Забытый обет

- Сергей Николаевич, Сережа! Что с тобой?

- Витя, выйди, попроси больных погулять где-нибудь. Раньше, чем через час я их принять не смогу. Он со стоном склонил голову на столешницу.

- Сейчас предупрежу. Но что случилось? Может доктора вызвать? - Оба невесело усмехнулись.

- Да, доктор бы мне не помешал. Который раз так прихватывает и как назло всегда на приеме. Боюсь, что язва. Он поднял рубашку и показал на область желудка.

- Тогда ты мой больной. Ложись в стационар, обследуем серьезно. У тебя ведь это давно, как я понял?

- Нет, месяца два. Я пока не "твой", я по-моему пока еще терапевтический.

- Два? И такие резкие боли! А ты лицо свое видел во время приступа? Белый, как мрамор и капли пота по пять граммов каждая. Сергей, ты же сам врач, что больным говоришь: "Обращаться надо вовремя". - Так?

- Так-то так, но жена ремонт на даче затеяла. А ей сейчас тяжелое поднимать нельзя, сам знаешь. Все на мне. Как бросишь? Спешу-спешу, стараюсь успеть.

- До чего успеть?!

- До осени. А ты что подумал?

...Осень как всегда подкралась незаметно. По ночам ходила с невидимой кистью, понемногу окрашивая в свои цвета листья деревьев, кустарников. Там мазнет, здесь окрасит. Поначалу и незаметно для глаз. Другие времена года приходят бурно, а осень - крадучись. Вроде еще и лето, но уже стылые утренние туманы и вот эти, тайком окрашенные листья. Но сейчас уже природа буйствовала яркими красками, сопровождая их шуршанием дождя или редкими солнечными денечками, когда воздух разливался сладко и тягуче, как патока. И еще в воздухе стоял запах меда и спелых сладких дынь.

Сергей с Наташей собирали на даче инвентарь до будущего года. Все мало-мальски ценное они уже вывезли домой. Наталья упаковывала сумку и напевала. Она всегда напевала. Любую работу сопровождала тихими минорными мелодиями.

- Наташ! Я от твоих песен всегда спать хочу. Ты повеселее чего-нибудь петь не можешь?

- Вот и хорошо, зато маленькому спать будет уютно под мои колыбельные. Сережа, а тебе сколько лет?

- Здравствуйте! Семь лет живем вместе, и ты не помнишь?

- Ну не сердись, что-то я сбилась. Тебе в декабре будет тридцать три или тридцать четыре?

- Четыре..., че...

- Сереженька! Ой, мамочки, помогите кто-нибудь! Валентин Андреевич, Сереже плохо! Скорее, скорее!

Пожилой сосед испуганно заглядывал через забор.

- Да я... Чем могу? Может я лучше в сторожку сбегаю, позвоню?

- Бегите, миленький, только скорее, скорее, бегом! Умоляю - бегом!

- Сережа, дорогой, открой глаза, я с тобой, я здесь. Все будет хорошо. Миленький, открой глаза! Посмотри на меня! - Она гладила его щеки, но муж не подавал признаков жизни. Бело-мраморное лицо было прохладным. Наталья протерла его лицо от пота и взвизгнула - на платке была кровь. Тонкая струйка подтекала из уголка плотно сомкнутых губ.

...Операция закончилась во втором часу ночи.

- Не столько оперировали, сколько готовили, процедил сквозь зевоту молодой ассистент Георгий.

- Молчи, Жорка, он друг мне, как я ему скажу? А тебе бы только курить. Вот докуришься до рака легких.

- Сергей Николаевич вон не пил и не курил...

- Молчи, не нарывайся, я сегодня зол!

...Сергей с трудом открыл глаза. Во рту пересохло. Люстра на потолке была неустойчивой, качалась из стороны в сторону. Кроме того она двоилась.

- Наташа! Пить...

- Сережа, это я - Виктор. Ты меня слышишь? Видишь? Считай пальцы - сколько?

- Перестань, что ты как с пациентом? Не хочу я твои корявые пальцы считать. Дай лучше пить.

- Шутишь? Уже хорошо, значит пришел в себя. А пить тебе нельзя, сам знаешь. Губы вот смочу только. Легче?

- Легче! Изрезал всего, весь кишечник огнем горит. Чего ты там у меня лишнего нашел? Прободная язва что ли? Рассказывай, все равно ведь узнаю.

- Сережа, прости. Прости, друг, прости, товарищ мой дорогой, - рак у тебя. Такие метастазы разбросал, я даже трогать опухоль не стал. Больше намучаешься. Мне очень жаль. Очень.

- Не ошибаешься? Нет, тут ты ошибится не мог. Витя, мне страшно. Я же совсем молод. Боже, почему?! - Сергей плакал. - Витя, ты только Наташе не говори. Пусть узнает попозже. Боже, Боже! Витя, побудь со мной, не уходи.

- Конечно, Сережа, конечно. Я с тобой до конца. Проси о чем хочешь, все сделаю, что в моих силах.

...Дома ему стало лучше. Видно действительно и стены помогают. Обезболивающие уколы он делал себе сам, когда не видела жена. Подолгу лежал, глядя в окно, когда оставался один. В один из таких дней, он вспоминал свою юность, вспоминал с жалостью, оттого, что не ценил того, что Бог дал - здоровья. И тут его как током ударило - он вспомнил! Вспомнил случай, приключившийся с ним в возрасте двадцати пяти лет. Он приехал в деревню к родителям, где и прогостил месяц. Он уже начал скучать по городу, и как-то, чтобы развеять скуку ничегонеделанья, пошел прогуляться по крутому берегу реки. Он шел по самому краю обрыва, храбрясь перед самим собой. И вдруг кусок кручи отломился, как мягкий пирог, и Сергей полетел вниз вместе с кусками земли, дерна, мелкими камешками. Извернувшись, он ухватился за корни молоденького тополя и повис на них. Взгляд вниз, в бурлящий поток, заставил его закричать: "Помогите!" И видно вся сила его ушла на этот крик, руки заскользили вниз по тоненьким корням.

- Господи, спаси! Даю обет - посвящу Тебе всю оставшуюся жизнь, только спаси!

- Эй, парень, я тебе кину вожжи, ты сразу обе руки не отпускай. Хватай правой. Когда убедишься, что крепко держишься, отпускай левую руку и крепко держись. Я тебя вытащу. Готов? Лови!

Сергей, у которого дрожали руки и ноги и на лице была испарина, наконец отдышался, открыл глаза, лежа на спине, и еще не видя своего спасителя, сказал: "Спасибо. Ты мне жизнь спас". Но кругом была тишина. Сергей присел, со стоном разгибая спину, и огляделся. Сколько видел глаз, никого вокруг не было.

- Эй, что за шутки?! Мужик, ты где?

Но только ветерок шумел в кронах тонких белоствольных березок.

- Но кто же меня вытащил? - Сергей вспомнил отчаянное: "Господи, спаси!" - и озноб пробежал по телу, как при хорошей простуде. - Это что, меня Бог спас?! Кому расскажу - не поверят. Да я и рассказывать не буду. Ой, я ведь наобещал сам не знаю чего. Как служить? В монастырь что ли уходить? Бред! Я ведь молодой врач, да и невеста у меня, свадьба скоро. А может и не было ничего, почудилось?

Но две глубокие борозды от вожжей говорили о том, что ничего ему не почудилось.

- Ладно, разберемся. Людей лечить ведь тоже Божье дело, так наверное? Да, думаю, что так. Не буду забивать себе голову.

Дома мать застал на коленях у икон.

- Сереженька! Сердце изболелось, беду чуяло. С тобой ничего не случилось?

- Нет, мам, все хорошо. Все очень-очень хорошо. Все просто замечательно! - Он закружил мать по комнате. - Спасибо тебе, мамочка, за любовь, за молитвы. Ты всегда обо мне молись. Видишь, какой я несерьезный.

...Сергей вспомнил все так подробно, словно это произошло вчера.

- Господи, не сдержал слова. Не понимал. Наверное, надо было посоветоваться с каким-то священником или монахом. В монастырь съездить. Эх! Это мне за то, что обет нарушил. - Господи, прости! Но какое наказание тяжелое! Помоги мне, подай знак, что мне надо делать?

Сергей смотрел на икону Спасителя, словно она могла заговорить. От напряжения он весь покрылся потом. Но Божественный лик был невозмутим.

...В ноябре Наташа родила сына. Забирать ее из роддома Сергей поехал сам. Он очень ослаб за последние дни, был бледен и худ. Жена догадывалась о его болезни, но ей не хотелось верить в страшное, и она уговаривала себя: "Это Виктор Палыч что-то намудрил с операцией", и постоянно настаивала, чтобы Сергей лег в клинику на обследование. Он обещал: "Вот родишь, тогда я собой займусь".

Маленького положили в колыбельку. Сергей наклонился над сыном, долго смотрел на него.

- Эх, сыночек, не растить мне тебя. Как жаль - я столько ждал! Обидно, что ты даже не запомнишь меня.

- Сережа! - Наташа стояла за его спиной. - Я все слышала. Сережа, родной, что с тобой? Рак, да? Я не хочу, не хочу! Не умирай, не оставляй нас! Обещай, что не умрешь!

- Обещаю, - Сергей мучительно улыбнулся. Наташа, мне надо в монастырь уехать на несколько дней. Справишься одна? Не волнуйся, Виктор отпуск возмет, он со мной поедет.

...Сергей не пропускал ни одно богослужение. Превозмогая боль, он молился со всеми, лишь изредка присаживаясь на скамью. Игумен пригласил его на беседу.

- Я слышал, вы молитесь до обмороков. Это нехорошо. Господь не требует истязания телесного, тем более, когда человек в немощи. Да, я помню, что вы нарушили обет. Но я не могу сказать, является ли такой молитвенный подвиг как бы компенсацией вашего обещания. Видимо, все-таки нет. Мы постоянно молимся о вас, читаем Неусыпаемую Псалтирь. Но вам самому нужна молитва по силам. И еще хотел спросить: вы эндокринолог? А более широкие медицинские знания у вас есть? Вот давайте, мы будем делать то, что нам по силам - молиться, а вы - то что вам по силам и по знаниям. В ближайшей деревне нет доктора. Вы сможете организовать здесь прием? Келью мы вам выделим. Вот и прекрасно! Благослови вас Бог!

Больные потянулись к городскому доктору. Он лечил их с вдохновением, прежде испрося благословения и помощи Божией в молитве. Вскоре стали прибывать тяжелые больные и из других деревень, наслышанные о чудесном докторе, который лечит с молитвой. Иногда его вывозили на стареньком "Москвиче" к лежачим больным. Диагноз его всегда был верен, лечение назначено настолько идеально, что прибывший из Москвы профессор не нашел к чему придраться.

Виктор давно уехал. С Наташей они переписывались. Она подробно рассказывала, как растет сын. Скоро ему должно было исполниться полгода. А несколько дней назад пришло письмо от Виктора. Он настаивал на обследовании Сергея.

Отец Евстафий зашел в келью к Виктору.

- Побеседуем, сын мой? У меня радостная новость. Прибыл доктор. Он из местных, поэтому больных не бросит. Не пора ли вам к семье? Ведь малыш практически вас не видел.

- А зачем? После моей смерти все равно забудет.

- А это, как Бог даст. Вы не замечали, сколько в вас сил, какой прекрасный аппетит? И вы давно перестали делать обезболивающие уколы. Если бы вы могли видеть себя в зеркале, то, пожалуй, бы не узнали. Я сам удивлен таким быстрым восстанолением ваших сил. Вы ведь на молитве теперь совсем не садитесь, не так ли?

Сердце у Сергея забилось. Неужели?.. Господи! Как Ты милостив!

- Отче, благословите, еду домой.

- Вот и прекрасно. А мы будем как прежде за вас молиться. Вы послужили Господу на совесть. Завтра отслужим молебен о путешествующих, и отправляйтесь с Богом.

...Серега, друг ты мой дорогой! Я не верю в то, что сам говорю. Но опухоли-то нет! А как ты пополнел, у тебя вид мужика, которого надо на лесозаготовки направлять. Все обследования говорят о том, что рака у тебя словно и не было. Как так может быть? Ведь я же сам, своими глазами... И не я один. Ты где-то лечился?

- Расскажу, Виктор, все расскажу. Но не сейчас. Я - домой. Меня жена с сыном ждут. Надо маленькому Сереже привыкать к отцу, как думаешь?