Алиен. часть 16

***

Услыхав шаги позади себя, Алиен села.
- Эй, ты не спишь? – к ней приблизился Айвен.
- Ты смеешься, да? – Я на посту.
- Просто ты так неподвижно лежала. Я решил: тебя сморил сон, и хотел подежурить за тебя.
- Да нет, спасибо, не надо.
- Можно присесть? – спросил рыцарь.
- Конечно, - отозвалась девушка.
Какое-то время они молча сидели рядом. Айвен вообще не отличался разговорчивостью, а сегодня был особенно задумчив. Алиен тоже не произносила ни слова, погруженная в какие-то свои мысли.
Где-то над ними в темном небе раздался крик ястреба.
- Ястреб – ночью? – удивился рыцарь.
- Да, это странно, - кивнула девушка.
И вновь наступила тишина, ничем не нарушаемая. Лес был полон мрака и тайны. И о чем-то своем молча плакало сердце.
-        Алиен, расскажи, как ты стала рыцарем? – неожиданно обратился к ней Айвен, и в голосе его слышалось смущение, словно он сам уже раскаивался в смелости заданного вопроса.
Девушка внутренне вздрогнула: то, о чем он спросил, было так близко ее собственным грустным мыслям. Словно он прочитал их!
- Прости, Айвен, я не могу: это секрет, - ответила она.
- Мне почему-то кажется, что тебя постоянно что-то гнетет, какая-то тайна, и если бы ты рассказала, тебе стало легче.
- Нет. Это касается только меня, - жестко отрезала Алиен, и взгляд ее вновь погрузился в окружавшую их темноту.
Она скорее ощущала, чем видела своего собеседника, его скрещенные на груди руки, внимательно устремленные на нее глаза, в которых застыл вопрос.
- Не обижайся, Айвен. Ты – мой друг, но есть вещи, о которых я не могу рассказать.
- Ты тоже не сердись на мою навязчивость. Я просто хотел помочь.
- Забудем об этом.
Алиен услышала, как он встает.
- Ты бы поспал еще немного, Айвен, твое дежурство еще не скоро.
- Мне что-то не спится. Пойду пройдусь.
- Ладно, - девушка облокотилась о шершавый липовый ствол, и мысли ее вновь завертелись, словно рой мотыльков, летящих на свет.
***

Острое лезвие дрожало в ее руке, готовое пронзить тонкую плоть. Одно уверенное движение – и все будет кончено. Навсегда. Никто не заплачет о ней, жизнь пойдет дальше своим чередом, словно и не был вырван из ее пестрой ткани этот маленький светлый стежок, что зовется «Беатрис». Что значит ее смерть? – Ничего. Что значила ее жизнь? – Ничего. Будто и не было ее вовсе.
И внезапно она с изумлением почувствовала, как изнутри, сначала слабый, а потом все сильней и сильней рвется неудержимый смех, подобный смеху безумца, переступившего последнюю отчаянную черту, и этот смех охватывает все ее существо, переворачивает все внутри и рвется из горла, наполняя ее чувством огромного освобождения. Только что девушка стояла одной ногой в могиле, сырой и смрадной, а сейчас свет нахлынул на нее, в тот же миг, как она внезапно поняла: ее жизнь и смерть в ее собственных руках, и только от нее зависит, что делать дальше. Только что она держалась за тоненькую нить, готовую оборваться – и ей не было страшно!
А он… Кто он такой, чтобы ради него перерубить эту нить?! Ведь он не значит ничего, абсолютно ничего, по сравнению с этим огромным, беспредельным, всепоглощающим… Беатрис не могла подобрать слова, но ей казалось, что только что она взглянула в лицо Бога.
Девушка посмотрела на кинжал в своей руке с каким-то брезгливым удивлением. Она опять поднесла его к горлу, словно пробуя на вкус новое, родившееся в ней ощущенье свободы выбора, а потом спокойно отложила его, как старую, ставшую неинтересной игрушку.
Неторопливо надев самую лучшую одежду  и накинув поверх дорожный плащ, Беатрис велела седлать коня. Выходя, она почувствовала, что, наконец, держит судьбу в своих собственных руках. Ветер радостно встретил ее на пороге, приветствуя ее, словно ровню, сдувая пряди волос со лба и приглашая в дорогу. Графиня легко вскочила в седло и с места подняла ло-шадь в галоп.