Записки. Часть 2. Созвездие Жирафа. Глава 6

Глава 6



С воздуха их деревня напоминала скорее полумесяц, вытянувшись дугой вокруг очередного водоема – овальной формы озера, зеленые холмы и деревья, большие прогалы – как луга – где ходили медленно какие-то крупные животные.
-Это лике, - услышал я голос девушки. И вспомнил картинку из детской энциклопедии – лике – одомашненные животные, дающие продукт, похожий на наше молоко и шерсть, которую местные жители используют для изготовления одежды.

Они встретили нас настороженно, ясно, свались на вас чужой челнок, вы бы тоже выставили защиту. В виде дюжих парней с дубинками, кольями и чем-то вроде арбалетов. Блаженные. Да даже на нашем геологическом стояла небольшая лазерная пушка. На всякий случай.

Девушка спустилась первой, подняла плавно две руки вверх с раскрытыми ладонями, сказала что-то негромко, парни опустили оружие, двое из них приблизились к челноку. Мы с Бертом передали им летчика; из толпы, окружавшей нас, выбежала темноволосая девушка и женщина, парни взяли летчика и понесли к хижине, недалеко от поля, на которое мы сели.

Тана стояла перед группой людей, они все были неуловимо похожи – удлиненные черты лица, тонкие кисти, плавные движения. Она кстати, как раз и показывала руками  - кисть сверху, палец другой руки показал  на точку над головой – там должен был быть Лэр. Руки ее на мгновение замерли, а потом начался завораживающий танец, я  ясно читал весь ее отчет о встрече с нами, в конце она сделала невероятно грациозное движение, это было однозначно выражением благодарности за помощь при столкновении, я шагнул вперед, прижал руки к груди и склонил голову. И они сказали дружно «аах». Это прозвучало как выдох, как удивление. Тана смеялась. Я спросил ее – Что ты смеешься?

-Ты признался мне в любви! Этот жест обозначает, что мужчина любит эту женщину, он просит ее соплеменников отдать ее ему и обещает ее беречь.

Я был смущен. Берт хмуро наблюдал за мной от челнока, когда к нему подошел человек с белыми волосами и поманил за собой. Берт ушел. Люди разошлись по своим домам, интереса ко мне никто не проявлял. Что же это такое!! Где-то на задворках… Какой бред!

-Покажи мне лике поближе. – Я наконец придумал что сказать ей.

Мы пошли, ступая по упругой сине-зеленой траве, в ту сторону, где видели стадо лике…


Система Жирафа, орбита Сиэл, крейсер класса Ди «Лэр», ночь 19 октября 74года Новой Конфедерации. Камера смертников.
 
Зачем я живу? Что мне надо от жизни? Я вдруг понял, что никогда не задавал себе подобного вопроса. А правда, зачем? Что-то во мне противилось – не надо копаться там, ни к чему это не приведет, живи как живешь. А как? Как я живу? Как все. Война. Вся жизнь ушла на войну. Моя, моего отца, мамы, Берта, его родителей и всех моих друзей. У всех одно и то же. Иного просто нет! Как это – жить в мире? Не бояться, что вдруг налетит армия и уничтожит дом, семью и все, что любил, не защищать, не кружить, ожидая нападения или нападать самому – как?

 Души убитых солдат на крылатых межзвездных птицах собирают и относят на Синюю планету прекрасные женщины – думаю, воины не согласились бы на иное сопровождение, кому как ни женщине, вести его к вечной славе и вечной жизни – там, на Ферите. Синяя планета Ферит, никто не знает, где она, ни один из живых космолетчиков не бывал на ней. Но над этой сказкой посмеиваются только те, кому не предстоит умереть в бою. Эта сказка неизменно производит сильное впечатление даже на самых матерых космолетчиков. На представлении этой сказки я познакомился с Глэр. Ферит, «тот, кто прилетает по ночам…» Птицы с  Ферит зовутся так же.

Что меня ждет на Ферите? Отец, конечно, и многие из моих друзей. Наверное, поэтому не страшно умереть. Предстоит пирушка с ерсом на Ферите.

Я сел на постели.
И это – то, ради чего все в жизни и происходит? Ради поездки на Ферит? И это еще тамошним руководством – или душеводством – будет оцениваться – прислать за мной, например, прекрасную девушку на птице или не стоит крыльями махать?

А может быть все и не так.
А может быть, его вовсе и нет. Ферита. И птиц его нет. И прекрасных наездниц тоже. Да конечно нет. Только почему так болит сердце?

Я лег на спину, раскинул руки в стороны. Стало немного полегче, а через минуту боль накинулась с новой силой. Я хватал ртом воздух и пытался не кричать. Воздуха не хватало. В этом мире явно ощущается недостаток воздуха. Надо завезти сюда воздух. С Ферита… того, что прилетает…

Ощущение взмаха крыла совсем рядом, поток холодного воздуха и плавное покачивание – вот оно как происходит, вот как он прилетает. Ферит. Спасибо тебе, ты освободишь меня от боли.

Я открыл глаза,  свет ослеплял.

Я почувствовал в кулаке что-то пульсирующее сквозь боль, что-то горячее. Поднес к глазам ладонь и увидел шарик, заключенный в фиолетовый треугольник – символ Сиэл, тот, что Тана надела мне на шею. Шарик теперь пульсировал красным цветом, и от него шло ощутимое тепло. Что-то было в нем знакомо… А, вот оно что! Он пульсировал в ритме биения моего сердца, подстраивался и вел за собой.

Мне захотелось уснуть. Непреодолимо. Последней мыслью перед тем, как все вокруг померкло, была мысль, что Тана спасла мне жизнь.
И теперь я в долгу.

…Тана.
Касание ее руки вызывало прекрасное чувство близости, какой-то неги, счастья и состояния полета. А вокруг ходили  Лике, большие, лохматые с мокрыми добрыми носами.

Я чувствовал, что мы с ней одно. Одно целое, одна точка во всей вселенной, ёксель кампер! Это было просто понимание и ясное знание.

Эта эйфория, по словам Берта – продолжалась почти 2 дня по времени Сиэла, планетный цикл. Чем занимался Берт – не знаю. Я все время был рядом с Таной, ее родными, они приняли меня искренне, ее дедушка рассказывал мне о Ягаррике, я даже не вспоминал – почему я здесь. Мир прошлого для меня перестал существовать.  Что-то такое было в воздухе Сиэл…




Система Жирафа, орбита Сиэл, крейсер класса Ди «Лэр», ночь 19 октября 73года Новой Конфедерации. Камера смертников.

Я все время пытаюсь оправдаться – не я, мол, не знал, мол, напоили, мол, заворожили, мол. Еще одно оправдание – я не хотел, чтобы они провели последние 2 дня в тревоге и страхе. На самом деле я просто боялся сказать им об этом – где-то рядом были повстанцы. Хотя за это время я про них не слышал. И еще одно – я не дал им возможность закончить начатые дела, не сказав о нападении…


…Люди здесь были спокойные, улыбчивые, с плавными движениями, их грация завораживала. Они все время были чем-то заняты – и делали это плавно, несуетливо – красивую одежду, небольшие вещицы из дерева, камня.

Ягаррик. Еще одна легенда, я слышал о нем – его семена могут прорастать в любой почве, ему не нужен даже кислород, он способен расти даже без света – что невероятно для других деревьев, знакомых мне. Это дерево само производит кислород как станция с кучей оборудования. Создатель планет, Дерево жизни, в легенде это был дар Бога ОА человеку, чтобы он везде был как дома. Дерево несет с собой память дома,  растит жизнь. Конечно, это религиозная чушь.

Ягаррик, Лике, рассказы, легенды, оказываемое уважение – я полностью жил этим, я ни разу не вспомнил – кто я и что я здесь делаю. И не вспомнил – что будет завтра. Для меня не существовало завтра, было только сейчас. Дедушка сказал, что это – общее для всех местных жителей состояние и это дар Бога ОА, как Ягаррик и как все, что видно вокруг.

 Наваждение прошло, когда вечером 2го дня заходило последнее светило. Был багрово-фиолетовый закат. Я стоял рядом с Таной возле нашего челнока, когда Берт подошел и сказал:

-Возвращаемся.
Я взглянул на Берта - зачем? - тот выразительно покрутил пальцем у виска.
-Пора возвращаться, пока нас не начали искать.

И тут до меня дошел смысл этого. Дошел как гора тяжести, которая свалилась и засыпала.

Тана смотрела на меня, она видела слезы в моих глазах, я даже не пытался их прятать. Что же делать? Взять ее с собой? Прятать? Исключено, не поедет, я знал это.

-Милый, не плачь, я знаю – тебе нужно ехать. Возьми на память это. – Она сняла с шеи тонкую веревочку, на которой был прикреплен треугольник с светящимся шаром внутри – Это символ Сиэл. Там внутри ягаррик – семечко с дерева жизни. Она легким быстрым движением надела мне на шею нить и коснулась груди рукой – Спрячь. Вспоминай меня. Я тебя буду ждать.

В моей душе было полное смятение, я чувствовал себя так, как будто попал в ловушку, откуда просто нет выхода. Я пытался найти его и видел, что его нет. Я устроил поездку в ад самому себе.

Берт тронул меня за рукав куртки – Пора. Нас хватятся. Мы здесь целый планетный цикл. Надо возвращаться. Удар назначен на сегодня.

Все заканчивалось. Сказка заканчивалась. И заканчивалась плохо. Про волшебно прекрасную девушку, про любовь, про принца, который проезжал мимо и влюбился в нее, все забыл о своем прошлом и про дракона, к свите которого, как оказалось, и принадлежит этот принц. И - который не хочет ничего, кроме как убить. Ее и ее страну. Его нельзя умилостивить и нельзя уговорить. Он не послушает никого. Никого, даже из своей свиты…

Я не хочу. Я не хочу быть в свите дракона. Я не хочу служить неправому делу. Я не хочу убивать по приказу. Пусть даже здесь повстанцы. Я не вернусь. Я останусь с ней. Здесь. Сейчас. Я не могу улететь так просто.
В ушах у меня стоял шум и звон, глаза жгло.

Тана смотрела на нас с Бертом. Лицо ее выражало вопрос. Она не понимала – что происходит.

Я сказал Берту:
-Уходи! Я не могу ее бросить здесь! Ты же понимаешь это! – я не мог отвести взгляда от ее глаз. Вопрос в ее глазах сменился пониманием или догадкой. Чувство бессилия охватило меня. И злость. Моя душа разрывалась на куски, боль открытой раны в груди была невыносимой. Я ничего не мог сделать. В этот момент я страстно желал поражения нам. Я со всей силой желал, чтобы произошло чудо, и наш смертоносный корабль вдруг взорвался – со всем своим страшным содержимым! Только бы она осталась жить!!!

Они не могли ничего нам противопоставить – со своим хилым вооружением, скорее с его отсутствием и полным отсутствием кораблей, на которых – хоть кто-нибудь – мог бы спастись. Оставались повстанцы, возможно, они смогут эвакуировать население.

Повстанцы!

Она стояла передо мной, смотрела на меня, и я видел, как постепенно менялось выражение ее глаз – из относительно спокойного оно становилось тревожным.

-Что случилось? – тревога в ее глазах росла.
-Вы умрете. Ты умрешь сегодня. Вы все сегодня умрете. Что же делать? Я ничего не могу изменить! Я не должен был говорить тебе это, но я не могу! Я люблю тебя, и я не знаю что делать! Как мне спасти тебя? – отчаяние захлестывало меня, я искал выход, множество картинок мелькало перед глазами - я все продолжал искать – и по-прежнему ни одна не была выходом! – Ты можешь передать своим – повстанцам, что надо хотя бы попытаться уйти с планеты? – я понимал, что это прямое предательство, я сообщал потенциальному врагу о планах командования, но еще я понимал, что никто не сможет уйти от патрулей, даже если взлетит с поверхности. Бесполезно. Все бесполезно. Обречена!

-Здесь нет повстанцев.
-Сообщи, пожалуйста, пусть попытаются, - смысл ее слов постепенно стал доходить, - Нет? Как нет? Но… Ты уверена?

-Я знаю это совершенно точно. Сиэл – мирная планета, у нас нет даже дальнего действия кораблей, ты видел наши лодки.

-Не может быть! Здесь какая-то ошибка. Мы делали инспекцию и видели, я сам видел укрепленные точки в районе гор.

-Это старые базы, еще с прошлых войн. Летим. Берт? Я покажу дорогу.

Безумная надежда захватила меня. Если все так, как она говорит, можно отказаться от взрыва, можно объяснить, доказать, показать… Тана останется жива, планета останется жива. Но тогда вскроется наша «турпоездка», это конец мне, Берту, наши семьи познают позор… Пат. Что делать? Как поступить так, чтобы все устроилось наилучшим для всех образом?

Я не видел выхода такого, который устроил бы всех. Чем-то придется пренебречь. И боюсь, что этим будем мы с Бертом. И наши семьи. И Пат. Я только надеялся, что он за всем этим увидит, что я не мог поступить по-другому. Может быть, он когда-нибудь приедет сюда, увидит этот сохраненный прекрасный мир…  Да, это решение

Мы летели низко над поверхностью воды. Тана, не отрываясь, смотрела в окно, я понимал ее. Это ее родная планета, и она погибает. Нежность и жалость охватили меня и чувство, что скоро все закончится. Решение уже есть. Мне стало легко.

Берт осторожно подвел катер к одному из укреплений. Я вылез, снял бластер с предохранителя, хотя уже понимал – она говорила правду – если бы это действительно была база, нам не дали бы спокойно сесть. Хотя… осторожность не помешает. Я плавно двигался к проему в горе. Дверь.

Я был уверен, что там никого. Прибор не показывал никакого шевеления. Включенный фонарь выхватывал из темноты ящики, что-то рассыпанное по полу, огромная пещера – явно для катеров – такой слой пыли и запустения показывал, что здесь не было никого очень давно. Но это действительно была база. Старая и давным-давно брошенная.
 
Прибор на руке показывал полное отсутствие какой-либо жизни в этом районе. Только мы трое фиксировались на нем светящимися точками. Даже никаких животных. И радиация! Именно это и фиксировали приборы «Лэра». Значит, действующая база, раз есть радиация.
 
-Берт, надо выйти на связь, надо дать верные данные. Ведь сюда никто не высаживался! – У меня затлел лучик надежды.
Радио Берта молчало.

-Берт?

-Нет. Я этого делать не буду.
-Берт. Они погибнут. Все погибнут. Ни за что.

-Нас отдадут под трибунал. Ты будешь расстрелян. Я тоже. Твоя семья потеряет все. Глэр… Твой сын будет изгоем. Подумай об этом. Мои старики родители станут родителями предателя. Они не переживут этого! Я не могу на это пойти! Нет!

-Берт! Оглянись – это прекрасная планета, здесь живут красивые люди. Здесь живет Тана. Они убьют все это. Неужели жизнь пары человек стоит жизни планеты? Мой сын может найти себе счастье здесь. Как я нашел здесь свое.

-Ты нашел счастье? Да ты блаженный! Ты всегда таким был! Какое счастье? Стоишь здесь в пещере под трибуналом на радиоактивном порошке и треплешься о счастье! Ты всегда был придурком. Был и останешься! Правильно Глэр говорила – ты конченый придурок! И с тобой не надо было связываться! Слетали! Прогулялись! Возвращаемся! Все! Турпоход окончен! Тебе еще на кнопку жать, забыл?
Берт был взбешен,  я не видел его таким ни разу.

-На борт. Быстро! Или я оставлю тебя здесь!
-Берт, что с тобой? Посмотри на меня.
-Бластер на землю. Улетаем. Или я убью ее.

Он стоял в проеме двери катера и держал нож у шеи Таны.

-Отпусти ее, Берт, она не виновата ни в чем. Не трогай ее. Пожалуйста. Берт, вспомни, ты мой друг. – страх холодом охватил меня. Я видел, что Берт не шутит, что он может, нож был нацелен в горло.

Он орал: - Друг? Ты вспомнил про дружбу!!! Какой ты молодец! Дорогой мой друг! Я не хочу подыхать из-за твоей блажи! Не хочу! И не буду! Мне еще жениться надо, ребенка родить! Понятно тебе?

Он подвел Тану к краю люка.
-Бластер. Я ни за что не отвечаю!
-Да, Берт, да, спокойно, вот, видишь? Я кладу на землю…

Я медленно, чтобы он видел любое мое движение, опустил оружие на землю. В это же время Тана сделала какое-то неуловимое движение рукой и Берт, охнув, стал оседать на пол. Тана тоже, прижав руки к шее. Я бежал к ней. Она падала из люка, ладони разжались, кровь хлестала из раны на шее. Все было как в замедленном показе. Как во сне, когда бежишь сквозь вязкий слой воздуха, сопротивляющегося каждому усилию. Когда бежишь сквозь время.

Мне некому было кричать, я даже не умер мгновенно, сердце мое не разорвалось почему-то. Наверное, это было еще не все… хотя мне уже было все равно.

Я сидел под открытым люком катера, держал на руках Тану и тупо смотрел на ее прекрасное лицо, рядом валялась бесполезная аптечка. Нож перерезал дыхательные пути. Все было кончено практически сразу.

Я вышел на связь и сухо сообщил наши координаты, снял радиоблокаду. И теперь смотрел на огни приземляющегося катера. Мне было все равно.

Когда они подошли ко мне, я уже опускал тело Таны в вырубленную мной яму в тяжелой земле Сиэла.

Прилетел Варис, мой давний приятель, еще по академии. Они прошлись по всем помещениям базы, их выводы были такими же – старая заброшенная база, здесь никого не было  уже много лет.

-Ты арестован. Сдай оружие.
Мне было все равно.
Берт лежал  и не подавал признаков жизни.
Все равно.

Зуб Кэрика, ядовитого ящера с предгорий Сиэла, она всегда носила его с собой, говорила, что это хорошая защита от любого хищника. Пригодился. От хищника.

Мы – хищники. Пришли на мирную землю, посеяли страх, недоверие. Забрали жизнь.

Мне было все равно. Что меня ждет – не играло роли. Я только что похоронил Тану. По сравнению с ЭТИМ все остальное меркло.

Когда мы взлетели, я видел – над голубыми равнинами Сиэл снижалась кругами огромная синяя тень. Ферит. А может, это был циклон…


Продолжение   http://www.proza.ru/2010/06/23/356