Тщетные уроки Оранжевой революции

               
                ОРАНЖЕВЫЕ МИАЗМЫ, или РЕВОЛЮЦИЯ ДОСТОИНСТВА

Если бы Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин жил в наше время, и не в Санкт-Петербурге, а в Киеве, то он непременно бы откликнулся на события, происходившие  зимой 2004 года на  Крещатике (майдане) следующей  добродушнейшей (с его, конечно, точки зрения) инвективой, которую я привожу почти дословно, с незначительными (с согласия автора) изменениями. 
Радуйтесь и веселитесь все!!! Наконец-то на Украину спустилась Благодать Божья!!! В общий обиход наш вдруг вошли  два «волшебных слова» – оранжевая революция. «Оранжевая» потому, что всем бесплатно раздали оранжевые ленточки, шарики и... Впрочем хватит и этого.  Все сразу горячо и радостно за них схватились, все повторяют их, носятся с ними как  определенная категория населения со ступой, толкуют их на все лады. Примечательно, что эти «хорошие слова» имеют самое близкое и непосредственное отношение к нашей современной действительности, к тем мытарствам и мукам, которые давно уже всем осточертели и навязли в зубах каждого «пересичного» украинца. Все только и ждали, когда появится какое-либо  подходящее выражение, чтобы назвать себя революционером, демократом, в крайнем случае, борцом за права народа. В особенности, в последнее время явилась такая жгучая потребность в этих «волшебных двух словах», что прямо хоть волком вой. Жить, что ли, в сумерках надоело, но все только о том и думают: ах, хотя бы откуда-нибудь блеснул луч света и пронзил сгустившийся туман нашего темного царства и осветил нам путь в Европу, где нас уже давно заждались! И вот, по щучьему велению и начальствующему хотению в ответ на эти надежды, ожидания и сетования, появляются, наконец, «волшебные слова» в образе так называемой Оранжевой революции. Все довольны, у всех  на лицах расцветают улыбки. Люди самые пришибленные начинают смотреть бодрее, люди самые непонимающие хотя и продолжают ни бельмеса не понимать, но тоже, глядя на других, радуются и веселятся от чистого сердца. Большинство целуется, поздравляют друг друга с долгожданной победой, поют гимны, левой рукой сдерживая готовые вырваться из груди сердца, и самым искренним образом клянутся на Библиях идти до победного конца. Даже заведомо злокозненные мудрецы-пророки и пророки-мудрецы, которые обыкновенно, яко лев рыкаяй ходят, иский кого бы поглотити, и те стихают, как бы молчаливо преклоняясь перед силой вещей, перед победой народа и долгожданной справедливости. Хотя, в сущности, они совсем и не притихли, а только обдумывают, как бы им примазаться к благоухающему киселем корыту, примоститься к этим словно манна небесная слетевшим на них «хорошим волшебным словам», и даже усыновить их себе.
И усыновляют. Пока искренние простофили и  искренне верующие люди обнимаются (а не обниматься нельзя, дорогие друзья! а то могут подумать, что вы против независимой Украины и его народа), в природе происходит некоторое волшебство. Самые умные и самые дальновидные уже воспрянули духом, примазались, плотно примостились и присосались ко всему, к чему можно только примазаться, примоститься и присосаться и начали, не откладывая в долгий ящик, высасывать последние соки из родимой нэньки-Украины.  «Хорошие волшебные слова» держались в обращении почти что год, но вот год минул и от них уже начало попахивать тлением и потягивать гнильцой. Обычная удачливость демократов, или как они называют сами себя, «рабов народа» и на этот раз сказалась во всей силе, ибо им достаточно было одной минуты общего увлечения, чтобы, в глазах бесхитростной публики, в несчетный раз обвести вокруг пальца все заглатывающих пескарей, проделав перед их носом самый заурядный и всем до оскомины надоевший фокус-покус. Все видели в руке тысячу гривен? – видели. – Ну, теперь смотрите! клац! Ничего в руке нет!
Давайте вспомним наше славное прошлое и ответим  по совести: не такова ли именно была история всех наших «хороших волшебных слов»?  И ведь нельзя сказать, чтоб у всех этих бесчисленных «волшебных слов»  было мало сочувствующих. Нельзя даже сказать, чтоб эти сочувствующие простаки были губошлепы или ротозеи. И все же дела всегда принимали такой фаталистический оборот, что простакам этим никогда не удавалось настолько оградить «хорошие слова», чтобы в сердцевину их, в самое короткое время, не заползли самые низкопробные профаны. Обыкновенно неудачи подобного рода принято сваливать на увлекающихся: они, дескать, своими увлечениями всякое начинание компрометируют; но ведь мы-то с вами, любезные друзья, отлично знаем и увлечения эти, и самих увлекающихся. Право, не опасные вовсе это люди, а только, быть может, чересчур верующие, и даже несколько легковерные и очень даже экзальтированные. O sancta simplicitas! Так отчего же не им, верующим,  удается «хорошие слова» закрепить за собою, а удается это тем, которые эти слова от души ненавидят?
Вот вопросик заковыристый, не правда ли? Кто на него ответит? Что ж вы молчите, господа хорошие? кричите: да здравствует Оранжевая революция! пойте гимн! держитесь за то место, где у честных людей находится сердце! обещайте торжество долгожданной справедливости в самом ближайшем будущем! В общем, продолжайте ломать обычную свою комедию, а народ пока будет безмолвствовать, т.е. кричать на майданах (куда его с удовольствием пускают и даже приглашают от чистого сердца) и под окнами министерств и ведомств (где его на дух не переносят) и ждать сошествия Благодати из администрации всенародно выбранного президента и кипучих «малин» депутатских комиссий всех без исключения цветов и оттенков. Вот так и живем, господа хорошие! Скучно и грязно; очень скучно и очень грязно.

Послесловие: А теперь, дорогой мой читатель, вместо слов «Оранжевая революция» вставьте два слова: «Революция достоинства». Вставили? Ну, и что изменилось? То-то и оно!