Летний дневник 2008

ЛЕТО 2008

Имеет сельская свобода свои счастливые права
А.С.Пушкин
……………………………
А мы, любя дышать свободно,
Себе построим тихий кров
За мрачной сению лесов,
Куда бы злые и невежды
Вовек дороги не нашли,
И где б, без страха и надежды,
Мы в мире жить с собой могли б.
Н.М.Карамзин
10 июля, четверг
День рождения Дунечки. Ей уже 4 годика.
8.30. Утром уехали в отпуск (через Советск).  Утром же быстро собрали вещи, но паковаться начали с вечера. Ну, у нас и вещей! Из Варшавы уезжали – меньше было. Как же, как же, в деревню всё надо брать с собой, включая одеяла, постельное белье, какую-то посуду. Взяли с собой даже микроволновку (но не пользовались ни разу).

15.15. Эрик немного передохнул: поспал прямо в машине 15 минуток. Слушаю на кассете «Брич-Муллу», где есть слова «и Чимган освещает дорогу  мою…». Вдруг подумалось, что в жизни моей мне всегда что-то освещало дорогу: то дети, то кошки, то просто хорошая книга, то романсы Жуковского, то Пушкин.
Мы всё едем-едем-едем…. Уже за Ригой. Слушаем авторские песни. Звучат «Атланты». Вдруг Эрик:
- Ой, придумал, что надо будет поставить в новом доме, только бы не забыть.
- А что?
- Атланта! Хотя бы одного.
- Ты представляешь, сколько это может стоить?
- Ну, может, хоть маленького.
* * *
Слушали записи моих радиопередач на «Радио Балтик плюс» о Великом Посольстве. Мне и самой понравилось! И текст отличный, живой, и говорю хорошо, почти без запинок, и голос приятный и убедительный. Эрик погладил меня по руке: и ему понравилось…
* * *
В Тарту приехали в 18.45. Ехали десять с половиной часов. Дольше обычного: Эрик в дороге поспал, да в Литве к нему привязались полицейские. Превышение скорости! На-ка тебе! Но это не так. Просто они теперь останавливают почти каждую машину с российскими номерами, Эрику уже об этом говорили и раньше, и с нами такая же история была в мае, когда ездили в Тарту. Но тогда действительно скорость была превышена. А сейчас? Как привязались, так и отвязались.
* * *
11 июля, пятница
Что делали в этот день? Были на рынке. Старое здание Тартуского рынка чем-то напоминает  мне Парфенон. Так считают некоторые экскурсоводы. Перед ним поставили новый памятник – свинье. Свинья получила имя Ансип (фамилия эстонского премьера). Мила говорит, что такое имя дал свинье народ, ещё говорят, что бронзового солдата сняли, а бронзовую свинью поставили. Кто-то 8 марта принес свинье цветы. Кто-то на неё однажды пописал. Словом, памятник живёт. А мне он понравился.
Потом с Милой и детьми ездили также в жилой частный район – Раади. Там же рядышком и парк, и остатки мыйзы Раади (Ратсхоф) Липгарта. И через дорогу – отельчик «Раадимыйза» и ресторанчик с таким не названием. 
По дороге, за городом,  Мила показала новую комфортную тюрьму, куда мечтают попасть все осужденные.
* * *
Были в Камбья. Навестили нашу дальнюю родственницу. Ей 88 лет. Всё болит, пошла к врачу, рассказала про свои беды, а врач - ей:
- Так пройдёт…
* * *
Смотрели в Вяйке Камбья сгоревший, разрушенный дом Кнорринга, где летом живали в начале 19 века Воейковы, Языков, бывал там и Жуковский.
* * *

14 июля, понедельник
Вечером ужин с чудесным вином. Играли в «Эрудит», но Деня был такой усталый… После тренировки он был у дружка по хоккейной команде за городом, на даче, у Симона. Там было купание в пруду, потом баня. Вот и устал. У папы Симона свой бизнес: он подстригает копыта коровам, то есть, мастер по коровьему педикюру-маникюру, его жена – ветеринар.
* * *
Идёт дождь… Что-то будет в деревне?

15 июля, вторник
Каждый год мучаюсь вопросом: меня могут спросить, зачем всё это я пишу и кому это надо? Что тут описывать? С кем встретились, сколько выпили и кто чего и как накомедил? Вовсе не об этом. А о том, что такое счастье и что освещает дорогу в жизни. Этими летними событиями, встречами, впечатлениями мы живём целый год, до следующего лета, и в душе у нас свет, освещающий нашу дорогу. И жить тогда легко и радостно. Ведь это очень-очень важно, когда твою дорогу кто-то или что-то освещает.   Как Чимган в Брич-Мулле, который я уже говорила. Думается, что дети наши с этим согласятся, так как рано мы их оставили на дороге жизни одних. И Любу, и Игната. И для них важны эти встречи.
Как хорошо об этом сказал Н.М. Карамзин в «Письме сельского жителя»!
«Вы желаете, любезный друг, знать все подробности моего уединения, но мы, деревенские люди, живём так обыкновенно, так просто, что не умеем сказать о себе ничего любопытного и достойного примечания.   …   Мы в деревне наблюдаем только погоду, и наши записки служат историей не сердца человеческого, а термометра.    …   Жизнь моя, думаю, счастлива, ибо я доволен ею.  Лета, конечно, исцеляют нас от душевной лихорадки, от сего внутреннего неизъяснимого беспокойства, которое тревожит молодость, но и самый чистый воздух полей и лесов, самый вид сельской Природы не имеет ли также благотворного влияния на сердце и не располагает ли его физически  к сладкому чувству покоя?   …   я между тем нахожу сие действие вероятным, чувствуя себя как будто бы другим человеком со времени моего приезда в деревню».
* * *
Вот и мы едем в свою деревню!
11.20. Выру.
Подъехали к  дому, где живет дядя Эрика - Николай. Надо его навестить, год не виделись. У подъезда встретили Клаву, его жену. Идёт на рынок. И мы – с ней.
Клаву в Выру очень любят. Многих она лечила, её добро помнят. На рынке выруские  бабы, эстонки и русские, наперебой предлагали Клаве угоститься, предлагали дешевый товар:
Клава, угощайся клубникой.  Клава, иди сюда, продам огурцы подешевле.
Клава, бери томаты, у меня хорошие. Угощаю!
Приехала она в эти края откуда-то с Урала , сразу после войны, по направлению после окончания медучилища. Как Клава шла ночью через лес принимать роды на хутор за несколько километров – это целый рассказ. Навстречу - лесные братья:
- Акушеру не трогать. Идёт на роды.
Такая же история была с моей мамой. Она тоже была акушеркой и работала в тех же краях, в Качанове. Тоже приходилось ходить на вызовы ночью. А лесных братьев после войны было в лесах много.
* * *
Купили на рынке много чего вкусного.  Но всего понемножку: проверка на границе может не пропустить. Вернулись и посидели у Коли с Клавой, попили чаю. Клава всегда очень гостеприимна. Что меня больше всего  в ней, как в хозяйке, удивляет, так это большой красивый фарфоровый чайник с кипятком на столе, в который она не ленится перелить кипяток из обычного чайника. Всё думаю, что и я заведу это в своем хозяйстве. Но всё как-то не купить большой фарфоровый чайник…
Говорили об операциях на почках у Коли. Первая была сделана в 1976 году , в Тарту, Коле было тогда 54 года.  Это рассказала Клава, у неё очень ясный ум, хотя ей уже 82 года. Она разгадывает кроссворды в газете, за что однажды получила 1000 крон и несколько раз получала по 200 крон. А Коля лежит. Ему сейчас 86 лет. Говорили не только о болезнях. Вспоминали прошлое. Несколько раз Коля вступал в разговор, хотел говорить и всё повторял вопрос:
- А кто на Мильдине живёт? А кто в Прудище живёт?
Эрик отвечал. А Коля развоспоминался:
- Ахти, раньше там так пели, народу было!
- И танцевали?
- А как же! На гулянье много народу приходило, большинство молодые.
И снова тот же вопрос:
А кто на Мильдине  живёт?
* * *
Когда Коля был моложе, он и сам любил петь. Веселый был, смешливый. Добродушно подтрунивал над всеми. Нашим маленьким детям пел псковские частушки, которых я никогда раньше не слышала. Запомнились три:

Ахти, тошненько моё.
Папка свинку продаё.
Не продавайте, папка, свинку,
Я сама люблю свининку.

Ты не ладь мне, папа, шубу.
В шубе воши заедят.
Купи зонтик и галоши.
Пускай мальцы поглядят.

Прудищенска дяревня,
Разъяти яну яти.
А за что яну яти?
А нам туды замуж ня йти.

Дети пели эти частушки нам. Что другое они не запомнят, а это — с лёту!

* * *
12.30. Погранпереход Лухамаа-Шумилкино.
От поворота на Кивиору до погранперехода очередь: я насчитала 49 трейлеров. По слухам, за сутки пропускают только 15 машин. Стоять им тут, бедным, да стоять… В одном из трейлеров были, видимо, животные, судя по запаху. Но почему-то молчали. Жарища! Никто их, бедных, не поит, не кормит. Какой ужас… Вот кого жалко. Кажется, это были лошади. На одном фургоне было написано «Horses».
14.15. Мы на русской границе. Прождали 1 час 15 минут. Видимо, у погранцов был обед.
14.50. Мы на погранпереходе Шумилкино.
15.10. Проверка паспортов, таможня.
15.17. Наконец, выезжаем в Лавры!
* * *
Вот мы и у Зины! Вместе поужинали, поговорили о жизни. На хутор нас отвёз Женя на машине Лавровской скорой помощи. На нашей машине проехать невозможно. Фольксваген жалко, а жигулёнок, стоявший с августа прошлого года на дворе у Зины, не завелся. Вот и поехали на скорой помощи Лавровской амбулатории, Женя за рулём. С Мильдинской горы (там есть поле!)  звонили детям — Любе и Игнату.
Дорога была такова, что я взлетала до потолка кабины. А какой глубины лужи! Был момент, когда грязь из лужи залетела в кабину через щель, прямо мне в босоножки.
Больницы в Лаврах больше нет. Только амбулатория, которой заведует Зина, и дом престарелых, который будет расширяться. Там есть Интернет! А заведует там бывший главврач Лавровской больницы. Сейчас он директор дома для престарелых и инвалидов.
За ужином Зина сказала, что среди сокровищ России Печоры (монастырь) заняли второе место – серебро. И что теперь будто бы особое внимание будет уделяться Печорам. Построили даже около рядов гостиницу: налаживают инфраструктуру.
В Лаврах молодёжь балуется ножом. Петя Нахимов вышел ночью на улицу по нужде, а его сзади обхватили рукой за горло, а другой рукой с ножом чиркнули по горлу. Петя остался жив:  рана была неглубокая , отделался испугом,  а парню дали 6 лет.
Ещё одна трагедия: подросток 15 лет зарезал ножом двоих жителей.
Ещё Зина рассказала, как приводят в товарный вид в Пскове не распроданную накануне варёную колбасу:
- Вот скажите, чем её смазывают, чтобы она блестела, чтобы был свежий вид?
- Наверное, подсолнечным маслом?
- Нет. Разводят с водой средство для мытья посуды – Фэрри – и смазывают. Колбаса блестит, как новая!
- Кошмар!. Хоть не покупай. А мы все так любим колбаску на завтрак… Теперь подумаешь, прежде чем купить.
В библиотеке теперь новый библиотекарь, из Питера. У неё умер муж, и она очень переживала. Дом у неё свой, у кого-то купила. Дома в Лаврах дёшевы. Брат её живёт  с женой здесь  уже двадцать лет. А я их и не знаю.
* * *
Трава в деревне выше пояса. Электроплитки нет. Нашла какую-то старую, Эрик её починил. Теперь нет света. Живем всухомятку.
В субботу приедет Люба с Митенькой и его отцом.
Эрик косит траву, хоть ему и нельзя. Он после болезни. Я привожу в порядок кухню: выметаю из всех углов и шкафчиков крысиный помёт, потом всё надо промыть.
В 16.00 за нами приедет Женя, закупим в Лаврах продуктов. Я составила список того, что необходимо купить в Лаврах.
Есть надежда исправить жигуленок. Хотя на нём всё равно не проедешь через Страшную Лужу. Эрик пошёл навстречу Жене, чтобы подправить дорогу, убрать тяжелые от дождя ветви, нависшие над дорогой. Накануне дождь лил ливмя, гром и молния и буйство природы.
В 17.00 Эрик вернулся один: Женя не приехал.  А приехал он в восьмом часу вечера: с часу дня они с Толиком занимались ремонтом нашего жигуленка, и он, наконец, завелся! Мотор глохнет, тормоза не в порядке, но поехал! Но машину Женя оставил на дороге: через Страшную Лужу он проехать не смог.
 Эрик удивлялся:
- Я же там прорыл желобок, вода хорошо вытекала.
Пошли они вытаскивать машину. У меня ужин готов. Уже девять вечера, а их нет… Зато дали свет! Электричество есть рано утром или поздно вечером. Что за штука такая?
21.20. Эрик вернулся один.
- А где Женя?
- Уехал в Лавры.
- А на чём?
- Толик нас вытащил. Он и Женю отвёз.
- А как он узнал про вас?
- К счастью, теперь у всех есть мобильные телефоны. Женя-то не в луже застрял, а в чистом поле.
- Ну-у-у, в поле дорога не дай Бог! Там такие рытвины…
- Толик на Женю ругался сильно.
- А как?
- Да мудаком обзывал. Тут даже Толик один раз застрял на своём уазике. Вытаскивали трактором.
* * *
Эрик вытащил из жигуленка резиновые коврики, полные воды, и вода оставалась еще на днище машины.
- Это я уже сделаю завтра.
- Иди скорее есть!
* * *
16 июля, среда
Ночью приходила крыса. Шуршала-шуршала…. У Эрика разболелась голова.  Встал, включил свет, вышел. Померили давление. Оказалось, оно у нас одинаковое: 140х90.
Уже светало.  Ушел косить. До обеда косит, после обеда – в Лавры. Я убираю и мою заднюю половину.
* * *
Собираемся в Лавры за продуктами. Пьём чай с сыром, купленным на рынке в Выру. Мать  Эрика сама такой сыр (сыйр) с тмином делала, и Эрик в нём понимает толк:
- Не такой сыр, как надо. Видишь, крошится.
- А мне нравится.
- И маселька не доложили. Наверное, в ЕС много масла есть нельзя. Сыр должен быть жёлтым.
- Разве это из-за масла? В сыр добавляют желтки деревенских яиц. А настоящее масло не должно быть желтым.
- В деревне все хозяйки одна перед другой хвастались, чьё масло желтее. И на рынке раскупали как раз желтое масло. Некоторые бабы для цвета даже добавляли в масло чуть-чуть морковного сока.
- Вот не знала. Теперь буду знать.
- Только немного. Если положить больше, то вкус масла испортится. Запиши это в дневник.
Надо будет мне самой такой сыр сделать. Свекровь меня научила.
* * *
Свои летние записки пишу на кухне, и вдруг наткнулась на подпись Болотова: «Точное изображение той комнаты и места, где писана сия книга в 1789 и 1790 году в Богородицке». Вот кстати! Взяла да и сделала снимки кухни и вообще интерьера дома.  Вот соломенная кукла-оберега. Её делала Любочка, а я сделала тряпичную куклу-завертуху. Видны предметы деревенского быта: валёк, которым при стирке били белье для чистоты и деревянное корытце. Это всё где-то, в заброшенных домах, нашла Люба. Но станинная пила-ножовка наша. Хоть и ржавая, а хорошая. Интересная и непостижимая для меня деталь: висит она именно на кухне.

17 июля, четверг
После обеда поехали в Лавры. Эрик показал то место, где вчера застрял Женя. Это не в луже, а на поле. По дороге заехали в Стехново, к Володьке, нашему бывшему однокласснику.  Эрик  просил его прийти покосить, сказал, что заплатит за помощь.
- Эрик, приду. Только рано, в шесть утра. Со своей косой, вас будить не буду. Я у себя в четыре утра кошу.
- Ну, ты хоть в окошко стукни, я встану, покажу, где косить.
На дворе у Володьки играли чудесные котята. Я просила Валю, его жену, принести черники и морошки. Для них ягоды – это основной заработок. Чернику обещали, а глазовника нет. Глазовник – это морошка. Так её здесь называют.
Пока я была в Лавровском магазине, Эрик встретил Толю и отдал ему за вчерашнее вытаскивание 400 рублей. Ещё в Лаврах видели Мишу. Он очень обрадовался Эрику. Я с ним тоже поручкалась.
А в магазине оставили полторы тысячи рублей.
Что купили в Лаврах:

1.Хлеб
2.Булка
3.Яйца
4.Сметана
5.Майонез
6.16 кг сахарного песка
7.Кетчуп
8.Средство от комаров
9.Средство от мух
10.Туалетная бумага
11.Бумажные салфетки
12.Стиральный порошок
13.Мыло: туалетное, хозяйственное и жидкое
14.Ватные тампончики для снятия макияжа и для чистки ушей
15.Зубочистки
16.Водка
17.Крахмал
18.Две пачки сухого киселя
19.Экстракт кваса
20.Чай
21.Кефир
22.Лук
23.Сгущенное молоко с сахаром и без
24.Сыр
25.Семечки
26.Баранки
27.Печенье
28.Шампунь
29.Дрожжи
30.Скотч
31.Сливочное масло
32.Сухое молоко
33.Вода (от Тани)
34.Мягкие булочки с маком
35.Два куриных окорочка

Водка была не во всех магазинах. Раскупают. А пива Артур после болезни больше не пьет.
* * *
Заехали к Зине за водой. И тут пошёл дождь! Не дождь – ливень. Ливень стеной! Сидели у Зины, пили чай. Узнав, что помогать нам будет Володька, сказала:
- Да какой он работник? Разве он может косить? У него открытая форма туберкулеза, он целый год лечился, из больницы не выходил. После него посуду надо кипятить. А к вам малыш едет, Любочкин сынок.
- Туберкулёз, а курит…
Когда дождь стал потише, набрали родниковой воды и поехали домой, на свой родной хутор. Я жалела, что не взяла сапоги. Но – проехали! Не застряли!
* * *
На ужин напекла сырников. Ужинаем. Эрик:
- Мы с тобой вдвоём ещё два вечера… А там – большая семья.
- И хорошо! Всё тебе помощь какая будет. Ты один столько работаешь… Это после болезни-то.  Я тебя сильно жалею.
Вдруг почему-то добавил:
- Хорошо в краю родном: пахнет скошенной травой.
Потом сыграли разок в карты, в подкидного дурака.. Дурой осталась я.
* * *
Ночью снились разные красивые сны. Помню только большой город, родные лица, метро и много пятирублёвых монет.

18 июля, пятница
Проспала до 11 часов. Эрик успел столько скосить! Сколько он работает! Не знаю ни одного другого человека, кто столько работал бы. Эрик, я тобой любуюсь и сильно тебя жалею…
* * *
Володька косить не пришел. Пьет наш помощник уже третий день. Вообще у него запой длится шесть дней, значит, осталось ещё три дня. Теперь уж не придёт. А заливал:
- Байню будем строить?
- Будем, но попозже.
Ты, Эрик, того мужика возьми, что в прошлом году был. Хороший мужик, работящий.
Василий?
Да, он. Надо байню сделать, чтоб вы хоть помылись.
Ага, Володь, а-то мы такие неопрятные, такие некультурные тут ходим… А я вам такой обед приготовлю!
Вот, Марта,  в городе-то вы моетесь кажинный день, а дома-то всё ж лучше. Ну, в вас и пруд отличный.
Баню будем строить, когда сын приедет с другом. Вот тогда начнём. Хорошо бы сделать фундамент в бане. Сено косить проще, вот фундамент… Надо камни со двора перетаскать вниз, к бане, лежат тут на дворе уже четвёртый год.

* * *
Звонили Любе:
- Приедете?
- Завтра собираемся. Как здоровье отца? Объезд есть?
- Нет. Но папа вас встретит или на Мильдине, или в Лаврах. Созвонимся.
* * *
12.10. Пришёл Эрик.
- Хватит косить. Поем супу и отдохну.
- Что делать с куриными окорочками?
- Варить. Щи варить.
Давление у него в норме.

* * *
13.15. Эрик отдыхает в задней половине, я варю куриные щи, сушу на улице, на дворе, на солнышке матрацы, одеяла и подушки. Сохнет также и мешок из-под сахара. Вчера я его положила в пластиковый пакет и поставила на пол в жигуленке. Но дождь был такой силы, что Страшная Лужа увеличилась вдвое, и, когда мы проезжали через неё (проплывали), на пол в машину набралась вода. Мешок промок. Приехали домой, и я сразу сахар - в разные банки, а мешок сушиться. Хотела выкинуть, но Эрик сказал:
- Оставь. В хозяйстве всё пригодится.
Игнат с Милой смеются над нашей порой ненужной бережливостью, что мы с Эриком «советские». Да, это так. Советская закваска в нас сидит очень крепко.
* * *
Разбирала на кухне ящики стола и нашла наши с Алей карты и запись карточной игры. Так умилилась, что даже поцеловала их с мыслью об Аленьке. Кстати, её клумба вся в цветах! Как они цветут! И никто за ними не ухаживает.
* * *
Эрик всё обкосил, и наш хутор начинает красоваться, сиять и благодарить. Всё вокруг становится таким улыбчивым!
15.00. Эрик пошёл в лес за глазовником и за грибами. Вернулся через полтора часа.
Принес горсточку морошки и лисичек. На ужин будут грибы.
Чуть не заблудился в лесу! Говорит:
- Как в прошлом году. Хожу по лесу и не узнаю, где я. Хорошо, что солнце, пошёл по солнцу. Морошки нет. Даже листьев нет. Всё вырвано с корнями.
- Ещё бы! Её, неспелую, собирали вёдрами и мешками! Вырывали с землёй. Спелую-то легко собирать. Морошку собирать легче других ягод.
- А как всё заросло, Боже мой! Лет двенадцать назад ещё ездили по лесной дороге, а теперь её почти не видно: исчезает. Надо всё вырубать и выкашивать.
- Надо тогда выкашивать и нашу аллею. Лес быстро наступает. Мы сражаемся с природой.
- И природа очень агрессивна: она хочет забрать назад то, что когда-то у неё отняли.
* * *
Володька так  и не появился! И не появится: пьёт.
* * *
19 июля суббота
Эрик косит. Я занята обычными делами. Разбирала завалы на шкафу и на тумбочке. Нашла свое письмо Любочке в Ленинград, написанное 25 лет назад. Нашла также несколько писем Эрика к маме.
* * *
Развешивала бельё и увидела маленькую серую птичку. Рядом Эрик косил траву, и птичка всё летала около него.
- Эрик, внимание! Это перепёлочка! У неё в траве гнездо, и там могут быть птенцы.
- А что ж она молчит? И уж больно маленькая.
- Коси всё же помедленнее, вдруг там правда гнездо.
На кухне, на подоконнике, как будто для меня, лежит прошлогодний отрывной  календарь «Охотник. Грибник. Рыболов». На листике за 13 июня написано:
«Перепел
В среднюю полосу России эта птица прилетает в первых числах мая, а улетает в середине или в конце сентября. Проживает … в полях и лугах … Гнездо устраивает, выкапывая в земле небольшую ямку, устланную сухой травой и собственными перьями, в полях или на лугах. Кормится перепел насекомыми, семенами различных трав и хлебов … по утрам и вечером.
Весной охота на перепела запрещена.
Немой перепел – представители этого вида отличаются от перепела меньшими размерами…»
Прочла это Эрику.
- Ты всё это записываешь?
- Да. Пусть внуки почитают.

В энциклопедии прочла (эх, до чего хорошо, что у нас на хуторе есть библиотека!), что вот такую перепёлочку ещё называют «молчанка» и ещё вот это:
«Длина тела 16-20 см, весит 80-145 г   …   зимует в Африке и Юго-Западной Азии. В кладке 9-15 яиц. Насиживает самка 15-17 суток».
* * *
Какой воздух! Какое благоухание! Яблоньки, посаженные Любой, уже большие. Сад захорошел.
Пойдём сегодня благовонный
Мы черпать воздух, друг мой, в сад,
Где вязы светлы, сосны тёмны
Густыми купами стоят;
Который с милыми друзьями,
С подругами сердец своих
Садили мы, растили сами;
Где ныне тень приятна в них.

Г.Р. Державин  «Другу»
1795 г.
* * *
12.20. Люба с Митенькой уже в пути. Звоню:
- А Марика взяли? Аля едет? Папа Мити едет?
- А как же! А кто же нас везёт? Я сижу сзади с ребенком и с котом. Аля с Игорем приедут через неделю.
Через неделю приедут Аля, Игорь, Игнатий с другом Виктором и с Деней. Мила с Дунечкой не приедут. И будет наша семья большой и веселой: не то девять, не то десять человек.
* * *
Шла на пруд стирать белье и – о, чудо! – увидела Любину розу. Она расцвела точно в день приезда Любочки. А вчера ещё не было даже намека на бутон.  Растения всё понимают, всё чувствуют.
14.00 Звоню Любе. Они ещё только в Луге.
- Позвоню через два часа. Марика не потеряйте!
- Да-да-да… Пожалуйста, мам…..
И связь прервалась. Нет поля.
* * *
Я плавала в пруду. Вода отличная, головастиков – тьма. Рыбки просят есть. И все головастики суетятся около какого-то белого кружка на камне. Мыло, что ли? Эрик тоже не знает. Мы так не делаем. Бережем свой пруд. Кто-то здесь был без нас?
- Эрик, Любина роза расцвела!
- Есть такая песня «Розы расцветают…». Жуковский написал. Знаешь? А Вейраух положил эти стихи на музыку.
И смеётся… Мне приятно, что он  это знает. Запомнил же, не зря ходил на концерты Жуковского-Вейрауха. Первый концерт романсов Жуковского-Вейрауха был в Тарту, кажется, в 1989 году. Инициатором была Малле Салупере, а я поддержала её инициативу, и всё получилось! И эти романсы (спасибо Малле!) живут со мной все эти годы. Игнатик идти отказался, и это было мне очень обидно. Но где-то в подсознании у него засели стихи Жуковского «Мой друг, хранитель-ангел мой», и он пел (у него приятный голос и хороший слух) это на мелодию Вейрауха так:
Мой друг, хранитель-ангел мой!
О, ты, с которой нет сравненья!
Люблю тебя, дышу тобой.
А Дерпт – столица просвещенья.
* * *
Выставили рамы. И я принялась за мытьё окон. Этому даже стихи посвящались:

Какая радость! Как двойное
Из дома вынесут стекло.
И, дар небес, а не печное,
Нагреет комнату тепло.

 Так писал А.М.Бакунин, умудрённый усадебной жизнью в Прямухине:
* * *
Эрик поехал встречать Любу на Мильдинскую гору, но с заездом к Володьке:
- Надо с ним поговорить.
- Знаешь, я вспомнила, он сказал, что если погода будет ясная, то он не придёт помогать косить к нам на хутор.
- Тем более надо поговорить.
Эрик отъехал, и долго было слышно, как визжит сцепление жигуленка – как поросёнок, которого режут.
* * *
В найденном за печкой старом журнале «Жизнь за городом» почла (пишет об этом С. Гандлевский), что житьё в деревне – это надрывная экзотика, испытание, бравирующее неудобствами. Сюда он включает: еда в сухомятку, валенки вместо тапочек (это уж, наверное, зимой, когда пол в избе холодный ), рывок, как в атаку, на двор по нужде, когда совсем уж невтерпёж и прочее.  Вы с ним согласны? Я – нет. Конечно, неудобства есть, но мы едим горячую пищу каждый день (есть электроплитка, плита, маленькая печурка на дворе, там жарим шашлык и делаем мясо-гриль, там есть коптильня для рыбы): горячий завтрак, горячий обед и горячий ужин. (Как тут не вспомнить удивление Володьки: «Бога-а-а-то ядите!» ). Ходим в тапочках, вода есть. В Лавровских магазинах можно купить всё необходимое.
Канализации и водопровода, понятное дело,  на хуторе нет. Ретирадное место не на высоте. Некоторые, как, например, наш Деня, даже пугаются, или, насмотревшись, собираются привезти нам на хутор биотуалет.
Туалет периодически чистят Люба и Игнат. Иногда – Эрик. Люба обычно приносит ведро торфа и лопатку. На стенке висит воззвание с таким текстом (если правильно помню)
Дорогой друг!
«Ты посетил наш туалет. Всыпь торфу лопатку — другую. Этим ты примешь участие в приготовлении удобрения. Спасибо!»
Скоро плющ обовьёт туалет, и будет красиво.
Жить можно! И жить хорошо! Конечно, хорошо, что есть машина, что у нас все  за рулем, кроме меня и внуков. Хорошо, что все умеют косить, опять же, кроме меня, Милы и внучат. Какой здесь воздух!  Как говаривал Гоголь, будто тысяча ангелов влетает в носовые ноздри, и нос превращается в одну большую ноздрю. Наверное, опять неточно цитирую.

* * *
Ближе к вечеру приехали наши питерские. Сидим на улице, беседуем. Люба рассказывает:
- Самые вкусные яблоки – осеннее полосатое. Но в прошлом году почти не попробовали: их всех съели шершни.
- Как это возможно?
- Выели всё внутри. Очень сладкие были яблоки.
Марик почему-то боялся выходить из машины. Не впервой ему быть в деревне, чего испугался – непонятно. Все устали, после ужина укладываемся спать. Марик отправился на ночную охоту и страшно заорал. Я вышла на улицу, чтобы найти его. Кот сидел на машине и слезать оттуда не собирался. Я его в охапку и - домой. Но он так начал проситься на двор, что не выпустить его было просто невозможно.

20 июля, воскресенье
Утром провожали Сашу, Митиного папу, на автобус в Лавры, а дальше он поедет на Псков и на Питер, в понедельник ему на работу. Ехали мимо Володькиного дома. Эрик Володьку жалеет:
- Надо заехать посмотреть, что мой друг делает.
Дверь у «друга» никто не открыл, а на тыну сушились два матраца. Пьянка продолжается.
Тьфу ты!
* * *
В Лаврах проводили Сашу и поехали к Василию просить о помощи.  Баня так и осталась недостроенной с прошлого лета. И на тебе – заглох жигуленок. Вот подумалось: хорошо, что это случилось в Лаврах, хоть Сашу не подвели, довезли до автобусной остановки: ему завтра рано на работу, иначе он не успел бы. Пошли к Жене.  Машину он исправил: заклинило тормоза. Научил Эрика, как исправлять эту неполадку. Хоть Толик и ругался на Женю, когда тот застрял на нашем поле, но Женя молодец! Толк в машинах понимает.
* * *
Вася сказал, что поможет нам строить баню. Спрашиваю:
- Почему вокруг вашего дома нет ограды?
- У нас уже коммунизм.
* * *
Варила варенье из черники , прилетел огромный шершень. Ужас как страшно!
* * *
21 июля, понедельник
Ночь прошла, как обычно. Марик подзывал несуществующих соперников (а, может, он увидел лису?), а потом на чердаке царапал когтями непонятно что (или кого?). Митя ночью нежненько так гулил. Он улегся с вечера пораньше и выспался. Но Любе как-то удалось его снова уложить. Голосок у него был очень счастливый. Тут я и уснула.
Весь день шёл дождь. В доме очень тепло. Эрик вчера так натопил! Я варила варенье и тушила мясо с овощами. Еда приготовлена, и ты свободен – делай что хочешь! Мы много спали,  читали, тихонько рассматривали  с Эриком на кухне старые фотографии, чтобы не разбудить Любу с Митенькой. Дочка потом сказала:
- Вы с отцом так ворковали, что хотелось вас слушать и одновременно хотелось спать.
Потом Люба показывала карту из Нета, которую она сделала, там есть наш хутор и Лавры.
* * *

22 июля, вторник
Вопреки всем прогнозам денёк выдался прекрасный! Мы с Любой и Митей ходили в лес за грибами, но не нашли ничего. Все грибы червивые.


О лето, лето, тем ты мне не любовно,
Что ахти не грибовно.
* * *
Лягушки в пруду поют так красиво! Почти как птицы. Рыбы в пруду – немерено: целый косяк. И все малюсенькие, и все хотят есть. Рано утром или вечером, когда уже садится солнце, ношу им булку. Они подплывают к самому берегу.
Марик, глупый, рыбу не ест…
Помню, мои кошки Сима первая и Мурочка съедали всё, что я ловила (а червяков мне добывала маленькая тогда Аля – ей было пять лет). Сима съедала восемь рыбок, а Мурочка – шестнадцать.
* * *
Варила кисель из чёрной смородины. Ягод нынче много. Кисель мы все любим.
И Митя тоже пил с удовольствием.
* * *
Люба полола цветник и вдруг увидела (она даже вскрикнула от испуга) под лапой голубого можжевельника два преданных глаза. Она думала, что это змея. Присмотрелась – огромная жаба:
- Жабы любят наш дом. Только бы не наступить на них ночью.  Помнишь, Игнат однажды наступил на Серую Звёздочку?
- Помню, ещё бы. Такая была ручная, ждала у двери, когда молочка вынесем.
- Смотри, она от страха закрыла глазки и положила лапки на головку,  чтобы защититься. Ну совсем, как человек. Наверное, думает, пришёл конец. Ах ты, бедная тоже испугалась…
Потом мы ей носили под можжевеловую лапу блюдечко с молоком. Но на контакт с нами она не выходила. А молоко выпивала. Или это делал Марик?
* * *
20.30. Сегодня вечером устроили банный день. Эрик жарко натопил кухню:
- Надо Митю выкупать, попу ему намыть.
- Пап, мы Митину попу моем пять раз на дню, ты столько не моешь.
А Митя взял да и уснул. Люба мыться не стала: у неё насморк.  А мы с Эриком по очереди мылись на кухне. Друг другу вымыли спины. Как хорошо!
* * *
Поздно вечером, уже лёжа в постели, Эрик рассказал, что кухня в доме до 1962 года была шире на 2 метра. Перестроил её Николай Игнатьевич.
- Зачем?
- Прохудилась.
- Неужели была такая большая?
- Да. Там даже верстак стоял.
- А где сейчас верстак?
- Кто-то унёс. Взял на время и не вернул. Раньше в нашем доме были кулинарные курсы, хозяек учили готовить. И девиц тоже. Есть старая фотография.
- Я её видела. Там из наших Лидия Карловна (бабушка Эрика) и Анна Игнатьевна (мать Эрика, тогда ещё девица). А в какой же комнате они занимались?
- На кухне. Я же говорю, кухня была просто огромная.
- Но и баб на занятиях было много. Вон их сколько на фотографии. Где только и помещались.
- На кухне. Там была ещё подруга мамы – Элфрида Вильнитова, кто-то ещё знакомый, не вспомню сейчас. Меня тогда ещё на свете не было. Это было до войны.
* * *
Завтра едем в Лавры. Надо купить что-то из продуктов, набрать у Зины воды из родника. Завтра – день рождения Игната. Ему будет 33 года.

23 июля, среда
С днем рождения, сынок! Поздравили по телефону. Игнат собирается к нам, на хутор:
- Составляйте список, что привезти.
- Мяса, банки для варенья, корм для Марика, возьмите с собой постельное бельё: в деревне его нет.
- В четверг составьте точный список, что привезти и ….
И связи опять прервалась. Когда нам кто-то звонит, мы хватаем телефон и стремглав мчимся на самое высокое место нашего хутора – высокий пень от сгоревшей сосны. Там есть поле. А в других местах связь пропадает.
* * *
У нас у всех болят головы. Не угорели ли мы вчера? Эрик так натопил, уж он так натопил! Оно и понятно: вчера был банный день, на кухне мылись, и там было жарко, как в бане. Может, и угорели. У Эрика высокое давление, и всё же пошёл косить.
* * *
Люба говорила с Алей по телефону. Она приедет поездом 28 июля до Пскова, а Игорь поедет машиной в деревню. В субботу будет большая «банная» стройка.
Митя криком дал знать, что хочет пить. Люба философствует:
- Дети маленькие беспомощные, а в то же время деловые. Всё вертится вокруг них, весь мир. И они это прекрасно понимают.
* * *
По дороге в Лавры остановились под Мильдинской горой, около страшной лужи. «Схватка» с природой продолжается. Бобры опять устроили запруду. Эрик взял лопату и опять прорыл протоки. А лужа уже и не лужа, а маленькое озерцо. Бобровское озеро-2.
Заехали к «другу». У Володьки сломаны рёбра, а у его жены Вали – ключица. Её дочь Лена  (от первого брака), 29-ти лет, сказала, что мама упала с велосипеда и уснула.
- Как уснула? Как же можно уснуть на велосипеде?
- Просто. Ехала на велосипеде, упала и уснула.
- Наверное, была выпивши?
- Да. Была пьяная. Очень пьяная. И папа тоже. У них сильно плохое здоровье.
Лена называет Володьку отцом, хотя он ей не родной отец. Но вот вырастил её с малых лет, потому и стал родным – папой.
- Здоровье надо поправить. Похмелиться-то купи родителям.
- Вот в Лаврах и куплю. Возьмете меня с собой?
- Поехали!
Лена ездила с нами в Лавры туда и обратно и купила для поправления здоровья родителей  три литра пива и «рябинку» - рябину на коньяке. Лена работает в Боброве, в доме для дураков, так называют интернат, где находятся умственно-отсталые дети (в основном, получившие это по наследству – олигофрены?). Работает на кухне поваром. Готовить умеет хорошо. В этот доме держат своё хозяйство: кур, свиней, корову. Есть всем хочется. И едят все там вкусно и много, так говорила Лена. Рассказала, что в субботу, 26 июля, у неё свадьба. Жених из Лавров, ему 26 лет, нигде не работает. Живёт случайными заработками. Завтра они с Леной придут к нам косить. Свадьбу будут справлять в Стехнове, в доме родителей Лены, в трех километрах от нас, то есть, в доме Володьки. Свадебный стол Лена будет делать сама. Лена горевала:
- Я папе с мамой говорю, что вы хоть до свадьбы-то не пейте. Напьётесь уж на свадьбе. Но вот не выдержали. Наклюкались.
Сама Лена была замужем уже не один, кажется,  раз. Детей у неё нет. С будущим мужем хотят жить в Лаврах. Подыскивают себе дом. С родителями жить не хотят.  Регистрация будет в Печорах. В Лаврах теперь не регистрируют. Ищут машину на субботу: до Печор и обратно. Просили Эрика, но он не может. У нас в эту субботу- ударная «стройка века»: баня. Будет много гостей и просто рабочих, и это у нас единственный день, которого мы так долго ждали. Без бани жить плохо. Рабочее название операции – «фундамент».  Эрик говорит Любе, чтобы в Печоры с Леной и её женихом ехала она. А как ехать? Куда деть грудничка Митю? К тому же, Люба всё ещё больна. Насморк не проходит и температура держится.

24 июля, четверг
Рано утром приехала Лена с женихом и его другом. Косят траву.
* * *
В сборнике «Русская усадьба», в статье Е.В.Олейникова «Садово-парковое хозяйство Кузьминок» подивилась я хозяйственной описи, где сказано, что «В 1844 г. было снято 21859 слив, 2921 персик, 463 абрикоса, 1977 груш – это был результат длительной тяжёлой работы…. Прибыльным начинанием стало выращивание ананасов. В 1856 г. доход от продажи 390 ананасов составил около 3500 рублей». Вот какой учёт вёлся в хозяйстве. А мы-то считали ли яблочки на наших молодых яблоньках?

09.20 . Утро. Пока делала записи, наши косцы исчезли. Их уже не было. Косил только Эрик.
- А где косцы?
- Да они были с похмелья, перегаром  от них разило. Сказали, что им сегодня работать очень тяжело. Один даже извинялся. Такой вежливый парень. Сказали, что придут завтра.
- Кто был-то?
- Ленка, её жених Лёха и его друг, очень вежливый парень.

25 июля, пятница
Сегодня приедут наши из Тарту и, может быть, Игорь из Питера.
* Косцы не пришли.
* Ночью кто-то, Маркиз или крысы, вытащил из огромной кастрюли, накрытой кастрюлей поменьше (она вошла внутрь очень плотно), куриный окорочок. И, видимо, сожрал его.
* Вчера убирали сено. Утром Эрик снова косит. Помощников у него нет. И деньги не нужны.
* * *
Гостей надо встречать на Мильдине, на горе, а ещё лучше – в Лаврах., где они оставят у Зины свои хорошие машины, а Эрик на своём стареньком,  ржавеньком  жигулёнке перевезёт их через Страшную Лужу. Несколько лет назад, когда жив был ещё Валерка, добрейший человек, гармонист (его убил камнем, ударив по голове, некто, за это даже не наказанный: нездоров на голову, убийство по неосторожности), Игнат произнес ему следующее  :

Валерка, …, почему,   …  , к нашему приезду, … , нет ,…   ,порядка? …!!!  Вон лужа какая! … !!! Пойдём убирать, надо, …   , воду спустить, …   . Какие-то  …   сучьев наложили, …, запруду устроили, ….   !!!

И Валерка безропотно шел убирать вместе с Игнатом лужу. Жил Валерка в Милюковом доме, на горе, а под горой-то и была Страшная Лужа. Но на следующий день было всё то же самое. Будто воду никто и не спускал, и не прорывал протоки. Тут Игнат произносил такой монолог, что поставить надо было только одни точки. Никто тогда не догадался, что здесь орудуют бобры, а никакие не вредители, не враги и уж точно не сволочи.
* * *
А теперь о Пушкине. Всё в той же книге «Русская усадьба» все статьи для меня!  Особенно поразила меня своей оригинальностью статья Л.А.Перфильевой «В «Пространстве Цереры»: виртуальные сады в реальной жизни и литературе первой трети XIX  века».  Миф о Церере/Деметре и её дочери Прозерпине/Персефоне мы все знаем. Автор сравнивает этот миф с «Евгением Онегиным», проводит параллели: «Сад эпохи романтизма – это земная граница двух миров – воображаемого и реального.   …   Непосредственное погружение человека в живую атмосферу сада … способно привести к резонансу всех «пяти чувств» - вызвать экстаз. Таков «экстаз», испытанный в саду влюблённой героиней А.С.Пушкина:

Тоска любви Татьяну гонит,
И в сад идёт она грустить,
И вдруг недвижны очи клонит,
И лень ей далее ступить.
Приподнялася грудь, ланиты
Мгновенным пламенем покрыты,
Дыханье замерло в устах,
И в слухе шум, и блеск в очах
(«Евгений Онегин», 3.XVI., с.93)»

…     На первый взгляд, в «Евгении Онегине» нет и намёка на образы мифа о Прозерпине/Персефоне и Церере/Деметре. Но особенности «тайнописи Пушкина» известны: хочешь надежнее спрятать – оставь на поверхности. Тот, кто читал Гомера, должен  был знать о «метаморфозах»» греческой богини земледелия, принимавшей на себя, по обстоятельствам, обязанности то служанки, то ключницы, то воспитательницы царских детей…   А потому не Деметра ли няня в доме Лариных, взрастившая и воспитавшая Татьяну?   …   
Возьмёмся напомнить: полное имя героини – Татьяна Дмитриевна Ларина. В плане «иносказаний» «родословие» Татьяны по линии отца восходит к Деметре, ибо русское «Димитрий»  - производное от имени греческой богини земледелия.
Так же и с фамилией, явно восходящей к «Ларам» - древнеримским божкам патриархальных земледельческих общин. Так постепенно раскрывается присутствие в произведении Пушкина … глубоко спрятанного культурного «античного пласта». Образный язык этого пласта – язык аллегорий и метафор – потенциальный носитель иносказаний и дополнительных смыслов. Рискнём выявить в «Евгении Онегине» хотя бы один из них: драму Татьяны-Прозерпины (Персефоны), разворачивающуюся … на глазах читателя во всех канонических деталях классического мифа. Подобное прочтение возможно в границах особо условного пространства – пространства садов «Евгения Онегина». По умолчанию – эти сады есть ничто иное, как «Пространство Цереры» («Деметры»). Они же вмещают в себя пространство метаморфоз – не только реально видимый мир и события в нем, но и его незримую сущность – индивидуальную духовную жизнь героев. Читателям «Евгения Онегина» известно, что «любовный роман», как таковой, у главных  героев не состоялся.: несколько встреч в деревне, несколько в Петербурге – да и только. Но их соединило нечто большее: духовный и жизненный опыт…». Всю статью здесь не перескажешь...

* * *
Всё ещё 25 июля. Вернемся на землю,  в наш сад. В семь часов вечера Игнат с Денисом и с Витей ещё только выехали из Тарту. Значит, приезд затянется допоздна.
* * *
В наших краях появились новые жильцы. Желающих купить дома на псковщине много, поэтому цены растут. Люба о доме Добровых в Любятове, где мы однажды брали молоко:
- Старики умерли год назад. Сначала она, вскоре и он. Их дочка продала питерским дом за сто тысяч рублей.  Там поселилась эта семья для постоянного жительства, их ребенок ходит в Лавровскую школу. Про новую хозяйку ничего неизвестно, а вот хозяин – большой учёный, работает на дому с компьютером.

* * *
В ванночке с водой, нагревшейся на солнышке, днем плескался Митенька. А сейчас Эрик замочил там молоток.
- Зачем ты это сделал? Другой воды нет?
- Пусть наш Митя растёт молотком!
* * *
23.50. Только что позвонил Игнат:
- Мы уже на русской границе.
И Эрик поехал их встречать. Тьма – в глаз коли. Как-то он проедет Страшную Лужу? Что там за эти два дня опять настроили бобры?  Помоги, Господи!  От Тарту до Лавров примерно 130 км. Наши проехали это расстояние за семь часов. Вот что такое проверка на границе…

26 июня, суббота

00.15. Наших пока ещё нет…
01.20. Приехали!!! Деня так замерз! Приехали на двух машинах: на жигуленке и на чудесной  Игнатовой машине. У Дениски новый телефон. Так и лег с ним спать. Приехали навьюченные:   все взяли с собой постельное белье, подушки , одеяла и полотенца. И хорошо! В деревне на всех не хватает. Привезли триммер, который беспрепятственно провезли через границу. А опасались, что не пропустят.
* * *
Утром Денис проснулся:
- А где мой телефон?
Игнат:
- Зачем он тебе в постели?
Люба:
- Дева-а-а-чкам звонить. У тебя есть дева-а-аа-чки?
Дениска (ему девять лет) грустно:
- Больше нету…
Я:
- А что так?
Дениска:
- Надоели они мне все…
Игнатий -  с кровати (ещё почти не проснувшись):
- Блин!
* * *
Утром завтракали, и я случайно услышала обрывок разговора Игната с Витей. Игнат ему что-то сказал, видимо, о туалете. А Витя ответил:
- Ничего, я подружусь с природой.
Да уж, уборная наша такова, что лучше дружить с природой. Кустов на всех хватит.
Эрик хвалил изысканные манеры Вити и нашего Игоря.
* * *
Весь день все работали. Эрик привез Василия из Шумрянинова. Мы все строили баню! Вернее, мужчины. И Денечка работал с ними на равных.
Я занималась приготовлением еды: семья большая, наготовить надо было на всех.
В 16.00 пришли Любины друзья из Петербурга, поселившиеся на лето в Брунишеве. Они купили там дом недалеко от латышской границы. Инга, ее муж Роман и золотистый ретривер Яна. Машину оставили на Мильдине. Кто ж поедет через Страшную Лужу кроме нас и погранцов? Люба беседовала с друзьями, Митенька — на коленях.
Усталый Дениска после работы выкупался в пруду прямо в одежде.
Яна тоже выкупалась в пруду «в одежде», и все в страхе ждали (а шерсти у неё – ого-го), около кого она отряхнётся, когда вылезет из пруда? Витя даже залез на оставшийся тополь как настоящий альпинист. Ствол-то у тополя гладкий, без сучьев. Но Яночка отошла в сторонку и там отряхнула воду с шерсти. Яна хорошо воспитана. Был фонтан брызг!
* * *
Наш Игорек хотел выкупать в пруду Марика, но не удалось. У Марика на холке  клещ. Капнули на это место пихтового масла, и бедный Марик носился по усадьбе, как оглашенный. А потом залез на чердак, свалился замертво и лежал с высунутым языком. И затих… Мы перепугались: жив ли? Денечка переживал больше всех:
Бабуль,  пойдём, найдём Марика на чердаке.
С чердака Марика снял Витя. Он же вытащил ему клеща. И Марик его слушался! Потом Марик весело катался по траве с совершенно счастливой мордочкой.
Эрик спилил старые тополя у пруда, за баней.  Деня заплакал:
- Оставьте хоть одно дерево.
И дед оставил. Теперь это Денискин тополь.    …  «Плакала Саша, как лес вырубали».
* * *
Вечером за стол на улице село 11 человек вместе с Митенькой.
А Яну, чтобы не попрошайничала, привязали рядом. Что я приготовила, чем угощала:
1.Котлеты в соусе
2.Молодая картошечка отварная-разварная с укропом и маслом
3.Красная рыба, что привез Игорь, по рецепту Игната –  «бабочка» (куски рыбы с кожей разрезаются не до конца таким хитрым способом, что, развернув их, получаются как бы крылья бабочки с узорами)
4.Свежий салат из огурцов, помидор, перца и лука с растительным маслом
5.Грибная поджарка на сковороде в сливках (в сливочном соусе). Игнат привез из Тарту сливки и творог.
6.Чай, два торта да ещё гостинцы из Лавров от Инги и Романа.
Игнат, как всегда, приготовил на огне чудесное мясо. Мы его мариновали заранее в луковом пюре. Мне было некогда крошить килограмм лука, я взяла миксер и всё измельчила. Василий  спросил, не праздник ли у нас:
- Может, у Марты Ивановны день рождения?
За столом хохотали всё время. Кто-то вспомнил Володьку:
- Как-то Володька там, на свадьбе у дочери?
Василий:
- Там плохие новости: он все рёбра переломал.
Игнат добавил:
- Всем в округе.
Вот так и просмеялись до одиннадцати часов вечера. Роман с Ингой уходили уже затемно на Мильдино:
- Хорошая у вас семья. Мы рады, что познакомились с вами.
А Яночка не хотела от нас уходить…
Василия Эрик отвёз в Шумряниново. Ехал мимо Володьки. Когда вернулся, я спросила:
- Как там свадьба-то?
- У Володьки всё так тихо, так тихо. Надо будет завтра заехать проведать, как они там.
Мы с Деней уснули мгновенно. Люба с Митенькой спали уже давно. А мужчины наши ещё долго сидели на кухне с бутылочкой водки, которая называлась «Под селедочку».
Не было с нами в этот день только Милы с Дунечкой, но они и не обещали приехать, и не было Али: у неё 25 и 28 июля дни рождения подружек.
* * *
После работы мальчики ловили рыбу,  Люба снимала кино о жизни в пруду,
Рыбаки радовались улову, пили пиво, наслаждались красотой пруда.
Митенька тащил в ротик всё, что попадалось в ручки. Например, рыбку. За Митей глаз да глаз нужен.
А стройка тоже отдыхала, притихшая, счастливая, что ею, наконец-то, занялись, как следует,  и почти завершили хорошее дело! Василий предлагал сразу, этим летом, закончить стройку, но не было того, не было другого, всё надо было ехать закупать, а времени, как и всегда, в обрез.
Вся жизнь у пруда! Как хорошо, что у нас есть такой пруд, чисты и большой! Не спроста же наша деревня называется Прудище. Нашла старую тетрадь, где был рассказ о том, как у нас появился этот пруд. Раньше было только мочило. Оно есть и сейчас, соединенное с прудом маленькой, постоянно зарастающей канавкой.

27 июля, воскресенье
Рабочая у нас получилась субботка! Все устали, но настроение у всех было хорошее. Первым встал Деня, последним – Витя. Но самым-самым первым встал все-таки Эрик.
За завтраком опять все много смеялись. Деня вдруг ни с того, ни с сего сказал:
- А я видел, как дед своими носками ботинки чистил.
И показал, как. Игнат с Витей стали давать советы, как ещё можно это сделать:
- Ещё можно ботинки почистить об штаны.
И тоже показали, как это делается. 
Как хорошо, как по доброму все шутят!

Одно стихотворение так запало в душу, что я не выдержала, пошла к пруду и прочла его строителям бани. Там как раз говорится о незлых шутках.
Вл.С. Соловьев

Посвящение к неизданной комедии

Не жди ты песен стройных и прекрасных,
У тёмной осени цветов ты не проси!
Не знал я дней сияющих и ясных,
А сколько призраков недвижных и безгласных
Покинуто на сумрачном пути.

Таков закон: всё лучшее в тумане,
А близкое иль больно, иль смешно.
Не миновать нам двойственной сей грани:
Из смеха звонкого и из глухих рыданий
Созвучие вселенной создано.

Звучи же, смех, свободною волною,
Негодования не стоят наши дни.
Ты, муза бедная, над смутною стезею
Явись хоть раз с улыбкой молодою
И злую жизнь насмешкою незлою
Хотя на миг один угомони.


Усталые работнички покивали головами. А чуть позже Игнат пришёл на кухню за питьем и спросил:
Что ты сейчас такое прочла? Я ничего не понял…
В самом деле, зачем прочла? Душа просила, вот зачем.
* * *
По воскресеньям Василий не работает. Он ходит на природу, на рыбалку, чтобы отдохнуть. Так он говорит. А наши мальчики опять работали весь день. Я готовила еду, носила им «на перекур» (никто не курит!) бутерброды и питьё, прибегал за питьем и Дениска. Он не отставал от взрослых!
* * *
Марика в пруду Игорь всё-таки искупал. И собирается искупать ещё раз:
Подшёрсток не мокрый. Не проняло. Надо снова окунуть.
Эх, жаль, меня там не было. Я бы не разрешила. Или уж, если б случилось, хотя бы сфотографировала…
Эрик:
- А ещё будет возможность. Ох, он и плыл! Доплыл до кувшинок, чуть не запутался и – пулей на берег!
Вылизывался Марик на окошечке в чулане, потом куда-то исчез и вернулся чистенький, сухой и белоснежный. Сейчас, счастливый, катается по разрыхленной Любой земле в цветнике, где она только что всё прополола. И его мохнатые белоснежные штаны — гачи — в мусоре.
* * *
Варю уху из остатков красной рыбы. А их очень много. Получаются две кастрюли! Вот и хорошо: семья! Ещё заправила квас (5 л) и 3 л просто кипяченой воды для питья. На это пошло 5 чайников воды! Обед готов!!! ИДИТЕ ОБЕДАТЬ!!!
* * *
Люба пошла в лес за торфом для туалета. Митя – в рюкзаке у мамы за плечами.
* * *
Все просят пить. Квас будет готов через 12 часов. Вода остывает. Не надо было мне вчера так рано ложиться спать. Вскипятила бы водичку вчера… Она бы к утру остыла...    Эх…
* * *
Дед учит Дениску разным глупостям. Например, только что:
- Миша-мишенька-медведь,
научи меня …   .
Уверена, что Дениска никогда это не повторит. Дедова наука – как прививка от глупости и ненормативной лексики.
Из Лавров за сеном приезжал Женя с другом на большой машине.
* * *
Вечером ели шашлык. И колбаски. А купаты, что принесли Роман с Ингой из Лавров, стыдно давать даже собакам. Как только такое продают! А доверчивые люди покупают!
Денечка удачно шутил. Игнат рассказал:
- Учительница в школе спрашивает: «Дети,  что такое юмор?» Дети молчат, а наш Денис встает и говорит: «У меня этого – во!» - и провел пальцем по воздуху над головой.

28 июля, понедельник
В восемь утра я купалась в пруду. Наши сегодня уезжают…
За завтраком пили шампанское, которое из Петербурга привез Игорь: энканто спуманте, dolce, итальянское (вино игристое белое, полусладкое, благородное, произведенное и разлитое в самом сердце Италии; изготовлено  по старинным технологиям; 9,5% vol. Dionis club). Вкусно! Смеялись, вспомнив из чудесного фильма, что за завтраком шампанское пьют только аристократы и дегенераты. Эрик:
- Сегодня вы уедете. Но через два дня, 30 июля, у нас с Мартой День свадьбы: 48 лет как мы вместе.
Я:
- Как 48!!!???   42!!!
Эрик:
- Давайте выпьем за нас, за нашу долгую совместную жизнь и за вас. Спасибо, что приехали к нам.
Потом всех провожали… Проводили  до Лавров Игната с Витей и Деней и Игоря.
Возвращаясь из Лавров, заехали к Володьке. Я оставалась в машине, а Эрик пошел на двор. Потом рассказал:
- Ворота у него настежь, дом закрыть изнутри. Собака на меня даже не залаяла. Ни хвостом не повиляла, так, посмотрела равнодушно…  И корову не видно в поле. Живы ли?
- Может, она голодная? Дам ей хотя бы булки. И воды налью.
- Не надо. Поедем встречать Алю, завезем купаты, что Любины друзья привезли.
- Тогда дадим уж и котяткам. Там ещё две кошки, кот и три котенка. Может, за кампанию съедят?
Вернулись домой, и Эрик лег поспать, так как в 22 часа надо ехать в Псков встречать  Алю вечерним поездом из Петербурга  в 23.35.
* * *
Вечером собирала остатки еды Володькиным собаке и кошкам. Раз Ленка теперь у мужа, в Лаврах,  Володькина живность, конечно же, голодная. 
Вечером, по дороге в Псков, заехали опять к «другу». Живы! Володька:
- Охти, грудина болит, ребра сломаны.
- Свадьба-то была?
- Была.
- А где теперь Ленка?
- Ленка теперь в Лаврах.
Пока Эрик говорил с Володькой, Люба мне показала  чудо:
- Смотри, солнце садится. Какой удивительный заход солнца! Всё вокруг оранжевое, как в детской  песенке. Как у художника Рылова! А ещё говорят, таких красок не бывает! А ты сидишь в машине! Снимай! Где фотоаппарат? Такие снимки будут!
И добавила:
- Хороший фотограф всегда держит руку на кнопке фотоаппарата.
Я выскочила из машины. Фотографировала эту оранжевую красоту, пока Эрик относил корм собаке и кошкам и разговаривал с Володькой.
* * *
Поехали на Любиной машине (судзуки): она лучше проезжает через Страшную Лужу. Люба с   Митей поехали тоже, так как Эрик плохо знает Любину машину (завод не получался).  Не на жигуленке же ехать: всё-таки Псков! Поехала и я, так как боялась оставаться на хуторе с малышом одна ночью. В пути Митя вёл себя прекрасно. Но Аля не приехала… Эрик созвонился с Игорем; он уже приехал в Питер и узнал, что Аля никуда и не уезжала,  прогуляла с подружками, завалилась домой в первом часу ночи с кампанией. Эрик попросил  позвать Алю к телефону. Стыдно мне писать дальше , но … «строк печальных не смываю». Эрик:
- Аля, добрый вечер.
- Добрый веч…
- Я хочу сказать тебе, что ты ведешь себя, как последняя дрянь. Я хочу дать тебе последний шанс, дать надежду исправиться, иначе не захочу тебя больше знать. Повторю, что ты ведешь себя как дрянь, зная, что я болен неизлечимо, что я уже инвалид второй группы, и этой ночной поездкой ты отняла у меня несколько лет жизни. Вон бабушка с тобой сюсюкает, заступается за тебя, поговорите с ней.
Я:
- Сейчас я не хочу говорить с Алей.
Вернулись на хутор в третьем часу ночи.

29 июля, вторник
Всё утро за завтраком говорили об Але. Пришло сообщение от Игоря:
- Прибывает 29.07 в 23.35, вагон 19, место 52.
* * *
В избе прохладно. Эрик затопил и печку, и плиту. Варю суп из куриных окорочков с вермишелью, картошкой, помидорами и морковкой. Жарю сырники из творога, что купили вчера в Лаврах. Эрик топит печку и спрашивает меня:
- Может, Игорь с Любой ещё помирятся и останутся вместе, как думаешь?
- Хорошо бы… Игорь так Митеньку любит! А Митя его просто обожает. Ползет к нему быстро-быстро и просит, чтобы Игорь его поднял на руки и подкинул вверх. И потом, Игорь  нам просто родной. А о Мите он говорит, что это ему подарок на день рождения. Митя родился в октябре, в один день с Игорем.
Сейчас пообедаем – и спать. Вечером повтор вчерашней поездки.
* * *
У Али свой «крутой маршрут».  Как в песне:

А разве ты нам обещала чертоги златые?
Мы сами себе их рисуем, пока молодые.
Мы сами себе сочиняем и сказки (песни?), и судьбы,
И горе тому, кто одернет не вовремя нас…
* * *
Люба с Митей в рюкзачке за плечами  пошли в ближайший лесок за грибами, а мы – спать. Но сон наш был не долог, раздался стук в окно. Эрик выглянул:
- Пограничники! Погранконтроль.
Тут и Люба с Митей рядом:
-  Здравствуйте! А мы к вам собираемся.
- Зачем?
- В гости. И отблагодарить. Вы нам так весной помогли, когда мы застряли в болоте.
Пограничник с Любой знаком. Я снова улеглась, но уснуть так и не смогла.
 Эрик долго с ними разговаривал.
- Зачем они приходили?
- Догадайся!
- Проверка: кто в доме живёт.
- Да. Сказали, что теперь хозяину дома и его семье  пропуска в погранзону не нужны.
А мы-то боялись, что не успели сделать пропуска! Оказывается, теперь и не надо. Есть новые правила пребывания в погранзоне.
В избе так уютно, так тепло!
Аля принесла белых грибов и сыроежек.
* * *
Этим летом Аля поступила на платное отделение филиала МГУ на лингвистику. 27000 рублей в семестр. А я и не знала.
Люба держит связь с Питером: вчерашнее не должно повториться.
Дает мне наставления  по общению с Митей. Мы все остаемся дома. Она едет в Псков одна, ночью.
- Не боишься одна ехать?
- Мам, а что делать?
- Да, делать нечего…

* * *
Эрику очень плохо. Не может ни спать, ни лежать, ни работать. Сидит на кухне, понуря голову:
Надо немного сена убрать, а сил нет… За одно только это можно возненавидеть человека. Ехать в Псков не могу. Пусть едет Люба.
Миленький мой, иди в заднюю половину, в доме чисто, я вымыла полы, уютно, тепло, прибрано, я готовлю на ужин чудесные котлеты и сырой салат. А ещё будет рис с грибами и твой любимый кисель из красной смороды. Иди, поспи.
Пойду уберу сено.
Пошёл работать…
Завтра 30 июля – день нашей с Эриком свадьбы. Мы вместе 42 года.
* * *
В газете «Молодёжь Эстонии», что привез из Тарту Игнат, прочла, как Камилла, занявшая место погибшей принцессы Дианы,  с Чарльзом угощают  собравшихся на каком-то празднике знаменитым английским морковным тортом. Что за торт?
* * *
Эрик Игнату о вчерашней поездке. Об Але.  Игнат:
- Что, такой трудный возраст?
- Да, очень трудный.
- Настолько трудный?
- Да.

 30 июля,  среда
Наши приехали ночью, без пятнадцати два. Оказывается, Аля не виновата  в случившемся. Она сообщала, что не приедет в тот злополучный день, но её сообщения не дошли. Не было поля. Сейчас 12.45 – она ещё спит. Люба будит её. Эрик не верит, что Аля не виновата.  Но чувствую, что дедушка отмяк. Голова у него прошла, но сильная слабость и какая-то апатия.
Как надо всем нам помнить, что слово – не воробей… 
Аля очень хорошая, милая, умная и добрая, именно такая, какой я её знаю и люблю. Была она у подруги где-то за городом, на дне рождения, они с одноклассниками ездили туда с палатками, с ночевкой, пели песни у костра. Эх, хорошо! Разве это непонятно? А ехала в поезде до Пскова и познакомилась с молодым  человеком, на год её он постарше. Ваня -  студент-медик второго курса 1-ого мединститута. Ехал к другу в Псков.
* * *
Люба завтра едет в Петербург на пять дней на работу. Мы все остаемся с Митей. Он грудничок. Как-то будет? Люба ещё дает ему грудь, так и спать укладывает. Чувствую, будут у нас славные ночки…
* * *
Я пеку блины. Эрик подходит и поздравляет меня с днем свадьбы и дарит конвертик. А в нем – 100 долларов. Люба тоже нас поздравила и подарила по 5000 рублей. Отец отдал ей назад свои деньги:
- Мама со мной поделится.
 А ещё Люба привезла шампанское:
- Это, мам, только тебе. Мне нельзя: я - кормящая мать, отцу тоже нельзя из-за болезни. Разве что Але капельку.
Лерин тост:
- Спасибо вам, что вырастили таких хороших детей.
Эрик сказал добрые слова о внуках, их здоровье и счастье.
Аленька сказала так:
- Я не смогу перенять все те знания, которыми вы обладаете. Особенно по математике и по физике, но по литературе и по русскому – постараюсь.
Эрик капельку всё-таки выпил.

31 июля, четверг
Люба перед отъездом:
- Ну, что, мам, тебе с ним побыть только пять дней, а мне – всю жизнь.
- Это точно. За пять дней мы его приучим к горшку, научим ходить и пить из кружки.
Люба смеется:
- И ещё, пожалуйста, математике и английскому. Ха-ха-ха!!!
* * *
Эрик проводил Любу до Лавров и сказал, что потом поедет по строительно-банным делам в Ротово. Вернется не скоро.
* * *
Аля кормит Митю. Научила её правильно держать ребенка во время кормежки:
посадить его на левую ногу, его ножки зажать своими ногами, его правую ручку завести себе за спину и прижать своей левой рукой и левой же рукой держать при этом его левую ручку. А своей правой рукой кормить его с ложечки.
- У меня будет хороший опыт, - смеется Аля.
Говорим с Алей о проекте «Имя - Россия». Она – за Петра I, я - за Пушкина. Аля даже приняла участие в голосовании и в комментариях по этому поводу. Сидела в Интернете три часа. Рейтинг показал, что на первом месте Ленин, на втором – Николай II, на третьем – Сталин. Аля сердится:
- Как можно голосовать за Ленина, по приказу которого убили Николая II, и при этом ставить их на первые места?  А Петр I где-то на восьмом  месте…
Дед вернулся, и Аля завела с ним об этом разговор. Дед голосовал бы за Витте или за Столыпина, а из царей – за Александра II. Мне это особенно приятно слышать: Александр II -  ученик обожаемого мною Жуковского.
* * *
Эрик привёз половину булки и половину хлеба.
- Почему по половине? Мы же хлебоеды.
- Да отрезал Володьке. У них ни куска хлеба в доме. Ленка до сих пор празднует свадьбу в Лаврах. В Стехново  к родителям не является. Рёбра Володьке поломала она.
- Как это так? Она же такая хрупкая.
- Поленом. Она Володьку колотила поленом. Володька говорит, что она страшно безумная становится, когда выпьет.
- А как же она с мужем-то жить будет?
- Володька говорит, что она уже и мужа гоняла.
- Господи, убьют друг друга.
- Да уж…
Эрику очень жаль Володьку.  Да тут каждый их пожалеет…

1 августа, пятница
Митя не спал всю ночь. Забывался на короткое время, сон его все-таки смаривал, потом он вскрикивал, всплакивал, и, если бы я не брала его на руки и не носила по комнате, то Митенькин ор стоял бы всю ночь. Когда уже совсем рассвело, я не выдержала. Было почти шесть часов утра. Эрик и Аля меня подменили. Спасибо им! Но уснуть я больше уже не могла. Голова как в тумане. Аля позвонила Любе о наших трудностях с Митей, и Люба, может быть, приедет уже в воскресенье.
Аля прочла «Гранатовый браслет» и теперь читает «Поединок».
Вечером говорили о том, кто как из наших деток спал ночью  в детстве. Хуже всех спала Любочка. Она путала день и ночь, ночью просыпалась и бодрствовала, разговаривала и хотела, чтобы с нею общались, отвечали на ее вопросы:
- Кто в клёне живёт? Кто в дереве живёт?
Лучше всех спал Игнатик. Моя мама приехала к нам на рождение Игната. Удивлялась, какой спокойный ребенок. Игнатик уснул на улице, а мама сидит рядом с коляской  на траве под рябинкой и не двигается.
Мама, иди домой! Я из окна увижу, когда он проснется.
Мне тут хорошо. Боюсь его одного оставить..
* * *
Эрик косит около пруда. Скосил очень много.
Приближается ночь. Митю не уложить никак. Эрик носит орущего Митю на руках и повторяет:
Митя, ты говно.....
Сначала Аля, а потом Эрик укачали его на коляске в комнате, в кроватку решили переложить потом. И тут я сделал ошибку! Я хотела снять с Мити носочки и штанишки, он проснулся и орал до посинения.  И только Эрику удалось снова укачать Митю.

2 августа, суббота
За эти два дня, что мы катали Митю около дома на коляске, образовалась хорошо укатанная, утрамбованная дорога.
Сегодня поездка в Лавры. После 12 августа будут доски для бани поэтому Эрик еще останется в деревне. Я уеду в город одна,  автобусом. Мне пора на работу.
Бедный Митя кричал вторую ночь подряд. Завтра приедет Люба.

* * *
Завтра день освобождения Лавров. Вечером Митя уснул так быстро, так хорошо! Эрик стал рассказывать, что в их доме во время войны был лазарет. Семья бежала со скарбом в Латвию во время наступления и во время отступления. Мы с Алей слушали, но тут закричал Митя, и я ушла с ним на улицу. Крик продолжался, улица не помогла, и меня подменила Аля. Вроде уснул, умаялся. 

3 августа, воскресенье
МИТЯ СПАЛ ХОРОШО!!!
Мы все выспались. День дождливый,  тучи низкие, прогноз плохой. Эрик говорит, что уедем завтра. Я запричитала:
- Ой, а я хотела бы собрать красную смородину и сварить желе.
* * *
Пекли, вернее, жарили пирожки с капустой и с вареньем из черной смородины. Вкусно!
Любочка приехала уже вечером, после 18.00. Из Мильдина пришла пешком, а от Печор до Мильдина ехала на такси. Эрик встретил ее  у Чайковой горы, а думал, что она под ключком. Есть такое место недалеком от хутора — ключок или родник с хорошей водой. Но до ключка Люба еще не дошла. Пришла домой мокрая, Митя ее не сразу и узнал. Отвык за три дня. Привезла всего-всего! И даже две сувенирные, заказанные мною, кружки с Пушкиным для подарков нашим друзьям. Грудь у нее болит от молока — так его много! Боялась, что  Митя откажется взять грудь, но он взял!

4 августа, понедельник
Митя спал хорошо.
Утром Эрик проходит мимо меня. Я еще в постели. Протягиваю ему  руку, он её пожимает:
Что ты мне скажешь?
С добрым утром!
С добрым утром!
День начался.
* * *
Сегодня ночью на 90-м году жизни скончался А.И. Солженицын.
* * *
Мы в Лаврах. Томаса, собаку Жени и Саши,  раньше звали Тузиком. Чудесный пёс! Саша, младший  сын Зины, который работает в Печорах в милиции, рассказал его историю. В Печорах умерла старушка. В таких случаях зовут милицию. У старушки оказался осиротевший пес. Саша и взял его себе. И привез маме в Лавры. Женя, старший брат Саши, так любит Томаса! Он его называет «мой сынок».
Учиться Саше еще год. Он учится на юридическом , на платном, в Академии, и уже работает.  У него татуировка.
Свастика?
Какая же это свастика? Ее видов много, более трехсот.
От Зины привезли картошки и огурцов.
* * *
Только вернулись — Эрик уже за работу. Слышен стук топора: колет дрова у пруда из спиленных тополей.
* * *
Люба вчера привезла мне газету, где есть статья о куклах.
Вот спасибо, что купила газету. Так интересно!
Да не купила. Это Игорь в туалете оставил.
* * *
Аля читает мой летний дневник и хохочет.
* * *
Собрала красную смородину, прокрутила, добавила сахара. Аля олифит окна. Потом купались в пруду. Зашла в пруд Люба, поплыла, а Митенька как закричит! Потом поплыла я, Митя опять ужасно закричал. Он боится, когда кто-то заходит в воду и плывет. Аля наши заплывы снимала:
Какие вы обе жирные! Я такой толстой никогда не буду.
Потом показала фотографии нам, чтобы полюбовались на самих себя.  И я себе понравилась! Да, я перебираю вес, но я не толстая. «Коллонтай мы или не Коллонтай!»
* * *
Вечером я готовила ужин, варила картошку, варила варенье трех сортов: желе из красной смородины  и крыжовенное (у нас дивный крыжовник; сорт — черный негус или северный виноград; это в этом кусту было гнездо зимородка). Свежепромолотую черную смородину с сахаром решила тоже проварить немного. Аля сидела с Митей, Эрик с Любой чистили пруд. Работу закончили уже затемно. А еще Люба привезла спанбонд черного цвета, резала его на ленты и этим перевязывала раны молодым яблонькам, которые по весне погрызли зайцы.
До осени должно все зажить. Черный цвет пропускает тепло и создает микроклимат.
Люб, спанбонд или спангод?
Спанбонд, «б», как «блин». А вы почему не ели мои булочки из французской пекарни? Одна гречишная, другая кукурузная, а?
Так у меня пироги были.
Больше не привезу.
* * *
Пошла на пруд покормить рыбок. Вернулась, Эрик спрашивает:
Ну, подплыли рыбки за булочкой?
Нет, не приплыл никто. Или боятся или спят.
Они перепуганы. Мы с Любой так чистили!

* * *
Вечером мы все любовались Митей и учили его ходить. Он и боится, и хочет пойти и почти уже получается. Вот-вот пойдет. Надел на себя старую велюровую шляпу и никак не мог снять. Испугался! Люба спросила:
Мам, тебе грустно из деревни уезжать?
Грустно. Очень. Каждый год грустно. И деревня грустит тоже. Это видно.
А мне — нет, - кричит из другой комнаты Аля. - Мне не грустно!

5 августа мы с Артуром уехали.

Крылов И.А.

ОТЪЕЗД ИЗ ДЕРЕВНИ

Простите вы, мои друзья,
Из недр спокойства и свободы
Я еду в мрачный гроб природы –
Простите, в город еду я.

                * * *