Глава 47. Сумасшедшая Ассоль

       В Городе Зю снова шёл мокрый снег, было тепло и слякотно, и от всей этой слякоти сердце Насти опять размякло. Опять стало ей казаться, что Вадим обязательно приедет - ещё не всё потеряно. "Да, он не приехал на Новый год. Ну не смог! Понятно: семейные обязанности, долг. Но сейчас-то он уже сможет!"- думала новоявленная Ассоль, стоя в лоджии у друзей и глядя сверху на дорогу.

       Это было как грипп, который нападает на Город каждую зиму;  как надоедливый насморк, от которого хочется поскорее избавиться, но который проходит сам собой через неделю; как наваждение, которое преследует тебя, если ты не имеешь стойкого иммунитета против любовной инфлюэнции.

       Она ясно представила себе, как сгорая от нетерпения, кинулся он прямо сейчас к железнодорожному  вокзалу... Как бежит он по присыпанному снегом перрону, сшибая на своём пути приземлённых  обывателей. Как на ходу запрыгнул на подножку поезда, и со всей силы цепляясь за поручни, поднимается к открытому проходу в тамбур...

       Как едет он потом в полупустом вагоне при сумеречном свете, сидя на боковом месте. Как покачивается он в такт движения поезда и смотрит, волнуясь, в окно на иссиня-чёрные ночные горизонты, мелькающие за стеклом, и думает под стук колёс именно о ней, вспоминая все их прежние разговоры. Он наверное уже подъезжает к Городу...

         Настя вдруг захотела, так захотела встретить его и тоже броситься  к вокзалу, что еле сдержалась, чтобы не выпрыгнуть с балкона на землю и не сбежать...

       Но была уже ночь. По асфальту, покрытому талым грязным снегом,  шелестели колесами автомобили. Остановить машину, сесть и поехать? Дорого и опасно. Скоро полночь. Она готова была даже пешком, под падающим и умирающим снежком, по мокрому асфальту, ночью отправиться к нему навстречу. Она способна была на такой рискованный и неблагоразумный поступок, если бы знала, что он приедет обязательно, безусловно и наверняка. А вдруг он уже прибыл и отчаянно стучится сейчас в её дверь, а ему не открывают? «Как жаль! Придётся ему сегодня переночевать у друга. А завтра утром он снова придёт. Он, наверное, ужасно расстроится, а потом всё-равно меня простит.»

       Еле дождавшись утра, в непреодолимом нетерпении, Настя поехала домой. С замиранием сердца открыла калитку и ...  конечно же, никаких признаков прибытия друга не обнаружила. И опять началась «старая песня о главном». В душе всё ещё теплились надежды, и Настя придумывала всяческие веские причины его отсутствия: то он приходил, но не застал её дома; то он заходил и на время уехал к маме, но ещё приедет; то ещё какую-нибудь небылицу. Она прислушивалась к каждому стуку калитки, человеческим шагам на улице, за каменным забором, и то и дело выглядывала в окно.

        Сидя в кресле возле окна представляла их встречу... Потом у неё даже возникла в голове дерзкая мысль: самой поехать туда к нему в научный городок. Вот так  и заявиться: «Здравствуй! Это я!».  Но сразу же одолело сомнение: вдруг не пропустят, ведь город-то закрытый. Её никто не встретит, потому что не ждёт. И она будет ночью блукать одна в незнакомом городе между тёмными, холодными многоэтажками, ища его квартиру среди белых московских снегов и зимней вьюги. Как-то жутко. Она поёжилась, представив это, и непроизвольно стала кутаться в накинутую на плечи кофту. А если даже найдет, то как он её встретит? Растерянный, испуганный, извиняющийся. А нужна она ему там?

       И она решила ещё немного подождать, ведь удел женщины - ждать. А потом, не выдержав, снова поехала к Ирэн, чтобы расспросить её подробнее о звонке. И, воспользовавшись минуткой, когда Ир вышла из квартиры, позвонила сама в городок по оставленному условному телефону. Ей ответила женщина, хозяйка квартиры. Она сообщила, что Вадим в Москве. А она-то надеялась услышать, что он уже уехал в Город Зю. Это было неожиданно и очень неприятно. Последняя надежда рухнула, растаяла, как мокрый снег. Выходит, он поехал не к ней, а в противоположную сторону? Отправился в Москву гулять, веселиться, заводить новые знакомства? Всё пора завязывать! Всё забыть, отрезать и выбросить!

       Но неожиданно, утром следующего дня, зазвонил телефон, и Ирэн позвала Настю. Это был Вадим. Он интересовался, что случилось, потому что хозяйка, видимо, передала, что ему звонила какая-то девушка. А Настя на миг размягчилась от внезапности звонка и стала жаловаться ему, как самому родному  человеку, что "без него всё плохо",  что "приезжай" мол. А в ответ услышала изменившийся, мурлыкающий голос с московскими интонациями. Как будто с ней разговаривал не Вадим, а кто-то другой. Говорил он что-то совершенно пустое, неопределённое и несущественное. Похоже было, что он уже был далёк от той их встречи и у него появились новые заботы и впечатления. Насте стало ужасно неприятно и досадно. Ей показалось, что это уже не её близкий друг говорит с ней по телефону, а жирный, наглый и похотливый котяра из её сна…

        Настя спешно попрощалась и повесила трубку. Больше ей ничего не хотелось. "Грипп" прошёл сам собой. Увы.