Вкусненькое

       Наливайко – весельчак и балагур, из всякого неприметного события устроит праздник!
        Работает у него в автосборочном цехе Иван Никодимович – мастер высшего разряда, такого второго не найдёшь. Доверчив, как дитя, язык за зубами держать не умеет: к сплетням пристрастен, как алкоголик к водочке.
Однажды Иван Никодимович поинтересовался у Наливайко:
- Давно Петра не видно. Не знаешь куда исчез?
- Как не знать! – оживился Наливайко. – Неужели ты не слышал, что ему операцию будут делать.
- Что случилось? – полюбопытствовал Иван Никомович.
- Помнишь, он жаловался, что когда кушает, у него челюсть с правой стороны  хрустит?
- Припоминаю.
- Так Пётр - к врачу, а тот говорит, что срочно нужно пересадку челюсти делать.
- Неужели и такое сейчас возможно?
- Ещё как делают! – уверил Наливайко своего собеседника.
        - Вот так дела! – присвистнул тот.
        - Человеческой челюсти сейчас нет, да и стоит она прилично! – шепнул Наливайко, оглядываясь по сторонам. - А вот свиную – пожалуйста, вне очереди и деньги небольшие.
- Господи! – всплеснул руками Никодимович.
- Петру ждать нельзя, вот он и согласился на свиную челюсть. Только ты никому не рассказывай. Я тебе по секрету, как хорошему человеку! – предупредил Наливайко.
- Я – могила! – заверил тот.
Целую неделю Иван Никодимович «по секрету» сообщал рабочим по цеху дивную новость.
Вскоре на работу вышел Пётр, довольный отдыхом, проведённым на даче. Но настроение его быстро испортилось: странно поглядывали в его сторону рабочие, шептались между собой, некоторые сторонились как прокажённого. Иван Никодимович, завидев  издали Петра, закричал:
- Здравствуй, Пётр!
- Здравия и тебе, Никодимыч!
- Как ты?
- Хорошо!
Пётр обратился к Наливайко:
- Что произошло в цехе, пока меня не было?
- Что ты имеешь в виду?
- Люди смотрят так, словно у меня хвост вырос или ослиные уши!
- Главное, что не оленьи рога!
- Ты бы ещё про копыта вспомнил! – возмутился Пётр.
- Копыта очень стройные и добрая душа! – пропел Наливайко.
        - Ты не песни распевай, а скажи, что с Никодимычем? Такой любезный, таращит на меня глазища, по пятам за мной ходит. Раньше за ним такого не водилось.
- Может, он на тебя глаз положил? – подмигнул Петру Наливайко.
- Это шутка такая?
- Я серьёзно. Кажется, он к тебе неровно дышит. Ты ведь ничем не хуже Ален Делона, а то и краше.
- Тебе бы всё зубы скалить! – махнул рукой Пётр.
А про себя нервно подумал:
- Только этого не хватало!
Весь день искоса поглядывая на Петра, к концу смены Иван Никодимович не выдержал:
- А ведь совсем незаметно. Свиная, а смотрится как человеческая.
- Это ты о чём? – не понял Пётр.
- Это я о челюсти. Ты не стесняйся, мне Наливайко рассказал, что тебе челюсть свиную пересадили.
- Угууу! – протянул Пётр.
        - Как она приживается?
- Неплохо! – проведя рукой по небритой щеке, отозвался Пётр.
        А про себя подумал:
        - Челюсть, говоришь?!
Пётр ближе придвинувшись к мастеру, обнял его за плечи и в самое ухо прошептал:
        - Когда жена посуду в миске моет, водичка становится жирной, так и хочется в неё морду запихать и, похрюкивая, похлебать. А Наливайко тебе не сказал, что ему точно такую же челюсть в прошлом году пересадили?
        У Никодимовича рот от удивления так и открылся.
        - Вот так - то, старина! – похлопав его по плечу, сказал Пётр.
        На следующий день Никодимович ещё с проходной окликнул Наливайко:
        - Доброе утро!
        - И тебе доброе утро, Никодимович!
        - Я тебе тут принёс … -  протягивая пакет, зашептал Иван Никодимович.
        - Мне? – удивился Наливайко.
        - Да! Это тебя порадует, – заверил он и быстро зашагал прочь.
        К Наливайко подошёл Петр.
        - Что это?
        - Шут его знает!
        - Открывай, посмотрим!
        Заглянули они в пакет, а там кастрюлька. Наливайко открыв крышку, отпрянул. Кастрюлька до краёв была наполнена помоями.
        - Это ещё что?! – завопил Наливайко.
        - Хрю – хрю! – засмеялся  Пётр.