Факел

        Макс облегченно откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. На его лице гуляла счастливая расслабленная улыбка, в теле чувствовалась приятная легкость и расслабленность. Наконец-то! Сколько лет он ходил вокруг да около, бился лбом о непроницаемую стену таких простых, но таких сложных вопросов, путался, терял путь и уходил в сторону, отчаявался и погружался в пучины депрессий! И вот, наконец-то, он нашел Ответ на свой Главный Вопрос. Пусть для него уже слишком поздно – это не имеет значения. Самое важное, что он теперь знает.
-- Людииии! – ласково прошептал Макс, поднося диктофон к губам. Он помолчал, продолжая улыбаться, собираясь с мыслями. Затем, не открывая глаз, продолжил мягким голосом: -- я понимаю, это сложно... Сложно, и, на первый взгляд, вовсе не нужно. А еще обидно, противно, больно и чертовски неприятно, на первый взгляд. Но это не так, поверьте. Это длинная дорога, на ней есть свои ухабы, ямы и колдобины. Вокруг миражи и оазисы, можно остановиться там, но, поверьте, нет ничего прекрасней, чем пройти ее до конца. Я знаю, я теперь все знаю. Даже то, что вы сейчас думаете, что это просто бред окончательно спятившего идиота. Да и черт с ним, в конце-концов, совсем не важно, что я говорю, и что вы об этом думаете. Важно только одно, что вы думаете! Я не собираюсь проповедовать вам, нет – пусть каждый сам решает. Я просто знаю, что некоторые, из тех, кто меня услышит, поймут, что я имею в виду. И я хочу вам сказать: ответ есть. Он есть. Я нашел его, я теперь знаю. Не сдавайтесь, не отчаивайтесь. Он есть, хотя и сильно отличается от того, что мы себе представляли. Но, зато это объясняет все. Мир прекрасен, и совершеннен. Вы увидете это, как только вы найдете ответ. И вы найдете, если захотите. Я расскажу немного, надеюсь это вам поможет...
        Все так же расслабленно сидя на сиденье, он медленно говорил, иногда делая паузы и подбирая правильные слова. Он много раз произносил про себя это в той или иной манере, его мысли уже сформировались в четкую картину, и сейчас для него не составило труда описать ее. Через несколько минут, он остановил запись, открыл глаза, и огляделся по сторонам. Немного подумав, он снова включил диктофон и продолжил:
-- Я теперь знаю, что мне делать. Не расценивайте это как ответ – это мое личное дело. Идите своим путем.
Помолчав, он добавил тихим голосом:
        -- Когда горишь сам – освещай путь другим.
       Затем Макс выключил диктофон, убрал его в специально приготовленный металлический контейнер, с надписью «вскрыть», и положил под сиденье. Он мягко повернул ключ зажигания, прислушался к спокойному рокоту двигателя, снова улыбнулся. Все было готово, и все было правильно. Не переставая улыбаться, он вытащил из кармана коробок спичек. Достал одну, приложил к полоске серы на коробке и медленно повел от себя, до тех пор, пока она с сухим треском не разгорелась. После яркой вспышки, секунду-другую пламя колебалось, будто не зная, разгореться ему, или потухнуть, а потом разом отхватило сразу почти половину. «Значит все, действительно, правильно» -- подумал Макс. Осторожно, прикрывая пламя ладонью, он высунул руку в окно, и приложил спичку к ярко-красной крыше машины. Бензин полыхнул, и жадная волна пламени в доли секунды разлилась по кузову. Почти сразу же стало не хватать воздуха и почувствовался жар. Засмеявшись, Макс  утопил педаль газа в пол, и, взвизгнув покрышками, машина сорвалась с места. Он знал, что у него есть несколько минут, пока будет гореть щедро покрытый специальным составом кузов машины, пока пламя не доберется до его последнего усовершенствования бензобака. Красный «феникс» быстро набирал скорость, оставляя за собой длинный шлейф пламени, и распугивая немногочисленных автолюбителей на ночной трассе.



Парень с девушкой сидели на вершине холма. Теплой летней ночью сидеть здесь было одно удовольствие – над головой чистое звездное небо, внизу на трассе снуют огоньки машин, в траве поют сверки и шумит ветерок. Они держались за руки, и молча смотрели куда-то за горизонт. Потом, что-то привлекло внимание юноши. Он тронул подругу за плечо, и указал ей на дорогу:
-- Смотри!
-- Господи, это же... это же машина горит! И там кто-то сидит!
-- Да
-- Какой ужас...
-- Да... но... как красиво!
-- Как ты можешь так говорить? Он же сгорит заживо!
-- Я знаю, милая. Но я ничем не могу ему помочь. Хотел бы, но не могу. И, да, это очень плохо. Но посмотри, это, тем не менее, очень красиво.




Огненный шар перечеркнул едва заметную в темноте ленту дороги, оставляя за собой след из маленьких плящущих язычков пламени. Он устремился куда-то к горизонту, никуда не сворачивая, и не снижая скорости. Казалось, он, подобно метеору, так и исчезнет за горизонтом, чтобы мчаться дальше, разбрасывая огненные капли и распугивая замеревшую в ожидании ночь. Но неожиданно, темнеющее внутри пятно машины вспыхнуло еще более ярким светом. На секунду показалось, будто на дороге вспыхнуло маленькое солнце, и разлетелось в разные стороны снопами искр и огня. Взлетевшие высоко вверх обломки медленно падали, оставляя за собой шлейфы черного густого дыма и искр, а пламя угасало. И только спустя несколько секунд до их слуха долетел, похожий на взрыв петарды, хлопок. А в глазах у случайных очевидцев, отпечатавшись на сетчатке, все еще виделась ослепительно-яркая вспышка.



Скворцов склонившись над клавиатурой старательно стучал указательными пальцами обеих рук по клавишам, то и дело останавливаясь, и, поднимая глаза на монитор, вимательно вчитываясь в получавшийся текст. Шильтикин зашел, как вседа без стука, громко хлопнув дверью:
-- Ну что там у тебя, Василич?
-- Чего-чего... Кислота. Парень накачался этим дерьмом до самых бровей. Не понимаю только, как он был вообще в состоянии что-то соображать, чтобы сделать эту штуку с бензобаком. Машину покрыл каким-то горючим составом, для розжига использовал бензин. В топливо он подмешал магний и еще что-то, отсюда такая вспышка. В общем, башковитый попался нам наркоман. Жалко, что от него мало что осталось.
-- Н-да... А что на кассете? Несчастная любовь, жестокий мир, или ошибки молодости?
-- Да нет, херня какая-то. Какой-то он там ответ нашел, кому-то там путь решил осветить. В общем, обдолбался в хлам.
-- Хм... Дай потом послушать.
-- А ее это...– Скворцов смутился: -- Понимаешь, у меня пленку зажевало. Кассета от температуры все равно оплавилась. Я оставил на столе, а Зоя Петровна, в общем, выкинула. Решила мусор.
-- Твою ж дивизию. Опять! Руки бы обломать этой старой карге!
-- Угу, а кто убирать будет? Думаешь, найдут еще идиотку на такую зарплату? Ты это... Она извинялась очень, плакала даже... Ну старый же человек, всякое бывает. Может, замнем? Все равно ведь явно самоубийство, никто не оспаривает.
-- Ладно, черт с ним, придумаем что-нибудь. Пошли, смена закончилась давно. Сегодня ты пивом угощаешь.