Римини. Per sempre. Festa-праздник

***
Сальваторе и Анджела – пара пенсионного возраста. Шикарно танцуют танго! Он – типичнейший сицилиец, с золотыми зубами и цепями на шее. Она наполовину американка, с потрясающей фигурой и статью, очень модная дама, каждый день меняет прически и наряды. Они путешествуют по всему свету, но пару недель летом непременно проводят в Римини, в нашем отеле.
- Она говорит по-итальянски! – громко, что даже мне слышно, сообщает Сальваторе своим собеседникам-бельгийцам и вразвалочку подходит ко мне.
Он ниже меня на две головы.
- Ты нравиться здесь? Что ты смотреть Римини? Ты ходить море купаться? – Ему кажется, что так мне будет проще его понять.
В последний вечер в Римини они зовут сфотографироваться c ними на память. Все происходит на глазах у бельгийцев, которые с интересом следят за происходящим.
Встаю между Сальваторе и Анджелой, возвышаюсь на каблуках, получается довольно комично: в кадр не влезают либо их ноги, либо моя голова. Бельгийцы радуются.
Сальваторе находит верное решение – забирается на бардюр – теперь он почти с меня ростом, обнимает меня за плечи, так и фотографируемся. Бельгийцы аплодируют.

***
Наташа – сестра Марины, неопределенного возраста учительница из Киева. Подбиваю ее поехать со мной в Сан-Марино из корыстных соображений: мне нужен попутчик, чтобы делать фото. Вручаю ей фотоаппарат, принимаю нужную позу, смотрю вдаль. Не двигаюсь. Она тоже.
- Ну? Наташа, нажимай на кнопку! – кричу ей, устав смотреть на горизонт. – Чего ты ждешь?
- Я жду, когда ты в объектив посмотришь! Ты вообще так смешно фотографируешься! – прыскает она со смеху. – То так встанешь, то эдак! – Передразнивает меня.
- Ну а как надо-то?
- Вот так! – Встает возле памятника архитектуры по стойке смирно, делая серьезное лицо и держась за ремешок сумки через плечо.
Обожаю фото из серии «Здесь был Вася»!

***
Кьяра – уборщица в отеле. Именно так я и представляла себе настоящую итальянку: не молодая, с копной вьющихся каштановых волос, в очках на кончике носа – эдакая Софии Лорен на пенсии. Ее особенность – очень громко разговаривать и эмоционально размахивать при этом руками. Когда я еще с трудом понимала язык, мне казалось, будто она ругается, и становилось жутко стыдно за что-то, чего я не делала. К тому же, она еще и националистка.
- Что это такое?! – Кричит Кьяра, потрясая у меня перед носом моим же покрывалом с кровати.
- Плед, - отвечаю я, как на уроке итальянского.
- Я вижу, что плед! Я спрашиваю – зачем он тебе?! На улице плюс тридцать пять!
- Но я мерзну ночью, сеньора, - оправдываюсь я, непременно добавляя "сеньора", – мне кажется, это добавляет сцене кинематографичности.
- Так! – Она встает в любимую позу «руки-в-боки», роняя швабру. – Ты знаешь, что такое пижама?
- Знаю, сеньора. Вот моя пижама. – Я достаю из-под подушки шелковые шортики и майку, в которых сплю.
- Хахаха! – Она смеется так, что у меня леденеют уши. – Это – не пижама! Иди в супермаркет. Знаешь супермаркет «Станда»? Прекрасно! Отправляйся туда и купи НОРМАЛЬНУЮ пижаму, с длинными рукавами и штанами! Но не спи под пледом!!!
- О, эти русские, - стонет она уже на тон тише и удаляется, оскорбленно гремя ведром и шваброй.

***
Карло – шеф-повар в нашем отеле. После смены вызвался показать мне ночной Римини. Это было очень любезно с его стороны, однако слегка опрометчиво – я исколесила ночной, дневной, утренний и вечерний Римини вдоль и поперек. Но знаменитое итальянское гостеприимство – против него не попрешь.
Проходим мимо «зеленого театра», где полно народу, на сцене сидят люди и что-то вещают в микрофон. Нечто вроде конференции под открытым небом.
- Карло, что это?
- Понимаешь, итальянцы – нация, которая очень любит разговаривать. Они собираются в одном месте и… говорят!

***
Маттео – сын хозяина отеля, комедийной внешности, работает менеджером, закадычный друг Марины… после одного случая.
Она еще в Москве вынашивала идею отправиться на дискотеку 80-х, кто-то сказал ей, что в Римини она отменная!
- Пойду узнаю у него адрес! – Это достаточно рискованно со стороны Марины, только недавно начавшей учить язык.
- Хочешь, я спрошу?
- Сиди! Что я, не смогу спросить? Диско – оно и в Африке диско.
Марина возвращается через несколько минут озадаченная.
- Спросила? Дал адрес?
- Конечно! Но мне не понравилось, что он смеялся… Ну, если он нас не туда послал – оторву все, что висит – нос и уши!
Спускаемся при полном параде в холл. Маттео расплывается в радушной улыбке.
- Чао-чао рагацце! Хорошего вечера!
- Не нравится мне все это… - ворчит Марина, радостно махая в ответ.

***
Мне не пришлось поехать на диско с Мариной и Ольгой. Наверное, Небеса благоволили ко мне в тот вечер, вернув с полдороги в отель и приковав к «большому фаянсовому другу». Вижу в этом не иначе как руку судьбы, ибо случилось такое единственный раз за все годы пребывания в этом замечательном городке, чья кухня как никакая другая наиболее подходит мне по всем физиологическим параметрам.
Через час мое затворничество прервали возмущенные возгласы в коридоре.
- Где этот гад?! Я так и знала, что это какая-то подстава!
- Вы уже оттанцевались? – интересуясь я, выглядывая из номера.
- Фиг! Этот… нехороший человек… Маттео… Он послал нас туда, где одни сарпёры танцуют танго и вальсы! Потому что мы русские, да?!
- А как ты его спросила? – У меня проблескивает одна догадка, но я даже боюсь ее подтверждения.
- Ну как-как?! Вот! – Марина достает блокнот, где «изменщик» Маттео дрожащей – видимо от смеха – рукой написал адрес того богоугодного заведения с вальсирующими старичками.
«Disco… 80… anni» - Дословно: «Диско… 80… лет»
- Все ясно, - сжимаюсь пополам уже от смеха, - Он отправил вас не на дискотеку 80-х, а на диско для 80-летних!
- Представляю, что он про нас подумал… - скрипит зубами Марина. – А мы еще и вырядились, словно это наш последний шанс!

***
Кьяра заявляется ко мне в номер, что не оставляет сомнений в том, что я должна убраться из него, а она в нем. Она останавливает меня уже в дверях.
- Скажи, как по-русски будет «amore»?
- Любовь.
- Как?! Фу, как это некрасиво! Русский язык – грубый.
- Сеньора, вы не правы. У нас тоже есть много красивых и мелодичных слов.
- Да?! – Она вызывающе смотрит на меня, поправляя очки. – А почему же ты тогда учишь итальянский?!

***
Феста… Этого дня мы ждем каждый раз, как манны небесной! Вечером хозяин отеля (Босс) везет постояльцев к себе на виллу в горах, кормит домашним сыром, ребрами барашка на вертеле (шашлык по-итальянски, как говорит Марина) и поит домашним красным вином.
Вино пьется легко, моментально становится весело и легко на душе. Кругом виноградники, чистейший воздух, звезды…
Бельгийцы наконец-то разбиваются на пары и становится понятно, кто с кем и кто чьи дети.
Культурная программа до смешного стандартна и проста: сначала Сальваторе и Анджела танцуют вальс, затем Франческа и Федерика зазывают на сцену детей станцевать «Танец маленьких утят», потом Босс поет под караоке «О, Эмилья-Романа», и уже после, развеселенные вином, все отправляются плясать: здесь и «Рок-н-ролл», и «Казачок», и «Ламбада»…
В разгар веселья я люблю уйти в виноградники, которые спускаются по крутому склону куда-то в бездну. Солнце уже село, позолотив на прощанье белоснежные скатерти расставленных под открытым небом столов. Загорелись яркие звезды. Душа рвется куда в Вечность. Именно в такие моменты я скучаю по России – всем хороша Италия, но в ее небе нет «Большой Медведицы».
Касаюсь руками листьев грушевых деревьев, меня слегка качает. Там, наверху, у бунгало, слышны смех и музыка. А здесь – только цикады и мои всхлипывания.
Завязываю с этим полупьяным бредом и, поправив волосы, бегу к девчонкам, которые меня уже ищут.

***
Нашей эмоциональной «Софии Лорен швабр и вёдер» жутко не нравится, как Ольга комкает простынь, когда спит.
- Знаешь, чем отличаются русские и итальянцы? – вопрошает она меня, видимо, как наиболее благодарную слушательницу ее националистических речей.
- Нет… - Откуда же мне знать? Видимо, сейчас мне откроется истина.
- Итальянцы спят ро-о-овно, простыни у них гла-а-а-адкие… - Она на какое-то время делает тон голоса ровным и гладким, как итальянские простыни. – А как спят русские?! – Кьяра снова переходит на крик. – Вот так!!! – Берет Ольгину простынь и комкает ее еще больше.
Конечно же, она перестилает ее постель и с чувством выполненной просветительской миссии уходит. В дверях задерживается, окидывает взглядом мою постель и констатирует:
- Вот ты – настоящая итальянка!

***
Мой последний вечер в Римини. Как всегда, еду на свою «лестницу желаний», забираюсь на ступеньки и смотрю отрешенным взглядом на происходящее на площади. Там развернулся «блошиный рынок». Денег уже нет, поэтому просто сижу и мечтаю…
- Привет! Ты говоришь по-итальянски?
- Привет. Нет.
Ну почему именно сейчас, в мой последний вечер, когда я собралась насладиться последним глотком риминийского промасленного воздуха в тишине и одиночестве, этому человеку непременно надо все испортить?!
- Хорошая погода, правда? Этим летом с погодой повезло, - не унимается он.
- Ага, повезло, - отвечаю «на автомате», думая о своем.
- Так ты обманула?! Ты знаешь итальянский!
- Знаю, знаю… - Чёрт с тобой.
- Откуда ты?
- Из Москвы.
- Из Москвы-Москвы? – Этот вопрос я слышала много раз, поначалу он меня озадачивал и смешил, потом поняла, что просто «из Москвы» - это может быть так же и Подольск, и Самара, и даже и Киев.
- Прямо из Кремля, не сомневайся!
- Ты такая клеевая! Пойдем на диско?
- Нет, спасибо, я завтра уезжаю. – Признаться, я так отвечаю на подобные предложения всегда, не только в последний вечер, но сейчас делаю это с особым удовольствием.
- Жаль! А то оставайся еще на пару недель.
- У меня денег нет больше.
- Будешь жить у меня! Бесплатно… - Шевелит бровями, что должно означать: «Ну, сама понимаешь…».
- Ты так любезен… Но у меня кончилась виза.
- Ничего! Так многие остаются!
- Знаешь, я бы хотела приехать сюда по крайней мере еще один раз, и нарушение визового режима в мои планы не входит, - улыбаюсь я в ответ.
- Ок! Хорошего вечера! – искренне желает мне он и отправляется на поиски более сговорчивой девушки, ни о чем не сожалея, но и не теряя больше времени впустую.

...segue...