Свобода и рабство

   Однажды на перекрестке «семи» дорог, когда день неумолимо стремился слиться в упоительном экстазе с ночью, два человека, хозяин и его раб, остановились на ночлег. Хозяин, обеспокоенный тем, что ночь придется провести под открытым небом, отдавал бесконечные распоряжения, а раб смиренно их исполнял. Вот уже горит, потрескивая сучьями, костер, в котле закипает вода, хозяин на ворохе дорожных вещей изнемогает от неудобства, а раб с готовностью и в тоже время с достоинством, нет, не показным, а каким то внутренним, едва уловимым, исполняет малейшие желания хозяина.

    Неожиданно из сгущающихся сумерек в свете огня возник путник, вид его был довольно не опрятным, он был внушительных размеров, его огромный живот выдавал в нем любителя вкусно и обильно поесть. Толстяк выглядел очень уставшим, и действительно он тащил на себе огромный мешок. После любезного приглашения заночевать у костра он сначала нежно и осторожно поставил на землю свою ношу, а затем сам грузно опустился рядом. Через несколько минут перед ним появилось обширное покрывало. На глазах смертельно усталый путник превращался в фокусника с загадочным и сияющим лицом. Из огромного мешка этого фокусника стали появляться немыслимые вещи: румяный закопченный окорок, целый арсенал нежно розовых сосисок, несколько сортов колбасы, ноздреватый, в крупную дырочку сыр, несколько подрумяненных, истекающих соком перепелов и ворох всевозможной зелени. Все это изобилие было настолько хорошо упаковано, что имело абсолютно свежий, буквально первозданный вид, чего нельзя было сказать о хозяине.

Скатерть самобранка источала аромат непреодолимой силы. Хозяин раба был в восторге от этого действа, его удивленный возглас и аплодисменты красноречиво это доказывали.
   Тем временем раб, со спокойствием сфинкса, наблюдал за происходящим. Так волшебно появившийся стол и все его изобилие, которое, по мнению хозяина всего этого, могло бы свести с ума кого угодно, не произвел на него никакого впечатления. Он как будто знал что- то большее, перед которым меркло великолепие этого стола. Ему приказали помыть овощи, и он с готовностью отправился исполнять приказание.
   Не успел завязаться между двумя путниками разговор, как к костру подошел еще один человек. В отличие от первых двух ноша его была значительно легче. За плечами у него был средних размеров дорожная сумка. Он был весел и беззаботен, с радостью принял предложение скоротать ночь в компании с незнакомцами. Весельчак расположился у костра, достал из-за плеч свою дорожную сумку, которая при свете оказалась бурдюком с отличным вином.  Этим и объяснилась его беззаботность и веселье. «Вот это чудо» - подумал хозяин раба, - «Среди ночи собралась прекрасная компания достойных людей». После нескольких приемов вина завязался разговор, пир среди ночи начался, уставшие от своих нош путники с аппетитом принялись опустошать скатерть самобранку.

   Одинокий раб,  словно изваяние, сидел и заворожено смотрел на огонь, в котором как по волшебству возникали причудливые образы не то людей, не то животных.   На небе сияли мириады звезд, он как будто растворился в окружающем его пространстве и стал одновременно всем. Этому созерцанию нисколько не мешала шумная компания его господ, наоборот, глаза этого человека излучали покой и радость.
 
  Однако вернемся к нашей компании, там уже шел оживленный разговор. Вино и хорошая еда сделали свое дело, скрасили все дорожные неудобства. В самый разгар импровизированного застолья у костра, словно из небытия, возник еще один путник. Его не сразу заметили, так как он был в черном одеянии и сливался с темнотой.
   Это был священник, запыленное платье и стоптанные башмаки красноречиво говорили о длительности его пути. За плечами у него висела довольно скудная котомка. Его пригласили к столу с предложением приобщиться к трапезе. Однако, поблагодарив за хлеб соль, он отказался, мотивируя свой отказ постом. Священник сел немного в стороне от импровизированного стола, достал четки и углубился в собственные размышления. Раб молча подошел к старцу, из своего нехитрого имущества соорудил ему скромное, но удобное место для сна, за что получил сердечную благодарность. Они, раб и священник, были чем - то похожи, наверно той внутренней тишиной,  которая лучилась из них и создавала какое-то мягкое, едва заметное свечение. Но все-таки они были разными.
 
    Тем временем ночное пиршество подходило к своей кульминации. Вино оказалось достаточно хмельным, что очень способствовало задушевному разговору, нить которого плавно вывела собеседников к рассуждению о свободе. Хозяин раба говорил, что его многочисленное имущество делает его свободным, что он может иметь рабов, прислугу, жить в полном комфорте, а те страдания, которые он сегодня испытал от дорожных неудобств, они временны. Каждый из них был убежден в том, что достиг полной свободы. Хозяин раба имел много денег и имущества, толстяк имел свое хозяйство и вел сытую жизнь, весельчак- выпивоха имел свое питейное заведение и мог себе позволить самые изысканные напитки. Ну и что, что отсутствие всего этого вызывает страдания, зато стимулирует и наполняет жизнь смыслом, а иначе к чему стремиться, ради чего жить?

   Неожиданно, - все думали что он уже спит, вступил в разговор священник, он тихо сказал, что смысл жизни в праведности и благочестии, в постоянных молитвах к Богу. Подвыпившая компания охотно с ним согласилась, да мы регулярно посещаем церковь, мы не крадем и ни кого не убиваем, мы живем собственным трудом и в награду наслаждаемся результатами собственного труда. Доводы оказались убедительными,  и священник с ними молча согласился. Разговор затих и каждый, глядя на огонь, который так старательно поддерживал раб, думал о своем.

    Владелец раба сосредоточенно думал, куда по выгодней вложить капитал, да как бы не продешевить с процентами. Толстяк переживал, накормят ли без него скот и правильно ли закоптят окорока. Владелец кабачка озабоченно думал, что вино на рынке все дорожает и дорожает, а доход все меньше и меньше. Священник со скорбью в душе думал, что паства его разбредается и почти не на что содержать церковь.

Раб же, как дитя малое, восторженно смотрел на фейерверк искр, который вылетал из костра, когда он подбрасывал туда новые поленья. Свод небесный, усыпанный бриллиантами звезд, пляшущие тени от костра, все это настолько занимало его ум, что все остальное на некоторое время перестало для него существовать. «О, Господи, прими благодарность и любовь от раба твоего» - воскликнул он в своем душевном порыве, и тут же спохватился, не разбудил ли он своих хозяев. Нет, они спали, каждый со своими мыслями. Он подошел к каждому спящему, заботливо укрыл и искренне им посочувствовал, ведь они проспали такое великолепное зрелище. А сам, как единственный зритель этого Божественного действа, растворился во всем этом великолепии.