Боязнь воспоминаний. Глава 2

- Если честно, не понимаю.
- Очень древний оборотень, от которого большинство из них ведут свой род. Он до такой степени сросся с волком, что утратил не только человеческий облик, но и человеческий разум. Я не хотел убивать его, ведь он в чем-то даже сродни мне; может быть, я его когда-то знал.
- Я вижу, ты любишь животных.
  У Хелен болело все тело, но признаться в этом некромагу, который, вытерев кровь, выглядел словно после легкой прогулки, было стыдно. Поэтому она хотела хоть ненадолго отвлечь Владлена разговором, чтобы немного прийти в себя.
- Не отнес бы себя к большим любителям тварей земных, -  усмехнулся некромаг,  который пытался своим зовом вернуть лошадей.
  Владлену вспомнилось, как однажды Скатах притащил в дом маленького бельчонка, который остался без мамы. Некромаг тогда поворчал немного, скорее, для вида. Он не мог не признать, что вид ученика, возящегося с маленьким рыжим комочком, его умилял. Потом, правда, когда бельчонок подрос, он начал жевать пучки сушеных трав, подвешенные к потолку, и один раз даже опрокинул целую полку с зельями. Владлен тогда изрыгал страшные проклятия, но ограничился тем, что заставил Скатаха все убрать. Потом же, когда, пережив зиму, бельчонок превратился в огромную рыжую молнию, грозящую разнести землянку, Скатах все-таки отпустил его, сказав, что каждому живому существу нужна свобода.
 Вспоминая об этом, Владлен невольно улыбнулся. Он никогда не мог понять, как сила, связанная со смертью, досталась этому бесконечно доброму существу. Но даром Скатах, чье имя означает "вышедший из тени", обладал воистину впечатляющим. Когда он войдет в полную силу, сам Владлен побоится встретиться с ним на узкой дорожке.
  В отличие от остальных некромагов, которые заставляют своих учеников ночевать в склепах или есть крысиные внутренности, граф Владлен никогда не приказывал Скатаху ничего подобного. Он просто не мог представить настолько утонченного нежного юношу в холодном склепе в обнимку с мертвецом. Скатаха он обучал больше травам и зельеварению. К тому же у ученика был совершенно нетипичный для всех некромагов дар - врачевание. Самому Владлену всю жизнь приходилось только убивать. Скатах же одним прикосновением мог исцелить любую рану. Две большие противоположности трудно себе представить, но они были вместе уже десять лет и словно дополняли друг друга, как две части одного целого. Некромаги оставались вечно молодыми, и Владлен ни с кем так не хотел разделить свою вечность. Он не желал представлять, что, возможно, прямо сейчас инквизиторы, справившись с последствиями урагана, снова терзают пытками прекрасное тело. При одной мысли об этом он переставал контролировать свою силу, и приходилось мгновенно отвлекаться, чтобы не убить ненароком Хелен.
- Я думаю, Владлен, что сам смысл жизни в том, чтобы ежедневно пытаться стать немного лучше. Каждый день человек должен делать что-то, чтобы развивать свою личность, узнавать что-то новое, делать добро. Как ты считаешь, я права?- спросила неожиданно Хелен, выдернув некромага из собственных мыслей.
- Ты так рассуждаешь о смысле жизни, что он у тебя уложился в несколько предложений. Конкретно с этим рассуждением я согласен и уважаю тебя за здравые суждения, которые встретишь не у каждой молодой девушки. Когда-нибудь я, возможно, дам тебе почитать мои стихи. Я уверен, что они смогут натолкнуть тебя на правильные мысли.
- Ты пишешь стихи?
- И занимаюсь этим довольно давно. Некоторые умеют рисовать кистями на бумаге, я же предпочитаю рисовать словами. Иногда правильно подобранным словом можно точнее выразить свои чувства, чем кистью. Я считаю, что поэзия - это высокое искусство, не каждому оно дается, и если ты не можешь создать что-то по-настоящему эстетически красивое, то не стоит даже браться.
- Я полностью с тобой согласна, Владлен.
- А теперь, не прибавить ли нам хода? Я бы все-таки хотел добраться к следующему моему знакомому до ночи.
  Хелен кивнула и пришпорила Марго. Идея переночевать у знакомого Владлена нравилась ей куда больше ночевки в лесу, тем более что она уже начинала замерзать.
  Внезапно некромаг остановил лошадь и напрягся, глядя в небо. Хелен попыталась проследить его взгляд, но, кроме облаков, ничего не увидела.
- Деймос, - спокойно произнес некромаг.
- Это значит ужас?
- Это имя.
  Хелен заметила наконец на фоне белых облаков темную точку, которая стремительно увеличивалась в размерах.
  Минуты через три перед ними на землю опустился молодой парень, за спиной которого вздымались два огромных, размером с Хелен, крыла. Кроме того,  парень обладал длинными  малиновыми волосами. Одет он был во все белое, что резко контрастировало с черными крыльями. И лицо у него было довольно приятным, с выразительными синими глазами и красивой линией губ.
  Хелен почти неосознанно начала поправлять волосы и одергивать сарафан.
- О, Владлен! Не ожидал тебя увидеть. А где Скатах? -  спросил Деймос. Голос у него тоже оказался удивительно приятным.
- Здравствуй, Деймос. Я как раз потому к тебе и пришел, что со Скатахом большая беда.
- Подожди-ка...  А кто эта милая юная особа? -  перебил Деймос.
- Я Хелен.
  Девушка, не привыкшая к такому вниманию противоположного пола, смутилась.
- Мое имя Деймос. Не буду говорить банальных комплиментов, что обычно так поражают воображение юных глупеньких барышень, ибо вы сразу производите впечатление умной девушки, и у вас могло бы сложиться обо мне неверное мнение.
  Деймос поднес руку Хелен к губам и поцеловал. Хелен заметила, что у него очень мягкие губы.
- Ну что же мы тут стоим? Пойдемте в мое скромное жилище. Тут ближе, конечно по воздуху, но...
  Хелен заметила, что ему не терпится поскорее снова расправить крылья.
- Нет проблем, но придется оставить лошадей, - неожиданно сказал некромаг. Хелен почувствовала себя не в своей тарелке. Она не могла даже представить, что сейчас думал Владлен, который снимал с Марго сбрую.
- Не бойся, они не пропадут, только у местных обитателей появится больше сказок о мертвых всадниках, - усмехнулся он.
 Он повесил котомку на обе лямки, чтобы не стесняла движений, и совершенно без видимых усилий воспарил над землей.
  Деймос улыбнулся и поднял на руки Хелен, прижав ее к груди.
  Они взлетели разом. Хелен и сама не заметила, как они поднялись над верхушками деревьев. Она боялась смотреть вниз, только вцепилась в Деймоса, как кошка и закрыла глаза.
- Ты так сильно боишься высоты? - прозвучал ей в самое ухо бархатный голос.
- Я никогда раньше не летала.
- Не бойся, я скорее упаду и разобьюсь сам, чем отпущу тебя.
- Но если ты упадешь сам, то за тобой последую и я. Или ты думаешь, что у меня появиться дополнительная пара крыльев? - с натянутой веселостью ответила Хелен.
- Вот этим ты и привлекаешь внимание. С виду - типичная кокетка, которая не вылезает с балов и чаепитий. Но ты выше всего этого. Таких умных девушек я еще не встречал и ты не стесняешься, не скрываешь своего ума, за это ты мне и нравишься.
глава 5
Мы есть то, что часто делаем. Совершенство, следовательно, есть не действие, но привычка.
Аристотель
    Во дворце с утра царило немалое оживление. Все сновали туда-сюда, как муравьи в муравейнике, кто по делам, а кто просто представляя, что они у него есть, и чувствуя себя при этом чрезвычайно значимым и живым человеком.
  Однако под древними каменными сводами царило глубокое молчание, словно в царстве мертвых. Отчасти это сравнение имеет основу, если брать в расчет не телесные оболочки, но души, от которых у большинства обитателей величественного замка не осталось даже разлагающихся останков. Все, что еще могло оставаться хорошего в этих душах, было похоронено самими их обладателями, и на могилы вместо надгробных камней были водружены три лучших друга - коварство, цинизм и пошлость, в довершение всего конструкцию эту венчал набор самых разнообразных масок на все случаи жизни. Если бы в такое место попал человек, умеющий видеть людей насквозь, он бы непременно сошел с ума.
  Молодой человек с бокалом белого вина на серебряном подносе умело лавировал в потоке, изо всех сил стараясь не быть сбитым с ног. Ему это неплохо удавалось, сказывались многие годы тренировок. Ни одна капля пьянящей жидкости не пролилась на безупречно чистый поднос. Герберт упорно не мог понять, почему господин уже в четвертый раз посылает его за бокалом вина, а не велит принести целую бутылку. Но приказы не обсуждаются, тем более, если это приказы главного советника. Герберт не мог допустить, чтобы в его голове хоть на миг промелькнула неподобающая мысль. Верные псы не должны лаять зря, иначе рискуют быстро оказаться на улице, или даже хуже.
  Толкнув знакомую дверь,  Герберт проскользнул в зал и замер, склонившись в почтительном поклоне. По приглушенным голосам, он понял, что советник не один. Подняв глаза, Герберт замер от ужаса. Боком к нему за столом сидел главный советник и разговаривал с человеком, лицо которого было изображено на всех монетах. Они явно были увлечены разговором и не замечали пажа.
  Герберту никогда не приходилось видеть императора вживую, и тем более - так близко. Лицо правителя только иногда мелькало на парадах, а речи перед народом всегда произносил главный советник.
  Хоть вслух об этом никогда не упоминалось, все знали, что власть в государстве фактически принадлежит советнику. Император же, то ли по молодости и неопытности, то ли от врожденной глупости словно не замечал этого.
  Императору Маркусу было всего семнадцать лет. После смерти его отца не были назначены регенты, а сам новоиспеченный правитель был все-таки слишком молод, этим не могли не воспользоваться расчетливые деятели, и вокруг императора мгновенно образовалась группа "доброжелателей".
  Герберт заметил явное несоответствие. На картинах Маркус изображался неизменно высоким и мужественным, в жизни же он оказался маленьким и хрупким и выглядел явно младше своих лет. Герберт прикинул, что, если император встанет, то едва ли достанет ему головой даже до плеча. К тому же, Маркус явно выглядел нездоровым. На истощенном бледном лице не было, казалось, ничего кроме глаз, под которыми красовались огромные синяки - явно следствие недосыпа.
  Советник же, напротив, был бодр и весел, он что-то объяснял мальчику, увлеченно жестикулируя.
- Ну, наконец-то! Тебя только за смертью посылать,- воскликнул он, заметив, наконец, Герберта.
  Когда паж ставил поднос на стол, он услышал слова советника, обращенные к императору: "Ваше величество, вы должны непременно присутствовать на этой казни, что еще может так подчеркнуть ваше могущество".
  Сердце Герберта сжалось, когда он увидел, какой болью исказилось после этого лицо мальчика.
  Почтительно поклонившись, паж хотел было уйти, как вдруг взгляд его упал на свисающую до самого пола тяжелую алую штору. Пользуясь тем, что советник вновь отвлекся, Герберт бесшумно шмыгнул за нее и замер, боясь лишний раз вздохнуть. Он и сам не смог бы подумать, что когда-нибудь сумеет решиться на что-либо подобное, но что-то подсказывало Герберту, что сейчас он может услышать много важного.
  Император медленно поднялся с кресла, держась за подлокотники. Герберт поразился его ужасающей худобе. Одежда висела на Маркусе, словно на вешалке, он выглядел так, как будто любым даже самым слабым сквозняком его может сбить с ног. Император, пошатываясь, подошел к окну и остановился, держась за подоконник.
- Ваше величество, это ваш долг! Только подумайте, что начнется в стране, если эти голодранцы увидят, что даже их правитель покровительствует этим проклятым колдунам.
- Ну, Зиггуль, давай скажем, что мне нездоровится, я и на самом деле себя неважно чувствую. После этих казней меня преследуют кошмары.
  Мальчик поежился, укутавшись в камзол.
  Герберту стало невероятно жаль его. Слишком тяжелый груз ответственности лежал на этих хрупких плечах. Ему хотелось подбежать, оттолкнуть подальше советника и этим оградить императора от скользких, как ядовитые змеи, речей.
- Это решительно невозможно, мой император. В наше время малейший повод может послужить толчком для государственного переворота. Вы ведь не хотите лишиться власти?
- Мне уже все равно. Уйди, Зиггуль, оставь меня.
  Склонившись в язвительном поклоне, советник резко развернулся на каблуках и вышел.
  Император остался один. Несколько секунд он сидел абсолютно неподвижно, потом Герберт, к огромному своему удивлению услышал тихие всхлипывания. Паж не мог оправиться от шока. Правитель государства, на которого многие, как на идола, молятся, плакал, словно больной обиженный ребенок.
  Повинуясь внезапному порыву, Герберт покинул свое укрытие и подошел к столу, на ходу придумав оправдание, что вернулся за забытым подносом.
  Император стоял лицом к окну и не видел, как он покинул свое убежище, но потом резко развернулся и воззрился на Герберта полными слез глазами.
- Ты кто?- дрожащим голосом спросил император.
- Ничтожный паж, ваше величество,- Герберт склонился в поклоне.
- Лучше бы ты был смертью,- с горечью сказал Маркус и отвернулся.
- Почему вы так говорите, ваше величество?
- Потому что я так больше не могу. Я устал от этой бессмысленной жестокости. Почему нельзя управлять государством, основываясь на любви к подданным? Я не хочу, чтобы моя власть была построена на крови и страхе.
  Маркус уже почти рыдал в голос.
  Герберт начал паниковать. Он уже жалел, что остался подслушивать.
- Ваше величество, так, может быть, еще не поздно все исправить? Ваши подданные любят и верят в вас, нужно только сделать шаг им на встречу.
  Тут произошло то, чего Герберт никак не ожидал. Маркус кинулся к нему, обнял и зарыдал, уткнувшись лицом ему в грудь. Герберту ничего не оставалось, как одной рукой обнять императора, а другой гладить его по волосам, пытаясь успокоить.
  Внезапно, после очередного всхлипывания, Маркус обмяк у него в руках и Герберт едва успел подхватить его, чтобы император не ударился об пол. Времени на раздумья не было, Герберт поднял Маркуса на руки, поразившись, что он почти ничего не весит, и уложил на кресло.
  Он уже было хотел бежать за помощью, как вдруг император пришел в себя и слабым движением руки удержал его.
- Не надо никого звать. Не хочу, чтобы меня видели таким,- прохрипел он белыми, как простыня, губами.
- Но, ваше величество, вам нужен врач.
- Не нужно. Это пройдет. Отведи меня в комнату.
  Герберт с легкостью, словно тряпичную куклу, поднял императора. Маркус едва стоял на ногах, но старался сохранять гордую осанку. Он изо всех сил цеплялся за руку Герберта, подобно тому, как утопающий цепляется за последнюю соломинку.
  Маркус велел Герберту отодвинуть висящую на стене картину, и тот к огромному своему удивлению обнаружил за ней потайной ход. Петляя по запутанным коридорам, расположенным внутри дворцовых стен, они добрались до покоев императора. Выход из потайного хода заканчивался тоже большой картиной.
  Герберт довел молодого императора до огромной кровати под пологом и, подняв на руки, уложил, так как сам он на это уже был бы не способен.
  Он даже не задумывался над тем, что узнал то, что ему знать совсем не полагалось, и вряд ли это сойдет ему с рук. Но сейчас все мысли Герберта занимал император, почти сливающийся с белоснежными простынями и кажущийся особенно маленьким и беззащитным на такой огромной кровати.
- Может, все-таки позвать кого-нибудь, ваше величество? - взволнованно спросил он.
- Да. Скажи, что я приказал позвать Зиггуля. Я все-таки должен присутствовать на этой казни.
  Чтобы различать шепот Маркуса, Герберту пришлось склониться ухом к самым губам императора.
- Слушаюсь, ваше величество.
  Герберт знал, о какой казни говорил император. Раз в несколько месяцев на главной площади перед дворцом проходило показательное сожжение на костре ведьм и колдунов. Император неизменно должен был наблюдать за этим жутким действом с балкона. Жители города тоже ненавидели эти дни. Их сгоняли на площадь солдаты инквизиции. Обитатели же дворца неизменно старались найти себе важные дела в той части замка, окна которой выходят на другую сторону. Только советник Зиггуль каждый раз торжественно поджигал первый костер и стоял совсем рядом, с улыбкой наблюдая, как жертва корчится от боли.
  Самому Герберту это довелось видеть всего один раз в жизни, и до сих пор у него стоял в ушах предсмертный крик женщины, которая в свой последний миг звала возлюбленного. Он представлял, что каждый раз, из года в год, приходится выносить юному императору.
- Погоди, - остановил его у самой двери слабый голос. - Как тебя зовут?
- Герберт, ваше величество.
  И, поклонившись, вышел, уже не увидев, как император, приподнявшись на подушках, пристально смотрит ему в след.
  Герберт сообщил кому-то из придворных, что император ждет советника Зиггуля, и поспешил покинуть эту часть дворца, пока никто не поинтересовался, что он, собственно, делал в спальне его величества.
  Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, накатывалась жалость к глубоко несчастному юноше, на которого волей судьбы оказалась взвалена непосильная ноша, с другой, все сильнее разгоралась ненависть к жестокому советнику.
  Быстрым шагом, как обычно, он постарался проскочить стену, за которой находились пыточные камеры инквизиции. Но его внимание привлекли голоса.
- Советник думает, что недавний ураган совсем не по сезону, и это дело рук сильного колдуна,- говорил первый. Судя по высоким и почти писклявым ноткам, он принадлежал какому-то мелкому чиновнику, который, словно не замечая, каким жалким кажется, пытается нагонять страх на окружающих. Слыша эти гнусавые нотки, так и представлялось, как их обладатель важно поправляет одним пальцем очки.
- Ды, у нас тут с этим строго. Они у нас пикнуть уже не могут, не то что колдовать. Все по распоряжению его превосходительства, - отвечал второй голос. Явно принадлежавший типичному громиле, из тех, кто сначала делает, а потом думает, и то только в тех случаях, когда без этого совсем уж нельзя обойтись.
- Но все-таки потрясите их еще раз хорошенько. Особенно этого, что все время молчит. Не нравится он мне.
- Будет сделано, ваше превосходительство.
  По звучавшему почтению Герберт догадался, что громила разговаривает с членом свиты Зиггуля. Встречаться с ним не очень хотелось, поэтому паж поспешил свернуть на лестницу, ведущую на кухню, где кухаркой и одновременно посудомойкой служила его сестра-близнец Гербера.
  Гербера и по внешнему виду, и по поведению была далека от типичных чопорных толстушек-поварих, представляя которых невольно рисуешь в своем выражении накрахмаленный чепчик и кружевной фартучек. Еще когда они были совсем детьми, она наравне со всеми дворцовыми мальчишками разбила из рогатки не одно окно, и в драке один на один против нее отважился бы выйти не каждый. И сейчас выглядела она соответственно. Короткие каштановые волосы увенчивала белая косынка. К одежде Гербера тоже была крайне равнодушна и довольствовалась чаще всего простым коричневым платьем, хотя привилегированное положение поварихе могло бы позволить больше.
 Между ними всегда существовала особая связь. Герберт безошибочно угадывал настроение сестры, и она всегда понимала его с полуслова. Вот и сейчас он чувствовал, что после всего произошедшего должен выговориться.
  Он вошел на кухню в тот момент, когда Гербера убирала в шкаф чистую посуду. Она, не глядя, поздоровалась с братом, словно заранее знала, что он придет.
  Но по мере того, как Герберт рассказывал, она становилась все более и более напряженной.
- Похоже, ты, братик вляпался, куда не надо. Ну и зачем тебе вообще понадобилось подслушивать?
- Я не мог удержаться. Император сидел такой бледный и беззащитный, а этот налетал, как голодный коршун, выклевывающий из груди своей жертвы куски плоти.
- Ну и что ты можешь сделать?
- Не знаю. Но я должен помочь ему.
  Перед мысленным взором Герберта до сих пор стояли огромные, полные слез глаза императора.
- Если уж так, то МЫ должны, братик. У меня с детства страсть к твоим авантюрам.
- Император болен. Тяжело болен, и это видно. Может, если бы мы могли тайком подкладывать ему лекарство через пищу, которую ты готовишь...
- Не выйдет. Еду для императора советник всегда доставляет сам лично. И перед этим сам пробует.
  Советник Зиггуль лично каждый день спускается к тебе на кухню?
- Ну да.
- Странно, тебе не кажется?
- Он начал делать это около месяца назад. Я попыталась что-то спросить, но он наорал и сказал, что это не моего ума дело.
  Гербера с досады схватила с ближайшей тарелки с объедками какую-то кость и метнула в печь.
  Огонь в печи неожиданно окрасился в зеленый цвет. Гербера отпрянула.
- Что это было?- ошарашенно спросил Герберт.
- Я не знаю. Это тарелка императора.
- ТАРЕЛКА ИМПЕРАТОРА?!
- Ну да. Зиггуль недавно принес, я не успела еще помыть.
- Я понял,- Герберт понизил голос до шепота.- Советник забирает у тебя еду и тайком добавляет в нее ингредиент, который вызывает болезнь императора.
- Надо что-то делать. Не знаю, как ты, а я не могу спокойно стоять и смотреть, как человека медленно и мучительно убивают.
"Тем более - такого человека", - подумал Герберт, но промолчал.
- На площади сейчас казнь, ты пойдешь? - спросила Гербера.
- Не хочу еще больше портить себе настроение.
- Я тоже. Пойду, пожалуй, прогуляюсь в сад.
  Гербера скинула с головы косынку и поспешно покинула кухню. Но направилась она не в сад, а к главным воротам дворца, которые выходили на площадь. Она надеялась, что брату не хватит ума преследовать ее.
 Рука ставшим уже привычным за несколько месяцев движением скользнула за пазуху и нащупала там аккуратно свернутый платок. Этот платок император выронил на торжественном обеде. Тогда эти прекрасные глаза буквально свели ее с ума. Если бы Гербере сказали, что когда-нибудь она, как сентиментальная дурочка, будет хранить у самого сердца напоминание о возлюбленном, она бы, скорее всего, от души посмеялась. Но сейчас она спешила на площадь, чтобы хоть украдкой взглянуть на Маркуса.
  Гербера не знала, да и не могла знать, что брат ее в эту минуту, надев широкополую шляпу, чтобы не быть узнанным, спешит в то же самое место, с той же самой целью, но иной дорогой.
  Гербере повезло больше. Выскочив из-за очередного поворота, она налетела на стражника, одного из тех, что сопровождали императора на площадь. За широкой мужской спиной девушка различила хрупкую фигурку императора. Грустные глаза Маркуса не без интереса скользнули по ее лицу.
  Гербера не знала, что и сказать. Она просто стояла, опустив глаза к полу, осмелилась же поднять их только спустя несколько минут, когда император со своими сопровождающими уже скрылся.
***
Герберту уже несколько часов не удавалось заснуть. Он лежал и потерянно наблюдал за причудливыми узорами, которые образовывал лунный свет, пробивающийся сквозь щели в шторах.
"Чудесный принц с фарфоровым лицом", - думал он.
  Из головы никак не шел подлый советник отравитель. Надо быть воистину вандалом, чтобы сознательно губить это юное прекрасное тело.
  Герберт решительно встал. С этим надо было что-то делать. Ноги сами понесли его к той комнате, где он днем подслушивал разговор советника с императором. Дверь оказалась не заперта.
  Герберт наощупь, по памяти, продвигался по потайному ходу, жалея, что не догадался захватить с собой хотя бы свечу. Но вот, наконец, шершавая поверхность картины.
  Знакомая комната. Шторы не задернуты. В лунном свете видна огромная кровать и мечущаяся на ней маленькая фигурка. Императору снится кошмар. Бледное кукольное лицо покрыто бисеринками пота. Рот приоткрыт. Длинные спутанные волосы разметались по подушке. Одеяло комом валяется в ногах. Тело скрыто лишь легкой ночной рубашкой.
  Герберт медленно, бесшумно приблизился к спящему императору. Рядом с ним он снова почувствовал себя громоздким и неуклюжим.
  Он осторожно приложил ладонь к горячим губам императора. Как оказалось, правильно сделал, ибо, вырванный из пучины сна нависающим над кроватью незнакомым юношей, Маркус попытался закричать.
- Тише, тише. Я не причиню вреда, - успокаивающе прошептал Герберт.
  Император перестал кричать, но был заметно напряжен. Его глаза настойчиво всматривались в лицо ночного гостя.
- Герберт? - робко спросил он.
  Паж кивнул.
- Я сначала подумал, что это смерть. Я читал, что по старинным поверьям она является в прекрасном обличье и забирает в мир покоя, избавляя от мук.
- Разве я прекрасен?
  Маркус заметно смутился.
- Нуу... да.
  Император поспешил перевести тему.
- Мне снился кошмар. Какой-то черноволосый демон врывается во дворец, убивает всех, а потом подходит ко мне. Он смотрит в глаза, я не могу отвести взгляд, он гипнотизирует, словно змея. А потом он протягивает руку к груди и хочет вырвать сердце.
  Герберт успокаивающе прикоснулся к руке императора. Маркуса била крупная дрожь.
- Это был просто сон, ваше величество. Однако я должен вас предупредить, что есть опасность, угрожающая  и наяву. Я понимаю, что вы можете мне не верить...
- Я слушаю тебя.
  Даже разбуженный посреди ночи, Маркус умудрялся сохранять величественный вид. Герберту стало даже стыдно, что он вот так вот по-хозяйски сидит на кровати. Захотелось пасть пред императором ниц.
- От меня не укрылось, ваше величество, что вы в последнее время неважно себя чувствуете. Моя сестра-близнец работает на кухне, и мне удалось узнать, - тут Герберт понизил голос. - Что советник Зиггуль тайком добавляет вам в еду медленный яд.
  Император отшатнулся от него, как от прокаженного. Герберту на секунду показалось, что все пропало, и Маркус сейчас вызовет охрану. Но император быстро взял себя в руки.
- Я верю тебе, Герберт. Я знал, что, изведя моего отца, он не остановится, но что я могу ему сделать? Без Зиггуля я не справлюсь с государством.
- Пока что просто постарайтесь не есть пищу, что приносит вам советник. Я буду приносить вам еду через потайной ход. Если вы не доверяете мне, я буду первым ее пробовать.
- Я верю.
- Все будет хорошо, ваше величество.
  Герберт ободряюще улыбнулся.
- Спасибо тебе. Я постараюсь, чтобы твои усилия не пропали зря, и что-нибудь придумаю. Вот, возьми это кольцо.
  Герберт принял из рук императора серебряное кольцо. Состоящее из причудливо переплетенных тончайших серебряных полосок, оно было сделано рукой искусного мастера и, должно быть, стоило целое состояние. Но тон императора отметал все возражения.
- Я хочу, чтобы ты носил его, пока верен мне.
- Тогда я буду носить его всегда, ваше величество.
  Маркус мягко улыбнулся.
  Кольцо с тоненького изящного пальца императора налезло Герберту только на безымянный палец.
- Ваше величество, знайте, что есть человек, который вам беззаветно предан и жизнь отдаст за вас, - произнес Герберт, наклоняясь и припадая губами к бледной руке.
  Он резко повернулся и, не оглядываясь, направился к подземному ходу.
  Он не видел, но чувствовал взгляд огромных грустных глаз, которые еще долго смотрели на картину, скрывшую его спину.
глава 6

Бояться надо не тех, кто не согласен с вами, а тех, кто не согласен с вами и боится вам об этом сказать.
Наполеон Бонапарт.
  Проснувшись утром, Хелен не сразу поняла, где вообще находится. Она наконец-то чувствовала себя свежей, отдохнувшей и, самое главное, чистой.
  Гостеприимный Деймос предоставил ей целый шкаф с огромным количеством платьев, так что все утро ее терзали муки выбора. В итоге, когда явившийся дворецкий намекнул, что господа желали бы видеть ее к завтраку, Хелен схватила с вешалки первое, что попалось под руку. Это оказалось синее шелковое платье с верхом, вышитым бисером, и к нему такой же синий жакет. Своим отражением в зеркале Хелен, как всегда, оказалась не вполне довольна, но не предала этому особенного значения. Наскоро расчесавшись, она поспешила за дворецким в банкетный зал.
   Деймос жил один в довольно просторном особняке, имея из прислуги только дворецкого и горничную. Хелен понимала, что, ввиду крайне специфической внешности, он не может позволить большего. Да и сам особняк находился в крайне безлюдном месте, а, проще говоря, на самом краю обрыва, под которым ласкала камни бурная горная река. Деймос сказал, что любит, расправив крылья, бросаться с этого обрыва и парить в восходящих потоках воздуха.
  Он вообще так вдохновенно рассказывал о полетах, что Хелен начинала жалеть, что не обладает парой крыльев.
  Войдя в комнату, Хелен смутилась от взгляда Деймоса. Обворожительно улыбаясь, он поспешил помочь ей сесть.
- Ты прекрасна, - сказал он.
  Некромаг даже не обратил внимания. Он сидел неподвижно, обхватив голову руками, только бледные губы едва слышно что-то шептали.
  Прервать этот странный транс Владлен удосужился только один раз, чтобы отдать Деймосу приглашение и сказать, что вечером они уходят.
- Так скоро?! Может останетесь хотя бы еще на день? Вы выглядите уставшими.
- Благодарю за заботу, Деймос, но мы должны спешить, чтобы посетить еще одного моего друга до бала.
- Я надеюсь, вы примете от меня в подарок карету? С ней у вас бы все получилось гораздо быстрее.
- Ты так добр. Само собой, мы примем этот дар.
  Некромаг сдержанно пожал другу руку.
- Оставьте меня, - то ли попросил, то ли приказал Владлен.
  Хелен, привыкшая не спорить с некромагом, покорно встала из-за стола.
- Пойдем, Хелен, я хочу показать тебе кое-что,- увлек ее за собой Деймос.
  Пройдя через дверь, они оказались в просторной комнате, которая, очевидно, использовалась хозяином для приемов. Посередине этой комнаты стоял чудесный рояль. Было заметно, что это одна из любимых вещей в особняке, за которой тщательно следят.
  Бережно откинув крышку, Деймос любовно провел по клавишам, словно здороваясь с инструментом.
  Когда он заиграл, то будто погрузился в подобие транса. Волосы отброшены назад, глаза полуприкрыты, движения нежны и плавны. Деймос, казалось, сам слился со своей музыкой, стал ею. Он даже не следил за руками. Пальцы легко порхали по клавишам, словно извлекать из рояля прекрасные звуки было наилегчайшим занятием.
  Ничего прекраснее этого Хелен не слышала, а когда Деймос еще и запел своим бархатным голосом, она на его волнах вознеслась к самым вершинам блаженства.
  Она не знала языка, на котором Деймос пел, он был похож на тот, на котором читал свои заклинания Владлен. Но в исполнении Деймоса он казался менее устрашающим.
  Хелен не заметила, сколько прошло времени, казалось, она вечно могла слушать завораживающий голос и наблюдать за гипнотизирующими движениями пальцев. При пении на лице Деймоса отражались самые разные эмоции, он словно сам переживал, пропускал через себя каждую строчку. Хелен не знала слов, но каким-то неуловимым образом она поняла, что песня о любви и разлуке. О том, что один человек буквально с болью выдирает из своего сердца другого.
  Деймос превосходно владел своим голосом. Хелен невольно представила его в сопровождении оркестра. Это было бы совершенством.
- Ну как тебе?- неуверенно спросил Деймос. Видимо, он в первый раз выставлял свое творение на суд постороннего человека.- Стихи, правда, написал Владлен. У него это всегда получалось лучше, чем у меня.
- Это прекрасно, у меня даже слов нет, насколько это прекрасно.
  Деймос смутился.
- У каждого из вас есть какой-то талант?
- Нууу... Владлен пишет стихи, я играю, пою и тоже немного сочиняю, Леда танцует, Скатах отменно умеет рисовать, Сэра когда-то играла в театре.
- А кто такая Сэра?- спросила Хелен, услышав незнакомое имя.
- Давняя подруга Владлена. Он когда-то ее спас прямо из костра. Я не знаю, как ему это удается, но Владлен видит людей насквозь. Он собирает вокруг себя только тех, в ком замечает внутреннюю силу. Рядом с ним я еще ни разу не встречал человека с мелкой прогнившей душонкой. Так вот и Сэра. Я не назвал бы ее сильной колдуньей, она, как обычный человек, подвержена времени. Но неплохо гадает и увела пару десятков мужей, за что, собственно и попала на костер.
- У Владлена что-то много подруг.
- Но только подруг. Некромаг может полюбить только один раз в жизни. И если он полюбит, то горы свернет ради этого человека.
- И у Владлена этот человек - Скатах?
- Не знаю, он не очень-то любит обсуждать личную жизнь. Да и тебе бы я не советовал этого делать, маги имеют дар слышать, когда о них говорят.
  На несколько минут воцарилось молчание.
- Жаль, что вы уходите уже сегодня,- неожиданно сказал Деймос.
- Мне тоже жаль...
- Вы ведь идете на маскарад? Так?
- Ну да.
- Пойдем, у меня есть кое-что для тебя.
  Деймос взял Хелен за руку и увлек в ее спальню. Там на кровати лежало прекрасное бальное платье. Хелен в замешательстве остановилась.
- Что это?
- Мой подарок тебе от чистого сердца. Примерь.
  Хелен покорно скрылась за ширмой. Восхитительное темное платье с расшитым серебром корсетом было просто великолепно. Обтягивающая юбка расширялась от колена, что зрительно стройнило и вытягивало силуэт. К платью прилагались длинные ажурные перчатки и восхитительно подходящая к ним маска.
  Когда Хелен показалась из-за ширмы, Деймос замер в изумлении.
- Ты просто прекрасна! - воскликнул он.
  Хелен смутилась: Эдуард никогда не делал ей таких комплиментов.
Деймос замер, сжав руками виски.
- Прошу прощения, Хелен, но меня зовет Владлен.
   Деймос поцеловал Хелен руку и удалился.
***
 Владлен даже не оглянулся на скрип двери. Он знал, что это вошел Деймос. Когда некромаг был не в духе, его магия оберегала от нежданных гостей, а в таком состоянии он пребывал довольно часто.
  Владлен не спал уже много ночей. Погрузиться в пучину сна означало отдать себя в безжалостные руки кошмаров, которые преследовали от заката до самого рассвета, плавно вытекая один из другого и буквально выворачивая душу наизнанку, заставляя утром просыпаться в холодном поту с дрожью в руках.
  По углам комнаты горели черные свечи. На столе в выложенном из камней кольце стояла восковая фигурка. Даже после стольких лет Владлен помнил облик учителя до последней черточки. Именно он когда-то передал Владлену весь свой дар без остатка. Он даже сам не мог поверить, что мальчик сможет принять в себя такую силу, но действовал наудачу. В итоге несколько дней Владлен был на грани жизни и смерти. Тогда, находясь на самой кромке, он ощущал, что стоит на каменном берегу реки с неподвижной черной водой без всяких бликов. Все вокруг было каким-то мрачным. Это не пугало, наоборот, вызывало в нем странное равнодушие.
  У причала скрипел паром, которым управляла высоченная фигура в сером балахоне. Когда незнакомец повернул голову, на Владлена из-под капюшона воззрились пустые глазницы скелета. На паром бесконечной вереницей тянулись понурые люди. Если присмотреться, то можно было заметить, что сквозь каждого из них просвечивали скалы. Все они были пугающе равнодушны, если и смотрели по сторонам, то пустым отрешенным взглядом.
 Когда паром заполнялся до отказа и отплывал от берега, те, кто не успел на него взойти, оставались ждать своей очереди. И это продолжалось бесконечно и в гробовом молчании. Владлен сначала пытался что-то кричать, никто из участников действа даже не повернул головы. Когда будущий некромаг осмелился подойти, он обнаружил, что его рука проходит через человеческую фигуру, как сквозь облако дыма.
  В основном люди молчали, очень редко, раз в несколько часов, некоторые начинали тихонько переговариваться между собой. Их голоса напоминали шелест сухой осенней листвы.
  Резкий звук разрывает тишину. Ближе к концу вереницы Владлен заметил фигуру девушки, такую же прозрачную, как все остальные. Ее держали под руки два небольших, примерно в половину человеческого роста, существа с крыльями. Девушка кричала и вырывалась. Ее полный отчаяния голос, казалось, пронзал подземелье. Она вырывалась изо всех сил. Фигуры же безучастно волокли ее к парому.
  Владлен отвернулся, цепенея от крика и, не оглядываясь, ушел.
  Очнулся он на кровати в доме старика-некромага, рядом с телом учителя…
- Ты звал меня?- спросил Деймос, подходя к столу.
- Мне нужна твоя помощь. Для спиритического сеанса надо создать круг из сцепленных рук. Хелен я позвать не мог, ибо она может испугаться и разомкнуть руки, а если хоть один из магических кругов разорвется, дух вселится в тело одного из тех, кто проводит сеанс. Ты готов?
  Деймос кивнул. Он уже однажды участвовал в ритуале Владлена, поэтому примерно знал, что его ожидает.
  Приказав ему приготовиться, некромаг полоснул себя по руке заранее приготовленным кинжалом и обагрил кровью фигурку. После этого он быстро схватил Деймоса за руку и замкнул круг.
  Деймос чувствовал, как по его ладони стекает кровь некромага, и представлял, что тот при этом чувствует, однако на лице Владлена не дрогнул ни один мускул.
  Владлену уже начало казаться, что ничего не произойдет, времени со смерти учителя прошло слишком много времени. Но фигурка неожиданно шевельнула головой, а потом и всем корпусом повернулась к Владлену. Он, что было силы, сжал пальцы. Владлен слишком хорошо представлял, на что способен дух некромага, пусть даже давно умершего.
- Владлен, не ожидал тебя увидеть. Ну и чем может быть полезен такому молодому красивому юноше старый выживший из ума колдун, тем более без тела? Отдай мне чье-нибудь тело. Вот его, например! - восковой палец указал на Деймоса. Тот вздрогнул, но рук не разжал. А именно этого учитель Владлена и добивался.
- Ближе к делу, Владлен, кровь высыхает.
- Ты знаешь о моих планах?
- О них говорит уже весь загробный мир, некромаги не знают полумеры, я сам когда-то тебя этому учил.
- Там ведь известно о судьбах живых...
- Ты будешь жить, Владлен, и ты это знаешь, - перебила его фигурка.
- Я хотел спросить не о себе. Будет ли жить Скатах?
  Он ощущал, как неведомая чужая сила давит на него. У Деймоса пошла носом кровь, Владлен тоже ощущал солоноватый прикус у себя во рту.
- А не хочешь ли ты сам взглянуть?
  Владлен понял, что предлагает учитель. Чудовищно сложный и опасный ритуал, когда его душа оставляет тело и вслед за проводником переносится в загробный мир.
  Мысли озарила идея.
- Постой! А не хочешь ли ты, как только мое тело опустеет, занять его?
  Фигурка не ответила, Владлен опустил взгляд на стол и заметил, что она двигает ногой один из камней, составляющих круг.
  Голову пронзила резкая боль. Владлен почувствовал, что в его сознание пытается вторгнуться что-то чужеродное, злое и опасное. Все так же, не разжимая рук, он упал лицом на стол. Бороться. Надо продержаться, пока высохнет кровь, и бывший учитель больше не сможет удерживаться в этом мире, цепляясь за восковую фигурку.
  В голове Владлена роились голоса, он видел фигуры, картины, некромаг осознавал, что это не его воспоминания, и изо всех сил пытался вытолкнуть их из своего сознания. На одной из картин он мельком увидел даже самого себя лет десяти в компании двоих сверстников.
  Он понял, что уже не сидит, а корчится на полу, пытаясь удержать контроль над телом. Свечи по углам потухли, и комната погрузилась в полную темноту.
- Ты ведь не хотел жить, - из последних сил прохрипел Владлен. - Оставил мне силу и отравился, а теперь так рвешься на землю.
  К извивающемуся на полу Владлену изо всех углов комнаты устремились тени. В некоторых искаженных лицах некромаг узнавал своих бывших врагов. Они пытались ухватить его, тянули в разные стороны, от жуткого крика закладывало уши.
  Надо уничтожить фигурку. Владлен не мог себе позволить погибнуть так глупо, в двух шагах от своей цели. Спасти Скатаха. Любой ценой. Выжить ради него.
  Фигурка. Разбить.
  Практически не слушающейся рукой Владлен ухватился за край стола, попытка встать отозвалась болью. Он словно горел изнутри.
  Руки не слушались. Владлен грудью кинулся на стол и вцепился зубами в мягкий воск, ощущая вкус собственной крови.
  Одновременно с тем, как фигурка утрачивала сходство с оригиналом, вторжение в тело стало ослабевать. Владлен вновь получил над ним власть. Его шатало.
  Он был зол на себя за то, что такой простой ритуал едва не убил его. Хотя, с другой стороны, дух такой силы, чтобы не только узнать судьбу, но и изменить ее, ему обуздывать еще не приходилось.
  Недалеко от него на полу начал приходить в себя Деймос. Он сел, ошарашенно глядя вокруг.
***
  Хелен лежала на кровати в своей комнате и читала найденную здесь же в шкафу книгу легенд древних народов. В самом начале говорилось, что когда-то давно, до Войны, землю населяли сотни народов. В процессе же непрерывной вооруженной борьбы три самых сильных государства захватили власть и вобрали в себя все остальные. Раньше все народы имели разные языки и уникальное культурное наследие, теперь же это историческое многообразие встречалось только в старинных книгах. Владлен как-то обмолвился, что помнит это время, Хелен бы многое отдала, чтобы тоже попасть туда и увидеть все своими глазами.
  В комнату бесшумно проскользнул Деймос. Он был безупречен: черные обтягивающие брюки, черная шелковая рубашка, черные кожаные перчатки, прямые волосы были собраны на затылке в хвост черной лентой. Это одеяние еще более подчеркивало аристократическую бледность кожи.
  Хелен невольно залюбовалась. Сама она к тому времени уже успела сменить вычурное бальное платье на костюм для верховой езды. Непослушные русые волосы, чтобы не мешались, она заплела в косу.
  В руках Деймоса она заметила два меча в ножнах, один из которых он протянул ей.
- Я  поразмыслил: нам же предстоит сражаться, а ты, наверное, никогда не держала в руках оружия. Пока закладывают вашу карету, я успел бы обучить тебя основным принципам владения мечом.
  Хелен неловко держала оружие в руках. Она смутно себе представляла даже, как его извлечь из ножен. В итоге, производя эту операцию, она порезалась.
- Да тебе даже враг никакой не нужен, ты все сделаешь сама, - рассмеялся Деймос.
  Следующие полчаса у него ушли на то, чтобы научить Хелен правильно стоять и держать меч.
  Все это время девушку разбирал безудержный смех. Она прекрасно представляла, как нелепо смотрятся со стороны ее жалкие потуги замахнуться на Деймоса тяжелой железкой. Тот легко, даже не применяя меча, уходил из-под ударов. Под конец Хелен это надоело. Она специально нанесла серию совсем уж неудачных ударов, чтобы Деймос расслабился. Потом, когда он уходил из-под очередного, незаметно подставила ему подножку. Деймос растянулся на полу. Хелен приставила меч к его горлу.
- Ты убит, - хихикнула она.
  Деймос и сам, осознав нелепость своего положения, залился звонким смехом, правда, предварительно он не забыл отодвинуть острое лезвие подальше от своей шеи.
  Они продолжили заниматься.
  Хелен невольно залюбовалась пластикой Деймоса. Он двигался удивительно плавно, точно в танце. Ни одного лишнего движения. Громоздкие крылья, которые в помещении должны были только мешать, он, казалось, вообще не ощущал. Хелен представила, какой ужас должен был внушать врагам чернокрылый воин, словно карающая десница, обрушивающийся с небес на их головы.
глава 7
Когда на душе невесело, на чужое счастье больно смотреть.
Альфонс Доде
  Готовая карета ждала их во дворе с наступлением сумерек.
  Выйдя на улицу, Хелен с наслаждением втянула в себя прохладный вечерний воздух. Ей было жаль, что придется так скоро покинуть Деймоса, но она чувствовала, что их с некромагом судьбы тесно связаны, как две золотые нити. Тем более, с Деймосом они увидятся еще на маскараде.
  Владлен сам сел на место кучера, даже в таком амплуа умудряясь сохранять величественную осанку.
  Хелен хотела было залезть в карету, но Деймос подлетел к ней, схватил за плечи и поцеловал. К тому времени, как точно пораженная громом девушка опомнилась, он был уже высоко в небе.
  Некромаг резко приказал ей садиться. Несмотря на все его старания сохранять хладнокровие, Хелен видела, что созерцание чужого счастья доставляет ему нестерпимую боль, поэтому не сердилась на него за грубость.
  Неумолимо наступающая ночь казалась почему-то сегодня особенно жуткой. Хелен не могла оставаться в одиночестве и постоянно выглядывала в окошко, чтобы увидеть спину Владлена.
  Некромаг же, напротив, словно упивался ночью. Он чувствовал силу мрака, что была сродни его собственной.
"Вся нечисть обретает главную свою силу от полуночи до первых петухов,"- вспомнились Хелен чьи-то слова.
  Всю ночь она не смыкала глаз, потому что на каждой колдобине, коих на дороге было предостаточно, карета подпрыгивала так, что она едва не падала с сиденья. Некромаг же, словно не замечая этого, гнал лошадей во весь опор. Хелен старалась, как могла, избавиться от скуки, сначала пыталась разговаривать с Владленом, но из-за топота копыт и стука колес его почти не было слышно. Тогда она начала считать деревья вдоль дороги, но очень скоро их скрыла тьма.
  На пустынной сельской дороге путники встретились им лишь однажды, и то ветхая тележка, запряженная старенькой лошадкой, которой управлял крестьянин преклонных лет, словно испугавшись, обогнула их по обочине.
 Некромаг остановился в небольшой березовой рощице, лишь когда рассвело. День обещал быть солнечным, и некромаг не смог бы видеть дорогу.
- Лучше не выходи из кареты. Здешние места слывут не очень хорошими, - сказал он, забираясь к Хелен.
  Она не стала спорить. Кажущаяся на первый взгляд спокойной и светлой, березовая роща действительно внушала какое-то волнение.
- Это территория другого некромага. Я его не знаю, поэтому лучше надолго здесь не задерживаться. Как только солнце начнет садиться, двинемся в путь, и к середине ночи уже будем в столице.
- Сэра живет в Романии?
- Ее табор сейчас остановился там неподалеку.
  Тем временем некромаг пытался с максимальным удобством устроиться на узком сиденье. Он не спал уже много ночей и выглядел соответственно. Хелен больше не стала отвлекать Владлена разговорами. Она сидела и смотрела в окно, где все больше набирал силу теплый осенний день.
  Так прошло около часа. Хелен не могла даже выглянуть в окно, потому что в карету мгновенно врывались вездесущие солнечные лучи, которые могли разбудить некромага.
  Хелен никогда раньше не видела Владлена спящим.
  Свернувшийся калачиком и укрытый плащом, он выглядел удивительно хрупким и беззащитным. Древний колдун, убивающий одним взглядом, был похож на ребенка. Обычно напряженно сжатые губы расслабились, глаза не метали молнии, руки со множеством колец были трогательно сложены под головой. Из хвоста выбилась одна прядь непослушных вьющихся волос и упала на лицо.
  Прошло еще где-то около получаса. Хелен до смерти надоела душная карета, она решила, что если не будет отходить далеко, ничего страшного не случится, тем более сейчас день, и другой некромаг, скорее всего, как и Владлен, забился в темноту.
  Она открыла дверцу и быстро, чтобы свет не потревожил некромага, выскользнула наружу.
  В роще уже была настоящая весна, стало так жарко, что Хелен даже сняла жакет и осталась в одной легкой полупрозрачной белой рубашке.
  Вокруг все дышало тишиной и умиротворением. Солнце припекало, щебетали птицы, на деревьях только-только проклевывались маленькие листочки, поэтому роща просматривалась на много шагов вокруг.
  Забыв про предупреждение Владлена, Хелен гуляла.
  Она буквально ощутила спиной чей-то взгляд. Буквально в нескольких шагах от нее из-за ствола дерева вышел... ЭДУАРД.
  Хелен замерла, ошарашено глядя на него. В голове не укладывалось, как он оказался здесь, за столько километров от дома, почему она не заметила его раньше, и почему бывший жених так спокойно и иронично улыбается, словно ожидал ее здесь увидеть.
- Что ты здесь делаешь?- спросила она, неосознанно подходя ближе к Эдуарду.
  После всего, что пришлось ей пережить, он казался таким родным и домашним, она уже забыла, почему сбежала.
 Юноша раскрыл руки навстречу Хелен.
  Удар отбросил Эдуарда так, что он ударился спиной о ствол дерева. Хелен едва удержалась на ногах.
  За спиной Эдуарда стоял Владлен. Зажав в руке длинный кинжал с зазубренным лезвием, он готовился к броску.
- Владлен, что ты делаешь?!- Хелен кинулась вперед, пытаясь встать между некромагом и Эдуардом.
  Владлен одним движением руки отбросил ее, как тряпичную куклу.
- Отойди, это не твой жених, разве не видишь?!
  И вправду, лицо Эдуарда начало меняться. Оно сминалось, как кусок мягкой глины, и вот уже на них смотрел смуглый юноша почти одних с Хелен лет.
  Повинуясь чисто женскому рефлексу, Хелен отметила, что он очень даже симпатичный. Ростом чуть ниже Владлена, но, в отличие от него, довольно плотного телосложения. Красивые серые глаза. Длинные вьющиеся каштановые волосы собраны в хвост на затылке. Одет юноша был довольно небрежно, но его это не портило.
  Владлен замер, как статуя, неотрывно глядя на него. Некромаг побледнел, хотя, казалось бы, куда уж сильнее.
- Скатах,- почти против воли вымолвили губы.
  Хелен опешила. Так вот ради кого некромаг, очертя голову, бросился в путешествие, бросая вызов целой системе. Такого парня вполне можно было бы встретить в любом городе в рабочем квартале.
  Юноша расхохотался, обнажив  белые зубы. Он спокойно повернулся к некромагу спиной и медленно направился к Хелен. Губы его все еще были растянуты в улыбке, и она заметила, что передние зубы у него мелкие и острые, как у хорька. Кем бы оно ни было, но это не человек.
  Существо подбиралось все ближе, готовясь к прыжку. Хелен от ужаса не могла даже двинуться. Она не кричала - что в этом толку - просто стояла и смотрела через плечо монстра на Владлена.
  Некромаг уже взял себя в руки, но Хелен понимала, что он не успеет. Внезапно откуда-то раздался голос. Настолько громкий, что Хелен ощутила, как вибрирует земля у нее под ногами.
- НЕ ТРОНЬ ИХ!
  Существо замерло и начало снова менять форму. Теперь оно, похоже, предстало в истинном своем обличии.
  Внешне оно напоминало человека, но было необычайно высоким, Хелен не доставала ему даже до груди. Худой настолько, что на обнаженном теле, прикрытом лишь набедренной повязкой, четко вырисовывалась каждая косточка. Он был сутул, длинные тонкие руки свисали почти до колен. В огромных, как у ночной птицы, глазах зрачки скорее напоминали кошачьи.
  Владлен подбежал и помог Хелен подняться.
- Пойдем отсюда. Вряд ли это был дружеский прием.
- Разве ты не сильнее его?
- Сильнее, но когда на одной дороге встречаются два некромага, один должен умереть. Это древний закон. Я не хочу принимать на свой счет еще одну душу.
  Хелен, больше не задавая вопросов, позволила Владлену втолкнуть себя в карету, и вновь потянулась унылая череда пейзажей за окном.
***
  Скатах выбрался наружу из землянки и полной грудью вдохнул прохладный утренний воздух. Сквозь плотно сплетенную корону еловых ветвей солнечные лучи почти не проникали, поэтому он направился к уже давно найденной им поляне. Их землянка была вырыта под раскидистой елью, настолько огромной, что Скатах не смог бы обхватить ее ствол руками. Владлен сказал, что эту ель он когда-то посадил сам. Юноша даже не представлял, сколько же некромагу лет.
  Владлена не было уже второй день. Скатах уже привык терпеливо дожидаться его. Он помнил, как тяжело поначалу было привыкать к мрачной тесной землянке, в которой постоянно пахло травами или зельями, а в дождливую погоду на голову капала вода. Но в его сознании никогда даже мельком не появлялась мысль сбежать. Скатах знал, что стоит попросить, и Владлен сам отпустит, чего бы ему это ни стоило. Но он не мог уйти.
 Когда он впервые увидел Владлена, стучащегося в ворота его поселка с просьбой о приюте, он поразился, что юноша, в котором явственно проступают аристократические черты, может путешествовать пешком и, тем более, просить крова и хлеба у простых крестьян.
  Еще тогда Владлен поразил его необычайной красотой. Это была какая-то особенная красота. Некромаг словно бы сам ее не замечал и держался с поразительной непринужденностью, иногда граничащей с небрежностью.
  Едва войдя, Владлен выловил его из толпы взглядом глубоких серых глаз.
  Скатах жил с дядей и двумя двоюродными сестрами и уговорил дядю взять путника к себе.
  С тех пор они уже не разлучались.
  Прохладные руки легли Скатаху на плечи. Легкие, словно белоснежный мягкий снег, только что выпавший и не потревоженный еще даже вездесущими птицами.
  Скатах много раз пытался нарисовать Владлена, но, несмотря на все старания, попытки его неизменно оканчивались неудачей, ибо передать его красоту на бумаге было невозможно. Он мог просто сидеть и часами любоваться прекрасным лицом некромага.
  Сейчас, когда сознание пытается захватить упругая пелена боли, единственное что помогает держаться, это память. О нем.
...ни на секунду не сомневаюсь, что ты придешь...
***
  Деймос расправил крылья, наслаждаясь полетом. В лицо ударил прохладный ветер.
  В воздухе он чувствовал себя по-настоящему свободным, способным на все. Иногда его душу захватывало сожаление, что он не родился птицей. Тогда, не обремененный этим громоздким неуклюжим человеческим телом, Деймос смог бы летать дни и ночи напролет.
  Потомок бога ветра и обычной женщины, он никогда не знал, что может быть по-другому. Деймос впервые увидел людей здесь, в этом замке, когда отец, поняв, что сын становится большой обузой, поселил его здесь.
  От отца ему досталось долголетие. Деймос помнил, когда шли непрерывные войны за господство над миром.
  Еще в то время, чтобы поразвлечься, он скрывал крылья под широким плащом и путешествовал под видом странствующего музыканта.
  Деймос ушел в крутое пике.
  Потом было знакомство с Владленом, который тогда только получил свою силу и был грозой целого государства.
  Потом долгие годы скуки и ощущения неприкаянности.
  А потом появилась она.
  Деймос сначала не обратил особого внимания на невысокую девушку в рваном сарафане, обладающую довольно заурядной внешностью, которая пришла с Владленом.
  Как бы банально это ни звучало, образ Хелен повсюду был с ним. Уж он-то умел разбираться в людях и видел, что девушка последовала за совершенно незнакомым мужчиной не из-за любви к нему, а из сострадания. Такие люди, способные понять чужую боль, встречаются все реже и реже. Чаще людские сердца черствы. Но Хелен всей душой хотела помочь, принять на себя боль Владлена, плакать его слезами. За это он еще сильнее уважал эту мужественную девушку. Был готов на все, только бы она была счастлива так, как этого заслуживала, готов укрыть крыльями от всех бед.
  Тогда у него и родилось желание догнать Хелен и Владлена, пока они еще не успели уехать слишком далеко. День пути на лошадях он смог бы преодолеть за несколько часов.
  Решив не медлить, Деймос расплавил крылья и устремился в направлении, в котором еще вчера скрылась карета, увлекаемая четверкой вороных лошадей.
  В полете он пытался держаться как можно выше, чтобы случайные созерцатели могли принять его за большую птицу. Но примерно через полчаса он ощутил, как крепчает ветер. Тучи начали сгущаться. Они были чрезвычайно плотными, практически черными, это, как правило, служило предзнаменованием сильной грозы.
  Деймосу пришлось спуститься на землю, чтобы ветер не сломал крылья. Это было чрезвычайно опасно, учитывая то, что он не догадался захватить плащ, чтобы их скрыть, но выбора не оставалось.
  Деймос приземлился на узенькой проселочной дороге. В отдалении виднелись крыши домов, но, к счастью их хозяева, опасаясь буйства стихии, предпочли укрыться в четырех стенах. Но, не успел он расслабиться и поразмыслить над возможным местом укрытия, как что-то просвистело в воздухе, почти задев его щеку. В землю под ногами Деймоса глубоко вонзилась стрела.
  Он резко обернулся. По дороге прямо на него во весь опор несся всадник. По языкам пламени, изображенным на нагруднике, Деймос догадался, что перед ним инквизитор, который уже натягивал тетиву для повторного выстрела.
  Дождь хлынул резко, словно находящийся на небе невидимый великан, решив позабавиться, плеснул на людей водой из гигантского ведра. Стена дождя помешала лучнику прицелиться, и еще одна стрела прошла совсем рядом с Деймосом, вспоров рубашку.
  Он расправил крылья, понимая, что единственное спасение в полете. Они уже успели порядком промокнуть и слушались плохо, к тому же налетевший ветер безжалостно кидал его из стороны в сторону. Играл, как кот с мышью.
  Деймос плохо понимал, что с ним происходит, летит ли он вверх или сейчас врежется в землю. Вода стекала по мокрым волосам и застилала глаза.
  Черноту туч озарила молния. Почти сразу же последовал раскат грома.
  Одновременно ногу Деймоса пронзила острая боль. Инквизитору все-таки удалось выстрелить удачно. Деймос стиснул зубы и упрямо продолжил набирать высоту. Он понимал, что долго не протянет. Вот-вот очередной порыв ветра сломает крыло, мокрые перья перестанут опираться на воздух, или он потеряет сознание от кровопотери.
"Только бы не даться инквизитору живым. Лучше я разобьюсь"
  Он почти уже потерял сознание от боли и усталости, как вдруг увидел разбрызгивающую вокруг себя брызги грязи карету.
  Четверка черных лошадей. Владлен. Деймос буквально упал на крышу кареты.
  Его куда-то тащат. Женский голос что-то кричит. Хелен. Ее руки на своем лице он ни с чем не перепутает. Резкая боль в ноге, а потом все прояснилось.
  Деймос лежал на сиденье кареты. Рядом сидела Хелен, держа его за руку. Над собой Деймос увидел красивое, но как всегда бесстрастное лицо Владлена. В руке некромаг держал сломанное древко стрелы.
- Приготовь кусок ткани, чтобы можно было перевязать. Я выдерну наконечник,- приказал он Хелен.
  Девушка, не долго думая, оторвала рукав от своей рубашки и протянула некромагу. Деймос представлял, что за этим последует и хотел хоть немного отсрочить момент боли.
- Подожди, - одними губами прошептал он.- Разве нельзя сделать это как-нибудь по-другому?
- Разумеется можно. Я бы мог убить тебя быстро и безболезненно,- криво усмехнулся Владлен.
  Одновременно с этим некромаг крепко ухватился за обломок древка и дернул что было силы.
  Деймос закусил губу, чтобы не закричать и так сильно вцепился в руку Хелен, что у него побелели костяшки пальцев.
  Когда боль немного отступила, и он смог открыть глаза, Деймос увидел, что Владлен уже успел перевязать рану и протягивает ему бутылочку с каким-то зельем.
- Это уменьшит боль и остановит кровотечение,- пояснил некромаг.
  Убедившись, что с Деймосом все в порядке, Владлен вернулся на козлы.
  Деймос был безумно благодарен и ему и Хелен, за то, что они не стали вдаваться в бесполезные расспросы, что он тут делает и кто его ранил.
  Он сделал усилие и ободряюще улыбнулся испуганной девушке, давая понять, что чувствует себя уже лучше.
глава 8
Порок не в том, чтобы иметь желания, а в неумении подчинить их правилам разума; дело не в том, испытываете ли вы или не испытываете самих влечений, а в способности управлять ими и отказываться от них.
Джон Локк
  Маркус метался во сне. Ему снился не кошмар, напротив, иногда даже самые прекрасные сны причиняют больше боли, чем кошмары, одним сознанием того, что никогда не сбудутся.
  Во сне Маркус стоял посредине просторного бального зала. Откуда-то лилась тихая нежная музыка, но музыкантов видно не было. Этот зал был самым прекрасным, что императору приходилось видеть в своей жизни. Высокие потолки, белоснежные стены, огромные окна, пропускающие большое количество света, колонны увитые цветами.
  Из-за ближайшей колонны навстречу ему выступил Герберт. Маркус уже давно не видел его, и поэтому сейчас ловил каждую черточку лица пажа. Герберт мягко улыбнулся и почти вплотную подошел к императору. Маркус замер, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть это прекрасное видение. Герберт протянул руку к ладони императора, лежащей на трости, и накрыл его пальцы своими. Ощущения были настолько реальными, что Маркус мог почувствовать даже, как бьется под кожей пульс.
  Он проснулся один в давно уж опостылевшей спальне.
  Маркус отказывался от отравленной еды советника уже несколько дней и чувствовал себя значительно лучше, но все эти дни он ни словом не обмолвился со своим спасителем. Мешали дела.
  Первым порывом Маркуса было перебудить всех и приказать найти Герберта, где бы он ни был, но он подавил свое желание. Даже если он и найдет его, то что скажет? Сцене из сна все равно не повториться, так что нет смысла привлекать внимание к его персоне.
  Императору иногда приходило в голову, что в огромном многолюдном дворце им, быть может, не суждено уж увидеться, да и нужно ли это делать? Жизнь продолжается, и нельзя позволять минутным впечатлениям влиять на поступки. С самого детства его учили продумывать каждое свое действие и просчитывать на несколько ходов вперед, как в шахматах. В жизни правителя огромного государства нет места чувствам, тем более тем, в которых он и сам не может разобраться. Только холодный расчет.
  И все равно ему было тоскливо. Его душа рвалась к Герберту, как бы ни сдерживал ее разум. Маркус знал, что та сцена в кабинете навсегда останется в его памяти, и он будет хранить ее там, как величайшее сокровище. Часто оказывается, что тот, кто ставит на колени весь мир, и сам стоит на коленях.
  Маркус распахнул окно и впустил в спальню прохладный ночной воздух. Этот запах свежести не отрезвил его, а, напротив, еще сильнее вскружил голову.
  Он не слышал, как тихонько скрипнула картина у него за спиной.
  Легкой поступью изящная тень пересекла комнату.
  Маркус слегка вздрогнул, когда сзади его обняли сильные руки, и чей-то подбородок лег на плечо. Он не мог не узнать его. Маркус боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это прекрасное видение. Конечно, этого нет, да и не может быть никогда.
- Я пришел, чтобы спросить, как вы себя чувствуете, ваше величество... Я переживал за вас.
- Все хорошо, Герберт. Где ты был так долго?- уже почти умоляющим голосом спросил император.
- Вашему величеству должно быть известно, что простой слуга не может себе позволить частые личные встречи с императором.
Маркус молча кивнул. Ему было слишком больно, чтобы говорить.
- Но знайте, ваше величество, что моя душа всегда с вами.
  Герберт разомкнул объятия и начал медленно отходить.
  Маркус хотел было податься назад, чтобы еще хоть ненадолго продлить прикосновение, но неимоверным усилием воли заставил себя сдержаться. Он еще ощущал спиной остатки тепла, когда скрипнула вставшая на место картина.
***
- Ну вот, хотел помочь, а стал обузой,- мрачно усмехнулся Деймос.
- Не переживай, до бала есть еще время, к тому времени будешь, как новенький,- ободрила его Хелен.
  Они уже приближались к городским воротам. Стражникам, которые пытались их остановить, Владлен показал приглашения, подписанные самим императором, и они отстали.
  Только занимался рассвет. Нежно-розовые лучи солнца играли на черепичных крышах домиков. Они въехали не со стороны главных ворот, а в так называемый "квартал бедноты". На узких грязны улочках их гремящая по разбитой мостовой карета выглядела немного неуместно, да и, к тому же, она не везде могла проехать.
  В итоге Хелен и хромающий Деймос были посланы на поиски постоялого двора, а Владлен направился пешком на поиски Сэры. Они договорились встретиться в полдень на главной площади.
  Для некромага никогда не составляло труда найти человека в большом городе. Его память была способна удержать сотни человеческих лиц, поэтому Владлену понадобилось не более нескольких секунд, чтобы воссоздать в своем воображении образ цыганки до мельчайших подробностей. Времени у него было еще полно, так что он просто наслаждался пешей прогулкой по начинающим просыпаться улицам.
  Он не был в столице около пятидесяти лет, и с тех пор тут не многое изменилось. Богатые особняки вырастали здесь, как грибы после дождя, составляя фасад города, и создавая внешнее впечатление благополучия. Здесь же, была видна истинная сторона жизни большинства населения страны.
  Владлену уже попалось на пути несколько попрошаек, но, едва взглянув на него, они разбегались, стараясь не попадаться лишний раз на глаза этому грозному человеку.
  Здесь некромаг как нельзя более остро ощущал близость Скатаха. Он смог бы с закрытыми глазами отыскать императорский дворец, но удерживал себя от неосмотрительных шагов.
  Чутье безошибочно вело его по узким улочкам. Если на пути некромага встречался забор или какое-нибудь другое препятствие, он буквально сносил его, не тратя время на то чтобы обойти. Он чувствовал, что Сэра где-то близко, но цыганка постоянно перемещалась, поэтому Владлен сбивался со следа.
  Внезапно навстречу ему из-за угла дома выскочили три фигуры. Сначала, в утреннем тумане некромаг различал только силуэты, но потом сумел разглядеть девушку и несущихся за ней двух мужчин.
  В бегущей девушке некромаг угадал Сэру. Девушка бежала босиком по каменной мостовой, не замечая, казалось, мелких камушков и стекол, во множестве попадающих под босые ступни. Длинная черная юбка с причудливым цветочным узором развевалась вокруг длинных стройных ног. Бег цыганки сопровождался непрерывным звоном, издаваемым многочисленными золотыми браслетами, украшающими загорелые руки. Длинные темно-каштановые волосы, собранные на макушке в хвост, развивались, подобно лисьему хвосту.
  Двое ее преследователей являли полную противоположность друг другу, однако, заглянув в их мысли, Владлен заключил, что они являются братьями.
  Бегущий первым был высок и худ. На вид ему можно было дать лет тридцать или около того, о чем можно было судить по залысинам и мелким морщинкам на лице.
  Второй, круглощекий толстяк, заметно отставал от брата, но не желал показывать своей слабости и семенил шагах в десяти за ним, обливаясь потом.
  Странная кампания даже вызвала у Владлена легкую улыбку.
  Позволив цыганке пробежать мимо, он шагнул на дорогу, преграждая путь ее преследователям.
  Худой и высокий затормозил буквально в нескольких шагах от некромага, второй же, не успев сориентироваться, уткнулся носом в спину брата.
- Вы, господа, очевидно, имеете некоторые претензии к сей юной особе?-  поинтересовался Владлен.
- Она украла мой кошелек,- гневно выпалил худой.
- И что же для вас дороже деньги или ваша жизнь?- произнес некромаг уже угрожающе.
  Мужчины, преследовавшие Сэру, попятились. От этого странного незнакомца, чье лицо почти полностью срыто капюшоном, веяло могильным холодом. Они уже начали раздумывать, действительно ли им так нужны эти несчастные несколько медяков. Братьями все больше овладевал непонятный суеверный страх, становившийся с каждой минутой все сильнее и сильнее. Под конец, он стал совсем невыносимым. Братья развернулись и быстрым шагом, пытаясь не сорваться на бег, постарались как можно быстрее покинуть это место.
- Мы знакомы?- поинтересовалась цыганка, медленно приближаясь к некромагу.- Владлен, это ты?
- Ну, надо же, вспомнила.
- Такого мужчину, как ты невозможно забыть.
  Цыганка, хитро улыбаясь, приблизилась к некромагу.
- Ты спас меня, поэтому теперь я у тебя в долгу,- прошептала она ему в ухо.
  Владлен резко выбросил руку и схватил Сэру за горло. От неожиданности она не могла вымолвить ни слова и молча обвисла в руках некромага.
- Никогда больше так не делай,- прошипел Владлен.
  Если бы глаза колдуна не были скрыты капюшоном, Сэра бы смогла увидеть, как его зрачки сузились от злости, словно у дикой кошки.
  Сэра чувствовала себя полностью во власти некромага. это одновременно и пугало и завораживало, как завораживает танец красивой и смертоносной кобры, готовящейся к прыжку.
  Некромаг разжал пальцы и цыганка, наконец-то, смогла вздохнуть.
- Прости, я и забыла, что ты неприступен, как скала. Я гадала сегодня и мне выпал человек, который придет с просьбой. Вот уж не думала, что такому колдуну, как ты может что-то от меня понадобиться.
- Ты знаешь, что те времена, когда одно упоминание моего имени заставляло людей трепетать, давно в прошлом. И, признаться, я бы не хотел их возвращать. У меня есть к тебе одно важное дело, но сначала, идем. Уже почти полдень, мои спутники ждут на главной площади.
- Как загадочно,- попыталась было опять начать цыганка, но почувствовала, что лучше не играть с огнем.