Утро

  Нынешнее утро пришло еще раньше обычного. Отчего? У меня не намечена важная встреча, не переполнен график неотложных дел. Стоило мне осознать, что в этой жизни решать осуществятся или нет мною намеченные планы, выпало не мне, я сразу же перестала их строить. Ведь ни для кого не секрет, насколько бывает больно и обидно, от того, что  запланируешь нечто прекрасное и страстно желаемое, а вкусить плода не сумеешь, или же, что тоже случается – не  успеешь.  Но, иногда, в виде исключения, складываются ситуации, в которых без заранее и четко намеченного плана – никуда. Вот тогда-то мы и вспоминаем Господа, уповая на Него целиком и прося, нет, ревностно моля о помощи.
 Но, должна заметить, что ничего подобного сегодня не ожидалось. Просто, проснувшись в пять утра, оттого, что одна страдающая бессонницей птица, задела в полете крылом мое окно, я вторично не смогла заснуть. Подумаешь, велика беда, мне не привыкать. Однако, по какой-то неизвестной мне причине, сегодняшняя потеря сна, казалась мне особенно болезненной. Ерзая по простыне, я тщетно пыталась разобрать, что это так ужасно покалывает все тело. Может, крошки? Возможно, это они, укрывшись в мягкой теплой постели, осуществляют коварный террористический акт? Но кому как не мне знать, что им здесь неоткуда взяться. Тогда, что?
 Понимая, что, пытаясь найти ответ, я только усугубляю проблему, я решила бороться с ней. Что только я не испробовала: пыталась сосчитать бедных овечек, но они постоянно сбегали от меня и прятались в кустах и дебрях; пробовала утонуть в глубине воображаемого завораживающего звездного неба, но и тут осечка – звезды, отчего то резко срывались с мест и оседали мне на веки. Я представляла себя одиноко гуляющей на берегу тихого бездонного моря, обычно, беспроигрышный вариант,  но и тут меня ожидал провал: без каких-либо признаков ветра, море волновалось, причем страстно, а большая устрашающая волна гналась за мной по пятам, с целью накрыть собой.  Волей-неволей, мне пришлось открыть глаза. Перспектива оказаться поглощенной морской стихией, не особенно меня прельщает.
 Что же все-таки мешало мне отключиться и умиротвориться в безмятежном сне? А это – мысли, всепоглощающие, пожирающие изнутри мысли. Они, словно мерзкие тараканы, вползают в самые сокровенные уголки человеческого сознания, и, сродни пиявкам, вцепившись в душу, высасывают из нее всю кровь. Как и рукописи, они не горят.

Бессонница. Она коварная злодейка, заставляющая нас заново, снова и снова перечитывать книгу прожитых лет. Мы целыми главами проглатываем страницы собственных ошибок, и всякий раз при этом, чуточку умираем, сознавая, что ничего не изменить и  не стереть. Сорви мы или сожги ненужные страницы – они неизменно возродятся, восстанут из пепла. Жизнь персональна, и каждый день в ней обязателен.

 Говорят, что сон – это маленькая смерть. Когда мы спим, то не ощущаем реальности. Размышляя об этом, я начинаю сожалеть о тех немногих часах, что провожу в подобном покойном состоянии. И дело тут не в страхе перед смертью, его то, как раз у меня нет, и никогда не было. Причина в другом: что, если я не успею совершить что-то очень важное, предназначенное мне небесами, еще задолго до моего появления? Вдруг я не уловлю сигнала к колоссальным переменам, не замечу лучика, что кажет свой взор лишь в первые секунды рассвета? Что, если я отдамся ложному наслаждению сном и не услышу раннюю, возвещающую о счастье трель? Ведь все это возможно, не так ли? И это мучает, страшно меня мучает.

  Однако уже рассвело. Новый день вступил в свои владения, и бессонница вынуждена сложить свои полномочия. Она потеряла свою власть, как минимум, часов на шестнадцать-семнадцать. Но вопрос в том, а что пришло взамен. Это не уныние, не грусть и даже не пустота, просто я вдруг осознала, что нахожусь не на своем месте, что все, абсолютно все вокруг – не мое. Я смотрю на мир и понимаю, что меня в нем нет. Нет и все. Что тут поделаешь?  Если вам доводилось видеть сны во сне, то, возможно, вы частично, сможете меня понять, поскольку нечто подобное происходит со мной наяву. И данное, абстрактное  состояние вызывает головокружение и тошноту. Возможно, прими я сейчас теплый успокаивающий душ, мне бы полегчало. Вода имеет одно важное свойство: она уносит в своем потоке всю негативную энергию и неуместные эмоции. Хотя, признаюсь, на данном этапе, энергия на нуле, а эмоции…от них только хуже, они мешают моему  сосуществованию с миром. Как бы там ни было, душа все равно нет, следовательно, нет и проблемы выбора.
  В подобном, полупьяном состоянии, я подхожу к окну и, не задумываясь,  распахиваю его.  « Доброе утро, солнышко». Но солнце не отвечает мне. Сегодня оно в маске- невидимке, и не только оно одно. Факт, что Земля лишь одна из планет вездесущего небосвода, сейчас, как никогда, ощутим. Я всматриваюсь в даль и вижу… Точнее, я ничего не вижу. Такое чувство, будто я нахожусь на том самом, недосягаемом конце Земли. Каково оказаться одному, посреди необъятного, безмерного, нескончаемого неба? Я сажусь на окно, закинув одну ногу в так называемое «никуда», и наполовину освобождаюсь от земных оков. Столбик термометра показывает плюс три, но это и не удивительно, зима пришла. 
 Что движет мной на данную минуту? Может, желание замерзнуть и заболеть? Не думаю, да мне и не холодно. Я полностью отключена от посторонних сигналов, я для них просто недоступна, в том числе и для сигнала о холоде.
 Скорее всего, это первое безумство, пришедшее мне в голову этим утром. Посторонний наблюдатель, наверняка, подивился бы моей выходке, окрестил  бы меня ненормальной, а может, употребил бы куда более крутое словцо. Но сегодня, я лишена даже подобного участия. Меня от всего мира скрывает туман, густой, непроглядный, тот самый, что создает иллюзию невесомости. Оттененная его могуществом, я остаюсь сидеть и глядеть... А куда? Ведь ничего нет.
 Но вот что-то нарушает могильную тишину. Что это, что за звуки? Откуда-то из-за тумана до меня доносится лай собаки. Отчего она лает, может и ей жутко от кажущегося одиночества? Но нет, я уже слышу ответное приветствие другого четвероногого друга. Приятно сознавать, что еще не вывелись такие счастливчики, которым повезло, и они имеют возможность опереться в такую туманную пустоту на плечо близкого по духу существа. По мне, так они достойны восхищения за храбрость и решительность.  Ведь, зачастую, мы боимся возможного попутчика  больше, нежели само одиночество. К нему мы привыкли, оно стало неотъемлемой частью нас самих, а новое, пусть даже прекрасное и желанное, все равно пугает, и в этом главная загвоздка на пути к кажущемуся призрачным, светлому. Как научиться, не бояться?

Вот так я сидела и раздумывала над душещипательным вопросом, когда вдруг острая, нестерпимая боль, возникшая глубоко во мне, буквально втащила меня в реальность. Я аж вскрикнула. В эту же секунду, что-то небольшое вырвалось у меня из груди и взметнулось ввысь. Из-за тумана или от неожиданности, но мне так и не удалось рассмотреть, что это было. Боль моментально утихла, словно ее и не бывало. Этот порыв не оставил после себя никаких видимых следов: ни раны, ни крови, ни ободранной ночной рубашки – ничего. Я нащупала на запястье пульс, и убедилось, что все действительно в норме. И все же, что-то определенно изменилось, и неизвестность тревожила меня. То, что произошло, произошло с моей внутренней, скрытой сущностью. Я все сильнее и сильнее стала ощущать свою нереальность. Мне казалось,  я испарилась, растворилась в потоках тумана. Вот я, здесь, как и прежде, сижу на окне, мое сердце бьется в непривычном для себя равномерном режиме, и, тем не менее, меня нет. Нет и все тут.  Может это неудавшийся ночной сон, возвратившись после краткосрочного путешествия, коснулся меня своим крылом? Не исключено, но что тогда вылетело у меня из груди, бессонница?  Кроме того, заснуть в моем полувисячем положении не совсем правдоподобно, я не настолько устала физически, чтобы отключаться, на ходу. А что, если это галлюцинация? Ведь и такое не стоит сбрасывать со счетов.
 И тут случилось такое, что напрочь отбросило все прежние доводы и предположения. Прямо из тумана на меня вылетело нечто, едва не сшибая меня с места, и примостилось на подоконнике, рядышком со мной. Наконец то нашелся некто, готовый разделить со мной мой одинокий трон.  Существует такое странное, непонятное мне выражение, как «гордое одиночество». Боль, тоска, страдания – вот они извечные  спутники одиночества. При чем тут гордость?
 
Осторожно, чтобы ненароком не спугнуть, я придвинулась к таинственному гостю и присмотрелась.  То был голубь, не ручной, объевшийся и напоминающий своей неповоротливостью курицу, а дикий, скорее всего неподвластный приручению и дрессуре сизарь. Я протянула руку и, не веря своей удаче, коснулась его хохолка. Гордая птица величаво повернула ко мне голову, и тут я увидела в ее ясных и чистых глазах слезы. От нахлынувших чувств и эмоций и у меня из глаза потекла вода. Но, если причина моей повышенной влажности легко объяснима, факт появления слез в глазах у представителя фауны весьма и весьма необычен. Что привело в такое состояние гордую и свободную птицу? Неужели и она способна испытывать боль от одиночества? Разве вольная жизнь, это не все, что необходимо столь возвышенным созданиям?
 Секунд десять длился наш контакт. И вдруг, словно очнувшись от гипноза, сизарь встрепенулся, в последний раз посмотрел мне в глаза, но уже совершенно иным взглядом, и влетел обратно…мне в грудь. Снова жуткая до крика боль и… ничего. Тишина и покой.
К счастью, к этому времени, туман стал понемногу рассеиваться и моим глазам предстали прежние, до боли знакомые картины повседневности. Таинственность испарилась в одночасье, а на смену ей пришла грусть.