Умри, но выживи. Часть первая. Дуэль

                Умри, но выживи.
                Часть первая.
          
               
                Дуэль.

        Это был странный лес. Высохшие до трухи деревья с уродливыми стволами и ветками- щупальцами  не имели листвы и были похожи на огромных посаженных на голову заколдованых в неподвижность осьминогов. Ни кустика, ни травинки. Только — пыль, одна лишь легкая пыль, устилавшая собой толщиной в два пальца совершенно ровную поверхность этого так называемого лесного массива. Ветер облетал эти края — стояла вековая мертвая тишина. Без звуков, без эха, без запахов, без жизни. Все вокруг было окрашено исключительно в серые тона — видимо у Создателя для этой местности не хватило красок, или Он просто пожалел их для этого участка. Это был очень странный лес.
         Кое- где виднелись широкие низкие пни, и на одном их них сидели двое. Один – в просторном балахоне и с капюшоном на голове, другой — в бесцветной куртке и в шляпе с длинными полями.  Они расположились друг к другу спинами и вели неспешный разговор.
     - Алвиг, – обратился первый ко второму, – нам пора уже с ним кончать. Поигрались  и хватит. У нас осталось совсем мало времени — скоро нам уходить отсюда навсегда, и тогда все наши планы — коту под хвост. А я не могу этого допустить. Ему удалось несколько раз вывернуться, но сегодня я заманю его в ловушку, из которой ему уже не выбраться. В этот раз у нас будут идеальные условия для убийста. Этому уроду давно пора в преисподнюю.
    Тот, кого звали Алвиг, чертил тростью в порошке под сапогами какие- то замысловатые знаки и ответил не сразу.
     -  У нас было много попыток — и все неудачные,  –  проронил он через какое- то время. – У него все еще много сил. Я не уверен, Гайюр, что в ближайшие дни мы сможем одолеть его.
     -  Не мели чепуху. Все в наших руках. Пока удача была на его стороне, да и мы особо не усердствовали, но так   долго  продолжаться не может — надо в этой затее ставить последнюю жирную точку. Я точно знаю, что завтра мы его уничтожим.  И ты меня не переубедишь.
     -  Вчера ты говорил то же самое...
     -  Да, говорил. И что? Если бы не твоя расхлябанность — то он уже третьего дня был бы мертв. Порой мне кажется, что в ту ночь ты его намеренно упустил. Так, нет?
     -  Мы уже объяснялись на эту тему, Гайюр. Зачем ворошить прошлое?
Прошлое! Не смеши. У нас с тобой его как раз и нет. У всех — есть, а у нас — не имеется. Мы — из настоящего: живем здесь и сейчас, и тебе давно пора это уяснить.
     -  У меня — прошлое есть.
     -  Это тебе кажется. Даже то, что было вчера — уже не твоя жизнь. Ты — однодневка, словно бабочка, комар или еще какая пакость, с каждым восходом солнца рождаешься заново и с закатом — издыхаешь, как загнанная до смерти  лошадь. Ты никто, Алвиг, и ты сам это знаешь. И ты — весь в моей власти.
     -  Я это всегда помню...
     -  Вот и хорошо. Поэтому я и не сильно настаиваю, чтобы ты мне признавался: проворонил ты нашего врага или он сам ушел. Я уверен, что ты его все-равно убьешь. Но, повторяю, у нас осталось не так много времени, так что тебе придется поторопиться. Ты мой палач, Алвиг, и я тебе приказываю уничтожить того, кого я ненавижу больше всех остальных. И завтра ты это сделаешь.
     -  Я сделаю это завтра, – машинально повторил Алвиг и поднялся на ноги. – А ведь когда-то мы с ним дружили...
     -  Миф. Полная чушь. Это ты — сама наивность — себе так внушил, а я-то знаю, что вся эта дружба –  чистейшая липа. Он всегда был для меня мразью, и если я когда ему улыбался, то это был лишь закамуфлированный волчий оскал, а никак не дружеские проявления чувств. Я его ненавижу с детства. И я должен придавить этого щенка.  И только поэтому я еще здесь. И ты — тоже.
       Гайюр медленно, с натугой, встал и повернулся к собеседнику. Его тускло- белесые глаза   устремились мудрым взором поверх шляпы палача в блеклую даль. Он скинул капюшон с головы, обнажив глубокие залысины, после чего произнес:
     -  Это будет наша последняя битва, дорогой мой Алвиг.  Мы убьем Нарко, и только после этого я по-настоящему буду освобожден от бремени незавершенности, тяготившее мою  душу уже много лет, и обрету наконец-то долгожданный покой. Мы сможем уйти отсюда навсегда с чувством до конца выполненного долга. В этом и заключается наша миссия — стереть с лица земли этого недоноска. Да будет так!
     -  Пусть так и будет!   

                *   *   *   *   *   *   *

       
        За окном вовсю бушевало июньское лето. Деревья под окном шумно шелестели листвой, как будто старались напомним всем, что пришло и их время поговорить о том, как прекрасна жизнь на этой планете. Несильный ветерок был у них в помощниках.
       Евгений лежал на диване и размеренно курил очередную сигарету. Хотя и был рабочий день, около десяти утра, ему некуда было торопиться: он уже предупредил свою секретаршу, что у него срочные неотложные дела личного характера, а потому  в офисе его сегодня не будет. На 14-00 он назначил встречу адвокату, с которым договорился утрясти вопросы срочного перевода своей фирмы на имя его единственной родственницы — тетки по отцу, а до назначенного времени ему необходимо тщательно проанализировать  невероятные события последних дней. Спокойно, без суеты, в полном одиночестве.
       «Итак, что мы имеем? Шесть попыток покушения на меня за прошедшие шесть суток. Не хило. В первый раз я  все воспринял, как плохо розыгранную шутку. Да и как по другому можно отнестись к приглашению неких  незнакомцев в маскарадных нарядах зайти поговорить по душам в темный подъезд чужого дома? Естественно, я не пошел на поводу у этих шутов в балахонах и идиотских сапогах и элементарно послал их куда подальше. На следующий день еще посмеялся над этой историей, а зря! Во второй раз все было намного серьезнее. Они бесшумно подошли  сзади, подхватили за руки и попытались затащить меня в подворотню старого здания недалеко от моего офиса, и если б не завывшая сирена милицейской машины, проезжавшей по этой же улице, то еще неизвестно, как бы все вышло. А так — они отцепились и бросились бежать под арку  без меня. На следующий день я вооружился травматическим пистолетом, благо, разрешение на его ношение у меня есть. Он меня и спас — при первом же появлении на своем пути странной парочки, я дважды выстрелил в воздух, и они тут же исчезли с моих глаз. Четвертая серия была самая ужасная...
       В этот раз пистолета я с собой не взял. По двум причинам: во- первых, из-за вчерашних выстрелов у меня возникли проблемы с правоохранительными органами, и мне пришлось три часа объяснять в отделении следователю причины, побудившие меня нажать на курок, и мне это удалось с превеликим трудом, хотя сыщик, по-моему, до конца мне так не поверил; во-вторых, я вполне обоснованно рассчитывал, что узнав, что у меня имеется оружие, бандиты наконец отстанут от моей персоны или по крайней мере сделают перерыв в своих непонятных для моего ума поступках. Ведь, я даже предположить не мог, за какие грехи на меня нападают! Впрочем, пистолет мне все равно бы не помог.
       Они ударили меня по голове палкой, когда я чуток зазевался,  контуженного оттащили на какой- то склад под открытым небом и бросили в проход между рядами деревянных ящиков. Очнулся я уже глубокой ночью и при свете уличного фонаря увидел перед собой своих преследователей. Они сидели в метре от меня, один – уже  без капюшона, другой – без шляпы, и пристально смотрели в мое лицо. Теперь я увидел, кто они такие. Мне эти ребята были хорошо знакомы еще со школьных времен.
        Гайюр и Алвиг...
        Эти прозвища они получили уже давно, и только так к ним и обращались в определенных кругах в последние двадцать лет. Как и ко мне — Нарко.
        Они сделали ошибку, не убив меня сразу. Гайюр решил получить удовольствие от моих мучений перед смертью, поэтому никакой спешки не было. Они связали мне руки за спиной и для начала огласили приговор, по которому я обязан был умереть. Затем методично обстучали мою физиономию кулаками, а внутренности – ногами.  Потом долго и нудно вырезали на моей груди свои инициалы «Г» и «А» острым, как бритва, ножом. И только после того, как они увидели агонию в моих глазах, Гайюр приказал Алвигу прикончить меня окончательно.
        Гайюру хотелось, чтобы я обязательно подох на свалке, как бродячая собака, и они повели меня проходами куда-то в темноту. Я шел первым и в какой-то миг почувствовал, что веревка, стягивающая мои руки, неожиданно ослабла, а еще через секунду – отвалилась вовсе. Это был шанс на спасение, и грех было им не воспользоваться. Я замахал руками, опрокидывая вокруг себя колонны ящиков, и ринулся из последних сил из этого ада...
        К пятой встрече я подготовился основательно и был предельно осторожен. Как только они попали в поле моего зрения, я использовал заранее заготовленную уловку и избежал стычки.
        Вчера – все должно было повториться, но не вышло: они снова появились на горизонте, и я уже готов был нырнуть в сторону, но, услышав призывный вскрик Гайюра, остановился. Они топтались в метрах сорока от меня и  всем своим видом показывали, что приближаться не собираются. Я ждал, когда кто-нибудь из них заговорит. И дождался.
Послушай, Нарко, – негромко обратился ко мне Гайюр, но слышал я его голос так, как- будто он стоит рядом. –  Согласись, вся эта бодяга долго продолжаться не может. Мы все равно  отсюда не уйдем — ты же это прекрасно понимаешь, и своего добъемся при любых раскладах. Не сегодня, так завтра. Зачем же тогда тянуть резину? Но я вот что подумал: ты однажды спас меня от смерти, теперь наступила моя очередь помочь тебе в трудную минуту, и я решил поступить  с тобой  благородно. Предлагаю тебе один решающий честный поединок, и пусть, что будет. Дуэль. Чья возьмет –  тот и прав. Ты – против нас двоих. Завтра в полночь. Что скажешь?
         С ним нельзя было не согласиться — будем смотреть правде в глаза: лучше проблему решить сразу и или жить дальше, или умереть, чем ходить каждый день под страхом смерти, ожидая в любой момент получить из-за угла кинжал в сердце.
Вообще- то, дуэль – это когда один на один...
Я и Алвиг – одно целое, поэтому можно считать, что все приличия соблюдены.
Будь по-вашему, – ответил я.  –  Дуэль – значит дуэль.
Отлично, Нарко. Я знал, что ты не откажешься от такого выгодного предложения. Ты всегда был авантюристом – им ты и остался. До завтра, приятель. И – удачи!
         Они повернулись, и спины их быстро исчезли за поворотом, а я как раз в это самое мгновение проснулся...
          Вот и вся предистория.
          И что же мне теперь делать? И посоветоваться- то не с кем: кто поверит, что во сне разворачиваются такие страсти, последствия от которых переносятся в реальность? И показывай я хоть на всю страну по ТВ свое исколотое тело с вырезанными «Г» и «А» на груди и сплошными гематомами от верха до низа – моей правде грош цена. Еще в дурдом заберут, если начну что-то свое доказывать. И так уж у милиции на заметке – стрельба из пистолета ночью в собственной квартире, испуг и жалобы соседей, невнятные объяснения своего поступка в отделениии – полный комплект компромата для психушки, дальше некуда. А скажи кому, что меня вызвали на дуэль два трупа – быть мне вечным соседом по палате с каким- нибудь Наполеоном точно.
         Что же делать, а?
          Гайюр умер лет 6 назад при очень странных обстоятельствах, подробности которых мне неизвестны. Через несколько лет после того, как мы разошлись, имея в собственности общий бизнес.  Контрольный пакет акций фирмы был у меня, и я приложил максимум усилий, чтобы выгнать компаньона из дела, узнав, что он готовит на меня покушение. Со стопроцентной вероятностью киллером в этом деле должен был быть Алвиг – лучший друг Гайюра. Алвига я знал с сызмальства, он и мне был близким товарищем, но в какой-то момент наши дорожки разошлись – он с головой ушел под покровительство Гайюра, компашка которого конкурировала с моей ватагой. Уверен, что это Алвиг перерезал веревку на моих руках на складе во сне – сама она развязаться ну никак не могла. И это был уже третий случай, когда Алвиг спасает меня от смерти...
           В первый раз – в далекой молодости, когда он шепнул мне, что меня хотят проткнуть шилом в такой-то час в таком-то месте. Получив информацию, я подготовился к встрече и избежал неприятностей, поэтому я до сих пор и жив. Во второй  – как раз тогда, когда Гайюру захотелось убрать меня, после чего он бы стал в фирме полноправным хозяином. Алвиг не говорил прямо, что должны убить, а настойчиво советовал уехать куда- нибудь за бугор и пересидеть там годика два- три, но и этих намеков достаточно, чтобы понять, что ты висишь на волоске. А заграница – в таких случаях редко спасает. Надо действовать в противоход самому.
           Что ж, спасибо тебе, Алвиг, за все!
           И земля тебе пухом. Скоро годовщина твоей смерти, и я обязательно приду, если буду жив, на твою могилку. Я помню о тебе.
           Но сегодня ночью, в открытой схватке при Гайюре, рука Алвига не дрогнет, я знаю, и он при первом же удобном случае воткнет в меня нож – в этом нет никаких сомнений. В обычной жизни я скорее всего одолел бы эту парочку, но как там все произойдет в потустороннем мире – мне неизвестно. Я тамошние условия еще не изучил.
          Дуэль...
          Какая же это будет дуэль между живым человеком и двумя мертвецами в загробном царстве, да еще и во сне?! И что это за битва, когда из нас троих убить можно только меня? Им- то уже больше ничего не грозит! И вообще, как этим жмурикам удается перевоплощаться в фигуры, говорить, бить, резать и прочее? Ерунда какая- то! Можно конечно все эти приключения списать на плоды моего больного воображения, но куда тогда девать синяки и порезы на моем теле? Я же не сам себе вырезал ножом десятисантиметровые буквы на груди!
          Кошмарная ситуация...
          Да-а, кажется в этот раз я влип основательно – без единого намека на благоприятный исход. Не могу же я не спать до конца своих дней?! А как только усну – гости из прошлого  будут тут как тут.  Так что дуэли не избежать никак. Но время поразмышлять еще есть – так что думай, Женька, думай!..
           Кстати, они в раю или в аду? Впрочем, какая разница...
           Ага, зазвонил мобильник, это Петрович – водитель мой, значит пора собираться...»
         
                *   *   *   *   *   *   *

     -  Как видишь, он клюнул на мою наживку – согласился на бой. Славная это будет дуэль! Ты не представляешь, Алвиг, как мне сейчас хорошо! Такого состояния у меня не было с тех пор, как я сгинул в это болото мрака. Столько лет я ждал этого часа! И все это время я надеялся и верил, что Ветхий Магнус выпустит меня в Пояс Надежды и даст мне реализовать свою мечту. И за мою верную службу он открыл ворота не только для меня, но и дал тебя мне в помощь. А ведь из нашего Города  Отверженных такое удается единицам! Как я ему благодарен! Теперь – уничтожив Нарко – можно уже спокойно навечно возвращаться обратно и ни о чем не жалеть...
     -  Скажи, Гайюр, почему ты его так ненавидишь? Меня еще при жизни всегда волновал этот вопрос. Не пойму я – за что?
     -  Это старая история, дружок, и тебе, как ни объясняй, не понять сути. Но как- нибудь я тебе поведую, в чем причины, только не сейчас. У нас с тобой куча времени – мы успеем поговорить и об этом. Ха- ха, у нас впереди целая бесконечность для разговоров, мой дорогой Алвигушка! Мы еще успеем надоесть друг другу!
     -  И все же...
     -  Ну, скажем так – мне он изначально не нравился.
     -  И все?
     -  Нет, не все. Еще много чего, но пока, повторюсь, я не желаю об этом говорить. Давай- ка лучше помечтаем, как мы закончим сегодняшний спектакль! Вырвем кишки, отрубим голову, четвертуем? Хочется, чтобы этот финал запомнился особенно ярко, да и рассказать потом будет что Ветхому Магнусу – вот он порадуется!
     -  Ты считаешь, что у него нет шансов выкарабкаться? Ведь и у нас есть слабые места.
     -  О которых ему ничего неизвестно, Алвиг! Он же не труп, как мы с тобой, и законы этого света ему неведомы. Держу пари, Нарко сегодняшней ночью пополнит наши ряды и уж тогда точно узнает, как ему нужно было действовать. Мы ему сами это расскажем, ха-ха! С подробностями.
     -  Думаешь, его направят по Широкой Аллее? К нам?
     -  Ну не по Зеленой же Тропе! У него за плечами такой рюкзак грехов, что – только по Аллее. За ним, как минимум, одно убийство!
     -  И кого он убил?
     -  Меня!
     -  Ты это точно знаешь?
     -  Точно.
     -  Если так, то я сделаю все, чтобы он перед смертью как можно дольше помучался!Знаешь что, Гайюр? Мы ему сломаем хребет и будем наблюдать за его муками. В самом конце – пока он еще будет дышать – вытащим из него сердце.
     -  Отличная идея!
     -  Надо было раньше мне об этом сказать – что это он прикончил тебя.
     -  Так ты не спрашивал.
     -  Зато теперь я знаю...

                *   *   *   *   *   *   *

          Дотошный адвокат закончил оформление документов только к пяти часам. Бедная тетка Евгения никак не могла понять, что происходит с племянником и почему он переводит на нее не только собственную фирму, но и все имеющиеся у него в банках деньги, квартиру и загородный дом. Она так волновалась, что не могла четко расписываться в бумагах. Все пыталась разговорить родственника, но тот к откровениям был не расположен. Только сказал:
     -  Твоему сыну, моему двоюродному брату, скоро стукнет восемнадцать – это все для него. А мне уже ни к чему – завтра я навсегда улетаю за границу. А там у меня все необходимое для жизни есть.
     -  Ты мне позвонишь, как доберешься до места?
     -  Позвоню.
           Вот и весь диалог.
           Петрович распахнул дверцу джипа для хозяина и спросил, куда ехать.
     -  Сначала к офису, а там – посмотрим.
     -  Так в офисе скорее всего уже никого нет!
     -  Делай, как я говорю.
           Перед аркой Евгений приказал водиле остановиться. Вышел, кряхтя от боли  еще не заживших ран, и доковылял до прохода, где от него отстали, услышав сирену, Алвиг и Гайюр. « Почему именно в этом месте я в тот раз оказался? » – задавал он сам себе вопрос несколько раз подряд. Но ответа не находил. Евгений не единожды бывал у этого дома с аркой –  здесь жила его бывшая любовница, с которой он с полгода как расстался, но какая связь между этими событиями? Он двинулся вглубь, во двор, и огляделся вокруг. «Ого!» – мысленно воскликнул Евгений, увидев в нескольких шагах от себя тот самый подъезд, в который его хотели затащить в первый сон. « Так, так, это уже интересно!»  Интуиция подсказывала ему, что полученную информацию надо как-то срочно переварить  в голове, и он ушел в себя...
           Он вдруг явственно представил себе улицу, на которой Гайюр предложил ему дуэль. Да это же проспект Свободы, по которому он в выходные выезжает в свой загородный особнячок! «Ничего себе...А ну-ка, где это я стрелял из пушки в воздух?». Его залихорадило от предчувствия, что в этой цепочке новостей есть какая-то разгадка, и Евгений напряг мозги до предела...
           Через минуту до него дошло, что тот сюжет развивался на Осеннем бульваре, где когда-то  жили его родители. « Да, это было недалеко от дома, в котором я вырос. Там, на дорожке, по которой я юнцом катался на велосипеде. Когда я пальнул, они еще сразу забежали за трансформаторную будку, у которой мы гоняли в футбол...Постой-ка, а почему они испугались выстрелов?!».
           Евгений спешно повернул назад к машине. Его мысли суматошно подталкивали друг друга, и у него в голове один за одним стали проявляться удивительные откровения, о которых он ранее почему- то не догадывался. Сначала он вспомнил, где протекал его пятый сон; затем осознал, что когда ему вырезали инициалы на груди, он не ощущал никакой боли, а агонизировал исключительно от того, что видел глазами как терзают его тело – а это зрелище почище любого  ужастика; когда это чертово племя тащило его под арку – их тела были тяжелы и отдавали мощью, но как только прозвучала сирена, они как бы сдулись и стали  походить на мешки с ватой. До него стали доходить и еще кое- какие нюансы всей этой истории, в которых еще нужно было тщательно разобраться, но Евгений решил отложить их для себя на потом. Его больше всего беспокоил склад с деревянными ящиками – в этом месте он  никогда в жизни не был.
         « Что же такое получается? Как только я засыпаю, так сразу оказываюсь в знакомой мне ранее обстановке, но когда я вырубился уже во сне – эти бесы сразу перетащили меня на свою территорию. Для чего это им нужно? Склад... склад... где же может находиться этот склад?»
         Что-то подсказывало, что ему надо позвонить. Евгений набрал номер телефона Виталика – своего зама и одноклассника. Виталик – знает все и вся.
     -  Слушай, – начал он говорить без предисловий, – ты не помнишь, чем занимался Гайюр перед кончиной? Только – не мусоль тему, одни факты.
     -  А что мусолить-то! У него был подпольный цех по розливу водки из контрабандного спирта. В Гиблом – это за городом по ….
     -  Я знаю этот поселок! И знаю, как до него добраться. Скажи, а там поблизости нет какой- нибудь свалки?
     -  Как нет? Есть большая свалка – туда сваливают мусор все, кому не лень. По-моему, эта свалочка находится как раз рядом с бывшим заводом ЖБИ.
     -  А при чем тут ЖБИ?
     -  Так Гайюр именно там цех арендовал...
     -  Понял. Все, пока. – Евгений отключил мобильник и посмотрел на водителя. – Петрович, быстро в Гиблое. Жми на всю!
          « Значит, если я буду истекать кровью  на том свете, не чувствуя боли, то умру незаметно для себя?.. Это хорошо или плохо?..  Они боятся выстрелов из пистолета... Тоже надо учесть... Еще опасаются милицейской сирены... Из- за того, что у ментов тоже пушки имеются?..  И вообще, все эти посторонние люди во сне – они как-то участвуют в спектакле или составляют из себя общий фон действа? Как-то раньше я на это обстоятельство не обращал внимания... А если их случайно задеть пулей или ножом – они так же, как и я, проснуться ранеными?.. Этим мертвякам все равно, а мне потом мучайся...  У Гайюра все разы в руках никакого оружия не было, у Алвига – нож и трость с пикой на конце –  почему вооружен только один?..  И потом, не так уж сильно ударил меня этой тростью Алвиг, что я так быстро отключился!.. По- моему, до этого момента, у меня что-то случилось с головой –  как- будто мозги  залили свинцом, и я ничего не соображал...   Или там, в их миру, все по другому для живых?.. Значит, засыпая, все, что окажется в моих руках перенесется и ТУДА? И что мне с собой взять кроме пистолета – руки-то всего две?... Гайюр – всегда любил обставлять свои дела показушно — торжественно, этого у него не отнять, и сейчас, уже жмуриком, хочет похоронить меня запоминающе, с помпой, на свалке в местечке с звучным названием Гиблое! Небось, и казнь придумал оригинальную, типа, медленно расчленять мое тело по кусочкам, чтобы покайфовать подольше. Да-а... Как же мне эту нечисть прищучить?.. Парень, а приснилось-ли тебе вся эта белиберда?!»
            Да, это был тот склад – Евгений узнал его сразу, остановив машину на пригорке. Сверху просматривалась вся его площадь, и сомнения отпали сразу после того, как он увидел завал из ящиков, который  сам и организовал. Слева, через дорогу, расположилась свалка, от которой доносилась удушающая вонь. « Вот оно – мое кладбище», – мелькнула грустная мысль в его мозгах. Он вышел из джипа и спустился вниз.
            Ноги сами несли его к большой вонючей яме, заполненной почти до краев какими-то мерзкими жидкими отходами, от убийственных испарений которых можно было умереть и без всякой казни. Евгению показалось, что именно на этом  клочке помойки Гайор и приготовил для него последнее пристанище, так как хуже участка поблизости не наблюдалось.               
             И угадал...
            На краю ямы лежал длинный кол с привязанной проволокой дощечкой, на которой корявыми буквами было нацарапано «Здесь подохла собака Нарко».
            Евгений стоял перед своим будущим «крестом» и размышлял, что Гайюр – в своем репертуаре, он верен себе до конца: если уж решил его похоронить лично, то все устраивает по высшему разряду. Пожалуйста: самое ядовитое болото в округе приберег, и  могилка   будет глубокая, и табличка памятная для посетителей – не придерешься...
            Он обернулся и прикинул расстояние от ямы до разлома в заборе давно брошенного завода. Сорок шагов, не более. Сорок шагов он не дошел в тот раз до своей погибели...
            « Однако, надо поспешить, – подумал он пять минут спустя, – еще не вечер, как говориться, посмотрим еще кто – кого ».
Петрович, – сказал он, усаживаясь на сиденье, – придется тебе поработать часиков до десяти – одиннадцати. А то и до полуночи. Не против?
Евгений Александрович, вы же знаете: раз – надо, значит – надо. Куда едем?
Пока не знаю... А давай-ка для начала маханем до ближайшей аптеки, а там – поглядим. Возможно, нам придется вернуться сюда еще раз – я пока до конца ничего не решил. Мне надо подумать. А ты пока, Петрович, не сиди, дави на газ –  у нас сегодня будет еще много работы.

                *   *   *   *   *   *   *

             Он оценивал свои шансы выбраться из этой каши как один к миллиону, но, как говорится, если жил по принципу « Пан, или пропал», то уж не изменяй самому себе до конца.
             Теперь он не надеялся на все эти колокольчики, которые в последние разы привязывал к ногам и рукам, чтобы вовремя проснуться, не расчитывал на вой сирены, проезжавшей мимо его окон милицейской машины, ни на грохот выстрелов, ни на собственных страх, помогавший ему в самом начале уйти от преследователей – в  эту ночь Евгений решил положиться только на себя и на благосклонность госпожи Фортуны.
              Вполне возможно, что приходящая  домработница найдет его тело бездыханным, поэтому, чтобы не пугать ее сильно, он оставил для нее предсмертную записку в прихожей своего загородного дома и деньги за работу за текущий месяц. Сам нарядился так, словно собрался отмечать собственный юбилей: черный в мелкую полосочку костюм, белая рубашка, галстук, начищенные ботинки. Аккуратно улегся в таком виде на цементный пол подвала, что под гаражом, и положил себе на язык три таблетки сильнодействующего снотворного, хотя аптекарша говорила, что достаточно и одной, запил для полной уверенности все это дело стаканом водки. Надел на уши большие, не пропускавшие никакие звуки снаружи наушники, взял в руки два боевых пистолета, оставшихся у него еще с лихих времен, и закрыл глаза.
             « Да поможет мне Бог!»

                *   *   *   *   *   *   *

     -  Здоровенько, Нарко! Что- то ты сегодня подзадержался!
           Они находились на другом берегу какого- то озерца и приветствовали меня взмахами рук. Все такие же: один – в балахоне, другой – в шляпе. Стояло летнее теплое утро, вокруг сновал народ, рядом со мной, слева, толпилась кучка молодых художников с мольбертами, для которых позировала в десяти шагах от них в цыганских одеждах  натурщица средний лет. И все это как в немом кино: движение вокруг меня было, но без каких-либо звуков. Значитца, слышать я могу только голоса своих врагов, и только. Осмотрелся по сторонам: конечно же, это – Чистые Пруды... В этот раз меня занесло в самый центр Москвы – в  одно из самых любимых моих уголков столицы.
            На меня никто не обращал внимания, хотя  в моих руках были пистолеты – просто удивительно, что этот нюанс никого не пугал. Я оглядел себя – никакого костюма и ботинок, на мне были  легкая темная рубашка навыпуск и джинсы, на ногах – адидасовские кроссовки. Потрогав виски, понял, что и наушников не было. Затем снова кинул взгляд на ту сторону воды – мертвецы продолжали махать мне клешнями и улыбались во весь рот...
     -  И вам — не болеть! – ответил я им  наконец.
     -  Перед тем, как начнем нашу дуэль, – опять же негромко проговорил Гайюр, – я хотел бы у тебя поинтересоваться: ты не выйдешь из игры раньше времени? Будешь биться до конца?
     -  Я принял снотворное – тройную дозу. Обратной дороги у меня нет.
     -  Отлично. Пока не поздно, можешь тоже задать нам один вопрос, но не более. Все должно быть по-честному!
           Что- то Гайюр сегодня добренький – знает, что мне уже не выскочить из этой истории?Ладно, посмотрим. Что же меня больше всего волнует? Ну, хотя бы это...
     -  Вы пришли из ада или рая?
     -  Мда- а... Узнаю, старину Нарко! Такой глупый, никчемный вопрос мог задать только ты. Отвечаю: ни того, ни другого не существует!
     -  А что есть?
     -  Это уже второй вопрос! Но я тебе и на него отвечу. Через несколько часов, когда ты будешь таким же, как мы. Обещаю быть твоим личным экскурсоводом в наших трущебах – уверен, тебе у нас очень понравится!
     -  Спасибо, Гайюр, за заботу. Ты всегда был гостеприимным.
     -  Не за что. А теперь — начинаем!
            Не успел Гайюр окончить фразу, как они разбежались по сторонам и затерялись в толпе. Я держал перед собой два ствола и откровенно растерялся: палить мне в гуляющий народ или нет, чтобы достать пулей хотя бы одного их них? А вдруг я случайно попаду в кого – убит будет этот человек или мои патроны на них не действуют? Вот незадача- то...
            Однако, ухо надо держать востро! Я стал поворачиваться вокруг своей оси и внимательно оглядывать праздно шатающихся москвичей, которые уже явно заметили парня с пистолетами на изготовку и старались обойти его стороной. Я бы тоже сделал крюк, если бы на моем пути стоял такой же громила. Люди таращили на меня глаза, дети тыкали в мою сторону пальцем, но паники не наблюдалось – вполне возможно, они думали, что снимается какой-нибудь приключенческий фильм или ролик скрытой камерой, а я – главный герой пьесы, поэтому и не шибко суетились. И то хорошо, главное – чтобы они не стали мельтишить и  мешать моему обзору.
            Кто- то дернул меня за штанину, и я оторопело уставился себе под ноги. Передо мной стоял малец пяти- шести лет и беззвучно открывал рот. По губам я читать еще не научился, но понял, что его интересуют мои пушки. Я уже хотел отодвинуть пацаненка от себя, когда боковым зрением увидел, что в нашу сторону летит большой булыжник, и инстиктивно прикрыл его собой. Камень ударился мне в спину. Никакой боли, но мышцы все же свело. Через пару секунд почти в то же место приземлился еще один булыган, и левая сторона спины совсем затвердела.
Не отвлекайся на всякие мелочи, Нарко, – услышал я  голос Гайюра позади себя. Он уже был на этой стороне пруда, где-то у трамвайной линии. –  У нас с тобой дуэль, так что будь добр – веди себя поактивнее. А то неинтересно!
            Выпрямившись, я  поймал его в фокус своего взгляда и тут же выстрелил. Пуля вылетела из дула как из пистолета с глушителем – ни грохота, ни даже какого-либо шороха, одна отдача в руку – вот весь эффект от пальбы. Люди вокруг вопросительно уставились на меня, не понимая видно, что происходит: сначала актер молча принял на себя пару больших камней и не загнулся, как должно было бы быть на самом деле, затем встал в стойку ковбоя и как бы стреляет  в толпу – что за безмолвный концерт? Правда, я на них сильно не отвлекался, а выглядывал в толпе результат своего выстрела: попал или не попал. Я был неплохим стрелком, но в этот раз кажется промахнулся – из-за голов толпы  показалась улыбающаяся рожа в капюшоне и показала мне язык.
     -  Мимо, приятель, мимо, – сочуственно проговорил Гайюр. – Знаешь, первый блин – всегда комом, попробуй еще разок – у тебя должно получится.
            Его  самодовольная харя вкупе с  разнузданной  речью  меня взбесила.Что-то закипело внутри, кровь ударила в голову. Такого взрыва эмоций в моих мозгах не было давно. Я смотрел на него, как на омерзительную гниду, которую срочно надо было  раздавить. Через мгновение я бросил себя  вперед, к этой твари...
            Гайюр довольно лихо убегал. Сначала в сторону метро, затем повернул налево, туда – к Армянскому переулку. Я — за ним. Про себя ежесекундно отмечал, что неспособный в обычной жизни к спорту Гайюр – мертвец очень неплохо работает ногами — мне все никак не удавалось его нагнать. Продолжив погоню уже в проулках квартала и заметив, что на этих дорожках людей вообще нет, я решил покончить с ним именно здесь – без свидетелей, не боясь теперь зацепить пулей кого-нибудь из живых. Я выстрелил в его спину дважды, и оба раза, я это видел совершенно отчетливо, цель была поражена. Гайюр, кувыркнувшись через голову, завалился в неестественной позе и застыл. До его тела я уже дошел  спокойным шагом.
           Он лежал лицом вверх, глаза его были открыты. В них еще теплилась жизнь — если можно так говорить о взгляде не первой свежести трупа. Гайюр смотрел на меня так жалостливо, что меня передернуло: может, не добивать?
     -  Нарко, – проговорил он через силу, – не стреляй... Мы уйдем отсюда – только не стреляй... Я проиграл, чего тебе еще нужно?.. Не стреляй, брат...
     -  Ты больше не будешь доставать меня, Гайюр? Если так – я отпущу тебя.
     -  Нет, мы больше не придем... Это будет уже не в наших силах...
     -  Поклянись.
     -  Клянусь жизнью своих родных – это правда... Не стреляй...
           В мозгах читалась какая-то забытая справка: «Не верь, Гайюр и при жизни был лжецом и пройдохой, не верь...» , но нахлынувшие волны памяти из далекого юношества смели ее в пучину настоящего. Палец на курке закаменел, как- будто нажимал не на рычожок, а на металлическую скобу, торчащую из железобетонного блока. Сил выпустить еще один патрон у меня не находились.
           Я снова растерялся, не зная, как поступить. Посмотрев по сторонам, спросил:
     -  А где Алвиг?
     -  Где- то здесь... Если он нападет на тебя...  убей его... и все дела... Не церемонься – ты победил... А победителей  не судят...
           Что-то все очень легко получилось. Раз- два  – и дело в шляпе, даже не верится... Неужели,наступил конец моим кошмарам? Я – снова свободен? Все позади?
            Я почти уверовал в свое спасение, когда увидел выходящего из-за угла дома Алвига, решительного и со злобой в глазах, и сразу осознал, что это еще не финал.
     -  Подожди, Нарко, не стреляй! – крикнул он. – Ты во второй раз подбил моего друга, и я очень хочу с тобой за него поквитаться! Если ты остался таким, каким я тебя знал всю жизнь, то ты дашь мне возможность отомстить за смерть Гайюра. Брось пушки, давай разберемся с тобой как в старые добрые времена – один на один и без оружия. Ты же не трус, Нарко! Давай же рискни – ты же всегда считал себя сильнее меня, так докажи, что это так. Если ты настоящий пацан – ты должен согласиться. Я не один раз спасал твою жизнь и никогда за это не требовал  от тебя ничего –  а вот сейчас настало время  и тебе сделать для меня что-то. И это будет справедливо, не так-ли, дружище Нарко? Я хочу схлеснуться с тобой, и ты не можешь мне отказать!
           Будь на его место любой другой – я бы убил этого черта не задумываясь, не дослушав  речь до конца, но не Алвига – он прав: я его должник, и он вправе требовать от меня любой услуги. Тем более,  я, несмотря ни на что, всегда считал его своим другом...
           Глянув на Гайюра, на его закатившиеся зрачки, я понял, что этот парень снова не жилец на этом свете, и мне он  никак не помешает в битве с его приятелем из потусторонней жизни, но на всякий случай  все же отбросил пистолеты от него подальше. Снял с себя рубашку и только тогда ответил:
     -  Будь по-твоему, Алвиг! Раз ты хочешь драки – ты ее получишь.
           Алвиг тоже откинул от себя  трость и нож, скинул шляпу, затем и куртку, оголив и свой торс. Мы стояли друг перед другом, каждый сверлил  взглядом глаза противника. В какой-то миг, одновременно, мы ринулись в атаку...
           Я как-то уже стал обвыкать в этой непонятной для меня до конца обстановочке не поймешь какого мира – то ли царства небесного, то ли подземного, то ли сновидений с глюками, и понимал, что как ни молоти меня по любой части тела – мне будет хоть бы хны, а вот как я могу одолеть мертвеца без подручных средств — было полной загадкой. С  этой мыслью я и рубанул Алвига по роже при первом же нашем стыке.
           Его отбросило метра на два, но он тут же поднялся на ноги. Мне показалось, что, судя по отдаче от удара, вес его в земном измерении должен был быть как минимум сто — сто двадцать килограмм, хотя по внешнему виду он «тянул» максимум на семьдесят.  Алвиг кинулся на меня, и мы начали вести бой как заправские бойцы – расчетливо, уже без каких- либо эмоций. Моя левая рука несколько тормозила в движении – видно бомбардировка булыжниками моей спины  не прошла даром, и я в какой-то момент не успел вовремя поставить  блок мощному удару в челюсть. Я летел на удивление долго, пока не врезался затылком в стену дома. Теплая липкая кровь полилась тягучей массой по моим плечам, но я уже был на ногах и несся на Алвига. Я натурально озверел!
           Мы снова сошлись, и мой противник теперь не был один в этой драке нечеловеком. И он, и я с диким рычанием рвали друг друга на части не только руками, но и зубами: Алвиг вцепился челюстью в мое предплечье, я — начисто откусил ему правое ухо вместе с клоком волосяного покрова головы. Мы оба  были  залиты моей кровью – у Алвига на рваных ранах виднелись лишь кости и ничего более. Я совсем потерялся во времени – мне чудилось, что битва идет уже несколько часов, но сдаваться так никто и не хотел. Наконец до меня стало доходить, что силы начали покидать мое тело – видно, потеря крови перешла допустимый предел, и я почувствовал, что сдаю свои позиции. Левая рука уже какое- то время висела как плеть, да и правая работала только на отбой. Через пять- десять минут все для меня должно быть закончено – я это видел четко и ясно. А Алвиг с каждой секундой все тяжелел и тяжелел – теперь уже он мне казался полутонной непробиваемой тушей...
          И тут мне явно кто-то помог извне – в моей голове неожиданно зародился  план   спасения, о котором я сам ни за что бы не догадался. А может это сработал инстинкт – кто знает. Собрав всю оставшуюся мощь в свою правую руку, я вцепился в горло Алвига и вырвал его кадык вместе со всеми  потроха наружу. Выкинув пучок безжизненных трубок, я тут же, пока он был в замешательстве, повторным движением руки, уже ребром ладони, перерубил ему открывшийся во всей красе  позвоночник, ту его часть, на которой держалась его мертвая голова...
          Алвиг рухнул, как подкошенный, его башка держалась на каких-то лоскутах кожи и при ударе о землю запрыгала, как каучуковый мячик. Я еле стоял на ногах, но понимание того, что мне удалось выйти живым из этой катавасии, придавало моему организму дополнительную энергию, чтобы не свалиться на землю вслед за своим спарринг- партнером. На меня снизошло откровение – как все-таки прекрасна жизнь, и я блаженствовал в своих мыслях. Закрыв глаза, мне виделись картинки из детства, самые яркие его моменты. Я чувствовал себя зановорожденным, и это состояние — не описать никакими словами...
         И вдруг...
     -  Я думал, Алвиг продержится дольше, – услышал я голос Гайюра прямо перед собой. Подняв веки, увидел, что он стоит в десяти шагах от меня, его лицо говорило, что он очень расстроен тем, что развязка наступила так быстро. В руке он сжимал один из моих пистолетов. – Понимаешь, Нарко, мне очень хотелось подольше понаблюдать этот весьма увлекательный концерт, а ты взял и опустил занавес – испортил такое потрясающее действо. А ведь я планировал  быть зрителем еще как минимум полчаса, а ты – бац-бац –   свалил одного из двух главных действующих героев, и всем моим ожиданиям – кукиш с маслом. Ты не имел право так поступать – здесь я режиссер, и только мне дозволено закрывать очередной акт спектакля. За эту вольность, тебе придется отработать сверхурочные в заключительном отделении, уж извини – сам виноват... И все-таки: как здорово вы смотрелись со стороны! Прямо настоящий боевик!
     -  Так ты, сука, притворялся?
     -  Зачем так грубо, Нарко? Я — играл, и судя по тому, как ты купился на все мои трюки – актер из меня получился что надо. Знаешь, просто очень хотелось этот сюжет растянуть до предела: чтобы побольше приключений, побольше романтики, – сам пойми, и тебе было бы хорошо, и мне –  будет о чем вспоминать потом на том свете. Вместе же смеяться будем, Нарко! А так – взять и быстренько убить – разве это интересно? Ты бы мне такую простенькую смерть никогда не простил – я ж тебя знаю. Тебе, видите- ли, всегда что-то необычное подавай – вот я и стараюсь!
     -  Да-а, в плане развлечений – ты мастак...
     -  Спасибо за комплимент. Я бы закрутил еще погуще, но ты сам виноват, упростив нашу с тобой дуэль, появившись в этот раз с какими-то бесшумными пистолетами. Без глушителей – а стреляют без звука! Это что – новинка такая появилась? Сам знаешь, я давно уже мертвец, отстал, понимаешь, от жизни...
     -  А что было бы, если у меня были обычные волыны?
     -  Тогда – мне было бы посложнее с тобой справиться: пришлось бы действовать по другой, более изощренной, схеме. А это как раз то, что я хотел – и спектакль стал бы более насыщенный событиями, и сама игра – велась подольше. Это же дуэль, Нарко, – все должно быть красочно, долго, с неожиданными поворотами в каждой новой сцене и обязательно с запоминающимися  эффектами. Зря ты взял эти пушки – в таком виде они действуют только против тебя, для нас они никакой угрозы не несут.
     -  Ты хочешь сказать, что моя песенка спета?
     -  Да, Нарко, в этот раз тебе не улизнуть. Я еще немного поразвлекаю себя твоими муками, а затем – тебе смерть. Ты – уже сейчас труп, пока, правда, живой, но я это противоречие исправлю. Итак, будь добр, замри – я стреляю!
           Гайюр поднял пистолет, направив его в мою грудь – прямо в сердце. Я стал спешно  шептать  единственную молитву, которую знал. И был благодарен ему за то, что он дал мне время закончить ее до конца. 
     -  Нет, так не пойдет, – наигранно, с фальшивой долькой сожаления в голосе, пробормотал Гайюр и опустил пушку.  –   Нарко, как- то так вышло, что мой инициал Алвиг вырезал у тебя на левой стороне груди – а мне в него стрелять ох как неохота. Всажу- ка я пулю в правую половину, в букву «А»! Ты не будешь возражать?
          Этот гад все никак не угомонится...  Растягивает удовольствие, балдеет... Скорее бы уж...
           К своей смерти я  был готов, потому и мыслил теперь в спокойном русле. Гайюр почти по-дружески улыбался, глаза его светились счастьем. Он стоял и наслаждался моим опустошенным видом, моя покорность – его умиляла. Но мне уже было все равно.
     -  Гайюр, а Алвиг знал или нет о твоих планах? – спросил я, чтобы сбить его с романтического настроя.
           Он сразу вышел из уютного для себя состояния и с неохотой ответил:
     -  Нет, не знал. Так –  было бы совсем неинтересно. Скажу больше: мне известно, что он перерезал тебе веревки на руках в тот раз, но я сделал вид, что не заметил этого. Убей мы тебя тогда – я не был бы полностью удовлетворен твоей гибелью. Не было бы сегодняшней битвы, такой замечательной развязки с перерубленным хребтом Алвига и вообще: в тот день мне не надо было торопиться с казнью, как сегодня,  – у меня еще было время побыть в этом мире. А теперь его у меня уже нет...
     -  Пора домой?
     -  Вроде того.
     -  Значит, если бы я не согласился на дуэль в этот день, то у тебя другого случая убить меня не было?
     -  Да, это так. Или –  почти так. Но к чему весь этот разговор? Ты попался на мою подставу –  и сегодня будешь мертв, и тогда уже узнаешь все подробности, которые тебя интересуют. Я сам их тебе расскажу.
     -  А как же Алвиг – вышел из игры окончательно?
     -  Почему вышел? Конечно, нет.
     -  Так я же его... как сказать?..  убил что-ли...
     -  Нас уже невозможно убить... Нарко, ты стал задавать слишком много вопросов, поэтому, извини уж, я буду стрелять. Приготовься.
            Именно этого я от него и ждал. Устремив глаза в небо, я замер в ожидании...
            Через мгновение блеснула яркая вспышка. В мою грудь впился инородный предмет,  меня тут же обросило назад и сознание мое погасло...

               
                *   *   *   *   *   *   *

     -  Гайюр, у него снова пошла кровь.  Эти тряпки ее не держат!
     -  Попробуй залепить раны грязью – мне нужно, чтобы он еще пожил. Как очнется – устроим ему напоследок запоминающийся фестиваль. Что, зря что-ли мы так основательно к нему готовились? Останови его поганую кровь – не лишай нас возможности повеселиться!
     -  Сейчас я что-нибудь придумаю...  Впрочем, если грязь смешать с цементом – получится неплохая замазка. Я бы даже сказал – пломба. Как думаешь?
     -  Хорошая идея – так и делай.
            Цементной пыли, как и грязи, вокруг было полно, и Алвиг приступил к работе. Ему непривычно и недобно  было нагинаться – его шея была туго обвязана бинтами, а голова   зафиксирована только в одном положении, словно намертво посажена на кол, но он как- то приспособился, и дело пошло. Соорудив замес и обмазав им все тело Нарко, удовлетворенно крякнул:
     -  Готово. Стал, как новенький!
     -  Вижу. Теперь – можешь отдохнуть, а я пока его разбужу.
            Гайюр сел на ящик подле Нарко и устремил свой взор в его лицо. В упор, безотрывно, жестко – как- будто пронзая голову лежащего насквозь. При этом, нашептывая что-то про себя. Через несколько минут Нарко поднял веки, и они встретились взглядами.
     -  Вставай, дружок, – глухо произнес Гайюр. –  Тебе пора идти в последний путь.
     -  Встаю, – проговорил Нарко и стал медленно подниматься.
           Его движения были заторможенными, как у сомнабулы, в глазах – покорность и послушание. Он вытянулся в полный рост, совершенно голый, и ждал новых приказаний.
     -  Теперь встань на четвереньки и пошел за мной, –  сказал ему Гайюр, после чего обратился к Алвигу. – А ты пока похлещи его прутиком, чтоб поспешал. Можно и железным.
     -  Не помрет раньше времени?
     -  Он – на автопилоте. До своего аэродрома должен дотянуть. Ну и ты не переусердствуй – знай меру.
        Гайюр повернулся и неспеша направился по проходу в сторону разлома в заборе из бетонных плит. За ним собакой семенил Нарко, подгоняемый куском стальной арматуры в руке Алвига...
        Был вечер, сумерки еще не сгустили собой пространство, на чистом сером небе блекло светила Луна. Вокруг – звонкая неземная тишина. И только от этой троицы шли какие-то звуки, от их неторопливых шагов и от гулких ударов прутом о тело человека. Они пересекли дорогу и ступили на территорию свалки.
        Гайюр не сразу направил процессию к заветному болоту – для начала он завел всех на участок, где высились горы перепрелого навоза, кишащие жирными червями. Он приказал Нарко проползти по этим горам несколько раз и только после этого, вдоволь насмеявшись вместе с напарником, двинул дальше – туда, где сваливали жидкие помои. Нарко  пришлось преодолевать эту местность по- пластунски, доставляя своими попутчикам неописуемое удовольствие. Потом – он стоял, пока в него  кидали консервные банки и прочий хлам – и все это под дикий хохот резвящейся парочки. Хотели походить еще где- нибудь, но стало темнеть, да и Нарко был на издыхании, и Гайюр наконец-то повернул обратно. Добравшись до места, на бережок ядовитого болотца, он сказал Алвигу:
     -  Я обещал Нарко, что ему придется испытать  перед смертью сверхурочные муки, и я свое слово сдержу. Перед тем, как мы сломаем ему хребет, я хочу, чтобы ты отрезал у него гениталии. Для этого я его сейчас  верну в нормальное состояние – пусть по- настоящему понимает, что с ним происходит. Только – не торопись, по чуть-чуть, по чуть-чуть!
                Гайюр подошел к сидящему в прострации Нарко и стал что-то нашептовать ему на ухо. И скоро последний очнулся...
                Нарко вяло мотал головой, сбрасывая со своих мозгов пелену заговора, пока не стал мыслить по-человечески, чисто и рассудительно. Он помнил все, что с ним делали  в последние часы, но только сейчас до него дошло, как все это было гнусно и омерзительно. Огляделся вокруг себя: знакомая яма с нечистотами, Алвиг и Гайюр – напротив, рядом шест с дощечкой – его надгробный «крест»... Именно на такую концовку он и надеялся – очутиться здесь в конце дуэли, значит – не все еще потеряно.
     -  И что у вас на десерт, ребятишки? – тихо спросил Нарко, ухмыляясь.
     -  Смотри, он еще шутить изволит! – воскликнул Алвиг. – Я тебе за то, что ты мне сломал шею, сейчас яйца отрезать буду! Затем перебью напополам твой позвоночник!  Потом вырву сердце и уж тогда только утоплю в этом болоте с дерьмом! И вот этот кол с надписью по твою поганую душу воткну в то место, где тебе и пузыри пускать не придется. Как тебе такой десерт?
     -  Десерт – эксклюзив...  Последнее желание приговоренного к смерти здесь исполняют? – поинтересовался Нарко, глядя уже на Гайюра.
     -  А что ты желаешь? – откликнулся тот.
     -  Так : да или нет?
     -  Проси все, кроме пощады.
     -  О'кей. Я хочу услышать песню...
     -  Песню? Ну ты даешь! Но я-то петь точно не буду, а магнитофона у меня нет! Извини, не догадался захватить.  Если только Алвига попросить, больше некого, – он, помнится, в молодости любил вокалом под гитару побаловаться.
     -  Я тоже отказываюсь петь! Пусть просит что- нибудь другое.
     -  Тогда я сам, разрешите? – Нарко вопросительно посмотрел на обоих.
     -  Сам?! – Гайюр неожиданно оживился. – Нарко, ты не перестаешь меня удивлять! А что: замечательная мысль! Какое колоритное дополнение к казни – песня приговоренного, а! Великолепно! Даже я не смог бы догадаться до такого! Ты всегда у нас любил повыпедриваться –  вот и сейчас хочешь подохнуть  под аплодисменты! Говорю ж, ты не изменяешь себе до последнего, и  за это тебе от меня –  уважуха и респект! Что ж, братан, пой свою песню – мы будем внимательными слушателями. И обязательно похлопаем тебе напоследок – ты этого заслужил!   
                Нарко стал тяжело подниматься – сил почти не осталось. Взял шест и с его помощью кое-как встал на ноги. Но до этого успел незаметно взять под дощечкой то, что оставил для себя в свой последний приезд на эту свалку. В руке была его последняя надежда, его жизнь.
                Он улыбнулся разбитыми в кровь губами и объявил:
     -  Анатолий Крупнов. Песня « Я остаюсь».
         
                *   *   *   *   *   *   *

        И все- таки я угадал! Они привезли меня именно сюда – в Гиблое... Что же эти ублюдки со мной сделали – на мне живого места не осталось... Весь в нечистотах – как противно... Поглумились по-полной программе, от души... Мрази... Ладно, давай поговорим с этой нечистью – их надо как-то отвлечь...
            Они стояли в пяти шагах от меня, и я спросил:
     -  И что у вас на десерт, ребятишки?..
        …  Я приобрел эту новинку недели две назад – Виталик посоветовал купить, сказал, что забавная игрушка, понравится. Беспроводные наушники, улавливающие звук с продающегося в паре с ними мобильного телефона. Очень мощные. Они – ТАМ, на моих ушах, а ЗДЕСЬ – мобильник, и он уже в моей руке. Вот он – мой миллионный шансик на спасение: если из этого мира сигнал дойдет до того, где я лежу в подвале дома, то он обязательно разбудит меня своим максимально- настроенным звуком, и вся эта канитель наконец-то закончится. А еще одного случая достать меня, как я понял из разговора с Гайюром, у них не будет...
           Господи! Пусть этот сигнал дойдет!..
           Я сказал:
     -  Анатолий Крупнов. Песня « Я остаюсь».
           И нажал на клавишу режима ожидания...   
          Сначала заиграла ритм – гитара, затем пошли басы и ударник, следом – голос Толика Крупнова... Вся эта музыка звучала так громко, как если бы стоять рядом с соплом реактивного самолета, приготовившегося к взлету. Звук, разносившийся по всей свалке убийственным грохотом, рвал мои перепонки, но... я все же не проснулся...
         Не получилось...Все — насмарку, все — зря...  Эх-ма, все-таки – смерть...
         Я поднял глаза и...  поразился! Нет, не поразился, я – был убит наповал!
         Не было никакого болота, никакой свалки – я стоял в каком-то странном лесу с деревьями без листьев, без травы на пыльной идеально- ровной земле, все было серое и мрачное, и смотрел на убегающих от меня Алвига и Гайюра...
          Мое тело сразу охватила необычайно сладкая истома – такого блаженного состояния у меня не было никогда. Пришло понимание, что сейчас – я не умру, и эти мысли вдохновляли мое сознание с каждой секундой – буду жить, буду жить, буду жить...
          Я уже хотел присесть отдохнуть, когда в моей голове зашевелились новые открытия. Значит, эти мертвецы действительно бояться громких звуков? Они от него бегут, как тараканы – от дихлофоса! Почему? И главное –  КУДА они бегут?!
         Собрав последние силенки, я поплелся за ними, опираясь на шест.
         Лес быстро закончился, я вышел на его опушку и увидел перед собой сказочную картину: на горизонте, от края до края, простиралась огромная величественная стена, схожая по красоте и размаху с Великой Китайской.  Где-то посередине этой стены находились большие ворота, к ним вела широкая, просто широченная, дорога, по которой бежали Алвиг и Гайюр. Они неслись к ней, как угорелые. Прямо перед ними ворота открылись, и они исчезли из виду...
         Потом закончилась песня Крупнова, и я рухнул в беспамятстве. В полной тишине.

                *   *   *   *   *   *   *

                Женщины уже несколько часов сидели на диване. Одна – то и дела рыдала, другая – ее успокаивала. Они ждали и надеялись на чудо.
                И вот в коридоре появился мужчина в белом халате.
     -  Это вы родственницы Замятина Евгения Александровича ? – спросил он.
     -  Да, это мы, – сказала одна из них. – Точнее, это я – его родная тетка, а она –  домработница Жени. Ну как он, доктор?
     -  Ваш племянник будет жить!