Про окна

Окошки в доме напротив начинают гаснуть одно за другим. А ведь какие-то три-четыре часа назад свет за ними только зажигали.
Ещё одно.…Нет, его просто зашторили. Четыре не спят и, и одно дремлет. Из двенадцати. Должно быть, уже достаточно поздно.
На самом деле, окон было гораздо больше, но соседний дом стоял очень близко  к нашему, и из моего окна было видно ровно двенадцать.
Надо сказать, что я очень люблю сидеть на подоконнике, прислонившись щекой к стеклу, и наблюдать за прохожими на улице или соседями напротив. Но тёмным зимним вечером старый фонарь, казалось, вообще перестал светить – прохожих не было видно совсем. Соседи почти все спали. Поэтому я не старалась что-либо разглядеть, а только внимательно слушала.
Сосед сбоку снова забыл выключить приёмник, и теперь тот глухо вещает что-то за стенкой. Сверху слышно, как мыши бегают по чердаку. Хотя, возможно, мне всё это только кажется. Соседей снизу нет дома. Иначе я бы слышала, как их сын играет на флейте. Но там, внизу, такая же тишина. Уехали, наверное, в консерваторию.
Но где же Она?
Надо спрыгнуть и пойти на кухню посмотреть, не оставила ли Она записку, что задержится. Жаль только паркет такой холодный, а то бы обязательно проверила. Да, к тому же я всё равно знаю, что никакой записки нет.
Как же холодно.
Обычно в это время (даже зимой) мы уже сидели на кухне за круглым столом, накрытым, лёгкой цветастой скатертью, и ужинали. Потом Она долго писала какие-то странные, не понятные мне, деловые письма, а я сидела рядом и пыталась угадать, зачем они нужны. Если Она приходила с кем-нибудь, то мне разрешали сидеть с ними в гостиной и слушать их странные разговоры.
Обычно,…почему сейчас не «обычно»?
Ещё два окна погасли. Счастливые. У них все дома.
Шестнадцатью этажами ниже хлопнула тяжёлая железная дверь.
Как знать?
Лифт медленно, отвратительно скрипя и трясясь, пополз вверх. Не люблю лифты. В них как-то одиноко. Даже с зеркалом.
Хлопнула дверь тамбура. Шаги. Звон. В замочной скважине один раз ключ повернулся. Конечно, это Она, как я могла сомневаться?
Слезая с окна, я запуталась в многослойной полупрозрачной органзе, но всё-таки успела подбежать к двери до того, как та открылась.
Я не обманулась в своих ожиданиях. Это была именно та, которую я так долго ждала. Правда, лицо у неё было совсем уставшее, тревожное и грустное. Она машинально разулась, а  снег с пальто осыпал меня с ног до головы.
- Привет.…
Но моё приветствие было проигнорировано. Это что-то новенькое. Что случилось?
Пока я отряхивалась от тающего снега, Она зажгла светильник в комнате и начала искать что-то в выдвижном шкафчике рабочего стола. Около светильника метались какие-то странные блики. Хотя, нет, скорее всего, я просто долго смотрела на окна, и теперь они мне кажутся. Сейчас пройдёт…
Перебрав все бумаги и, по-видимому, не найдя желаемого, Она обрадовалась и подошла к телефону. Странно, редко Её радует, когда что-либо теряется. И меня не заметила…
- Письма у меня этого нет, так что всё хорошо.
Из трубки что-то ответил знакомый голос. Где-то я его уже слышала. Где?
Ах, да, точно: этот человек как-то раз приходил к нам. Мы даже гуляли вместе. Он добрый, только держал меня, как будто я боевой снаряд или торпеда какая-нибудь.
Она повесила трубку. Снег на волосах начал таять, отчего короткие волосы торчали в разные стороны. А Она так и застыла в одном положении, радостно смотря в окно.
Ну, нет, моё терпение подошло к концу. И собрав все свои силы, я крикнула: « Я сейчас плакать начну!». Точнее, хотела крикнуть, а получилось что-то среднее между хрипом и визгом – слишком долго молчала.
Зато подействовало. Она улыбнулась и звонко рассмеялась: «Так ведь и про любимую кошку забудешь!». И, взяв меня на руки, пошла на кухню, колдовать там. Она хорошо колдует.
Громко кипит чайник, ворчит сковородка с котлетами, а последнее оранжевое пятнышко-окошко погасло.
Да, вот теперь всё точно хорошо.
24. 06. 10