Нервная жена

   "Сегодня в шесть утра жена уезжает на курорт. Лечить нервы. Сегодня в шесть утра жена уезжает на курорт. Лечить нервы. Се..." Стоп! Что это со мной? Я потихоньку начинаю приходить в себя после липкого сна. Открываю глаза. Светает. Понимаю, что будильник вот-вот пойдёт вразнос, но дотянуться до него нет никаких сил. Закрываю глаза и снова погружаюсь в сладкую дрёму. "Сегодня в шесть утра жена уезжает на курорт. Лечить нервы". Боже мой! До меня, наконец, дошёл смысл мучивших меня во сне слов и я, как ужаленный, подскочил с кровати: проспали! Жена, как ни в чём не бывало, сладко спала, подложив обе руки себе под голову. Будильник, задыхаясь, начал уже хрипеть, а из-под кровати вовсю радостно лаял наш пёсик Карлушка.
       - Ну-ка замолчи! - шепчу я Карлушке и бросаю в него попавший под руку коробок спичек. - Замолчи!
       Карлушка налету хватает коробок, тут же заученно доставляет его мне и ещё громче заливается.
       - Боже мой! Ещё только четыре утра! Тише, Карлушка!
       Лёжа ещё в постели, я пытаюсь схватить собачонку за что-нибудь, но та, выгнув спинку горбиком и задравши свой куцый хвостик, моментально отпрыгивает в сторону и с громким лаем начинает носиться по комнате. Я, не удержавшись от резкого движения, сваливаюсь с кровати на пол, перевернув по дороге прикроватную тумбочку с хрипящим на ней будильником. Сразу же послышались звуки за стеной у соседей: они начали кричать, стучать в стенку и вспоминать про чью-то мать...
       Четыре утра. Жена спит. Сегодня в шесть утра она уезжает на курорт. Лечить нервы. Собачка совсем расшалилась: наскакивает на меня, как на добычу и яростно лает. Я бегу на кухню, хватаю большущий таз для выварки и, изловчившись, набрасываю его на вконец очумевшего от собственного лая Карлушку. По стене продолжают бить чем-то тяжёлым. Жена спит. Ей сегодня в шесть утра ехать на курорт. Лечить нервы. Подхожу к ней. Трясу за плечо.
       Маша, вставай. Пора! - Трясу ещё и ещё.
       - Ку-мм-му? - не раскрывая рта, вдруг произносит жена и начинает сладко похрапывать.
       - Тебе пора! Тебе! Вставай! Надо ехать лечиться!
       - Ку-мм-му? - неожиданно прерывая громкий храп, спрашивает жена и тут же переворачивается на другой бок. Тут из-под выварки выбирается Карлушка и снова начинает носиться по комнате и заливисто лаять. Ловить его уже некогда: половина пятого, а в шесть жена уезжает на курорт лечить нервы. Соседи, слышу, начали за стенкой назло крутить сирену.
       - Маша, - снова резко трясу жену за плечо. - Маша, вставай же, в конце концов! Поезд ведь уйдёт! Будет плохо!
       - Ку-мм-му? - и снова неистовый храп на другом боку.
       За окном что-то загудело. Подбегаю и вижу: это пенсионерка Унюхина чешет вниз по водосточной трубе со своего третьего этажа. Одной рукой за трубу держится, а в другой у неё раскрытый зонтик: на случай возможного отрыва.
       - Что случилось, - кричу, высовываясь из окна, - мамаша? Что там произошло?
       - Пожар! ­ - сообщает она мне хрипло уже почти снизу. - Пожар! Слышь, вон как сирена-то воет!
       Выла соседская сирена. Жильцы дома дружно следовали примеру бабушки Унюхиной. Тут я не выдержал:
       - Стойте! - закричал я, высунувшись в окно, во всю мощь своих лёгких. - Граждане! Остановитесь! Это - не пожар! Это - Маша спит. Сегодня в шесть утра она уезжает на курорт! Лечить нервы!

1978 г. Кишинёв