2. Мар Сара

Военный челнок, в котором я летел, находился в строю уже, по меньшей мере, лет двадцать. Зарешеченные лампы работали через одну. Пол покрывали пятна ржавчины. Никакой отделки и в помине не было, а вдоль бортов вились, словно вены на старческой коже, бесчисленные провода и трубки. Сопровождавшие меня десантники носили громоздкие бронированные скафандры, и в лёгком защитном костюме я, наверное, выглядел среди них, как макака в стае горилл.

«Держитесь, Магистрат!» – сообщил по радио Родригез.

Я ухватился за подлокотники и вжался в кресло. Через мгновение начались перегрузки. Мои лёгкие и сердце вдавило в диафрагму, кровь отхлынула от глаз, и я на время ослеп. Корпус челнока не просто дрожал, а ходил ходуном, будто два великана пытались разорвать его пополам. Лишь бы древняя посудина ненароком не развалилась.

«Внимание! Торможение», – «предупредила» пилот.

«Вовремя!» – лейтенант снова залился сумасшедшим хохотом. Я не отреагировал. Наверное, привык. Бойцы, должно быть, давно уже не замечали чудачеств лейтенанта.

Перегрузки кончились. Родригез связался с пилотом:

«Эй! Нам бы воздушку, а то вконец запаримся!»

Скрипнули заслонки, зашипела дыхательная смесь. Давление стало выравниваться, а мой защитный костюм – сдуваться. Через минуту десантники один за другим подняли стеклянные забрала.

– Чувствуете запах? – лейтенант глубоко вдохнул. – Это запах планеты. Твёрдая земля!

– Наконец-то, – поддержал один из бойцов.

Я снял шлем, и голову объяла свежесть. Я понятия не имел, каково месяцами служить на орбитальной платформе, поэтому не разделял общего воодушевления.

Небо за иллюминатором поголубело. Рассеянный в атмосфере свет заполнил фюзеляж, и лампы за ненадобностью отключились. Местное солнце по-прежнему скрывалось за обшивкой.

На миг мне показалось, что я возвращаюсь на Тарзонис, где всё будет как раньше. Затем челнок снизился настолько, что стала видна поверхность Мар Сары – бескрайняя рыжая пустошь. Разительное отличие от урбанистических ландшафтов Тарзониса напомнило мне, в какую передрягу я встрял.

– И снова держитесь! – предупредил лейтенант.

Я уже знал, чего ожидать от пилота, поэтому до онемения вцепился в подлокотники и приготовился к русским горкам. Челнок вздрогнул так, что зазвенели иллюминаторы. Даже солдаты в тяжеленных скафандрах подскочили в креслах, к которым были пристёгнуты.

«Внимание, садимся!» – объявила пилот через громкоговорители.

– Мягкая посадочка, – подытожил Родригез.

– Наверно, эта криворукая летунья раньше одну руду и зеков перевозила, – поддержал я.

В ответ лейтенант наградил меня недобрым взглядом. Не успел я задуматься над причинами такого поведения, как Родригез приказал подчинённым:

– Вылезайте!

Стуча стальными сапогами, бойцы спустились по аппарели.

– Мы проводим вас к машине… – Родригез прислушался к прохрипевшей что-то рации. – Мне сообщили, что ваши вещи уже в резиденции.

Я оставил их на платформе, чтобы проверить, насколько учтиво на Мар Саре принимают высокопоставленных гостей. И если лейтенант говорил правду, эта колония была не такой глубокой дырой, какой казалась поначалу.

С порывом ветра горячий воздух Мар Сары проник внутрь челнока, и я согнулся пополам от приступа кашля.

– Пыль, господин Магистрат, – в голосе лейтенанта сквозило злорадство. – Вы отвыкли, потому что в искусственной атмосфере космических кораблей её нет. Но на Мар Саре пыль везде.

Ответить было нечего. Откашлявшись, я стал раздеваться. Только спустя четверть часа утомительной возни удалось избавиться от защитного костюма. Одежда под ним смялась, и кое-как разгладив складки, я сошёл по аппарели на поверхность Мар Сары.

Тут же прищурил глаза – местное солнце заливало все болезненно-ярким светом. Бетонную площадку, куда сел челнок, обтягивала колючая проволока. Жар поднимался от иссушенной почвы. Вокруг возвышались громадные терриконы, по хребтам которых перетекали миражи.

Ось вращения Мар Сары имела ничтожный угол наклона, поэтому температура на экваторе достигала убийственных величин. Умеренные пояса больше напоминали земные тропики, и как раз в такой климатической зоне меня высадили.

Во главе взвода мы с Родригезом двинулись к КПП. На полпути мой коммуникатор издал сигнал, означавший появление в Межпланетной Информационной Сети федерально-важной новости. Я с федерально-важным видом достал коммуникатор из кармана, и в тот же миг индикатор зарядки покраснел, и аппарат отключился. Прожорливая игрушка.

Как только мы подошли к КПП, створки раздвижных ворот скользнули в стороны. За ними ждал чёрный седан.

– Вот мы и на месте, – сказал Родригез. – До свидания.

Взглянув на лейтенанта, я задумался. Таких, как он, тысячи. Я могу знать, где он вырос и как зовут его детей. Он может даже считать меня другом. Но в любое время я должен быть готов отправить тысячи таких, как Родригез, на смерть. Потому что я – Магистрат, и я – главнокомандующий армии этой планеты. Размышления не вызывали и тени чувств, что немного пугало.

– Есть разговор.

– Слушаю, господин Магистрат.

– Для начала, как тебя зовут?

– Серхио.

– Серхио, почему ты так странно повёл себя, когда я упомянул о руде и зеках?

В глазах Родригеза промелькнуло то же, что так обеспокоило меня ранее. Кивнув на бойцов, лейтенант сказал вполголоса:

– Отойдём.

Мы отошли.

– Ну?

– Эта планета – тюрьма. Сюда ссылают преступников, и чаще всего пожизненно. Многие кое-как обустроились. Сосланные пробились в колониальное ополчение и даже правительство. Они не любят, когда им напоминают, кто они на самом деле. Поэтому на Мар Саре лучше обходиться без слова «зек».

– А ты кто: доброволец или сосланный?

Немного помедлив, лейтенант ответил:

– Невиновный.

У меня не было причин докапываться до правды, поэтому я оставил Родригеза и зашагал к автомобилю. Задняя дверца сама распахнулась, и я опустился на мягкое сидение.

– Подними перегородку, – приказал я водителю.

Перегородка поднялась, машина поехала, и я смог сполна насладиться одиночеством. Промышленная зона сменилась кварталами одноэтажных лачуг. Среди них, как золотые рыбки в банке с селёдкой, мелькали филиалы банков и магазины. Время от времени я замечал возле них скопления машин и людские толпы. Колонисты запасались средствами для выживания. Пусть голод – не наибольшая угроза в войне с врагом, способным в считанные минуты сжечь планету, люди хотели создать хотя бы видимость подготовленности.

Я видел, как многие выносили из домов вещи и грузили в машины, готовясь к возможной эвакуации. Но большинство продолжали жить обыденной жизнью. Не знаю, обманывали ли себя эти люди, или бесчисленные предсказания апокалипсиса обострили их скептицизм. А может, они просто чувствовали тщетность метаний.

Но я своими глазами видел бурлящий сгусток кипящей породы, которым стала Чау Сара, и воображение рисовало картины того, как всё вокруг тонет в плавящемся камне. Автомобиль остановился на перекрёстке, где был установлен новостной экран. То, что он показывал, вернуло меня к реальности.

Звездолёты замысловатых конструкций, отливающие золотом и озаряемые изнутри светом, ползли по чёрной пустоте космоса. Возможно, у кого-то соприкосновение с таким сосредоточением величия вызвало бы священный трепет, но я видел в изящных конструкциях лишь угрозу, зло, стаю саранчи, которая набросилась на наш захудалый мир.

Я опустил стекло и прислушался к комментариям диктора.

«Крейсер «Норад II» под командованием полковника Эдмунда Дюка прибыл в систему Сара и столкнулся с флотом пришельцев неизвестной доселе расы протоссов. Враг сбежал в подпространство при первых признаках грядущего боя».

На экране пафосные планы боевого корабля на фоне неисчислимого протосского флота сменились суровым лицом полковника Дюка.

Светофор вспыхнул зелёным. Машина тронулась. Я нажал кнопку, и стекло скользнуло вверх, заглушая голос диктора.

Что заставило протоссов сбежать? Два часа назад они уничтожили целую планету, а сейчас отступили при виде одного-единственного крейсера Конфедерации. К тому же, трудно было представить слюнявых зерглингов в креслах пилотов величественных кораблей протоссов. Я по-прежнему ничего не понимал.

Погружённый в собственные мысли, я и не заметил, как мы доехали. Служебный автомобиль остановился в чреве подземной стоянки.

«Прибыли, господин Магистрат».

Дверца отворилась, и вдохнув прохладный воздух подземелья, я ступил на чистый асфальт.

– Я отведу вас в кабинет, – сказал водитель.

Мы поднялись на лифте. Вслед за своим спутником я ступил на укрытый красным ковром пол атриума, откуда во все стороны расходились коридоры. Закатные лучи просачивались сквозь окна с управляемой прозрачностью, становясь по-зимнему холодными. Так было заведено во всех административных зданиях Конфедерации. Это делалось, чтобы посетители чувствовали себя неуютно и неуверенно.

Пока мы пересекали атриум, сотрудники останавливались и желали мне доброго вечера. За приветливыми лицами скрывался страх перед увольнениями, которые обычно следуют за сменой руководства. Я знал это, и хотя не собирался устраивать чистки, всё равно подыгрывал, отвечая лучшим оценивающе-уничижительным взглядом.

– Вот ваш кабинет, – водитель остановился у обитой кожей двери. На золотой табличке было выгравировано имя: «Маргарита Короленко». Поцокав языком, я велел открывать.

– Дверь реагирует на отпечатки пальцев.

Местные технари успели перенастроить замок, и я без проблем вошёл.

– Организуйте мне ужин и свежий костюм, – бросил я вдогонку водителю.

Захлопнув дверь, я снял пиджак, опустился в кресло и стал ждать. Вскоре дверь распахнулась, и молодая горничная вкатила в кабинет передвижной столик с едой.

– Две с половиной минуты. Неплохо. Погодите, а что здесь?

– Вырезка из груди урсадонта с подливкой из печени умоджийских какару, – с улыбкой ответила горничная и шустро покинула кабинет.

Может, человечество и обречено, подумал я, но мой желудок нет.

Под блестящей крышкой обнаружился кусок красного мяса, плавающий в зелёной жиже. Но на вкус блюдо оказалось лучше, чем на вид, и я решил в будущем обязательно разузнать, что такое урсадонт и какару.

Еда. Без еды ни один философ, писатель или поэт не станет утверждать гуманистические ценности в мире, где на эти ценности всем глубоко наплевать. Чем больше он тратит времени на добывание еды, тем меньше мыслит. Бардак, воцарившийся в моем мозгу после отличного ужина, исчез лишь с появлением на встроенном в стол экране знакомого лица совтеха:

«Адъютант на линии, господин Магистрат. Я введу вас в курс дел. Из-за недавнего уничтожения протоссами колонии Чау Сара, Исполнительный Совет Конфедерации принял решение эвакуировать население пограничных систем. А конкретно тех, где расходы на оборону превысят взыск от эксплуатации. Поэтому Мар Сара должна быть оставлена в кратчайшие сроки. Пока вы ужинали, вам пришло видеосообщение. Воспроизвести?»

– Валяй, – я вытер губы уголком полотенца.

Лицо девушки-совтеха исчезло, и на экране появился одетый в бронированный скафандр с белыми вставками мужчина с квадратной челюстью, непонятного цвета глазами и прилизанными седыми волосами. Я уже видел его полчаса назад на новостном экране. Полковник Дюк смотрел на меня, как на особо наглого и жирного таракана, ползущего по стене его кухни.

«Я – полковник Эдмунд Дюк, командующий подразделения «Альфа» Вооружённых Сил Конфедерации, – представился он. – На Тарзонисе почему-то считают, что хоть космический валун, который вы называете Мар Сарой, не стоит того, чтобы за него сражаться, но сброд уголовников и предателей государства, копошащийся в его недрах, почему-то стоит. И хотя я с этим не согласен, приказ вынуждает меня помочь вам спасти колонистов. Слушайтесь меня, и тогда, возможно, вам удастся выжить. За двое суток вы должны собрать всех на пустошах и ждать прибытия эвакуационных судов. Я надеюсь, хотя бы с этим вы справитесь».

«Конец воспроизведения, – на экране снова появилась девушка-совтех. – Я связалась с маршалом колониального ополчения Джеймсом Рейнором, и он согласился помочь с эвакуацией».

– Не отключайся.

– У вас есть для меня поручения?

– Всего одно. Ты выглядишь отталкивающе. Можешь что-то с этим сделать?

На полумеханическом лице совтеха промелькнуло подобие огорчения.

«Я могу загрузить визуальную оболочку», – предложила она.

– Это будет чудесно. Разговаривая с тобой, мне хотелось бы видеть перед собой что-то более…

– Человечное? – перебил женский голос, который исходил не от совтеха. – Любите людей?

Следующая глава: http://proza.ru/2010/06/26/739