Пуговица, Ицхак Орен

ПУГОВИЦА
                Ицхак Орен
(Из сборника "50 израильтян с коротенькими рассказами"

1
Отцовский удел не миновал и доктора Голана. Его дочь, которая родилась совсем маленькой, росла на его глазах, пока не повзрослела, а он не понимал, не вглядывался и не чувствовал этого до того самого дня, пока не собрался провести свой отпуск вместе с ней на побережье Натании1.
Доктор Голан сидел в шезлонге, с лицом в тени под навесом и телом, подставленным палящим лучам солнца. В то же самое время его дочь купалась в море. Доктор закрыл глаза, расслабился и погрузился в полудрему. Внезапно он услышал крик:
- Папа! Папа!
Это был голос его дочери. Он вскочил с шезлонга и бросился к ней на помощь, увидел ее в воде по шею, и со всех сторон спешат люди, чтобы спасти ее. Но дочь качает головой, отклоняя их помощь, и продолжает кричать:
- Папа! Папа!
Поднявшаяся волна ударила доктора Голана и вынудила его отступить назад. Расстроенный, доктор боролся с волной, пока не справился с ней. Наконец, он приблизился к дочери и с тревогой в сердце спросил:
- Что с тобой, Эдна?
- Папа, - прошептала она ему на ухо, - оторвалась пуговица. Папа… Оторвалась пуговица от купальника. Единственная пуговица. Благодаря ей  держится весь купальник. Пожалуйста, папа, помоги! Побыстрее!
В эту минуту доктор Голан понял, что его дочь – взрослая девушка, но в настоящий момент она неспособна к логическому мышлению и психологическому осмыслению семейных открытий. Со скоростью выпущенной из лука стрелы доктор Голан помчался к спасателю и раздобыл у него иголку с ниткой. После этого он поспешил в раздевалку и протянул человеку, ответственному за хранение одежды, жестяной жетончик с выгравированным на нем номером. Этот вспотевший человек был в запарке. Длинная очередь надвигалась на него, и руки, держащие номерки, тянулись к нему со всех сторон. Доктор Голан проталкивался через очередь, действуя руками и ногами, мускулами спины и мускулами груди. Пробившись к служащему, он сумел красноречиво и убедительно доказать тому, насколько важно и безотлагательно его дело. Наконец, он увидал в руках этого человека свои брюки, выхватил их, торопливо оторвал одну из пуговиц и вернул их назад. Тотчас бегом возвратился к дочери и после короткой отчаянной борьбы с волнами, с ниткой, иголкой и купальником благополучно вернул все на свои места. Доктор Голан и его дочь шли, обнявшись, по берегу и сияли от радости. Дочь сияла, потому что была спасена от позора, а отец оттого, что открыл: его дочь была уже не малышкой, а взрослой девушкой, достигшей совершеннолетия.

2
Той ночью, когда доктор Голан раздевался, он, к своему удивлению, удостоверился в том, что на его брюках не отсутствует ни одна пуговица. Он расправлял, копался и ощупывал, исследовал и скрупулезно проверял, но не находил места, предназначенного для пуговицы, которая могла бы быть пришитой на нем. В его памяти всплыл человек, отвечавший за одежду, и давка, которая была вокруг него в ту минуту, как тот протягивал ему в спешке брюки, и вся ситуация для него прояснилась: тот человек подал доктору брюки, которые никогда ему не принадлежали. И он, доктор Голан, стало быть, оторвал пуговицу от брюк какого-то незнакомца и пришил ее к купальнику своей дочери.
Любой другой человек, наверняка, расхохотался бы и рассказывал бы при каждом удобном случае об этой истории, как о примере забавной ситуации, тогда как доктор Голан хранил ее в своем сердце. Больше того, это незначительное происшествие открыло ему  важность его внутренней жизни – ведь у каждого человека есть внешняя жизнь и внутренняя, тем более у такого образованного и импульсивного, как доктор Голан.
Взаимоотношения составляющих в этой двойной жизни подобны двум кривым зеркалам, стоящим друг против друга, с человеком, носителем жизни, между ними. Законы оптики устанавливают, что в этих зеркалах получится бесконечное число отражений, и из-за того что они кривые, каждое искаженное отражение будет другим. Но за этими искажениями стоишь ты, истинный. Спрашивается, каким образом надо описывать жизнь человека: изнутри или снаружи? Казалось бы, что логично пойти путем наименьшего сопротивления и описать внешнюю сторону. Во всяком случае мы поступим так по отношению к жизни доктора Голана.
А во внешней жизни доктора Голана для понятия пуговицы имелся особый в своем роде смысл. И вовсе не будет каким-либо преувеличением, если сказать, что это понятие в значительной мере обусловило весь ход его жизни. Определенное событие, произошедшее с ним в детстве, произвело на него неизгладимое впечатление и наложило свой отпечаток… Однако лучше описать само событие.
Однажды – доктор Голан тогда еще не был доктором и даже Голаном, а всего лишь шестилетним мальчиком – он вышел вечером на улицу. Не в первый раз в жизни он задержался на улице в столь поздний час. Солнце быстро соскальзывало к горизонту. Тот, кому предназначено было в будущем стать доктором Голаном, ускорил шаги, и когда улица погрузилась в темноту, между ним и его домом оставалось около ста метров. На этой территории протяженностью в сто метров случилось то, что случилось. Беспризорный, уличный мальчишка, грязный, неопрятный, одетый в лохмотья, выглянул из дверей одного из ближайших домов и неожиданно возник перед доктором Голаном, ухватил пальцами одну из пуговиц его курточки и помахал кулаком перед его носом:
- Давай деньги!
Тот, кто в будущем станет доктором Голаном, подался назад с той отчаянной силой, которую может породить в нас страх, высвободился из рук напавшего мальчишки и со всех ног бросился бежать. В руках маленького агрессора осталась только пуговица.
Выше мы обязались избегать погружения в пучины внутренней жизни доктора Голана, поэтому не станем заниматься исследованием вопроса, что повлияло на него: потеря ли пуговицы, позорное бегство или то и другое вместе. Может быть, потеря пуговицы – символ бегства? Не станем также описывать его переживания ни повествовательно-эпическим, ни психоаналитическим образом. Ограничимся несколькими замечаниями о деятельности доктора Голана с того самого дня и далее.
Он с отличием закончил гимназию и затем – университет. В университете он специализировался по трем направлениям: антропология, мифология и история искусства. Тема его доктората была: «Символическое значение пуговицы в одежде древних египтян в свете открытий в гробнице Тутанхамона». Однако, широкую популярность и всемирную известность ему принесло углубленное исследование о «фиговых листьях, пуговице и древнем мифе народов бассейна Средиземного моря».
Незадолго перед тем историческим днем, который он провел на побережье Натании, доктор Голан закончил еще один важный, оригинальный и интересный исследовательский труд о мифологической, психологической и антропологической связи между словами «страх» и «пуговица» в иврите и других семитских языках.
После всех этих дел неудивительно, что с обнаружением пуговицы на брюках внимание доктора Голана не было сконцентрировано, пока он не вывел три заключения:
1) Так как у него взрослая дочь, сам он уже старый.
2) Так как он старый, он уже не сможет дополнить знания и обучать умозаключениям в отношении пуговиц.
3) Так как внутренний импульс для изучения пуговиц, которое до сего времени было его сокровенной потребностью, был дан потерей пуговицы в детстве, судьба вернула ему пуговицу в старости. Закончилась, стало быть, завершилась глава о пуговице, и круг замкнулся.   


3
Итак, доктор Голан полагал, что круг замкнулся, и глава закончилась. Однако, в действительности, это было не совсем так, потому что в конце любой вещи в мире заключен переход к новому началу. И если замкнулся этот круг, немедленно открылся новый.
То, что его дочь стала взрослой, подтвердилось на практике. На самом деле в тот же день, день замыкания круга, как раз во время прогулки по берегу моря, после того как неисправность была устранена, Эдна познакомилась с приятным молодым человеком. Это знакомство, имевшее ощутимые результаты, привело в конце концов к устройству хупы2 и свадьбы по закону Моисея и Израиля. И несмотря на то, что молодые приняли решение по своей инициативе, незадолго до дня свадьбы состоялась встреча с целью знакомства отца и матери приятного молодого человека с родителями Эдны. Доктор Голан и его супруга принимали у себя тучного фабриканта и его тяжеловесную жену. Четверо людей, которым было суждено стать родственниками, на протяжении бесконечно тянувшегося часа мучились, пока, наконец, им удалось найти общую тему для разговора. И когда тема нашлась, ею снова оказалась пуговица. Выяснилось, что фабрикант вышел из бедной многодетной семьи. Он рос в тяжелых условиях и в дни детства был предоставлен влиянию улицы. Однажды он столкнулся на улице с мальчиком – таким неженкой, избалованным, сынком богачей – и из зависти оторвал у него пуговицу с курточки.
Толстяк замолчал, очевидно, по той причине, что его жена сигнализировала ему  подмигиванием и жестами, что не нужно распространяться о весьма не престижном происхождении, о шаловливых поступках и распущенности в дни далекого детства.
На короткое время воцарилась тишина. Но толстяк был любителем поболтать, после непродолжительного молчания он снова заговорил и с большим сожалением отметил, что в последние годы нравственность в стране резко упала, и случаи убийства, развратных действий и воровства беспокоят больше всего. Ему самому довелось как-то раз быть на берегу моря и сдать на хранение одежду в специально отведенном для этого месте.  Когда он вернулся и оделся, то заметил, что на брюках не хватает одной пуговицы. В действительности потеря пуговицы сама по себе не составляет для него проблемы - ведь он владелец большой пуговичной фабрики, которая процветает даже в наше время, несмотря на тяжелое экономическое положение, испытываемое сейчас страной.

4
Доктор Голан был взволнован. И не столько по причине того факта, что нравственность в стране пребывает на низком уровне. Наоборот, из рассказа толстяка он сделал вывод о высшей нравственности, которая пронизывает весь мир вообще и его, доктора Голана, жизнь в частности. Другая нить высшей справедливости, спланированной расплаты, платы и наказания, связывала мистические отношения между ним и тем, кто должен был стать его родственником, со дня встречи на улице в далеком прошлом и до осуществления приговора высшего Провидения на берегу моря.
С осторожностью, издалека начал доктор Голан свое следствие. Он спросил:
- Может ли господин сказать мне, имеется ли внутренняя психологическая связь между событием, произошедшим  в его детстве, и тем, что он занимается в настоящее время производством пуговиц? Именно пуговиц, а не других изделий?
Толстяк поспешно проглотил кусок торта, который не успел прожевать до конца.
- Внутренняя связь? Психологическая? Вы ученый человек, доктор Голан, а я ничего не понимаю в психологии. Я начинал много дел, но у меня ничего не пошло. Потом я попробовал пуговицы, и это получилось… Простые пуговицы. В стране нет рынка приличных пуговиц. И можно сделать. Можно и, безусловно, возможно. Я могу предложить пуговицы, каких нет даже в Америке. Цены оптимальные. Любого вида и любой формы. Я вернулся оттуда всего два месяца назад.
- А когда уехали?
- Год назад.
Толстяк уехал в Америку год назад и вернулся два месяца тому назад. Событие на берегу моря произошло семь месяцев назад. То есть, как раз во время его пребывания в Америке. Из дальнейшей беседы выяснилось, что пуговица толстяка была украдена на берегу в Хайфе, тогда как местом действия события с дочерью и отцом была Натания.
Все мистические построения доктора Голана рассыпались до основания. Как тонущий, хватающийся за соломинку, доктор Голан обратился к отцу жениха и спросил, откуда тот родом. Толстяк ответил, что родился в Иерусалиме и за всю свою жизнь ни разу не покидал страну, за исключением той самой поездки в Америку, да и то лишь в интересах дела.
Детство доктора Голана прошло на расстоянии тысяч километров от Иудейских гор.
Это означало, что между доктором Голаном и толстым фабрикантом никогда не могло быть никаких контактов и если бы дочь одного не собралась выйти замуж за сына другого, сомнительно, встретились ли бы они даже единожды.

5
Однако, то, что не осуществит жизнь, сделает рассказ. Автор рассказа не исследует историю пуговиц в разные периоды в различных цивилизациях, по примеру доктора Голана. Он также не производит пуговицы, как фабрикант, отец жениха. Поэтому автор не знает, какое количество пуговиц имеется в мире в наши дни. Во всяком случае, он полагает, что счет идет на миллионы. Из них какие-то находится на куртках и на брюках, другие - на костюмах и на платьях. Среди них есть пришитые и есть оторванные. И это все для людей, а земной шар населен предположительно тремя миллиардами человек. Одни из них теряют пуговицы, другие приобретают. И вот появляется рассказ, выделивший одну пуговицу и вдохнувший в нее жизнь. Начиная с этого момента, пуговица уподобляется белому мячику, носящемуся над сеткой на теннисной площадке, и если бы не он, не возникало бы никакое напряжение между двумя вспотевшими людьми, мечущимися туда-сюда с ракетками в руках.
И всякий наслаждающийся от игры в теннис человек волен получить удовольствие также и от этого рассказа.

1. Курортный город в Израиле на берегу Средиземного моря
2. Балдахин, под которым стоят жених и невеста во время свадбной церемонии