Избыток целей - глава 26

Глава 26

Неоднократно замечалось, что мысль материальна: стоит что-то захотеть, и это сбывается.
Надо только очень сильно возжелать. Правда, не всегда происходит точно по сценарию.
Например, мужчина мечтает о сексе в котором конечно же будет участвовать как
мужчина, а получается колымский бутерброд – колбаса промеж двух булок.
Андрей мечтал слить Римму Абрамову, чье еврейское измерение негоции-коммерции шло
вразрез с политикой Совинкома, а в итоге хитро сделанная иерусалимская казачка ушла
сама – и не куда-нибудь, а в «Джонсон и Джонсон». Вот ее звонки поставщику номер
один, вот ее поездки в Москву, вот ее трэйнинги!
По всем признакам она была самая настоящая собака – скулила, лизала, гавкала – по всем,
кроме верности. Кому на Джонсоне отлизала, вскоре стало известно – за неё позвонил
менеджер по регионам, который в свое время увольнял Штейна, и попросил дать
рекомендацию. Андрей сразу понял, что это чистая формальность – вопрос уже решен,
судя по поведению Абрамовой и менеджера по регионам J&J, а также со слов некоторых
сотрудников московского представительства «Джонсон и Джонсон», с кем
поддерживались доверительные отношения. Очень хотелось выдать ей волчий билет, но
пришлось написать унылую отписку – мол, была такая хорошая женщина Римма
Абрамова, работала не покладая рук, не сдвигая ног, и все такое.
По условиям трудоустройства она должна была переехать в Самару (квартира за свой
счет). Собственно говоря представитель требовался там, это четвертый город в России по
материальному уровню населения, там высокие продажи у всех фармкомпаний. Римму
естественно ничто не останавливало – она бы переехала жить к шайтану под мохнатый
хвост, лишь бы платили в долларах.
Прежде чем отправлять рекомендацию, Андрей поговорил с ней в открытую:
- Ты ведь понимаешь, что Совинком – это навсегда. Ты будешь получать зарплату в
Джонсоне, а работать будешь на нас.
Она конечно принялась уверять, что так все и будет, но он не поверил ни одному ее слову.
Эта крыса и на Джонсон не будет работать. Куда бы она ни трудоустроилась – везде будет
работать только на себя.
В Самаре с начала года работал представитель Совинкома, и ему было дано задание
следить за Абрамовой и не слазить с нее – требовать заказы, продажи, подгон выгодных
клиентов; и докладывать о каждом её шаге.
Андрей поделился переживаниями с Мариной. Встреча проходила в «Оливе» – греческой
таверне на Большой Морской. Они взяли шведский стол и мясное гриль-ассорти, а из
напитков она заказала киприотский портвейн Commandaria; он, любитель алкогольных
экспериментов – Commandaria и коньяк Метакса.
- Ну а что ты хочешь – она мать-одиночка, крутится как может, – вступилась Марина за
Абрамову.
- В трудовом договоре указано, что Совинком – коммерческая организация, а не касса
взаимопомощи для матерей-одиночек. А такие недобросовестные матери-одиночки
превратили свой почетный статус в ширму для обтяпывания своих темных делишек.
- Это не почетный статус, а горе. Она привязана к своему ребенку, поднимает его.
- Привязанность к ребенку – похвальное, но далеко не выдающееся качество. Все
привязаны к детям, и сообщать об этом миру, всё равно что фанатично заявлять о том, что
я дышу, я кушаю, и хожу в туалет. Я тоже привязан к ребенку, но я же не устраиваю из
этого тупую показуху.
Какое-то время Андрей препирался, пока до него не дошло, что Марину с некоторой
натяжкой также можно назвать обладательницей «почетного статуса» мать-одиночка.
Хоть муж ей регулярно высылает деньги из Америки и даже собирается купить новую
квартиру в центре, она крутится как может, пускается во все тяжкие – например
подрабатывает в фирме «Интелмед», которая помимо оборудования «Эльсинор
Фармасьютикалз» продает конкурентную продукцию.
- Послушай, а почему ты не хочешь поработать на Совинком? – простодушно спросил
Андрей.
То ли она была не в духе, то ли тема выбрана не та, но высказываемые ею суждения были
достаточно резкими:
- Я общаюсь с тобой не по работе, а потому что мне интересно и ты мне нравишься. И я
хочу, чтобы наши отношения и дальше складывались в подобном ключе.
- Но Марин… я не то имел в виду.
- Знаешь, есть такие мужики, которые трахают теток «для дела», «по работе» –
подзаряжают батарейку, чтоб больше и лучше работала.
Он поспешил откреститься:
- Я не такой!
В этом вопросе она была принципиальна. В свое время, работая в Эльсинор
Фармасьютикалз, Андрей подбивал к ней клинья, но ему так и не удалось её соблазнить.
Главным её аргументом было то, что они сослуживцы, а «на работе нельзя». Если бы они
работали в разных местах – тогда можно.
И вот, спустя год после увольнения из Эльсинора, Андрей выполнил задуманное.
Он решил немного разрядить атмосферу.
- Вообще не понимаю, о чем речь! Такое впечатление, будто я предлагаю тебе обтяпывать
левые делишки. Совинком – солидная компания, не какой-нибудь шараш-монтаж, Баобаб
Корпорэйшн наподобие твоего Эльсинора. И по долгу дружбы я просто обязан позвать
тебя, а ты решай. Моё дело предложить, твое дело отказаться.
Последние слова потонули в Маринином безудержном хохоте. Бокал вина дрожал в её
руках, и туда капали её веселые слезы.
Её рассмешило удачное сравнение крупной транснациональной корпорации, к тому же
принадлежащей швейцарской Nestle, с провинциальной фирмочкой, которую постоянно
лихорадит из-за непродуманной финансовой политики хозяина. Который, в свою очередь,
в отличие от area-менеджера Паоло Альбертинелли, действительно выглядит на миллион
долларов и даже больше, и своим дорогим костюмом, а особенно серьезным видом
напоминает воротилу с Уолл-Стрит.
Андрей выдержал марку и в продолжение Марининого смеха держался прямо,
неподвижно, и ни разу не улыбнулся.