрелы.
Пока Хаэлсарн вытягивал стрелу из плеча эльфа, я вдруг подумал, какую непоправимую ошибку мы могли бы совершить, отдав Элдуина воде. Даже сердце перевернулось, когда эта мысль пришла мне в голову. И что же мы сразу не осмотрели его рану? Я вспомнил раны Глорфина, Харадроса и Гонкира. Нет, те, определённо, убиты, с такими ранами не выживают. А, вот, Элдуин… Да, заживо отправить своего друга в пучину моря – не самое лучшее дело в жизни человека.
Через час, не смотря на слабость и немногие возражения со стороны вождя, Элдуин поднялся и взялся за весло. Мне было жаль его, с одной стороны, с другой же, я радовался, видя то, что он может грести, хотя понятно было и то, что это давалось ему не так легко, как остальным. Увы, у нас просто не хватало человек, а плыть нужно было, по возможности, скорее.
Разумеется, девять человек не могли грести с той скоростью, с которой гребли в прошлый раз тридцать человек, тем более, что разделиться было невозможно (кого там было делить?) и грести приходилось до предела всех сил. Ночью человека по два – три оставалось следить за тем, как бы лодку не развернуло в обратную сторону или не сбило с курса. Благо, что мне так и не пришлось всю ночь следить за лодкой и хоть по четыре часа каждое тёмное время суток мне удавалось поспать.
Через два дня плавания мы уже более-менее смогли прийти в себя от потрясений битвы и начали даже улыбаться. Первым, наверное, пришёл в себя Росхир, который попросил меня рассказать ему, как были дела у нас в убежищах и как что прошло. Я начал свой рассказ нехотя, не слишком желая вспоминать происшедшие события, однако вскоре мне захотелось просто высказаться, так что рассказ получился очень даже ярким. Добавив пару преувеличений и что-то, наоборот, не досказав (мы с Росхиром всё равно никогда не рассказывали друг другу правды), я закончил вопросом:
- Ну, а ты что?
Росхир хмыкнул.
- Ну, повезло тебе. А я на овраге торчал. Сначала всех подряд добивали, а потом, глядь, к нам факелы приближаются. Ну, их, наверно, триста было.
- Факелов?
- Нет, каких факелов? Людей! Ну, или четыреста. Это-то ладно, главное, нас десять. Мы стоим, думаем, ну, всё. Овраг, стань нашей могилой. Ну, решили до последнего биться. Так, что сможем, то сделаем. Ну, луки натянули, думаем, придётся через овраг стрелять. А они взяли, да по деревьям попёрлись. Ну, мы чего, промах, что ли? Подождали, пока их побольше на этих брёвнах будет, ну и сбросили. Потом вдоль оврага носились, добивали. Ну, так, наверно, пятьсот убили, не меньше.
Интересно было наблюдать в ходе рассказа Росхира, как в нём постепенно увеличивалось число неприятелей. «Любопытно, дойдёт ли оно до тысячи?» - подумал я. Увы, не дошло.
- Вот, ну, а потом я вспомнил, что к берегу бежать, вообще-то надо. Ну, мы ломанулись, пришлось ой-ёй-ёй какого круголя давать, бежать вокруг оврага. Ну, пока бежали, пришлось там против пятидесяти, наверное, отбиваться. Что они там делали – без понятия. Наверно, забыли что-то. Ну, потом смотрим, вы там бьётесь на берегу, мы туда рванули. А эти как давай нас со спины выкашивать! Вот, незадача была! – он замолчал, сосредоточив взгляд на играющих на волнах лучах солнца. Сейчас был небольшой отдых и можно было просто посидеть и отдохнуть от постоянной гребли.
- А, знаешь, что? – снова заговорил Росхир. – У тебя сколько было медальонов?
- Десять тысяч тридцать восемь. – ответил я, вспомнив о своём сокровище, которое так и осталось лежать в кожаных мешках в лесу, в моём шалаше. Столько труда и напрасно! Да, жаль, конечно.
- А у меня было девять тысяч сто. – протянул Росхир, отстёгивая брошь, сдерживающую плащ. – Смотри, чё я сделал! – он оттянул горловину рубахи. Я чуть за борт не свалился! На его шее висело штук десять золотых медальонов, которые он успел навесить на себя.
- Так, на память взял. – усмехнулся он. В этот момент голос Хаэлсарна призвал нас к работе. Прежде чем взяться за весло, я поправил плащ и вдруг ощутил на шее какие-то верёвки. И только сейчас я вспомнил, что ещё до битвы, как раз после разговора с Элдуином, я схватил из одного из мешков штук двадцать медальонов и нацепил себе на шею. Да, память о земле Севера у меня осталась прекрасной! И, что не могло не радовать, медальонов на моей шее было больше, чем на шее Росхира, а это значило, что я снова победил.
Однако настроение мне повысило не только сознание своего превосходства перед Росхиром, но и свежая вкусная рыба, которую мы добыли. Да, каким бы глубоким ни был траур и какой бы глубокой не была наша скорбь по умершим, наше желание поесть было ещё больше. Я ещё раньше понял, что вечно находиться в печали нельзя, да и невозможно. Своих друзей я ещё встречу на Аваллоне, а теперь нужно подумать о себе, о своих переживаниях. Всё-таки я ещё отношусь к числу живых людей.
Свежая рыба дала возможность согреться и силу работать дальше. Да, только сейчас я смог вздохнуть морской воздух полной грудью и подумать о приятном. Скоро я увижу берег Альбиона. Или, может, Аваллона? Интересно, а можно было бы на него вот так вот попасть, взять и доплыть? Было бы неплохо. Или всё получилось бы, как у Брана? Хотя, впрочем, повезло же ему. Он не умер, не испытал этого перехода. Просто приплыл на этот остров, сказал, «Здравствуйте, это я» и, пожалуйста, остался там жить навсегда. Неужели такие избранные люди ещё и не в каждом столетии рождаются и живут? Ну, ладно. Если не Аваллон, так хоть бы до Альбиона доплыть.
В эту ночь я спал не очень хорошо. Мне снился какой-то странный сон, который не хотел оставлять меня в покое, даже когда я просыпался и снился мне в своём продолжении, так что, в конце концов, я решил сдаться и досмотреть его беспрепятственно до конца.
Мне виделось, что я иду ночью по морской глади, следуя лунной дорожке. Я знаю, что, если я оступлюсь, то исчезну в воде, однако что-то одновременно стягивает меня в сторону. Я до последнего сопротивляюсь, как вдруг вижу, что вода подо мной как бы рассеивается и из неё поднимается огромный город, сияющий каплями воды в лунных бликах. Его дома и стены сделаны из какого-то вещества, из которого, наверное, выкован меч Элдуина. Свет луны исчезает и я полностью теряюсь, так как исчезает и лунная дорожка. Куда же теперь идти? Я боюсь потеряться, но всё же делаю шаг в сторону. Вдруг открывается дверь одного из домов и я вижу, что мне на встречу идёт какая-то девушка. Белоснежное платье мягко облегает её стройную фигуру, влажные волосы развиваются по ветру, которого я, кстати сказать, не чувствую. Она улыбается и протягивает мне руку. Я подхожу к ней, касаюсь её руки. Она снова улыбается и ведёт меня за собой. Мы входим в дом и я вижу длинную лестницу, ведущую вниз. Я сомневаюсь, стоит ли мне туда идти и снова смотрю на девушку. Она не произносит ни слова, но её улыбка и глаза говорят мне, что я должен идти. Я стараюсь вглядеться в её лицо внимательнее. Непонятно откуда льющийся свет освещает её черты. Она мягко кладёт руки мне на плечи и таким образом заставляет спускаться вниз. Я иду, вначале с опаской, потом с уверенностью, так как лестница оказывается не такой тёмной, как казалось сверху. Я продолжаю спускаться, чувствуя, что моя спутница идёт за мной. Это вселяет ещё больше уверенности и я двигаюсь вперёд. Вскоре лестница кончается и я вижу перед собой воду. Это не река, скорее, море. А на некотором отдалении – остров. Девушка берёт меня за руку и ведёт к воде. Но я не смогу плыть. И лодки нет. Зачем мне, вообще, на остров? Но она, всё так же улыбаясь, увлекает меня за собою. Мы подходим к воде и я вдруг чувствую, как мои ноги отрываются от земли и я лечу над водной гладью. Возможно ли это? Хотя, во сне, впрочем, всё возможно. Или, это не сон? Мы пролетаем над водой и опускаемся на землю острова. Что это за остров? Я пытаюсь спросить об этом мою спутницу, но она не отвечает. Зато её взгляд говорит мне: «Иди, смотри и увидишь». «А ты меня оставишь?» «Да, но не сейчас». Мы идём дальше. Проходим песчаный берег, поросший какими-то странными, но вполне красивыми невысокими деревьями. Проходим и рощу и вдруг оказываемся на огромной залитой солнечным светом поляне. Но, где же солнце? Откуда идёт этот свет? Я оборачиваюсь, чтобы спросить об этом у девушки, но она не отвечает. Вместо ответа она указывает куда-то рукой, но я не могу ничего разглядеть. «Что там?» - спрашиваю я. «Иди и увидишь» - отвечает её взгляд. Она вновь улыбается мне и исчезает среди деревьев. Я стою в растерянности, мне остаётся только идти вперёд и узнать, где я нахожусь. Я иду по поляне и смотрю по сторонам. Где-то вдали я вижу проходящих людей, но не знаю, подойти ли мне к ним, или нет. Что делать? Вдруг я вижу, как ко мне приближаются двое. Лица знакомы. Кто это? Я не верю своим глазам! Тардол и Кормалфор! Так, значит, это Аваллон! Но, что я здесь делаю? Может, я тоже умер? Нет, я ещё не мог умереть. Тогда, почему же я здесь? Я хочу их об этом спросить, но они лишь отрицательно качают головами и указывают куда-то дальше. Мне остаётся только продолжать свой путь, озираясь по сторонам. Я надеюсь, что встречу ещё кого-то из знакомых. Я поднимаюсь по склону холма, который возвышается в середине острова и вдруг меня охватывает яркий свет, который заставляет меня закрыть глаза и отпрянуть. Я чувствую, как лучи этого света поднимают меня и несут куда-то вверх. Через силу я открываю глаза и вижу перед собой… человека? Нет, слишком уж величествен он для человека. Кто это? Чей этот великий вид? Передо мной образ очень высокого человека, одетого в белые, как морская пена, одежды. Его волосы, также белые, развиваются по ветру, который я до сих пор не ощущаю. Его взгляд горит каким-то ледяным огнём, иного сравнения найти невозможно. Этот взор полон величайшей силы. Ему повинуются все стихии мира, я понимаю это. И в то же время этот взгляд тёмно-синих глаз по-отечески тёплый. Странная мысль приходит в мою голову и моё тело наполняет благоговейный трепет. Я уже знаю, кто это.
- Мой повелитель, Мананнан! – я склоняюсь перед ним до земли. Сердце замирает – я стою перед самим повелителем Аваллона! Так что, наверное, я должен буду остаться здесь навсегда? Я вновь поднимаю голову, чтобы увидеть этот великий лик, но мне мешает свет. Я чувствую, как он уносит меня, скрыв в своих лучах.
- Скоро придёт твоё время. – слышу я далёкий голос, напоминающий гул прибоя. Куда я поднимаюсь? Куда меня уносит? Свет мягко опускает меня на краю огромной поляны, почти там же, откуда я вышел. Что, мне уже пора возвращаться? Ко мне подходит какой-то человек. Почему я никого не могу узнать сразу? Все люди, с которыми я ранее общался и кто теперь живёт здесь, очень похожи на себя прежних, но есть в них и что-то другое, иное. Как будто снят какой-то отпечаток с их лиц, какой-то иной у них взгляд, совсем не тот, что был при жизни на земле. Ещё миг и я узнаю этого человека – это мой отец! Странно, но я не испытываю удивления, что он здесь. Скорее, наоборот, именно его я и хотел увидеть.
- Папа? Ты умер? – спрашиваю я. На лице отца появляется тёплая улыбка.
- Нет, я живу. – отвечает его взгляд. – Тот, кто живёт на Аваллоне, проходит прежде через смерть, но не умирает.
- А когда я буду здесь?
- Скоро. Но теперь ты должен вернуться.
- Папа. Но мне здесь хорошо. Я не хочу обратно.
- Это не на долго. Ты должен прожить столько, сколько тебе отмерено, не больше, не меньше. До встречи, сын мой.
Он мягко целует меня в голову.
- Папа, не уходи! – зову я его. Но тот же свет, что некогда поднимал меня к престолу Мананнана, уносит его. Я стою, не зная, что мне делать и куда идти. Я хочу рвануться и побежать за светом, но могу, какая-то преграда мешает мне. Я продолжаю стоять и смотреть вдаль, как моего плеча легко касается чья-то рука. Я оборачиваюсь и снова вижу ту девушку, которая провела меня сюда.
- Пойдём. – говорит её взгляд. – Ты хотел видеть Аваллон, ты его увидел. Не каждому смертному дана такая возможность. Теперь же вернись, ибо твоё время ещё не пришло, но придёт вскоре. – её взгляд вдруг становится задумчивым. – Если только Высшие Силы не решат сделать иначе.
Она вновь берёт меня за руку и ведёт за собой. Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Аваллон в последний раз. Мой взгляд падает на какого-то человека, который стоит недалеко от меня. Он поворачивается и в последний момент я узнаю в нём… Элдуина! А он-то что здесь делает?! Тоже мёртв? Или что?
- Элдуин? – произношу я. Эльф смотрит на меня несколько удивлённо. Но, я вижу теперь, что это не Элдуин. Но, кто же может на него так сильно походить? Брат? Деревья прибрежной рощи скрывают остров от моего взора и мне остаётся только развернуться и следовать за своей прекрасной спутницей. Мы проходим рощу, пролетаем над водой и снова поднимаемся по той лестнице, по которой недавно спускались. Сверху льётся слабый звёздный свет, к которому мы теперь идём. Меня же не покидает вопрос, кого я увидел на Аваллоне? И, почему там и мой отец? То приятное чувство, которое наполняло моё сердце, пока я был на Аваллоне, медленно исчезает, уступая место волнению. Я ещё раз хочу увидеть отца. Неужели он, действительно, на Острове Блаженных сейчас? Неужели я больше не увижу его на земле? Мне не хочется в это верить.
Мы выходим наверх. Каким мрачным кажется этот город, вышедший из-под воды. Хочется скорее уйти отсюда. Я вновь смотрю на свою спутницу, чьи тёмно-синие глаза с нежностью и даже некоторым сожалением смотрят на меня. Весь мир, мир живых и мир умерших, мир людей и мир Высших существ отражается в них.
- Скажи, это сон? - спрашиваю я.
- Нет. – отвечает её взгляд. – Ты действительно был здесь. Ты видел тайну смерти. Теперь у тебя есть надежда. – она отходит от меня на несколько шагов и исчезает в тени сводов коридора.
- Надежда на что?! – кричу я вслед, но ответа мне уже нет. Я хочу вновь последовать за ней, но в этот момент весь город вздрагивает и рассыпается, рассеивается, как туман и этот туман медленно уходит под воду.
- Надежда на что? – снова спрашиваю я, только в этот раз уже тихо. В ответ – безмолвие тёмной ночи. И в этот миг я просыпаюсь.
Открыв глаза, я увидел, что нахожусь в лодке, на том же месте, где и засыпал. Звёзды ещё светили на небе, но на востоке уже появилась тоненькая светлая полоса готовящегося взойти солнца.
- Не спится? – послышался вопрос. Я обернулся.
- Не хочется. – ответил я.
- Я понимаю. – Элдуин оставил весло, которое до того сжимал в руках, видимо, выправляя лодку и повернулся ко мне. – Скажи, что ты видел?
Я даже опешил. Откуда он знает? Я что, действительно, не во сне, ходил по воде, видел Аваллон? Как это могло быть?
- А, с чего ты взял, что я что-то видел? – спросил я.
- Иначе бы ты не проснулся с таким напуганным лицом и не задавал бы во сне вопросов, «сон ли это?» - был ответ. Мне показалось, что это не более, чем простая отговорка объяснить свою осведомлённость. Он ведь сам был на Аваллоне, только сделал вид, что не узнал меня. А, может, он просто удивился тому, что я там делал? Ну, ладно, всё равно придётся рассказать.
Я пересказал весь свой сон почти полностью, не сказав только того, что я видел его самого и особо выделив то, что я видел своего отца.
- Элдуин, как ты думаешь? Он жив? – задал я вопрос. Мне хотелось получить на него ответ, так что всё равно пришлось бы рассказывать этот сон. Эльф помедлил с ответом.
- Если ты его видел там, – в конце концов произнёс он тихо. – Вряд ли ты сможешь увидеть его на земле.
- Он что, действительно умер?
- Я не могу ничего сказать тебе по этому поводу сейчас. – медленно произнёс он, глядя на морские волны, ударяющиеся в борта лодки. – Ты просто должен быть готов к тому, если это окажется правдой. Тем более, что, вряд ли то, что ты видел – было сном.
- А, чем тогда? – не понял я.
- Явью. Ты действительно был на Аваллоне, по крайней мере твой дух, который, может, всего на миг отделился от твоего тела, но этот миг слился для тебя в долгий сон, так как за его время ты успел осознать всё, что происходило с тобой.
- Значит, я и вправду с отцом разговаривал?
- Да.
Не могу сказать, чтобы его слова послужили для меня ударом. Я ещё не мог быть полностью уверен в том, что всё, что я видел сегодня ночью, было на самом деле. Просто, с чего бы ради мне стали открываться тайны Иного Мира, с чего бы Мананнан позволил мне общаться с теми, кто умер. Нет, может, это, всё же, был сон? По крайней мере, я ещё хотел оставить себе надежду.
- Элдуин? А, что это за город? – спросил я.
- Это смерть. – спокойно сказал он. – Вернее, её врата. И именно через их мрак боятся проходить люди. Может, это даже хорошо, что ты прикоснулся к её тайне сегодня.
- Та девушка почти также сказала. – заметил я. – А, когда тебя ранили, ты тоже через этот город проходил?
- Да. Только я уже знал, куда я иду и не боялся окружающего меня мрака.
- А, тебя тоже та же девушка вела?
- Да. – он, почему-то замолчал, на его лице отразилась какая-то печаль. Это длилось, наверное, не больше секунды, так как он вскоре вновь повернулся ко мне, приятельски улыбнувшись.
- Что-то не то? – спросил я, заметив в нём подобную перемену.
- Так, ничего, извини. Просто, воспоминания. – мне показалось, или его голос действительно дрогнул? Чтобы хоть как-то сменить тему, я всё же сказал:
- Я и тебя видел.
- Меня? – Элдуин чуть усмехнулся. – Нет, меня не было на Аваллоне в тот момент. Иначе, стал бы я расспрашивать тебя о твоём видении? Нет, это был не я.
- А, кто? Твой брат?
Элдуин отрицательно покачал головой и уже хотел, наверное, ответить, как в этот момент нам пришлось прервать разговор, так как проснулся Росхир и без особого вступления на подобие «Доброе утро», или просто «привет», начал рассказывать, что ему сегодня снилось и как он отлежал себе правую руку, так что ему теперь будет работать очень сложно. Слушая его бред, я сожалел только о том, что он не отлежал себе язык, так хоть бы не болтал много и не по делу. Увы, теперь приходилось выслушивать его болтовню битых пол часа, пока в конце концов не проснулся Хаэлсарн ( я более, чем уверен, его разбудил именно голос Росхира, болтавшего так громко, что даже рыбы поспешили уплыть подальше от нашей лодки) и не приказал всему отряду просыпаться, браться за вёсла и работать дальше. Больше поговорить с Элдуином за этот день нам не удалось.
Наше прибытие на Альбион ознаменовали ярчайшие лучи солнца, вышедшего из-за облаков, едва мы причалили к берегу. Как-то не верилось мне, что мы уже на Родине. Как было чудесно, вернувшись из ледяного царства Севера, окунуться в весенний воздух, пропитанный жизнью просыпающейся от долгого сна природы. Казалось, прошло не менее, чем пол года, когда мы, наконец, вернулись на свой остров – так разительна была перемена окружающего нас мира. Мы покидали Большую Землю ещё покрытую белым снегом и скованную морозом, а прибыли в тающий, наполненный желанием жить мир. Весна! Как она была прекрасна в своей простоте, в своём свежем, прогретом солнцем воздухе, в своём возрождении. Жаль было лишь то, что её уже не могли увидеть ребята из нашего отряда, чьи души умчались на Аваллон, так и не увидев перед смертью своей Родины. Мне, как выжившему, хотелось и плакать и петь одновременно и чувство, наполнявшее моё сердце, было каким-то необъяснимым чувством печали и радости, слившееся в нечто единое, что заставило меня украдкой проронить слезу в память о тех, кого нет, о тех, кого не будет и о тех, кому всё же суждено будет выжить. Тут ещё и сон вспомнился, в котором я видел Аваллон и своего отца. Сколько раз я себе говорил: сон есть сон! Почему же так щемит сердце? Почему я хочу скорее убедиться в том, что отца своего я ещё увижу на земле? И эти слова Элдуина о том, что я прикоснулся к тайне смерти, что мне открыто то, что свершилось, заставило меня всё-таки переживать, хоть даже в глубине моего сердца. Нет, я не успокоюсь, пока не увижу своего отца или не узнаю, что он… о, не допусти того, Морриган!
Пол дня мы вдевятером оставались на берегу, совсем не зная, что нам дальше делать, куда идти, много ли врагов может быть вокруг нас, и так далее и тому подобное. В конце концов было решено перебраться в ближайшую рощу или лес и отправить кого-нибудь на вылазку, кого, и без упоминания имени понятно.
Элдуин вернулся под вечер с двумя новостями: хорошей и хорошей. Во-первых, сравнительно неподалёку от этого места находился отряд Рохгвая; во-вторых – в округе на многое расстояние не было ни одного вражеского отряда. Это несколько утешало. Хаэлсарн решил, что отправимся к отряду Рохгвая утром, сейчас всё равно бежать ночью не хотелось, даже не смотря на полную безопасность нашего положения. Мы построили три шалаша, в которых, поужинав пойманной Лосленом и Арэмином дичью, завалились вповалку и уснули крепчайшим сном, оставив догорать разведённые костры, дабы их пламя отпугнуло хищную живность. Ранее мы этого не боялись – звери не решились бы нападать на такое огромное (для них) число людей, теперь же нас было только девять, так что им не составило бы великого труда нас перерезать, если бы они решили нападать. Впрочем, в тот момент нам уже было всё равно. Мне просто хотелось отоспаться, что, наконец, за долгие недели удалось! Завтра мы присоединимся к отряду Рохгвая (да, уже не войску), завтра я увижу отца! А сейчас спать, спать, спать… В ту ночь мне ничего не снилось, более того, мне показалось, что я сомкнул глаза всего на миг, а когда их открыл, весеннее солнце уже во всю силу своих лучей растапливало снег как на сугробах, так и на крышах шалашей, так что мне даже не пришлось умываться. До полудня оставался час, когда мы, как по команде выползли из шалашей и удивлённо уставились друг на друга.
- Мы что-то пропустили? – пробормотал Росхир, поднимаясь на ноги и чуть покачиваясь, подходя к горящему костру, над которым готовилось свежее мясо. Лослен отсутствующим взглядом наблюдал за его приготовлением.
- Где Элдуин? – спросил Хаэлсарн.
- Сказал, что отправился на вылазку. – ответил Лослен, приподняв голову, но не отводя взгляда от костра. – Скоро вернётся.
Сам Элдуин вернулся после завтрака. Известие было тем же самым, что и вчера вечером, так что мы, не испытывая ни малейшего волнения по поводу неприятелей, отправились в путь. Он затратил у нас не более трёх часов, когда с вершины холма, на покрытой тающим снегом равнине мы увидели лагерь.
- Чего это они на открытом месте? – негромко спросил Хаэлсарн.
- Они уже около месяца вообще не ведут сражений, в округе нет никого, вот они и расположились на равнине. – ответил Элдуин.
- Ты с ним что, говорил?
- Да, сегодня перекинулись парой фраз.
- А мне почему не сказал? – какой ещё вопрос можно было ожидать от Хаэлсарна?
- Я тебе сказал, ты не придал тому значения. Какой смысл заострять на этом внимание теперь?
Хаэлсарн что-то пробормотал, но продолжать спор не стал. Сейчас ему, наверное, было всё равно не до того. Возможно, он думал, что и как сказать Рохгваю, что он, Хаэлсарн, хочет войти в его отряд, более того, ещё и занять в нём не последнее место. На что-то иное он бы не согласился.
А меня тем временем занимали мысли об отце. Разумеется, я мог бы подойти к Элдуину и спросить его, видел ли он моего отца, но мне этого делать сейчас не хотелось. Если он жив, я его увижу сам, если нет, ну, это я тоже увижу. Я не хочу терять надежды раньше времени! Я даже намеренно перешёл подальше от эльфа и теперь шёл вместе с Росхиром, который тотчас принялся мне что-то рассказывать. Я не слушал его слов, целиком и полностью погрузившись в свои мысли и с нетерпением и одновременно страхом ожидая того момента, когда мы окажемся в отряде Рохгвая. Радовало меня сейчас одно – Росхир что-то говорил, даже не замечая, слышу я его, или нет. Ему было главное – высказаться, а кому, когда и как – это его не волновало.
Я ещё с середины склона холма начал всматриваться, но увидеть среди человек трёхсот того, кого ищу, было сложно. «Ничего, сейчас ближе подойдём, рассмотрю». Мы спустились с холма. Я готов был лететь! Как медленно мы идём! Вот и равнину почти прошли. Рассмотреть что-либо или увидеть кого-либо было уже почти возможно, но… «Где же отец?» - мелькала мысль. Взгляд то и дело останавливался на похожих лицах, но отца я так и не видел. «Ничего, вот, уже скоро спрошу». На миг в голову влетела мысль: «Может, Рохгвай свой собственный отряд набрал? Может, отец остался в войске Наурлонда?» - но эта мысль вылетела такой же стрелой, как и влетела. «Нет, вряд ли. По крайней мере Элдуин бы упомянул об этом. Значит, это то же войско. Так где же отец?»
- О, сам Хаэлсарн со своим «великим отрядом!» - приветствовал нас насмешливый голос Рохгвая. – Как вас много!
- На свой отряд посмотри. – буркнул Хаэлсарн. Рохгвай рассмеялся.
- Ну, ну. У меня хоть триста семьдесят человек осталось. А у тебя сколько?
- Сам посчитай.
Рохгвай хмыкнул.
- М да, повезло тебе. А я легче отделался.
- В смысле, легче? – вступил в разговор Лослен.
- Ко мне перешло войско Наурлонда. – ответил Рохгвай.
- Значит, Наурлонд погиб?
- Да. Ну, тут вообще резня была. Так, месяца три назад. Все Халторновы и половина этого войска полегли. Ну, а я теперь вождь.
Я почувствовал, как на меня опускается целый небесный свод, сжимая свои горизонты и окружая меня огромным тесным кольцом. Его сила лишала меня дыхания.
- Рохгвай. – пробормотал я, когда в разговоре наступило молчание. – А, все из Халторнова войска погибли?
- Все.
- И Рингамон, сын Лингвая?
- Ну, да. – несколько нетерпеливо ответил Рохгвай, далее вновь обратившись к Хаэлсарну с каким-то вопросом. А я уже ничего не слышал и не видел вокруг себя. Мысль, подобная раскалённому железу, капала в мозг. «Отец мёртв! Отец мёртв!» Я почувствовал, как в сердце оборвалась последняя нить надежды, за которую я всё это время хватался. Вместе с ней разлетелся и круг, сжимавший меня. Всё сознание наполнила пустота. «Отец!» - мне казалось, я закричал, но, похоже, этот крик раздался лишь внутри меня. Нет, я не мог больше стоять, я не мог этого осознавать! Нет! Я рванул в сторону, к холмам. Слёзы застилали глаза, я плохо видел, куда бегу. Мне просто хотелось исчезнуть, испариться, растаять, лишь бы не быть сейчас здесь. Отец! Я запнулся о какой-то камень, рухнул в снег и, не в силах более бежать, распластался на мокром снегу и зарыдал. Что со мной происходило в тот момент, я не мог осознавать. Я не знал, не думал, не чувствовал, не замечал, что делают мои руки – как они вытаскивают меч, как подносят его к моему горлу, как перехватывают рукоять оружия, чтобы удобней было его держать. Ещё миг и я бы, наверное, полоснул себя по глотке, как вдруг чья-то рука мягко и одновременно властно легла поверх моей руки, отвела меч в сторону и вложила его в ножны. Я уже не сопротивлялся, повинуясь действиям Элдуина. Он поднял меня, обнял за плечи и усадил на тот самый камень, о который я запнулся. Я уткнувшись лицом в плечо эльфа, продолжал рыдать. Мне было всё равно, кто что подумает, глядя на меня. Да, я слабак, да, я не хочу мириться со смертью своего отца. А другим-то что?
Мне казалось, что всё, что происходило со мной было сном. Я силился проснуться, открыть глаза и увидеть перед собой пусть даже покрытую вечным снегом землю Севера, чем здесь, находясь на Родине и видя вокруг себя всё, что кажется таким знакомым и родным, осознавать, что твоего отца больше нет.
- Элдуин, почему?! – в конце концов не удержался я. Мне хотелось говорить, мне нужно было высказаться, передать свою горечь тому, кто бы понял меня. – Почему так несправедливо? Почему именно мой отец?! Почему не кто-то другой?! Чем он был хуже других людей? Элдуин, ну, почему?! – нет, я не желал ответа ни на один из этих вопросов. Мне не хотелось выслушивать какие бы то ни было слова утешения, касающиеся Аваллона и жизни на нём. Я сам видел эту жизнь, но разве мне, именно мне станет легче от мысли о том, что мой отец там? Нет, он должен быть здесь, со своим сыном! Это какое-то недоразумение судьбы! Почему именно мой отец должен был погибнуть?! Сейчас я понимаю, что не имел права даже думать подобным образом. Смерть ведь не спрашивает, кого ей взять. И человек ничем не лучше другого человека, чтобы говорить, почему нет именно этого, когда смерти можно было бы забрать того. Но тогда я этого не понимал. Жизнь стала казаться мне самой несправедливой вещью на всей земле.
Может, я тогда и осознавал, что говорю что-то неправильное, но мне не хотелось себе в этом признаваться. Потому я и не хотел выслушивать чьи бы там ни было сочувствия. Мне хотелось только поддержки, а со справедливостью своего суждения я уж сам как-нибудь разберусь. И я сидел, высказывая Элдуину всё, что думал о жизни, о смерти отца и о том, как судьба была несправедлива к нему. Эльф слушал, не перебивая, не пытаясь меня остановить, вразумить, успокоить. Он просто молчал. И именно в этом молчании я чувствовал его поддержку. Наверное, он тоже переживал вместе со мной.
Вскоре я почувствовал, что начинаю успокаиваться. Где-то, в самой глубине сердца, появилось какое-то тепло, которое вдруг охватило всё моё сознание. Я чувствовал, как кончаются слёзы в моих глазах, как приходят в порядок разбросанные и отрывочные мысли. Только одна ещё билась в агонии и я не мог её не высказать.
- Элдуин, зачем мне теперь жить? Я не хочу. Я хочу умереть! – это был единственный вопрос, на который мне нужен был ответ, и ответ немедленный.
- Ты же и раньше жил не только для отца. – спокойный взгляд эльфа устремился в мои глаза. – Живи для матери, для сестёр. Им сейчас ещё больше нужна будет твоя помощь. Да, и твой отец, я думаю, не стал бы тебя торопить с твоим приходом на Аваллон. Он бы хотел, чтобы ты жил.
- Но, разве, он меня не ждёт?
- Ждёт. Но время для вечно живущих летит куда скорее, чем для смертных. Я не думаю, что ожидания для него будут очень долгими. Смерть рано или поздно вас всё равно соединит, а пока что живи, пока тебе дано время.
- Да, я буду жить. – прохрипел я, так как горло ещё закладывали не высохшие до конца слёзы. – И я отомщу за его смерть.
Разум вновь наполнился свежими мыслями, а в сердце вошли надежда и уверенность в то, что от моего меча погибнут ещё сотни неприятелей, чей народ отнял у меня отца. Да, месть моя будет велика и я, даже если погибну, успею прежде выполнить свою клятву сполна!
Элдуин обратил на меня какой-то изучающий серьёзный взгляд. Может, он оценивал мои мысли о мести? О жажде убийства? Странно, но возражать или замечать что-то он не стал, лишь положил мне руку на плечо и сказал: «Пойдём». Мы незамедлительно направились к нашему новому лагерю.
Прошло около трёх дней, прежде чем моё сознание окончательно смирилось с потерей отца. Нет, я больше не рыдал, не впадал в отчаяние, вспоминая о нём, но стоило мне лишь подумать, что его больше нет, как на меня нападало какое-то оцепенение. Не хотелось ни кого видеть, ни с кем говорить. В такие минуты понять и поддержать меня мог только мой друг эльф, больше никому доверять не хотелось. Порою мне просто требовалось его общество, чтобы он, даже не говоря ни слова, просто был рядом. Я заметил, что за это время он стал относиться ко мне как к сыну, так что очень скоро я стал видеть в нём своего отца.
В тот день мы говорили с ним очень долго, почти до позднего вечера. В основном, правда, говорил я, Элдуин выслушивал. Когда же я, наконец, успокоился и даже начал менять тему разговора, к нам подошёл Росхир и сказал, что Рохгвай хочет поговорить с теми из нас, кто остался в живых.
Мы явились всем отрядом, то есть, вдевятером. Впрочем, Хаэлсарн был здесь уже раньше и теперь они с вождём нынешнего отряда вели спор, если не сказать, выясняли отношения. Я упоминал выше, что Хаэлсарн не очень-то был доволен тем, что Рохгвай не желал делить с ним право главенства над отрядом, а Рохгвай, в свою очередь, никак не мог понять, с какой это стати сын Бэлегона замахивается на право вождя, хотя сам здесь никто. Понятно, что Хаэлсарн не заявлял о своём желании явно, но это промелькивало в его высокомерном тоне, огненном взгляде и разговоре, всегда переходящем в спор.
Рохгвай пересказал в двух словах, что произошло с войском Наурлонда, когда его самого уже не стало. Их было три тысячи. Выступили против семи тысяч. В итоге – остался отряд из трёхсот человек.
- Ну, потом, правда, мы уже не бились. – закончил он.
- Что, боялся? – хмыкнул Хаэлсарн.
- Нет. – Рохгвай перевёл полный презрения взгляд на Хаэлсарна. – Тут никого не было. Это они нас боялись.
- Это твоего отряда, что ли? – усмехнулся Хаэлсарн. – Я с тремя сотнями на Большую Землю переправлялся. Мы там с таким перевесом воевали!
- Ну, и где твои три сотни? Здесь только девять человек!
- А твои три тысячи?
- Так мы и бились по крупному! – воскликнул Рохгвай. – Не то, что ты.
- А что – я?! – тоже перешёл на крик Хаэлсарн. – Я бился с таким перевесом! – похоже, он всё время хотел сказать, с каким перевесом мы бились, но Рохгвай его постоянно перебивал.
- Да интересно мне про твой перевес слушать! Ты вообще… - никто так и не узнал, что Хаэлсарн «вообще», так как в разговор вступил Элдуин.
- Рохгвай! Хаэлсарн! Прекратите этот шум!
Две пары раскалённых глаз устремились в леденисто-холодные глаза эльфа.
- Ты мне приказываешь? – произнёс Рохгвай таким тоном, который обычно бывает у рычащей собаки, когда она вот-вот готова броситься и сделает это через секунду-другую.
- Я не приказываю. Это была просьба. – спокойно ответил Элдуин.
- Когда просят – не орут.
- Извини. Это был единственный способ для вас услышать мой голос. Рохгвай, скажи, мы собрались здесь для того, чтобы ваши распри выслушивать, или вести серьёзный разговор всем вместе?
Рохгвай и Хаэлсарн на краткое время замолчали.
- Всем вместе? – наконец спросил Рохгвай. – Ну, пусть. Будем вести разговор. А потом? Я хочу сразу решить, что с этим делать. – он указал на Хаэлсарна большим пальцем. – Я не собираюсь делить с ним власть!
- У этого имя есть! – снова вспылил Хаэлсарн. – И я тоже вождь!
- Какой ты вождь?! Проще сразу в Сид направиться, чем к тебе в отряд! Что ты вообще для Альбиона сделал?
Похоже, эти слова зацепили и без того больную гордость сына Бэлегона ещё сильнее, чем всё, что было сказано до этого момента. Он и без того считал своё пребывание в отряде Рохгвая унизительным, но иного выбора, как только оставаться здесь, у него не было, по крайней мере он подобными словами прикрывался.
- Я?! – воскликнул он, да так, что ближние холмы отозвались громким эхом, а молнии из его глаз осветили равнину светом, намного более ярким, чем солнечный. – Я всё, что мог, сделал! И всё что не мог! Моему отряду равных не было! Это ты воевать не умеешь! Знал бы ты про наш последний бой!
- Да, плевать мне на твой бой! – на эти вопли Рохгвая уже обратил внимание весь отряд. – Вождь! Ха! Как за тобой люди идут?
Мне казалось, сейчас эти оба превратятся в драконов и сцепятся друг с другом, или попытаются один другого испепелить. Впрочем, сцепиться они могли и так, не превращаясь ни в кого и, наверное так и сделали бы, если бы очередной возглас Элдуина вновь не заставил их остепениться.
- Рохгвай! Замолчи! – и далее, пока вождь не успел сказать ни слова, эльф продолжил:
- Умерь свой пыл, прошу тебя. Или, по крайней мере, прибереги его для сражений, сейчас он ни к чему. И, знаешь, ответь мне на один вопрос: ты когда-нибудь бился с двенадцатью тысячами неприятелей, имея в своём отряде лишь сотню человек? Мог бы ты победить с подобным перевесом?
- Я не Кухулин. – бросил Рохгвай, видимо, сочтя этот вопрос бессмысленным. Он отвернулся и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Элдуин опередил его.
- Да, ты не Кухулин. – он обратил на Рохгвая глубокий ледяной взгляд и замолчал, как бы чего-то выжидая. Рохгвай мельком взглянул на него и вновь отвернулся. Я уже прочёл по его губам обычное в подобных ситуациях «Ну?», которое ему так и не позволил озвучить Элдуин. Признаться, я уже догадывался, что он скажет. Догадывался по особенному огоньку внутри его ледяного взгляда, по выражению лица, ни то слегка насмешливого, ни то какого-то игривого, да и по выражению лица сына Бэлегона, который, видимо, тоже сумев понять, что собирается сказать эльф, победоносно смотрел на Рохгвая.
- И не Хаэлсарн.
Снова тишина. Рохгвай, так и не успев закрыть рот, резко повернулся в сторону сына Эредгила. Лицо эльфа уже было спокойно и даже взгляд снова стал обычным, лишённым того ледяного блеска. Затем он взглянул на Хаэлсарна. Сын Бэлегона с некоторой издёвкой и величайшей надменностью в своём взоре, смотрел на Рохгвая. Завидев его растерянность, он усмехнулся и слегка стукнул себя по подбородку тыльной стороной ладони. Рохгвай сцепил верхние и нижние зубы – получилось нечто вроде оскала.
- Это правда? – несколько недоверчиво спросил он, окинув нас девятерых взглядом чуть прищуренных глаз. Каждый из нас счёл своим долгом кивнуть в ответ, причём всем удалось сделать это одновременно. Понятно, что Рохгвай был немало этим ошеломлён.
- И, вы их всех прикончили? – снова спросил он.
- Почти. – торжественно произнёс Хаэлсарн.
- Сколько их осталось?
- Сколько? – Хаэлсарн взглянул на Элдуина.
- Человек семьсот. Это были те, кто не решился бросаться за нами в погоню и остались на берегу.
Рохгвая даже передёрнуло.
- Ничего ты. – пробормотал он. – Честно, я надеялся, что ты не вернёшься. – он, хмыкнув, искоса глянул на Хаэлсарна. – Живучий, как крыса.
- А я тоже надеялся, что ты сдохнешь. Пока к Наурлонду будешь идти. – сквозь зубы прошипел Хаэлсарн. – А, выходит, мы оба неплохие вожди.
- Так и лезешь на моё место. – буркнул Рохгвай. Но вдруг он замолчал, взгляд его потух. Он несколько успокоился.
- Так, а чего мы собрались? – неожиданно спросил он.
- Думать, что дальше делать. – напомнил Хаэлсарн.
Наступило краткое молчание, слишком уж быстро последовавшее для того, чтобы до него можно было успеть сообразить, что и кому говорить. И первым, как то и бывало обычно, слово взял Элдуин.
- Ты говорил, Рохгвай, что военные действия сейчас не ведутся. Я скажу более, на Альбионе сейчас наших неприятелей не осталось. – все взгляды, как один, устремились на него. Эльф продолжал:
- Наши действия, я имею ввиду отряд Хаэлсарна, отрезали доступ на нашу землю кому бы то ни было из наших врагов. Кроме того, мы уничтожили у них очень много людей. Здесь же их, оставленных без подмоги, вырезали наши племена. Теперь наш неприятель обескровлен, ему неоткуда брать дополнительные силы. Сейчас на некоторое время наступит затишье…
- Можно на них напасть. – прервал речь эльфа Рохгвай.
- Нет. – Элдуин отрицательно помотал головой. – Не забывай, наши силы тоже истощились, причём немало. Если мы отправимся туда, то с нами поступят так же, как мы поступили с ними.
Лослен усмехнулся.
- Но, нас триста было. И мы выдержали. – возразил Хаэлсарн. – А тут – тысячи, тем более.
- Хаэлсарн, то было триста человек, которые могли спрятаться в одном лесу, если ты помнишь, что там были за леса, вместиться в одно укрепление и спрятаться за одним снежным наносом. Тысячи так не делают. Да, мы можем перебраться на их земли, сжечь их города, разрушить селения, убить жителей. Но, что после? Когда мы войдём в глубь страны, пусть даже самым многочисленным войском, нам всё равно отрежут путь к отступлению, а новых сил нам неоткуда будет брать, ведь терять воинов мы будем, без этого не обойтись. А когда мы обессилим, они соберутся и перебьют нас. Сейчас лучше восстановить свои силы и подождать. Пускай они переберутся на Альбион. Мы позволим им пройти глубже, после чего, отрезав им все пути к отступлению, нападём и уничтожим.
Снова молчание.
- Как считаешь, когда снова всё начнётся? – спросил Хаэлсарн.
- Я думаю, примерно через пол года.
- По-твоему, за пол года мы сможем восстановить все силы, да ещё и новые набрать? – вступил в разговор Лослен.
- За пол года исцелятся раненые и больные, кто-то достигнет того возраста, когда можно идти воевать. За пол года это возможно.
- Прекрасно! – хмыкнул Рохгвай. – А нам что делать, пока это затишье тянется?
- Ты хочешь сказать, что было бы лучше переправиться на Большую Землю? Тогда я не понимаю твоего мышления. Если, как считает Лослен, и, я не сомневаюсь, что и ты держишься подобного мнения, что пол года для восстановления сил – это очень мало, то тогда какой смысл имеет твоё желание переправы на Север? Окончательно уничтожить наши силы? Или ты таким образом пытаешься не терять зря время?
Рохгвай несколько секунд помолчал, как бы осмысливая сказанное.
- Я не знаю. – наконец, произнёс он. – Но надо хоть что-то делать! Не слоняться ведь по лесам, как Халторн!
Я заметил, как на мгновение вспыхнул пламенем взгляд Элдуина, тотчас же превратившись в лёд, когда Рохгвай с таким пренебрежением упомянул имя сына Торгаэра.
- Отпусти на время отряд. – голос его, всё же, прозвучал спокойно. – Твоим людям есть, куда идти, пусть они вернутся в свои селения, к своим семьям. Ты наберёшь войско позже, времени пока что много. Дай людям просто отдохнуть.
- Что?! – Рохгвай выдавил это «что» с таким выражением, как если бы ему было сказано, что ему нужно обежать Альбион за день, распевая хвалебные песни Дагде и при том не задохнуться.
- Хаэлсарн! И это твой лазутчик. Отпустить отряд! Где я его потом искать буду?! Ты думаешь, что болтаешь?!
Элдуин вскинул брови и нехотя произнёс:
- Ты спросил, что тебе делать, я ответил. Не нравится, таскай отряд за собой по лесам, хотя, если я правильно понял, именно это ты делать не желаешь.
- А отпустить отряд – ещё лучше!
- Ты отпустишь его на время. Просто скажешь, когда вернуться. По крайней мере, три месяца ты точно можешь им дать.
Рохгвай недовольно посмотрел на эльфа, затем обвёл взглядом нас, затем весь отряд. О чём он думал? Я же решил, что это очень даже хорошая идея. Действительно, после стольких сражений хотелось вернуться домой и просто отдохнуть под его крышей, в кругу своей семьи. Более того, возвращаясь на войну, я бы мог позвать кого-то из своих знакомых. Мы бы создали таким образом Рохгваю целое войско в несколько тысяч человек! О, хоть бы он отпустил! Только после я понял, что наша группа ещё не принадлежала его войску и могла идти куда угодно и, желательно для Рохгвая, подальше.
В конце концов, решение им было принято.
- Хорошо. – отрывисто сказал он. – Те, кто хотят, пусть идут. Встретимся за два месяца до Самайна.
Это было объявлено всему отряду.
Долго говорить о том, как мы с Росхиром, не преминув поздравить друг друга ударами кулаков по спине, ринулись собирать то немногое добро, которое было в наших шалашах. Долго говорить о том, как мы прощались с нашими друзьями и уходили через лес. Долго говорить о том, как мы шли лесами и полями, всё это время непрестанно говоря о своих домах (кстати, выяснилось, что наши посёлки находились в двадцати минутах ходьбы один от другого. Да, если бы не война, мы бы о том и не узнали). Долго говорить о том, как сжималось моё сердце и наворачивались на глаза слёзы, когда я думал о том, как скажу матери и сёстрам о гибели отца.
С Росхиром мы простились как раз на половине пути между нашими селениями, откуда каждый пошёл в свою сторону. Я шёл, почти летел, мечтая о том, что скоро увижу свою маму. А ведь ещё примерно год назад я, когда наш отряд был уничтожен, шёл к войску Халторна, с таким же замиранием сердца ожидая увидеть своего отца. Уж дома, я надеюсь, всё будет в порядке.
Я ещё с вершины холма, в подножии которого лежало наше поселение, увидел, как моя маленькая сестрёнка, коей имя было Итиль, несла воду из колодца. Интересно, а мама и Анорлин63 дома? Хотя, впрочем, где им быть? Итиль с некоторым трудом открыла своими худенькими ручонками дверь и затащила ведро с водой в дом. У меня даже сердце перевернулось. Мне впервые стало так жаль свою семилетнюю сестрёнку. Да, этой зимой ей уже исполнилось семь лет. А Анорлин? Да, через два дня ей будет пятнадцать. Какая она взрослая! И красивая, наверное, как мама.
Я не мог позволить себе войти в дом, пока выкатившиеся из глаз слёзы не высохли на щеках. Отца нет. Теперь единственный мужчина в доме – я. Значит, надо быть сильным. В конце концов, скоро мне исполнится восемнадцать лет. В подобном возрасте мой отец вёл свой отряд. Итак, хватит! Я дёрнул дверь, даже не раздумывая, поддастся она мне, или нет. Как бы не так! И как только Итиль её открывала? Я дёрнул сильнее. Простонав на полу оторванных петлях, дверь нехотя поддалась. «Надо будет её починить» - подумал я, когда эта дверь, едва приоткрывшись, с размаху втолкнула меня в дом. Едва не распластавшись по полу, я встал и тотчас же поймал на себе испуганный взгляд больших глаз сестрёнки.
- Мама! – закричала она в ужасе и, не успел я даже окликнуть её, кинулась в комнату. – Мама! Там чужой!
- Мама! Это я, Наурглор! – крикнул я, желая сразу успокоить мать. Успокоил. Она появилась через мгновение, едва я успел докричать своё имя, ещё мгновение смотрела на меня, а потом из её глаз хлынули слёзы, она тотчас же рванулась ко мне и обняла меня. Я хотел её остановить, эта нежность пробивала на слёзы и меня, а я не хотел плакать. Однако, остановить её было нельзя. Она, наверное, давно считала, что я на Аваллоне, а я тут, понимаешь ли, живой заявился. Казалось, слезам и объятьям не будет конца. Итиль, в конце концов, всё же узнала меня (неужели я так изменился?), так что теперь изо всей силы пыталась переплакать свою маму, однако тотчас же была послана за Анорлин, которая, как оказалось, была отправлена собирать дрова. Снова сжалось сердце. Пятнадцатилетняя девочка одна в лесу собирает дрова! Их, мало того, что найти, ещё и притащить надо! Да это и опасно. Нет, дрова – будет моя обязанность. Это уж точно. Как и дверь, как и крыша, которая ещё не протекала, но была уже на грани того. Да, ещё раз спасибо Элдуину за то, что он уговорил Рохгвая отпустить отряд.
В общем, единственным, но очень тёмным пятном печали на чистоте сегодняшней радости было моё известие о смерти отца. Я боялся, что мать и сёстры воспримут это с ещё большей печалью, к счастью, этого не случилось. Понятно, что радоваться мы этому не могли, но утешали себя тем, что сейчас ему куда лучше, ведь он на Аваллоне.
В тот вечер я долго рассказывал, уплетая какую-то кашу с хлебом (даже после вечного жареного на кострах мяса, домашняя еда казалась мне самой, что ни на есть вкуснейшей), о том, как мы познакомились с Хаэлсарном и Лосленом, как после набрали отряд, как приехал Элдуин, как погиб наш отряд, как мы искали прибежища у Халторна. Все эти рассказы затянулись далеко за полночь, пока мама, не спохватившись, не отправила нас спать, заявив, что я очень устал и мне нужно отдохнуть. Я был рад не возражать ей.
Устроившись на своём ложе, я думал, как лучше всего будет исправить балку под крышей, чтобы она не проваливалась. Похоже, её, вообще, придётся заменить. Хм, балки. Крыша, прямо как настил над оврагом. Интересно, что испытываешь, когда лежишь на его дне и смотришь на этот настил? Не дай Морриган узнать о том! Это уж слишком ужасная смерть! Я уснул очень быстро.
ВекСекириМечей7-9
© Copyright: Мария Норд, 2010
Свидетельство о публикации №210062201068
Свидетельство о публикации №210062201068
Рецензии