Ведьма

  Солнце уже давно сошло с 12-ти часовой отметки и неуклонно стремилось к окончанию своего пути на небосклоне. О осенняя прохлада теперь чувствовалась гораздо больше чем днем и все живое стремилось к теплу: голуби раздулись и жались друг к другу, даже деревья наклонились по ближе к окнам домов, откуда веяло приятным теплом. Казалось, что разноцветный ковер листьев был живым и едва подталкиваемые ветром листья стремились уткнуться друг в друга, чтобы не промерзнуть.
Во дворе одного из домов, стоящего на окраине города, на лавочках, расположенных возле входа в подъезд сидели пожилые дамы и вели беседу без всякой темы, цели словом без толку.
Но повод и о чем поговорить они умели находить всегда.
Предметом их разговора был буквально весь окружающий мир, конечно не такой, каким он является в целом, а в отдельных его проявлениях, к примеру, Людка со второго этажа, которая выгнала своего жениха, и на следующий день привела к себе «нового хахаля».
Далее обычно поднимаются многочисленные возгласы различного содержания, которые в одном едином потоке невозможно было разобрать и понять их содержание. И почти сразу после постепенного затихания толпы кто то заводил разговор о Вовке с 7-го этажа, который если не убьется то точно скоро станет наркоманом или бандитом, и закончит свою жизнь за решеткой. Снова слышны одобрительные выкрики из толпы, а затем цикл повторяется вновь и вновь, раз за разом, день за днем, круглый год.
Единственное что спасало спокойствие, умиротворение этого дворика так это погодные условия: Ночная мгла, лютые морозы, дожди, в общем все что не позволяло пожилым людям спокойно сидеть на лавочках.
Но, если они не могут поговорить на улице, что им мешает собраться прямо в подъезде, и там устроить дебаты, обсуждая входящих и выходящих из него людей? Они так и делали.
И так день за днем, год за годом. Женщины старели, старушки умирали, поколение сменяло поколение, а "беседы" были все те же, на том же месте.
И вот, в один из холодных осенних дней, когда сырость опутала туманом весь город и заставляла дрожать даже «усталые» стволы деревьев, и сброшенные ими на землю листья.
Во дворе тепло одетые, можно даже сказать полностью закутанные в тряпки, сидели все те же самые бабушки, и вели все тот же самый разговор – ниочем.
Это были пять очень пожилых женщин «укрывающих» своими телами по пол лавки каждая,
Они то сидели, раскинув руки в разные стороны и вытянув свои массивные ноги вперед, то ходили то просто стояли с приоткрытыми ртами выжидая свою очередную жертву.
- А Людка, то , Людка из восьмой квартиры, тоже хороша, сынок то ее бросил уж поди лет шесть как, а внука то ей оставил. Так она за ним бегает, носится с ним, а он разгильдяем растет,
Разбалован донельзя.
Тут как обычно все поддакивают, одобрительно кивают, вставляют свои комментарии.
- Да точно, я сама видела…
- Носиться с ним как с царем …
- Балует его…
- … Разгильдяй и шалопай.
Другая бабка берет слово
- И вообще эта Людка баба дурная у нее глаз злой…
Слышны уканья айканья и все сбегаются в кучку, дальше говорят только шепотом.
- Точно, точно. Я как на нее смотрю так прямо и мороз по коже.
- Ага, ага я тоже заметила, вот было она зашла в лифт когда я вниз спускалась, она так посмотрела на меня, аж кровь в венах стынет, а сама главное мне так вежливо: « Здравствуйте Мария Петровна».
- Да ведьма она. Мне покойная Никитична говорила когда я еще в девках ходила : «Смотри – говорит – эта девка ведьмина дочка и ты ей дорогу не переходи лучше» - А сама Никитична на третий день и померла. Это все эта ведьма проклятая сделала. Видимо проведала покойница чего лишнего, ой пусть земля ей пухом.
Все крестятся, плюются и дебаты снова продолжаются.

Двери подъезда отворились и из дома вышла старая, высокая и страшно тощая женщина. На ней были лишь стертые до дыр тряпки - в одной из них с трудом можно было узнать сарафан, вторая же, изъеденная молью, служила ей платком.
На длинном ее носу сидели огромные очки, с одной отломанной дужкой, из-за них ее глаза казались очень большими. Выражение печали казалось застывшее навеки в этих глазищах, вызывало у смотрящего и тоску и ропот и какой-то непонятный неземной страх.
Все пенсионерки увидев ее сразу же замолкли, и впились взглядом в ее и без того потертый сарафан.
Пожилая женщина прошла мимо них поздоровалась, держа своими тощими мозолистыми пальцами за ткань на груди так чтобы не было видно огромных размеров дыру, и стоя на дороге возле дома звала кого-то усталым, хриплым, но и в то же время по-особому теплым голосом, полным не ясного трепетания и волнения.
-Вовка! Вова!
Ее взгляд был направлен вдаль. Большие глаза пытались кого-то найти, они были преисполнены надежды, и тоски. Он а все звала и звала, пока ее крик не стал совсем тихим и напоминал сначала шепот, а потом и вовсе стал похож на шипение.
- Вовка ! Вовка. Воо…
Бабушка устало подошла к лавочке.
Старухи кучкой перебежали на самую дальнюю от нее скамью и собравшись там начали перешептываться напоминая скорее пчелиный улей своим неясным жужжанием чем группу пожилых людей.
-Иш. Зовет, внучка своего! А он, поди, шатается пьяный с дружками своими бандиты малолетние, хулиганы, и шалопаи.
Старушка сидела под старой яблоней которую уже давно хотели спилить, только все не выходит, потому как там всегда старики устраивают свои собрания и , пусть даже на минуту, отходить в сторону не хотят. Яблоня эта уже очень давно была больна и те немногие плоды что она приносила , люди боялись срывать даже на корм животным или чтобы сварить компот.
Яблоки выросшие здесь быстро сморщивались и гнили изредка падая на головы старух, те , в свою очередь встречали их бранью и громкими возмущениями в адрес жильцов дома:
Вот бездельники, лентяи повырастали!!! Не могут эту поганку спилить.
Бабушка сидела под яблоней судорожно потирая свои пальцы, изредка дыша на них, чтобы согреть. Примерно через час она задремала, склонив голову себе на плече, и проснулась только когда мальчик лет восьми тронул ее за плече.
- Ба, ба.
Она проснулась.
-Вовка! Вовка, внучек, я звала тебя.Ну где же ты был, я волновалась.
- мы гуляли с друзьями …
- у тебя все хорошо?
- Да все отлично.
- Ну вот и славно, сядь, сядь посиди со мной.
Мальчик присел, а старушка обняла его.
-Ты замерз? Пойдем домой.
- Нет, я еще не хочу.
С дерева упало яблоко и покатилось по полу. Мальчик встал и посмотрев наверх сказал:
-Я хочу яблочко.
С этими словами он стал тянуться к яблоку, но не мог достать даже самой низкой ветки. Тогда он решил залезть на дерево. Старухи вдалеке начали переговариваться еще оживленней в их голосах слышался азарт, воодушевление, и пчелиное жужжание местами напоминало уже рев водопада.
Вот полез, Шею себе свернуть хочет.
- Ага и чего он добивается там же все прогнившее давно висит.
- Да делать ему просто нечего, разбаловала его ведьма старая.
Людмила встала, и так быстро как только могла, на сколько ей позволяли ее старые ноги, Забыв про боль, про дыру в сарафане, про усталость, побежала к внуку. Перецепилась через торчащий из земли корень она не упала, сделала еще несколько шагов, и схватила Вовку своими костлявыми руками.
Стой, внучек. Убьешся, не лезь.
Я хочу яблочко. Не тяни . я достану и слезу.
Подожди подожди не лезь.
Она держала его так крепко, как только могла, ее руки хрустели, а пальцы скручивало болью. Но она не могла, уже не могла его отпустить. Наконец она сняла его с ветки, и когда Вовка был на земле, Люда подошла к скамье, залезла на нее, и схватилась тощими, немощными пальцами за нижнюю ветку, устало висящую над землей.
Свободной рукой она пыталась тянуться вверх…
- И эта туда же . Нет ну вы только посмотрите. Сума они что ли посходили все.
Затарахтели бабки.
Люда тянулась, она смотрела вверх , туда где качались яблоки, морщинистые старые на сквозь прогнившие плоды, еле держащиеся на ветке. Не достает. Она встала обеими ногами на спинку лавки, удерживая себя одной рукою, за нижнюю ветку, которая шатаясь трещала даже от ее не большого веса.
Глаза ее светились, и этот свет был не только отражением тусклого уходящего солнца, в ее очках, это был блеск счастья, блеск надежды, в глазах старой немощной женщины.
Она тянулась вверх, как могла. Вдруг ее морщинистая рука ухватилась за что-то, и опустилась вниз. Людмила медленно опустила одну ногу, затем вторую. аккуратно ступив на землю она отпустила ветку, и подошла к внуку.
Она вытянула вперед обе руки сложенные вместе, на них лежало красное спелое сочное яблоко, отражая в себе кроваво красный закат осеннего солнца оно блестело невероятными оттенками.
Старое морщинистое лицо расплылось в улыбке
-Скушай яблочко, внучек.
-Ведьма! Завистливо проговорили старухи.

22.09.08.
ALEKCAHgP